Бытовуха крупного калибра. часть 5. Отмороженные

***
- Они что с нами?
- Да.
- Зачем?
- В усиление?
- В какое еще усиление? – просто не желая верить в то, что дело приняло через  чур серьезный оборот, отказывался понимать слова Борисова Каргин. – Это же ОМОН?! Целый взвод?…
- Да, Владимир Иванович, это почти взвод ОМОНа.
- Ты, что нашел Марфу? Говорил с ней? Что-то узнал такое?…
- Едемте. Расскажу все по дороге. Времени в обрез.

Два полностью забитых бойцами ОМОНа, темно-зеленых «УАЗика», с полным отсутствием «служебных обозначений» на бортах, тронулись в путь. Выстраиваясь на проспекте в колонну, они все же пропустили вперед своего желтого собрата, несущего синюю полосу на бортах.
Каргин вывел машину в голову колонны и в качестве ведущего, преодолел первые два перекрестка. Только после этого он пришел в себя и смог вернулся к неоконченному разговору.
- Так что произошло? Почему такой шум?
- Назревает тяжкое преступление.
- …?
- Точнее уже назрело. Иваныч, кто такой Корч?
- Корч? Гошка Савченко. Гошка и тяжкое преступление?… Да нет, Серега, ты что-то напутал? Или тебе Лидка наговорила всякую чушь. Гошка в лучшем случае хулиган, воришка, пропоица...
- А в компании с Шамширом?
- С кем?
- С Шамширом? Не слыхал про такого?
- Шам…, как его? Шамшир? Ерунда какая-то? Таких и кликух то в Борисовке не знают.
- А он и не из Борисовки. Так, заезжий гастролер из соседнего района.
- И что этот Шам…шир?
- По словам Покровской, - с тех пор как Лидия Покровская стала фигурировать в заведенных Сергеем бумагах, он наконец-таки перестал называть ее Марфой. – Шаншир спелся в городе с неким Бугаём…
- Олег Бугаев - дважды судимый за хулиганство и «бытовуху»...
- Хороша компания!… Так вот Бугаев месяца два назад приютил у себя этого самого Шамшира, вдруг объявившегося в деревне. С тех пор он так и кантуется в Борисовке…
Сергей прервался, чтобы выкинуть окурок в приоткрытую форточку. Каргин же, уязвленный рассказываемой Сергеем «историей» о делах в его «вотчине», не выдержал и этой секундной паузы:
- И что эти двое? Уже что натворили?
- Натворили. Только не двое - пятеро.
- Эге?! Кто еще?
- Шамшир, Корч, Бугай, Промокашка и Шнырь.
- Известные всё люди. Все сидели. Но все по мелочам, да по пьяной лавочке…
- Ну конечно! Не деревня, а прям филиал спиртзавода. Кого не возьми - все хорошенькие да безобидные, если бы только не водка проклятая! И Бугай, и Корч… А особенно Покровская. Ну, просто ангелы! – сразу же после слов Каргина, взорвался Сергей.
- А она то тут при чем?
- У-у, это еще та история…
- Бог, с этой Лидкой, с водкой! Дальше то что?! – не пожелал отвлекаться от темы Каргин.
- Вся эта компания встретилась и «спелась» как раз тогда, когда Покровская, как она говорит прихворала. Да так, что ни то, что в огород или по хозяйству, за хлебом сходить не могла.
- А это тут при чем?
- При том, что муж ее, покойный, действительно был офицером, но не простым, а инженером-оружейником при авиаполке. Так вот, в «память о своем любимом муже» Покровская хранила какое-то сделанное им супер-ружье.
- ?… - Каргин, в который раз оторвал взгляд от ленты дороги, чтобы в удивлении обратить его на Сергея.
И в этом его взгляде Сергею показалось, что он увидел представляемый старым участковым калибр «супер-ружья» - никак не меньше противотанковой пушки.
- Да, да… Очень большое ружье. И эта дура продала его, этому самому Шамширу!
- Д-дура!…
- Особенно если учесть, что большинство полученных ею денег эта компания и прогуляла в доме Покровской.
- Это этим ружьем они громили домишки?
- Да. И когда она тебе сказала о том, что это кто-то стреляет, она не врала и не фантазировала.
- Понятно, - и зациклившийся на губящем всех алкоголе, участковый тут же выдал «авторскую» версию. – Водка язык развязала.
- Может быть. Покровская, правда, говорит что, действительно, хотела все рассказать, но побоялась мести Шамшира. Тем более, что он стал регулярно наведываться к ней и один, и со своей компанией и трясти с нее снаряды…
- Снаряды?!
- По крайней мере, она так сказала.
- Что же это, за пушка такая?!
- Ну, так вот, по словам все той же Покровской, эта пятерка поразвлеклась с месяцок и решилась на «крутое» дело, - несмотря на серьезность тона, в последние слова Сергея слышались как прелюдия к наизабавнейшему анекдоту. – И самое крутое, что смогли придумать в этом «кружке по интересам», так это нападение на «броневик» с деньгами.
- Че-е-его?! И где они его возьмут?
- Ну не знаю... Покровская говорит, что якобы Корч хвастал за столом, что лично видел как по вот этой трассе, мимо поворота на Борисовку каждый день ездят «броневики».
- Да?! А танков он тут не видел?!

