Столовка

«Качается вагон
Стучат колёса глухо…»

(Вячеслав Добрынин)

               
               

          Перрон Ленинградского вокзала в Москве. Пятница, около половины пятого дня. У каждого вагона ослепительно чистого состава стоит проводник в аккуратной форме. Проверяет билеты, впускает в вагон. У некоторых вагонов рядом с проводником стоят прилично одетые люди с портфелями или лёгкими сумками. На лицах у них написана просьба и безграничное уважение к проводнику. Бывалый человек сразу скажет – безбилетники. Вроде бы ничего особенного, обычный поезд, отправляющийся в Санкт-Петербург в шестнадцать часов тридцать минут.  Но поезд этот не совсем обычный. Он называется «Аврора»,  и на нём каждую пятницу в это время отправляется домой целая армия чиновников и высокопоставленных представителей силовых ведомств, вынесенных огромной политической волной в Москву из родного города. Дома у них остались семьи, родители. Не все хотели жить в сумбурной Москве. Поездов «Сапсан» и «Невский Экспресс» тогда ещё не было, а следующий сидячий поезд  отправлялся в город на Неве часа на два позже и приходил, соответственно, ближе к полуночи.

           Вдоль состава сосредоточенно прохаживается в фирменном кителе невысокого роста худощавый Ильич. Так зовут бригадира проводников – самое главное лицо в поезде. Его сын, кстати, уже отправился на «Авроре» из  Санкт – Петербурга в Москву в шестнадцать часов. Он тоже бригадир. Такая, вот, семейная бригада. Посадить безбилетника в вагон может только Ильич. Об этом многие не знают и, поэтому, трутся около проводников. С билетами дело обстояло так. В день отъезда достать билеты на этот поезд было нереально. Те, кто имел официальную возможность возвращаться домой каждую пятницу, - получали билет в депутатских кассах бесплатно в счёт какой-то разнарядки.  Те, которые были рангом пониже и которые уже примелькались в депутатских кассах, получали билет за деньги и с коробкой конфет. Был ещё  канал для людей со связями через директора вокзала. В специальной кассе на втором этаже по записке сверху обычно предлагали билет в вагон СВ. Это был, как ни странно, обычный купейный вагон, где можно было поспать. Но разве спят с пяти дня до десяти вечера! Так что это воспринималось как неизбежная нагрузка. А вот те, кто так и не достал билет на вожделенный поезд, приходили  на перрон и ждали Ильича.


                – Добрый день, Ильич, дорогой!
 

Ильичу за десять минут до отправления состава не до сантиментов:


                - Что, опять билета нет? Иди в четвёртый вагон. Знаешь что сказать – от меня.


Так он рассаживал всех своих знакомых. Многие незнакомые с ним граждане удручённо глядели потом вслед уходящему поезду. Сидячий билет в кассе стоил тогда 1800 рублей, в спальном вагоне  – 2300, а у Ильича поездка обходилась в 1000 рублей.


          Если Читатель думает, что завсегдатай этого поезда, тем или иным способом попавший в вагон, плюхнется на своё место или разместится в служебном купе у проводника, а такое бывало, то сильно ошибается мой Читатель. С первым постукиванием колёс, разместив свои вещи, если они были, на полке для багажа, и, предупредив проводника, чтобы присматривал:

           – Я от Ильича, - завсегдатай устремлялся в середину состава.

 Там находился пока ещё закрытый вагон-ресторан, называемый  среди своих ласковым словом «столовка». Появиться у входа в столовку надо было  как можно раньше, чтобы успеть занять очередь на себя и компанию.
 

