Из Эшрефа Шемьи-заде, Ночь

Гедже

Къазмер кунеш авушты
Баты эвине.
Лейлясына къавушты
Куле. севине.

Геджелик денъиз ортюнди
Орьме шалыны.
Къучагъына ясланып
Ёргъун ялынынъ.

Орталыкъ шенъ, йылдызлар
Сувны опелер.
Айны алып ортагъа,
Къоран тепелер.

Уфукъта бир кок булут
Пайнози гезе.
Тынч гедженинъ рухында
Гузеллик сезе.

Назик далгъа чынъ айта,
Къальб окесинен.
Янъгъызларны мугъайта
Мунълы сесинен.

Сонъ чевирип сесини,
Къайтарма чала.
Мевзуны о курешли
Омюрден ала.

Мен динълейим, о йырлай,
Ильхамым ойнай.
Ильхамыма эш ола,
Лимон бетли ай.

Де Пушкиннин эркине
Заремасындай,
Де гизлиден козь къыскъан
Афат яшындай.

Уйрюлелер, учалар,
Сувгъа далалар.
Коп оюндан ёрула,
Тыныш алалар.

Далгъа суса, ай бата,
Йылдызлар сёне.
Ильхамым да шай этип,
Шиирге дёне.

1927 с.
Эшреф Шемьи-заде


Ночь

В багрово-чёрном клубе
исчезло солнце.
Лейла уже не любит
и не смеётся.

Одна волна морская
пушистым зверем
шелует и ласкает
усталый берег.

Целуют звёзды море,
и хороводят,
с собою в гордом споре
луну заводят.

Кудрявец сизолобый,
в тишайшем лоне
плывёт влюблённый облак
на небосклоне.

Волна частит как бредит,
любимца мучит:
то сердце разбередит,
то печень вспучит—

и вдруг преображаясь,
поёт о буре,
подобной жизни нашей,
где лиц не хмурят.

Вдвоём внимая пенью
с луной-лимоном,
я верен вдохновенью,
надежды полон.

Цыганкою Заремой
на воле вольной
по-новому о древнем
танцуют волны:

то стаею порхают,
то скачут стадом...
Устали, утихают:
соснуть им надо.

Звёзд нет, луна садится,
туман— стихия.
Душа должна трудиться:
кладу стихи я.

перевод с крымского Терджимана Кырымлы