33. Отражение и преображение

32. Бал http://www.proza.ru/2015/03/22/964

Когда Анжелика, поддавшись на уговоры сестры, укрылась внутри ствола-туловища стоявшего в оранжерее монстра, она очень смутно представляла себе, что должно произойти дальше. По правде говоря, она решилась на этот шаг от отчаяния, почти не веря в успех. В голове у нее успела промелькнуть только одна мысль: «Я словно мышка, которая, спасаясь от кота, прячется в желудке собаки!» К счастью, ее опасения не оправдались. Темная нора, в которой оказалась Анжелика, когда соскользнула вниз, походила скорее на темный чулан. Здесь было сухо, тихо и даже не очень тесно. В воздухе ощущался едва уловимый запах тины.  Анжелика думала, что за ней последуют Парсифаль и Вероника. Однако отверстие над головой девочки неожиданно затянулось, и она осталась одна в кромешной  темноте. Снаружи не долетало ни звука, и очень скоро Анжелика потеряла всякое представление о времени. Опустившись на корточки и обхватив голову руками, она ждала, сама не зная чего. Ощущение опасности постепенно притупилось, и незаметно подступила дремота. Несколько раз Анжелика начинала  «клевала носом», а когда просыпалась, не могла, ясно представить, сколько времени провела в полузабытьи.
В какой-то момент, очнувшись ото сна, она вдруг с ужасом обнаружила, что перестала ощущать свое тело. Руки, ноги, голова, пальцы, язык, кожа  - все исчезло. Вместе с ними Анжелику покинули все чувства. С самого начала она ничего не видела и не слышала. Теперь пришла очередь осязания и обоняния. Пропало даже чувство собственного веса, и она затруднялась сказать, в каком положении находится теперь ее тело. Стоит она или лежит? Вверх головой или вниз? Неудержимое желание любой ценой выйти из этого пугающего состояния едва не подтолкнуло девочку к необдуманным поступкам. Ей захотелось закричать во весь голос, замахать руками, вырваться наружу, чтобы вновь почувствовать себя самой собой. Но постепенно тревога прошла, сменившись давно забытым чувством тепла и уюта. Анжелике стало казаться, что она неведомо как очутилась дома, под пледом на маминых коленях, и ее обнимают, обхватывают со всех сторон нежные мамины руки. Давние, казалось бы навсегда забытые воспоминания пробудились вдруг в ее памяти. Она почувствовала себя маленькой, совсем-совсем крошечной девочкой, укутанной, сытой и счастливой, которая спокойно засыпает в своей коляске. А рядом, чуть покачивая ее, стоит мама и напевает колыбельную.  Может быть, Анжелика и в самом деле спала? Она не могла сказать этого доподлинно, потому что вместе со всеми остальными ощущениями утратила чувство реальности. Она уже не знала – спит она и видит сны или просто грезит наяву.
 По прошествии какого-то времени, Анжелика заметила, что темнота уже не кажется ей  непроглядной. Как будто перед   глазами забрезжил тусклый сумеречный свет. Изо всех сил, напрягая зрение, она стала всматриваться в окружавшую ее постепенно сереющую черную муть, из-за которой медленно проступали очертания внешних предметов. Как это у нее получилось, Анжелика так и не смогла понять. Быть может, целиком слившись с мамой, она обрела способность видеть ее глазами? Или у нее обнаружилась какая-то прежде неведомая ей способность воспринимать то, что невидимо (как тогда, в гараже, в первый день знакомства с Вероникой)? Ей, впрочем, некогда было особо задумываться над этим вопросом, настолько сильно увлекла ее открывшаяся картина.
Против ожидания, Анжелика не увидела оранжереи с ее ужасными обитателями. Она и мама находились теперь в просторном, роскошно убранном зале, освещенном бесчисленным множеством свечей. Зал заполняло множество странных существ, соединявших в своем облике звериные и человеческие черты. Можно было подумать, что они перенеслись в сказочное царство, все обитатели которого по неизвестной причине находились в состоянии крайнего возбуждения.