          И вот, наконец, дверь в вагон-ресторан распахивается. Оживлённый народ, в основном, мужчины, поспешно занимают столики.  Рассаживаются компаниями. За некоторыми столиками сидят по одному:


                – Сейчас подойдут, занято,- говорил пока ещё одинокий потенциальный едок

 

  Никто не толкается, все вежливы друг с другом, многие знакомы. Через десять минут свободных мест уже нет. – Здесь случайных людей практически не бывает, - вводили меня в курс дела при первом посещении столовки:

 - Ты на визитки не смотри!  Здесь все свои, и сидеть мы тут будем до самого Питера! Остальным еду принесут в вагоны.


          В столовке я сразу оказался «своим» и даже несколько больше, поскольку был научным руководителем диссертационной работы  известного генерала самой продвинутой спецслужбы силового ведомства.  Этого генерала в столовке все знали и глубоко уважали, скажем, так. Именно он меня инструктировал за столом при моей первой поездке с ним, когда я возвращался из командировки. Диссертацию генерал писал по технической тематике, что его выгодно отличало от многочисленных соискателей в области социологии, политологии и прочих «логий», беззастенчиво списывающих свои диссертации, не имеющие никакой ценности для науки,  с монографий и друг у друга. Сколько сейчас таких кандидатов и докторов наук!


          Наш поезд мчится уже по Подмосковью. Официанты разносят салаты, водку, коньяк, пиво. Из напитков, как правило, - водку. Некоторые посетители  незаметно достают из портфелей свои напитки.  Свою водку. В меню никто не смотрит. Все знают, что  на первое будет солянка, которую в столовке тогда изумительно готовили, и стоила она 95 рублей. Кстати, через год цена поднялась до 300 рублей, а качество упало. Салаты, обжигающая солянка и напитки делают своё дело. Разговоры оживляются. Становится шумно. Никто никуда не торопиться, а солянкой  можно наслаждаться хоть час – в глиняном горшочке она остывала очень медленно. Я пишу несколько обобщённо, потому, что всё это повторялось из раза в раз, когда мне приходилось возвращаться из Москвы. Обычно, в какой-то момент между столиками проходил благодушно настроенный Ильич. Он шёл в другую половину состава, где у него был штабной вагон. Со многими знакомыми он перекидывался шутками, спрашивал - всё ли хорошо, но к столу никогда не присаживался, даже к генералу. Да и зачем Ильичу инструкцию нарушать, он и так, сколько человек подсадил…!


           Разговоры становятся всё громче. Кто-то уже беседует с компанией за соседним столиком, кто-то беседует через столик. Практически все в штатском. Иногда мелькнёт зелёный китель не успевшего переодеться в Управлении на известной площади  пограничника. Начинается передача бутылок «от нашего стола вашему столу». Звучит полная и безоговорочная поддержка линии Партии. Многие ругают демократов. Слушать это было забавно. Я не увлекался политикой, не был приверженцем какой-либо Партии, тем более Единой России.  Потому, что многих её представителей я знал лично. Например, у одного из них, претендовавшего на руководящую роль по партийной линии в крупном  городе,  был всегда при себе ящик с шариковыми ручками. На ручках красовалась его фамилия и большими буквами: - «Единая Россия». Эти ручки он раздавал даже в столовке. Правда, как оказалось потом, напрасно…!  Занимал этот господин, пусть это будет Руслан, довольно высокую должность в серьёзном Управлении, которое возглавлял его приятель. Управление, естественно, находилось, ещё раз повторюсь, на известной площади. Там Руслан сидел в большом кабинете, и занимался техническими вопросами. Не наукой, конечно, но организацией. От него зависело принятие многих серьёзных инженерных решений на высоком уровне.  Как-то раз в поезде отдыхал Руслан в столовке  с компанией за соседним с нами столиком. Краем уха я услышал, что разговор шёл о дачном строительстве. Что тяжелее – бетон или кирпич? Меня заинтересовал их спор, и я повернулся к ним:


                - Руслан!  Как ты думаешь, у какого материала плотность выше:  у золота или свинца?

                – Какая ещё плотность? - не понял меня технический специалист высокого уровня.



                - Ну, удельный вес. Если и это непонятно, скажи, что тяжелее: свинец или золото?