***
Некогда опрятная, казавшаяся даже большой, беленая комната Лидкиного дома, теперь представлялась совсем в другом свете. Во-первых, от порядка и опрятности не осталось и следа. А во вторых, когда в комнату вошли Борисов с Каргиным, плюс пятеро полностью экипированных рослых ОМОНовца, она перестала казаться светлой и просторной, превратясь в тесную и низкую клетушку.
В комнате, образно говоря, все было «поставлено на уши». Кто-то, и кто именно Сергей особо не сомневался, устроил в доме настоящий обыск.
Искали очень тщательно. Это было видно по тому, что выпотрошили не только посудные полки, вещевой шкаф, но и постельное белье с подушками.
- Хм-м. Молодцы ребята. Поискали, пошукали, и заодно хозяйские запасы подъели, - указывая на стол, заваленный грязными тарелками и пустыми бутылками, заметил кто-то из бойцов. – Поживились, на дармовщинку.
- Нет. Скорее с собой притащили. Хозяйка жила впроголодь, - ответил Сергей и, стряхнув с себя первые впечатления, попробовал пораспоряжаться ОМОНовцами. – Ладно. Давайте за дело. Нужно будет вывернуть наизнанку и дом, и двор. Товарищ старший лейтенант, позаботьтесь, чтобы ваши ребята...
- Слушай, Борисов, бросай ты эти штучки! Не при начальстве. Говори, что надо и не мешайся. А эти товарищ лейтенант…
- Понятно, понятно…
- Кстати, меня зовут, Юрий.
- Сергей.
- Что ищем Серега?
- Двух мальчишек и снаряды с патронами.
- Ясно. А саперов не будет? – больше для порядку поинтересовался лейтенант-ОМОНовец. – Мужики, слушай меня…

Пока бойцы спецгруппы обследовали дом и дворовые постройки, Борисов, не найдя себе в их деятельности места, решил пойти за Каргиным. Участковый с самого приезда в деревню, прихватив с собой одного из бойцов, пошел по соседям, выяснять судьбу мальчишек и наводить справки о «шамшировцах».
Но присоединиться к участковому, ему было не суждено. Лишь только он отошел от калитки покосившегося Покровского забора, как вслед за ним выскочил Юрий.
- Серега! Нашли! Нашли пацанов.

- Только осторожно, лейтенант… - предостерег кто-то из бойцов, пропуская буквально влетевшего в комнату Борисова к наспех собранному дивану.
Первое, что увидел Сергей, лишь только расступились широкие спины бойцов, был озирающийся двумя парами глаз клубок из рук и ног. Это через секунду он разглядел, что старший мальчишка крепко прижимал к себе ничего не понимающего, напуганного Сашеньку, при этом сам, дрожа от страха.
- Где нашли?
- В подполе, под печкой, - раздался все тот же голос, что только что «притормозил» Борисова. – Давно они здесь?
- Дня два я думаю…
- Запугали мальцов. Я их достаю, они пятятся, отталкиваются, но не кричат – только озираются да крепче друг в друга цепляются.
- … - Борисов тяжело вздохнул, понимая, что еще вчера-позавчера он мог вытащить их из этого подпола. – Знать бы сразу...
- Что знать?
- Лейтенант, - оборвал своего командира боец, которого в отряде, очевидно, почитали за «Папу», - не время выяснять, что да как. Покормить бы надо.