Взоры присутствующих то и дело обращались в сторону маленького мальчика в пурпурном плаще, который восседал на высоком золоченом троне. На память Анжелике тотчас пришло самое первое видение, посетившее ее в тот день, когда ей подарили черную куклу: крохотное, с кулачок, личико с огромным, как клюв, носом, резкие  морщины и глубоко запавшие глаза…  На одной из нижних ступенек трона сидел другой карлик – и это был Кукольник. Обнаружив всего в нескольких шагах от себя сразу двух своих злейших врагов, девочка ощутила глубокий трепет. Ничего хорошего это соседство ей, конечно, не обещало. К счастью, милорд не догадывался о ее присутствии и к тому же был озабочен какой-то другой проблемой, очевидно, глубоко его занимавшей. Взгляд его был обращён мимо кадки к противоположной стене зала. Губы Морврана шевелились. Он что-то говорил. Анжелика напрягла слух и вскоре начала разбирать слова.
«…Делай, что желаешь - вот весь Закон, - негромко бормотал мальчик. -  Всё мое детство меня мучили во имя Твоё вместе со всеми другими свободными душами. Все удовольствия были для меня под запретом. Теперь, наконец, я обладаю Копьем. Рабский Бог находится во власти Бога Свободы! Твой час пробил. Я изгоняю Тебя с этой земли. Уступи мне своё место, Твоё время прошло. Я - Великий Зверь - осуждаю Тебя, Бог рабов, на осмеяние, оплевывание, бичевание и распятие…»
Так говорил про себя Морвран. Но к кому были обращены эти слова? Проследив за взглядом милорда, Анжелика обнаружила на облупившейся штукатурке остатки старой росписи. Нельзя было определить, чьё лицо изобразил на фреске неведомый художник. Остались только глаза – огромные, выпуклые, выразительные. И поистине, взгляд этих неведомых глаз проникал в самую душу.
Пока владыка Гаапы  вёл диалог с неведомым богом, его помощники деятельно готовились к какой-то церемонии. У противоположной трону стены, прямо под фреской возвышался высокий деревянный крест, а в трех шагах от него из черных гладких камней был сооружён невысокий алтарь. На алтаре  лежало Копье с длинным блестящим древком, отлитым из какого-то металла.
 Быкоголовый Мол, обнажив свой меч, с размаху вогнал его на целую пядь в  пол и стал  очерчивать вокруг алтаря круг. Дело оказалось непростым. Отдуваясь и тяжело дыша, Мол медленно продвигался вперёд, выламывая доски паркета и куски бетона, оставляя за собой глубокую борозду. Вслед за ним шла красивая черноволосая женщина с курильницей в руках, источавшей резкий, дурманящий аромат благовонных трав.  Безобразная губастая старуха зажигала черные свечи и расставляла их по периметру круга. Покончив с этим делом, все трое удалились.
Под заунывную музыку в  зал вступила необычная процессия. Впереди, сжимая большие черные свечи, шагали женщина в платье летучей мыши и  губастая старуха в черной тунике. За ними чинно семенили куклы в черных кожаных куртках с инструментами в руках. Потом, плотными рядами шли зомби. Анжелика не сразу разглядела  в середине их строя высокого мальчика с непокрытой головой.  Проходя мимо креста, он повернул голову, и Анжелика узнала Парсифаля! Открытие потрясло ее. Итак, случилось то,  чего она больше всего боялась: ее друзья попали в плен к Морврану! Анжелика почувствовала укол стыда. Ведь сама она наблюдала за происходящим из относительно безопасного места.  А Парсифаль и Вероника, выручившие ее из страшной беды, сами оказались теперь в руках врагов и поневоле участвовали в колдовской церемонии, устроенной милордом!
Участники шествия  заполнили все свободное пространство в середине зала и выстроились вокруг креста спиной к трону. Музыка стихла и все взгляды обратились к Морврану. Очнувшись от задумчивости, милорд заговорил.
- Близится полночь, мои верные подданные, - медленно, без всяких эмоций произнес он, - наш час наступил! Приблизьтесь ко мне, и я воскрешу вас к смерти!
Женщина в платье летучей мыши грациозной, порхающей походкой вышла вперед и присела перед Хозяином в почтительном реверансе.
- Весь Аирб рукоплещет вам, милорд! – певучим голосом произнесла она, и обернувшись ко вновь вошедшим, крикнула:
- Приветствуйте вашего владыку!
Повинуясь ее приказу, куклы обратились к своим инструментам, а зрители затянули торжественный гимн. Пение, как это обычно бывает при спонтанном исполнении, без спевок и подбора голосов, получилось довольно нестройным. Судя по некоторым строчкам, которые Анжелика смогла уловить, в песнопении прославлялся Нишрок. Однако имя Морврана не было забыто и также поминалось в нем довольно часто. Торжественная служба, нагнавшая на Анжелику смертную скуку, продолжалось минут десять. Но вот Морвран хлопнул в ладоши, и  нестройные голоса смолкли.