                - Конечно, свинец! Кто ж этого не знает.
 
                – Руслан! В списке металлов: осмий, платина, золото, свинец, -  свинец самый лёгкий! А самый тяжёлый – осмий.
 

После этого Руслан на меня сильно обиделся – он сидел с подчинёнными. Когда я при встрече рассказал об этом забавном эпизоде его приятелю-начальнику, тот, улыбнувшись, произнёс:

                - Ничего. Ещё подучится!

  Руслану было под пятьдесят…


          Но я забежал несколько вперёд. Постукивали колёса, народ ел солянку, за столами чокались. Нас за столиком было трое: полковник  МВД в штатском, а рядом с ним сидел родственник одного очень крупного чиновника. Генерала в тот раз не было. Справа, за соседним столиком, сидел Руслан с компанией.  Опять он вытащил свои ручки с партийной символикой.  А незадолго до этого Партия Единая Россия получила в Думе большинство голосов. Настроение у меня несколько игривое, не по этому, конечно, поводу, и я решил покуражиться. Когда наши рюмки были наполнены, я, встав с серьёзным видом и хохоча в душе, громко произнёс:


                - Товарищи! Партия Единая Россия получила в Думе большинство! Выпьем за нашу Партию стоя!
 

 Первым вскочил Руслан.  По столам понеслось: - Что, что он сказал? Подсказывали: – Он сказал …! Народ с полными рюмками начал стремительно подниматься.  Даже те, кто только что выпил, поспешно наливали себе снова и вскакивали. Застыл с подносом даже официант. Выпив до дна, я громко сказал:  Ура!  -  Ура..а!- пронеслось над столовкой. После этого волнительного тоста многие отправились в тамбур покурить.


          Давно прошли те времена, когда можно было курить в вагоне-ресторане, в купе или в коридоре купейного вагона. Теперь даже в тамбуре нельзя. А тогда мы отправились в тамбур. После моего блистательного тоста многие хотели представиться мне лично. Со всех сторон протягивались визитки с какими-то непонятными «ООО», «Центрами аналитических исследований», «Некоммерческими Фондами» и прочими ничего не значившими названиями организаций.  Соответственно, стремительно заканчивались и мои визитки. Что меня поражало, так это то, что почти  все друг друга знали.


          Мы уже преодолели больше половины пути. За окном темно. Изредка проносятся огни каких-то станций. Практически съедено второе блюдо. За нашим столиком идёт неторопливый разговор про рыбалку. Вдруг к нам подходит невысокого роста мужчина, одетый во всё  чёрное. Чёрный пиджак, чёрные брюки и чёрный свитер. За моей спиной он с кем-то несколько раз поздоровался. Вежливо спросил, можно ли сесть за наш столик четвёртым - больше мест нигде не было.

                – Садитесь, не помешаете.
 

Поскольку публика в столовке была уже сытая, и заказывали мало, официант подошёл мгновенно.


                – Стакан крепкого чая, пожалуйста, - произнёс незнакомец.


 

Мы изумлённо переглянулись.


                – Может быть,  рюмку водки для знакомства? - предложил я

.

                – Нет, спасибо, попозже, - ответил загадочный незнакомец.


 Наш застольный разговор, прерванный появлением нового человека, плавно перешёл от рыбалки к обсуждению заграничных поездок. Я рассказывал о своих командировках, мои собеседники делились впечатлениями от туристических поездок. Командировки у них по работе не были предусмотрены…  Незнакомец  внимательно слушал наш разговор,  с наслаждением пил свой чай, не проронив  ни слова, пока стакан не опустел.
 

                - Да, действительно, когда долго живёшь вдали от России, наступает ностальгия. Меня не было здесь пять лет, а зовут меня Виктор,- сказал наш новый сосед.
 

                - Официант! Мне, пожалуйста,  мясное ассорти, для ребят рыбное ассорти и графин лучшей водки.