***
На принесенный из машины бутерброд малыш накинулся голодным волчонком, отобрав его у старшего брата. Отцепившись от брата, он мусолил в кривых, плохо слушающихся ручонках ломоть со свисающей с него колбасой и не в силах откусить ни того, ни другого, жадно покусывал и обсасывал корку.
- Тащите еще. Второму… Все тащите!
Не прошло и минуты, как в каждой руке у мальчишек было по ломтю хлеба, да плюс еще какое-то количество они сгребли поближе к себе – про запас.
Маленький Саша хоть уже и не цеплялся мертвой хваткой в Толю, но все равно продолжал сидеть у него на коленях и при каждом движении кого-то из бойцов, желающих посадить его рядом, с младенческим криком кидался к брату на шею.
- Ну ладно, ладно. Не буду… - отстранился от ребят лейтенант ОМОНа. – Обвыкайте пока.
Он отошел от ребят и, встав сбоку дивана, вдруг заинтересовался чем-то таким, что было зажато меж их телами.
- Это еще, что? А ну-ка?
В комнате зазвучали громкие визг и крики. Побросав бутерброды, Саша повернулся к лейтенанту спиной и вцепился в рыдающего и кричащего брата:
- Не надо! Не заберите! Дяденька! Это его игрушка! Он будет плакать!

Игрушка представляла собой настоящий малокалиберный снаряд. С длинной, обжатой под «бутылочку» латунной гильзой, с закраиной на донышке и ,… торчащим всего на сантиметр с небольшим снарядом-обрубком.
- Ого!
- Тридцатимиллиметровые, – лишь только лейтенант забрал у детей их страшную «игрушку» прокомментировал кто-то из молодых бойцов, до этого почти в ступоре, безучастно наблюдавших за происходящим. - Только кто и зачем его обрезал? И вырвал сердечник?
- Гм-м, снаряд обрезан, а вместо сердечника дыра, - приняв из рук Юрия снаряд, удивился Борисов, и тут же попробовал высказать предположение. – Наверное, стол заводской, а патронник самодельный. Тот же кто его делал, промахнулся с размерами и необрезанный патрон в него не лезет – длинный слишком. Теперь понятно, почему они пробивали только одну деревянную стену, а не две. Такой снаряд просто разрушался от удара и дальше летел в виде множества осколков... А может, специально укоротили, чтобы снизить пробивное действие? А?… Но тогда вопрос зачем?
- Это ты о чем? Это ты меня спрашиваешь?…

