Роман истерика?..

(Противоречивые заметки)
В рассказе «Брезгливо и без сожаления» я упомянул роман Э. Лимонова «Это я, Эдичка». В том кратком упоминании мое негативное отношение к роману было вполне очевидным. Теперь я решил несколько подробнее высказаться о нем. Разумеется, я вынужден буду приводить некоторые места из романа, в которых используется ненормативная лексика, но делать это буду с помощью точек, поскольку сервер, в котором я публикуюсь, живет по своим законам.
Должен сказать, что Эдуарда Лимонова я увидел намного раньше, чем прочитал его роман. Было это где-то в конце восьмидесятых, когда у нас полным ходом шла перестройка. Только перестроечное телевидение могло передать кусочек интервью, взятого на парижской улице у автора «Эдички». Прекрасно помню, что Лимонов произвел на меня неприятное впечатление. Многое мне не понравилось в нем, но более всего – его голос, манера говорить, его нервы (я запомнил его напрягшиеся жилы на шее), его совершенно очевидная готовность к ненависти и любовь к этому чувству. Когда я смотрел на него, я почему-то вспомнил первые строчки «Записок из подполья»: «Я человек больной… Я злой человек. Непривлекательный я человек. Я думаю, что у меня болит печень».
Когда месяцев пять назад я прочитал «Эдичку», мое негативное отношение к Лимонову лишь усилилось. Но пришла пора представить героя романа тем, кто его не читал.
«Я получаю Вэлфер. Я живу на вашем иждивении, вы платите налоги, а я ни … не делаю, хожу два раза в месяц в просторный и чистый офис на Бродвее 1515 и получаю свои чеки. Я считаю, что я подонок, отброс общества, нет во мне стыда и совести, потому то она меня и не мучит, и работу я искать не собираюсь, я хочу получать ваши деньги до конца дней своих. И зовут меня Эдичка». Разумеется, между Эдичкой и Эдуардом Лимоновым нельзя ставить знак абсолютного тождества, но факт, что писатель Э. Лимонов, эмигрировавший в Штаты в 1974 году, тоже какое-то время жил на пособие. Так почему же очень русский человек, каким является Эдуард Лимонов, уехал за океан?
По всей вероятности, причин было несколько, я остановлюсь на той, которая мне представляется главной. В 1974 году Лимонов находился в том возрасте, когда умный человек отчетливо понимает, что он собой представляет и что ему мешает реализоваться. Талантливый поэт и прозаик в свои 31 год не имел ни одной солидной публикации, он не был членом Союза Писателей. Да и не мог он быть членом СП, потому что чиновники, управлявшие той организацией, если и не были связаны с КГБ, они были достаточно хорошими психологами, чтобы понимать, что людей типа Лимонова надо держать подальше от литературного процесса. Нисколько не сомневаюсь в том, что будь у Лимонова задатки литературной ****и, литературного лакея («чего изволите?»), в Союз Писателей он протиснулся бы, эдаким ужом протиснулся, сдирая себе кожу. Но Лимонов не был литературной ****ешкой, а потому он отправился искать счастья за океаном. Тут уместно привести следующие строчки из романа: «Мафиози никогда не подпустят других к кормушке.  … Дело идет о хлебе, о мясе и жизни, о девочках. Нам это знакомо, попробуй пробейся в Союз Писателей СССР. Всего изомнут. Потому что речь идет о хлебе, мясе и п…е. Не на жизнь, а на смерть борьба. За п…ды Елен. Это вам не шутка».
Итак, 31-летний Лимонов оказался в Штатах. Ни друзей, ни работы, ни языка, есть только Вэлфер. Но ведь Вэлфер – это пока. Да, пока, пока, а что потом?.. И Лимонов, используя последний шанс, представленный ему жизнью, пишет летом и осенью 1976 года роман «Это я, Эдичка». У меня такое сложилось впечатление, что он писал его в состоянии какой-то горячки. И получился роман-крик, роман-истерика. Да, роман-истерика, потому что он был написан в состоянии истерики человеком, понимающим, что другого шанса у него не будет, человеком, не умеющим проигрывать с достоинством, с философским спокойствием, человеком, нацеленным только на победу, успех. Приведу строчку, которой заканчивается роман: «Я е.л вас всех, е….е в рот суки! Идите вы все на …! – шепчу я». Конечно же, роман-истерика!
Но он не только роман-истерика, порою он еще и роман-бред, от которого сильно разит маразмом. Вот еще один абзац, который привожу с некоторым сокращением: «Меня и раньше иногда пронизывали острые приступы вражды к женщинам, настоящей злобной вражды. Я думаю, моя ненависть исходит от зависти, что у меня нет п…ы. Мне почему-то кажется, что п...а более совершенна, чем …» Вот такой болезненный бред, с которым должен разбираться не литературовед, а врач, последователь З. Фрейда.