Раздалась барабанная дробь,  после чего в зал вступили новые действующие лица. Впереди шагал Сэм с обнаженным мечом в руках, позади – громила Мол с  топором на плечах, а между ними Анжелика увидела девочку в чёрной сорочке. Она шла, низко опустив голову. Длинные волосы были рассыпаны по плечам. Анжелика не могла поначалу разглядеть её лица, но не сомневалась ни мгновения – это была Вероника! Последняя надежда на то, что хотя бы сестре удалось вырваться из цепких ручек владыки Гаапы, умерла в ее сердце.
- Эй, любезные! - крикнул Морвран, обращаясь к строю своих преспешников, - что же вы молчите? Поприветствуем нашу дорогую царицу!
В голосе его слышалась неприкрытая усмешка. Ответом на требование Хозяина стал дружный хохот. Первые холодным безжизненным смехом рассмеялись зомби. Лица их при этом оставались непроницаемыми словно маски, а глаза стеклянными и неподвижными, как у покойников. Потом раздался механический смех кукол. Больше жизни слышалось в переливчатом смехе женщины в костюме летучей мыши. Правда и здесь, не было никакого тепла – одно только  злое торжество! Басисто гоготал Мол, по-собачьи, повизгивая, смеялась губастая старуха. Сэм, по-видимому, не умел смеяться и поэтому ограничился презрительной ухмылкой. В первых рядах зрителей обнаружилось немало доброхотов Морврана, старавшихся ему подыграть. Послышались глумливые шуточки, пожелания доброго здоровья и долгих лет жизни. Кто-то обращался к Веронике с вопросами, но та хранила  презрительное молчание.
Морвран поднял руку. Смех моментально смолк.
- Кажется, пришло время прощаться, Анжи, - сказал он, - не хочешь напоследок поцеловать своего дядюшку?
«Он думает, он уверен, что она - это я», - неожиданно сообразила Анжелика, и ей сделалось страшно.
Милорд встал с трона и в полной тишине стал спускаться  по ступеням. Звук гулких шагов разнесся тогда по залу, и было странно осознавать, что он может исходить от такого  тщедушного существа. Оказавшись внизу, милорд вплотную приблизился к Веронике и вытянул губы, словно для поцелуя. «Она ощущает сейчас его дыхание!» - подумала Анжелика. Ее передернуло от омерзения. Вероника  подождала, когда Морвран окажется рядом, и плюнула ему в лицо. Громкий вздох пронесся по залу. Лизоблюды Хозяина были шокированы ее отчаянным поступком. «Я бы так не смогла», - подумала Анжелика, замирая от ужаса. Она боялась, что охваченный гневом Морвран немедленно убьет ее сестру, но тот только отступил на шаг.
- Она не хочет! – громко сообщил он и утерся. – Что же нам  с ней делать?
Оглушительный гвалт был ответом на этот вопрос. Куклы и зомби молчали, но зрители буквально надрывались от криков.
- Распни ее, распни! – вопили они.
- Вы слышали, о чем просят мои возлюбленные подданные? – обратился милорд к Сэму и Молу. – Сделайте, как они говорят.
Куклы и зомби пришли в движение. Мерно покачиваясь, они затянули какую-то унылую песню. Однако с каждой минутой ритм их пения ускорялся, а движения становились все резче и разнузданнее. Между тем подручные милорда приступили к своему дьявольскому делу. Мол дважды ударил топорищем по перекладине креста. Выскочив из паза, она с громким стуком упала на пол. Сэм заставил Веронику опуститься на землю и лечь спиной на перекладину…
Зомби кричали и кружились все быстрее и быстрее, словно охваченные экстатическим  безумием. За этим шумом не было слышно ничего, кроме мерных ударов молотка. Взгляд Анжелики затуманился от слез, но она не знала, как их утереть. Наконец палачи подняли перекладину, и она увидела пригвожденную к ней Веронику. Ее голова бессильно свешивалась на грудь. Вокруг пробитых гвоздями запястий медленно курились красные струйки воздуха. Перекладину приложили к основанию креста, и пока Мол удерживал ее на вытянутых руках, Сэм  ударами молотка вогнал брусок в паз. Потом он встал на колени, аккуратно  вбил гвозди в лодыжки ног Вероники и отошел в сторону. Теперь все могли рассмотреть висящую на кресте девочку…
Анжелика не видела многих деталей казни, но сила ее сопереживания была так велика, что она физически ощущала страдания сестры. Казалось, это ее грудь стеснена стальными тисками, что это она, задыхаясь, с трудом пропускает  воздух сквозь стиснутые зубы, в то время как ее тело тяжело провисает на пробитых гвоздями руках…
Печальное зрелище казни могло исторгнуть слезы даже у бездушного камня. Но сердце Морврана не знало жалости. Выступив вперед, он остановился перед крестом и, задрав свою птичью голову, некоторое время с довольным видом любовался делом своих рук. На губах его  появилась глумливая ухмылка.