***
- Ну что будем делать? – выслушав по возвращению с обхода местных жителей последние новости, спросил Каргин, куря вместе с Борисовым и командиром ОМОНа. – Шамшира и его четырех дружков в деревне нет. Говорят, с утра пораньше, подались куда-то.
- «Броневики» выслеживать…
- Мы останемся здесь и покараулим… А вы решайте сами... – не желая, чтобы его бойцами кто-нибудь распоряжался за него, предложил Юрий.
- Да. Оставим здесь засаду, а сами возьмем мальчишек и тронемся…
- Ты хочешь их отвезти к матери? – ничего не подозревая и, не чувствуя ни какой угрозы, предположил Каргин. – Ей сейчас не до них…
- Ей всегда не до них! Сдадим их в приемник, или как его, «детскую комнату»…
- Ты что, лейтенант?!
- А ничего! Посмотри на них. До чего она их довела? До подвала и звериного страха! Не дети, а волчата.
- Подожди, подожди, Сергей. Не руби с плеча. Здесь в районе есть семьи куда хуже. И то, что в них родители не связываются с бандитами…
- Причем тут бандиты?! Подумай, какое будущее у таких детей?
- Обычное. Как и у многих здесь…
- Вот именно. Помнишь, ты говорил, что если бы ни обстоятельства, то была бы Покровская отличной матерью и жили бы они в центре? Помнишь?
- Помню. Ну не сложилось у нее. Но она любит их, ухаживает…
- Обстоятельства это мы. Все мы. Промолчим, закроем глаза и станет прекрасная мать нищенкой с обездоленными детьми. Еще раз смолчим, не углядим, и сгинут ее дети…
- За всеми не усмотришь… Утопия!
- А не надо за всеми! Я за Сашей, ты за Митей, он за Таней. И вообще легче всего прятаться за эти слова – «Утопия».
- Но это действительно так, - вступился за участкового, до поры, до времени, просто вслушивавшийся в их горячий спор, ОМОНовец.
- Нет. Не так. Да - нельзя создать общего благоденствия, но стремиться к этому нужно. Тем более, что в данном случае все конкретно – без абстракций. Вот любящая мать-алкашка, брошенные, но ухоженные дети и долбанная Борисовка. Да, да, долбанная! – одним только не терпящим тоном осадил попытавшего возразить лейтенанта Сергей. - Вырастит она их, дай бог кое-как. И что? Куда дальше? Останутся в Борисовке? Все равно, что умрут!
- Сергей, ты не сможешь лишить ее прав. Суд не примет твоих…
- Может быть. Но надо попытаться. Пусть хоть в интернате поживут. На людей более-менее нормальных посмотрят, - услышав просто-таки убивающий аргумент умудренного в гражданских делах участкового, уже самому себе доказывал правоту своих слов Сергей. – Да и малыша пусть врачи поглядят. Кто его знает, может помогут чем…
- Чем?
- Даже если не помогут. Ему нужно в спец. интернат. Там у них учителя, спец. программы!… А тут только одно – шанс вырасти никому не нужным дурачком, - исчерпав все свои доводы, Сергей просто отдал приказ. – Сегодня же забираем их. И это мой вам приказ!
- И куда? Приедем за полночь…
- Значит, завтра вернемся.
- А свадьба?
- Свадьба? – еще утром живший одним этим событием, сейчас Сергей не сразу то и понял, о чьей свадьбе идет речь. - Ч-черт! В воскресенье - с утра пораньше... А пока, Юра, под твою ответственность. Если до завтра эти орлы не появятся, найдешь здесь какую-нибудь бабку и пусть пацаны ждут меня. Если же все закончиться, сам отвезешь их в «приемник» …

- Да, да. Вспомнит ли он о них в воскресенье, в понедельник, в следующие дни? - глядя вслед уходящему к дому Борисову, в задумчивости произнес Юрий.
- Вспомнит. Он вспомнит… - ответом ему произнес Каргин так же, будто, говорящий сам с собой. – Он может быть не шустр и не хваток, как «опер» или «следок», но дело дотянет от и до.
- Посмотрим. Увезти пацанов - это только начало...