Очень быстро на столе появились два разукрашенных блюда и запотевший графин.

                – Налетайте, ребята, - сказал он, разливая всем водку, в том числе и себе.
 

                – Давно я не сидел в хорошей компании!


Наше рыбное ассорти поражало своей роскошью: - и чёрная и красная икра, разные сорта рыбы, какой-то красиво разложенный гарнир. За столом мы говорили о всякой всячине. Собеседником Виктор оказался интересным, внимательно слушал, остроумно комментировал, но я так и не понял, где Виктора носило пять лет по свету. Когда мы выходили с ним покурить, то он курил тонкие дамские сигареты.

                – Виктор! А почему ты такие сигареты  куришь?

                – Только эти сигареты не подделывают!

      Поезд подходил к Питеру.


                – Мужики! Кто сегодня едет в мою сторону на Московский проспект? - спросил я своих старых знакомых.


 Их обычно встречали на машинах.

                – Нет. Мы сегодня  в другую сторону: я на  Васильевский, а он -  на Петроградку.


                – Не беспокойся, Саша. - Я тебя отвезу,успокоил меня Виктор.
 

 Несмотря на наши возражения, он расплатился за весь наш стол, и мы пошли забирать свои сумки, портфели и верхнюю одежду, оставленные в вагонах.


           Вместе с Виктором мы вышли на перрон. Его встречали двое мужчин. Один из них был крепкого телосложения здоровяк, а другой поразил меня большим количеством морщин на узком, кислотного цвета, лице. Было такое впечатление, что он редко бывает на свежем воздухе. Оказалось, что это шофёр, и шёл он несколько впереди. Мы же шли втроём по перрону: Виктор посередине, а мы со здоровяком по бокам.
 

                – Понимаете, Виктор Петрович! Вчера ночью эти суки сожгли у нас пять машин на территории,- начал здоровяк.



                – Это я и без тебя знаю! Где была охрана, камеры? Что ты делал в    это время?

                – Да я…!

                – Ладно, потом поговорим.

                – Виктор! Может, зайдём в буфет и по пятьдесят грамм на посошок?- спросил я, чтобы хоть как-то отблагодарить Виктора.

 

                – Нет, Саша. Мне работать теперь нужно.

                – Так ночь же  на дворе?

                - Вот ночью мы и будем работать! - прозвучал короткий ответ.
 

            Под знаком «Стоянка запрещена», где обычно многие высокие чины из столовки рассаживались во встречающие их машины, стоял сверкающий Мерседес представительского класса. Шофёр услужливо распахнул дверь. Мы с Виктором сели сзади, здоровяк рядом с шофёром.

                – Включи мою любимую,
- сказал Виктор здоровяку.


 Из динамиков зазвучало: «А над зонами - слой озоновый…».  Пока я терялся в догадках, шофёр уже выскочил с площади Восстания на Невский проспект.

                – Ой, Виктор!  Мне же налево надо было, на Лиговку!


                – Нет вопросов,- буркнул шофёр, разворачиваясь посередине  Невского проспекта через двойную сплошную линию разметки.

  Мы закурили. Виктор курил свою тоненькую сигарету, и, похоже, наслаждался тюремной песней. Наш Мерседес пулей летел по Лиговке, промчался по Московскому проспекту и, вот, мы уже напротив моего дома.


                - Виктор!  Я здесь выйду. Вон  мой дом, я дорогу перейду, а то до разворота далеко.


                – Нет вопросов,- опять буркнул шофер и лихо развернулся прямо к моему подъезду.
 

 Виктор вместе со мной вышел из машины, мы обнялись, обменялись визитками  и сказали друг другу несколько приятных слов. Больше я его никогда не встречал. Уже поднимаясь в лифте, я взглянул на его визитку. Опять «ООО» с ничего не говорящим названием. Да, подумал я. Наверно, прав мой аспирант-генерал:  - В столовке все свои.  Чужых там не бывает…!