- Эй, Кай, - крикнул вдруг милорд.
Кукольник медленно подошёл к Хозяину и остановился за его  спиной.
- Ну, как, - спросил Морвран, - мы ни в чем не погрешили против оригинала? Все так, как было тогда?
- Да, милорд, - отвечал старик.
- Ты уверен в этом? Хорошо ли ты успел все рассмотреть? Как далеко ты тогда стоял?
- Не дальше, чем ваша милость теперь.
- И что? Он просил о чем-нибудь?
- Насколько я помню, Он ни о чем не просил. Разве что…
Кукольник замялся.
- Продолжай! – приказал Морвран.
- Офицеру, ну, тому, который следил за порядком, показалось, что распятый хочет пить. Он приказал дать ему уксуса…
- Вот как, уксуса! – повторил Морвран с непонятной интонацией. – Какая богатая идея! И все потешались над Ним?
- Некоторые нашли эту выходку забавной.
- И ты тоже смеялся?
- Я был тогда очень молод.
- Что ж теперь не смеешься? Вглядись в ее муки! Разве это не смешно?
- Смешно, милорд, - хмуро согласился Кукольник, - да только я свое отсмеялся. Теперь вовек рта не разомкну.
- Неужели ты боишься, старый дурень? Эк, тебя проняло тогда! Но теперь тебе нечего бояться, потому что я нахожусь рядом. Отныне я всегда буду рядом с тобой. Мы никогда не расстанемся. Что же ты не радуешься?
- Никогда! - повторил Кукольник, и в голосе его послышалось мрачное отчаяние.
- А ты думал, я тебя отпущу? – с хитрой улыбкой спросил Морвран.
- Признаться, я надеялся на это, милорд, - опустив голову, признался карлик. – В награду за те сотни лет, что я преданно служил вашей милости, мне хотелось попросить отставки.
- Значит, ты мечтаешь о смерти?
- Вам это известно лучше, чем кому-либо другому!
- А кто будет моим агентом в Асиате? Ведь вслед за этой реальностью мы пойдем покорять другую. На самом деле, все только начинается. То распятие повернуло историю в одну сторону, а это – двинет ее в противоположную! Он учил: «Сострадайте и плачьте!» А я говорю вам: «Убивайте и смейтесь! Да будет так отныне и во веки веков!»
Клич этот неожиданно нашел отклик в сердцах зрителей.
- Убивайте и смейтесь! Убивайте и смейтесь, – доносилось отовсюду.
И тут на всех, кто находился в зале, внезапно упала гигантская тень. Свет, лишившийся от свечей, сделался тусклым, словно воздух мгновенно утратил свою прозрачность. Падавшие от предметов тени сделались чернильно-черными и зашевелились, как живые. Что же произошло? Анжелика не сразу сообразила, что виной всему черное косматое солнце, которое заглянуло в отверстие в крыше. Нишрок достиг зенита!
- Танцуйте нашему Князю! – крикнула  губастая старуха.
Грянула музыка, и все, кто находился в зале, предались безудержному веселью. Зомби подпрыгивали, как паяцы, нелепо размахивали руками, хихикали  и повторяли с тупой монотонностью одну и ту же фразу:
- Она мертва, она мертва! Мы убили ее…
- Нет, она еще не мертва! - крикнул вдруг зычным голосом Морвран.
Наступила мертвая тишина.
- Князь явился, чтобы лицезреть дело наших рук, - продолжал милорд более спокойно. – Дайте мне мое Копье!