***
- Нет, это становиться дурной привычкой!
- Это ты о чем?
- О времени. В который раз мы возвращаемся из этой Борисовки затемно. Хоть бы раз появиться в городе раньше девяти…
- Да, - отозвался все еще хмурящийся Каргин. – А что поделать,  на то она - и Борисовка.
- В смысле?
- Лет десять назад, правили границу нашей области. Дескать, слишком много в ней сел, которые находятся так далеко от центра, и поэтому остаются как бы бесхозными – расстояние до них оказывается длиннее рук областной администрации. А у соседей область поменьше, да и центр к той же Борисовке поближе будет…
- И что? Борисовку не отдали что ли?
- Скорее не взяли. Соседи тоже не дураки. От рентабельного колхоза, конечно, не отказались бы, а вот от Борисовки, Семеновки, и Малой Галицы открестились, как от проказы. Так что, будь Борисовка в соседней области их бы опера не возвращались домой заполночь.
- Да уж, - печально заключил Сергей.
И тут, словно продолжая настрой начатого разговора, под днищем машины что-то хлопнуло. В следующую секунду автомобиль качнулся вправо и «закозлил» в колее, хлюпая мостами по липкой грязи.
- А-а, так твою растак! – парируя «своеволие» взбесившейся машины выругался Каргин. - Это только не хватало!
- Колесо? А «запаска» есть? – лишь только «УАЗик» закончил свой танец, поинтересовался Сергей, отписавший столь бурную реакцию участкового на отсутствие запасного колеса.
- Есть!…
- Значит, еще плюс полчаса на смену колеса…
- Еще плюс ночь! Не выспаться тебе к утру. Будешь в ЗАГСе носом клевать…
- Если я вообще до него доберусь?!
Перспектива менять колесо под дождем, да еще и в утопшей по самые оси машине, была далеко не из приятных. Но она была все же лучше того, что стало очевидным при первом же взгляде на поломку. Переднее, правое колесо было напрочь вывернуто из ниши. И теперь оно лежало под кузовом «УАЗа» в районе дверей. А там, где еще недавно, оно крепилось к переднему мосту, плескалась вода, и торчали обломки рессор.
- Так тебя разтак! Ночевать будем в машине? – пнув злосчастное колесо, для проформы выругался Борисов, голосом лишенного последней надежды человека. – Свадьба, свадьба….
- Угу, - не в силах ни утешить, ни поддержать буркнул под нос Каргин. – Идем в машину – чего зазря мокнуть? Отбегался «Бобик»…
Двери «УАЗика» так громыхнули металлом, что звук их удара должен был разнестись на многие километры. Но «должен быть» - не всегда значит «будет». Мерзкий дождь с его дробью больших капель в лужах, пожрал все и звуки закрывающихся дверей, и свет горящих фар.
- Закурим?
- Давай. Что еще делать?
Помятая пачка «LM» была извлечена Каргиным из нагрудного кармана и протянута Сергею.
- Последние две?
- …
- Может, побережем?
- Бери, бери! Чего беречь? На всю ночь все равно не хватит… Эй, ОМОН а у тебя случаем сигарет нет?

***
Шамшир и вся его «гоп-компания» пребывали в нокауте. Дело, казавшееся таким простым и доходным, не выгорело. Все недельные труды оказались напрасны. Так что теперь «шамшировцы» лишь глотали из банки, да отрешенно теребили, еще способными что-либо удерживать руками, небогатую добычу, «экспроприированную» у незадачливого автолюбителя.
- А-а! Дерьмо! Кошелек! Сумочка…
- Мафон?…
- Ну и что?! – разъяренная рука Шамшира ударила сидящего впереди Промокашку, вожделенно прижимавшего к груди вырванную из машины магнитолу. – Мафон?! Фуфло! Это все фуфло! Можешь засунуть себе этот мафон… Кончайте жрать! Завтра вечером еще поедем на дело. Так что смотрите у меня! Чтобы все были… как эти… блин… буду … как их …
С этими словами Шамшир, самолично пригубил трех-литровку, с плещущейся в ней мутной жижей «первача». И в следующее мгновение банка с его властной руки пошла по кругу.
- Пьем какую-то …! Мы что не люди?! Корча, мы, что не люди?
- Люди…
- Так почему, мы жрем это пойло?! – банка, вырванная из рук, губ и зубов Бугая полетела в открытое поле.
- А! Э-э, Шамшир, ты что, …?!
- Заткнись!
- Сам заткнись!
Нож, чавкнув лезвием, вошел в живот Бугаева. Вспыхнувшая ссора погасла не успев толком и начаться. Тело же, осмелившегося перечить «самому Шамширу» Бугая, вывалилось из едущего «москвича», почти так же, как когда-то вывалилось тело прежнего хозяина машины.
- Дурак! – только и сказал Шамашир, вытирая о обивку двери испачканные руки. – Корч!…
- Да?
- У кого из наших водяра есть?
- У Людки была…
- Едем к ней!
- Так она же в больнице.
- В больнице?…
- Ты что не помнишь? Ты же ее …
- Когда. Позавчера ночью.
- Да? Что не давала?
- Ага!… Патронов.
- Ах, да, – не столько вспомнив о случившемся, сколько считая за честь приписать себе очередной «подвиг», буднично отозвался Шамшир. – Сучка! Едем к ней! Потрясем пацанов! Они знают, где мамаша пузыри хранит…
- Да не осталось у нее ничего, мы же все выгребли.
- Поехали к Людке! Может не все! Ну а нет, у соседей порыщем.
Пьяный предводитель столь же пьяной компании в пафосном жесте, словно указывая «генеральный путь партии», вытянул руку под потолок салона и, что было мочи, заорал:
- Вперед!
- Вперед!…
- Жми, Корч!
- Поехали! Давай, поехали… - поддержали главаря «шамшировцы».
Залитый грязью автомобиль, с рвущейся из его салона разноголосицей популярных песен, ругани и выкриков, словно споря с пассажирами в громогласности, взревел мотором и, просто чудом не застряв в очередной луже, выполз на твердую почву.