Но наступил момент, когда я подумал, что роман Лимонова вовсе не истерика. Вот почему на каком-то этапе написания этой статьи я поставил после ее заголовка вопросительный знак и многоточие. Видите ли, господа, Лимонов быстро учился, когда в 1974 году он, молодой, честолюбивый, оказался в Штатах. Не знаю, как быстро он учился английскому языку, но уверен, что всему остальному он учился быстро и основательно. Всего за два года Лимонов понял, в каком состоянии находится мир, в котором он оказался волею судьбы. И, конечно же, угадал, понял, кто будет читать его роман, на какого читателя надо ориентироваться, чтобы добиться успеха. Но все это не означает, что Лимонов изменил самому себе и все-таки стал литературной сучкой. Просто оказалось потом, что у писателя и его читателя есть немало общего.
И чутье Лимонова не обмануло его. Нашелся в западном мире деловой человек, который понял, что Лимонов может приносить доход. Французский издатель Жан Жак Повэ в 1980 году издал роман Лимонова на французском языке. Так Лимонов стал писателем, не только приносящим доход, но и получающим его. Помню, как Борис, у которого я взял почитать роман, говоря об успехе Лимонова, иронично заметил: «Наконец-то он решил для себя проблему «хлеба, мяса и п…ы»
И началось признание. Приведу всего несколько высказываний.
Раймонд Соколов, обозреватель «Уолт-стрит джорнел»: «Он употребляет творческую свободу во всю мощь, дабы содрать викторианскую паутину с русской литературы».
Журнал «Экспресс»: «Наконец у русских появился настоящий писатель».
А в предисловии к роману было сказано: «Это книга о любви, о ее поиске, о невозможности существования без нее».
Прочитав это высказывание, я недоуменно подумал: «Это о какой любви говорится?.. Не о той ли, которая изображена в главе «Крис», где черный парень проникает своим черным пенисом в главные точки того тракта, посредством которого Эдичка принимает пищу, а потом эвакуирует ее отходы?!!»
И, конечно же, тут я вновь вспомнил Бориса, наш телефонный разговор. Как всегда, говорил он в высшей степени эмоционально, порою даже кричал: «Равиль, это совершенно охреневшие люди! Я не знаю, на какой период истории приходится пик их охренения, но они настолько охренели, что на полном серьезе считают «Черный квадрат» Малевича великим произведением искусства, а «Эдичку» потрясающим гимном любви! Кем надо быть, какими уродами, чтобы «Эдичку» поставить в тот ряд произведений о любви, в котором «Дама с собачкой», «Гранатовый браслет», «Мастер и Маргарита»!!!»
Немного о том, как я читал роман Лимонова. Помню, главу «Крис» я прочитал внимательно. На мой взгляд, это самая грязная и самая сильная глава в романе. Наверное, ее имел в виду Дмитрий Быков, когда, отвечая на вопросы журналиста, сказал следующее: «Чем глубже Лимонов падает, тем лучше пишет». Да, эту главу я читал наиболее внимательно. Правда, иногда, чтобы уйти от блевотного состояния, я прерывал чтение и думал о чем-то светлом, о каких-нибудь светлых личностях. Это прием такой…
Но, начиная с главы «Там, где она делала любовь», я стал только водить глазами по страницам. Выходит, что внимательно я прочитал меньше половины романа. На том мое знакомство с творчеством Лимонова закончилось, ничего другого я у него не читал и читать не собираюсь.
Стало быть, у меня нет морального права на категорическое суждение о Лимонове. И все-таки я выскажу его. Лимонов человек гораздо значительнее Лимонова писателя. Так я подумал, когда познакомился с его биографией. Дамы и господа, вы не поленитесь прочитать биографическую справку о Лимонове, ведь его биография это материал для авантюрного романа. Сейчас таких людей мало, сейчас не их время. А где время Лимонова, время «личности с большим потенциалом самопожертвования» (Д. Быков)? Понятно, что его время в эпохи революционные, переломные.
В восьмидесятые кто-то сказал про Лимонова, что он enfant terrible1 русской литературы. Вроде бы еще вчера было сказано, а сегодня этому дитя 72 года. Бессмысленно называть время штукой жестокой, у времени нет эмоций, его дело отстукивать…
И последнее. В качестве эпиграфа к заметкам, в которых говорится об одной из самых грязных книг, когда-либо написанных человеческой рукой, я хотел использовать несколько цитат из Библии. Но какой-то голос посоветовал мне отказаться от этого намерения. Интуиция, наверное, в том и состоит, чтобы уметь прислушиваться к голосам такого рода.
9 марта 2015 года.












____________________________________________________

1 Ужасное дитя (франц.).