Сэм с благоговением взял Копье с жертвенника и подал его Хозяину.   Морвран быстро подошел к кресту  и вонзил наконечник в грудь Вероники…
Страх и великое горе объяли Анжелику. И в этот момент произошло то, чего никто не ожидал, а меньше других Морвран. Сверкнула ослепительная вспышка, и Вероника исчезла. Казалось, она вся превратилась в свет. Потоки его хлынули во все стороны, проникая в самые дальние, укромные уголки. Зомби и демоны в ужасе закрывались от него руками и падали на колени, а свет все лился и лился на них.
Но самое невероятное произошло с Морвраном. Огонь, вспыхнувший на кончике копья, вдруг перекинулся на милорда и тот запылал, словно соломенное чучело.
- Я узнал! Я узнал тебя! – завопил он не своим голосом. – Это Грааль! Грааль! Проклятье вновь настигло меня!
Маленькое тело с воем каталось по полу. С каждым мгновением огонь разгорался все сильнее, и кожа обугливалась прямо на глазах. Четыре ближайших сподвижника Морврана, обескураженные тем, что возмездие настигло Хозяина в минуту наивысшего торжества, ничем не могли ему помочь. Мол так и остался стоять на месте, крепко вцепившись в бесполезный теперь топор. Губастая старуха в ужасе попятилась в сторону выхода. Красивая женщина с криками и причитаниями пыталась подобраться к Морврану, но жар, исходивший от него, был так силен, что ей пришлось отступить. Сэм действовал более обдуманно. Он сорвал с алтаря черный покров и хотел прикрыть им отчаянно  вопившего милорда. Однако черная ткань  вспыхнула  и сгорела прямо в его руках…
Зомби застыли на месте, словно пораженные столбняком. Парсифаль медленно прошел сквозь их ряды,  приблизился к кресту и поднял оброненное Хозяином Копье.
- Что ты делаешь? – крикнула ему женщина в костюме летучей мыши.
- Разве этот артефакт не исполнен теперь наивысшей силы? – спросил рыцарь. – Милорд намеревался разыграть с его помощью Четвертый акт Великой мистерии, но сумел повторить только свою  первую ошибку. И раз все так сложилось, грех ей не воспользоваться.
Парсифаль размахнулся и со всей силой швырнул Копье вверх, в отверстие в крыше. Он целился прямо в черную звезду. Сверкнула молния, и в этой яркой вспышке все увидели белого дракона. Мерно работая крыльями, он приближался к ним. С каждым мгновением он делался все больше и больше, пока не заполнил собой все небо. Ужас объял присутствующих. Гости бросились врассыпную. Одни спасались через двери, другие через окна. Однако никто не успел уйти. Замерев над самой землей, дракон выдохнул из себя пламя. Огненный смерч охватил  демонов. Один за другим они превращались в клубы дыма и быстро рассеивались в воздухе. Первой исчезла старуха, потом – Мол, за ним – черноволосая красавица. Дольше всех держался Сэм. Он пропал с глаз лишь тогда, когда тело Морврана превратилось в кучку белесого пепла…
И сразу после этого окружающая  Анжелику реальность стала стремительно меняться. Исчез парк за окнами, пропал бальный зал, потеряла материальность и растаяла стена. Мир съежился до размеров небольшого кокона, целиком сотканного из разноцветных светоносных нитей. Анжелика невольно зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, увидела над собой мамино лицо. Вокруг, блистая красками, разворачивалась фантастическая световая феерия. Она была в тысячи раз прекраснее любого новогоднего фейерверка. Но Анжелика не смотрела по сторонам. Она не могла отвести взгляд от маминых глаз. Мама улыбалась. И хотя по щекам ее текли слезы, она была счастлива. Прекрасные глаза лучились добротой и любовью.
- Мама! - воскликнула Анжелика, - мама, мама, мамочка…
 Больше всего она боялась, что это бесконечно дорогое лицо окажется наваждением или миражом.
- Прошу тебя, -  прошептала она, - не уходи, не исчезай, останься со мной!
- Девочка моя, - тихо произнесла мама, наклоняясь и целуя ее в щеку, - я теперь ни за что тебя не оставлю. Ни за что и никогда…
Сквозь тонкие стенки окутывающего их пламени проступала порой холодная чернота Промежутка.  «Куда и зачем мы летим? – подумала Анжелика. – Впрочем, какая разница? Никогда и нигде мне не будет так хорошо, как сейчас!» И она прижалась лицом к маминой груди… 

Эпилог. Умереть – значит родиться  http://www.proza.ru/2015/03/22/1119

«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294