Шамшир нутром почуял неладное. Дождь. Он услышал стук дождя. В любой другой ситуации такой человек как Игорь Краморенко и ухом бы не повел по поводу каких-то там капель с неба. Но сейчас, словно что-то кольнуло его в самое сердце и он открыл глаза.
Мутный пьяный взгляд и столь же мутное сознание с трудом понимали происходящее. Шамшир бездушной куклой крутил головой из стороны в сторону, оглядывая салон машины, а рассудок с жутким торможением объяснял видимое глазами.
- Спят. Спят сволочи…
Вся гоп-компания была мертвецки пьяна. И только небывалым стечением обстоятельств можно было объяснить, то что они не разбились, ведь даже водитель Шамшировской банды в пьяном дреме лежал грудью на баранке.
Мотор машины был заглушен. Свет не горел. Вообще если бы не двухметровый рост, из-за которого Краморенко упирался головой в потолок салона, он бы наверное решил, что выпал из машины и теперь лежит в чистом поле. Но обивка салона, пружинящая всякое движение головы, и стучащий по крыше, но не стекающий по лицу дождь отогнали подобные мысли.
- Э-э, Корч, Промакашка… - зашевелился Шамшир. – Кончайте спать, козлы. Подъем, мать вашу… Подъем!
Увесистый кулак ударил, лежащего на переднем сидении, Промокашку. На что тот лишь громыхнулся лбом о бардачок, и не выдав ,при этом, ни единого звука продолжил спать.
- Слабак!… - резюмировал Шамшир и переключился на водителя. - Корч, вставай. Вставай. Мы кажется, застряли.
Корч оказался покрепче, нежели лежащий с расквашенным носом сосед. Он очнулся после первого же «прикосновения». Поднял голову, словно это была не голова, а многопудовая гиря, и непонимающе осмотрел темноту салона.
- Что это? – промычал он.
- Мы застряли, - в ответ промычал Шамшир. – Машина наклонилась. Перевернемся, водила чертов!
- Ерунда! Сейчас посмотрим.
Щелкнула клавиша и два тусклых луча света, пробив стену дождя уперлись в стоящий поперек дороги «УАЗик».
- Менты?! – словно пугая собственный страх, взвыл Шамшир.
- Да, нет… «Бобик»… Просто «Бобик»
- Нет! Ты, что не видишь?! Это менты!
Страх и пьяный азарт застили глаза и мозг Краморенко. С таким светом, глубокой ночь, да еще в дождь, разглядеть синюю полосу по борту «УАЗика» не смог бы и трезвый. Но этого Шамширу было и не надо. Он был уверен…
- Это менты! – суматошно возясь на заднем сидении, выл Шамшур. – Засада! Выпасли, собаки! Засада…
Ствол винтовки уперся в лобовое стекло...
- Ты что?! Нет! – увидев качающуюся у своего уха трубу с наболдажником газового тормоза, мгновеннно протрезвел Корч.

***
- Иваныч, машина, - первым подал голос Сергей, после того как в какой-то сотне шагов зажглись фары автомобиля.
- Действительно машина, - присоединился к Сергею приданный ему с Каргиным в охрану ОМОНовец. – Как говорят в кино, а вот и помощь пришла!
- Машина? Откуда здесь машина? – не оспаривая ни чьих слов, как-то настороженно и оценивающе произнес Каргин.
И в следующее мгновение и его и Борисова осенило:
- Черт! Это же они!
- Шамшир! Возвращаются!
Руки потянулись к кобурам. Разом распахнулись двери. и вся троица оказалась на улице. Но прежде чем были подняты пистолеты и передернут автомат, раздался громкий, на этот раз, разошедшийся по всей округе звук сильнейшего выстрела.
Машина, которую обозначал лишь тусклый свет фар, на какое-то мгновение осветилась изнутри. И в это мгновение, как в момент срабатывания фотовспышки, глаза запечатлели неподвижную картинку автомобиля, забитого, судя по позам, паникующими людьми, и летящего вслед за вспыхнувшим трассером лобового стекла.
И тут же еще более яркая вспышка и, еще более громкий, звук вырвались из-под капота «УАЗа». Крышка капота бумажным листом взлетела вверх. Машина же качнулась так, словно в ее «бортанул» паркующийся «чайник».
- Мать твою! – пригибаясь к земле, прокричал Сергей и отскочил за распахнутую дверь.
- Вот она! Сверх-пушка! – через секунду оказавшись за Борисовым, указал «Макаром» в сторону горящих в ночи фар Каргин.
- Е... Пол машины разворотило!
- Стреляйте! Чего?… – отойдя от шока и «грохоча» передергиваемым затвором взвыл ОМОНовец.
Все последующие слова заглушили автоматные очереди, в перерывах между которыми слышалась беглая пистолетная пальба.

Место скоротечного боя полностью соответствовало своему названию. «Москвич» с иссеченным пулями кузовом, подпаленным салоном и вышибленными стеклами стоял все там же, посреди широкой лужи. А вот его «пассажиры» лежали кто - где. При этом их тела располагались почти -что в полном соответствии с ролями и «статусом» своих хозяев в банде. Кто посмелей и покруче лежали в машине, убитые ударной волной выстрела или раздавленные отдачей, незакрепленного ружья. Слабые же нервишками «шестерки» «плавали» в луже, успев отбежать от машины всего на пару шагов.

- Иваныч, тот самый синий «москвич», - подойдя к машине, царапнул ногтем краску Сергей. – Видишь?!
- Уроды! Перекрасили машину! Как смогли…
- Ага! Кисточками и акварельными красками.
- На дурочку хотели выехать…
- Может быть. А может, заранее рассчитывали, что будут работать только по ночам. Ночью особо не разглядишь, что там из-под красной мазни проглядывает.
- Может и так. Тем более, что смотри и номеров-то толком не поменяли - приклеили соплями картонку с цифрами. Днем с такой бутафорией их на первом же посту взяли бы. Клоуны, так их раз эдак!
Сергей зажег фонарик и посвятил в салон, из которого несло жареным мясом и запекшейся кровью.
- Что ищешь?
- Винтовку.
- А-а. Хочешь посмотреть на это чудо?
- Скорее чудовище…

Необычайно длинный, вороненый ствол винтовки торчал из проема лобового стекла. Дождинки, попадая на его ребристую поверхность, тут же испарялись. Из-за чего слышалось характерное шипение, и наблюдалось облачко пара.
- Как оно от одного выстрела раскалилось? Моща то какая, а?
- Марфино наследство...
- Надо бы «следаков» вызывать, медиков, экспертов. И… как его? Усиление-оцепление. А до их приезда лучше ничего не трогать, – движением руки остановив сгорающего от желания вынуть из машины чудо-винтовку Сергея, посоветовал Каргин.
И словно, услышав слова Каргина предлагавшего, разве что ни присесть и закурить, кто-то, из лежащих в луже «подранков», подал голос, жалостно попросив помощи.
- Раненный?
- Да ты, что?! Раненный?! Добьем? - нарочито погромче спросил Каргина Сергей, после чего значительно тише сказал, стоящему рядом ОМОНовцу. – Придется тебе бежать в Борисовку. У вашего лейтенанта рация есть. Пусть вызывает всех… И медиков пусть поторопит. Может, успеют, спасут эту никому ненужную жизнь…


Димитровград 08.2002г