Матадор с Плутона

Я тореадор в сто двадцать третьем поколении, мои предки сражались с быками еще на аренах Испании, Мексики, Перу и Боливии, и их путь отмечен множеством медалей и наград, что хранятся не только в лучших музеях Земли и Марса, но и в моей скромной фазенде на девятой планете Солнечной системы. Ведь сейчас двадцать третий век, и я выступаю на просторах холодного Плутона – самой далекой арене, какая может существовать освоенных человечеством просторах. И поэтому она не простая, как кажется на первый взгляд, и не совсем обычная, если рассматривать в практической плоскости.
Потому что выступать приходится в громозком скафандре, вооружившись шпагой с электрическим разрядом и пиками из термобомб. Ведь быки – это не земные животные, это хладобуйволы – Торро Мутантус Плутонус Терриблес – ледянные полуорганические и полуметаллические существа, процесс метаболизма которых не подается пониманию нашей науки. Ну, не могут жить такие организмы, и назло всему – они живут, более того размножаются, и что страшнее еще – они хищники, не брезгуют даже человечиной, хотя между нами нет общей эволюции и не понятно, как они переваривают земное мясо, но факт остается фактом – они нас едят, при этом с удовольствием. Первые астронавты становились жертвами хладобуйволов, едва они вступали на Плутон, даже защититься не успевали от неожиданной атаки вдруг ожившей снежной глыбы. Ведь этих хищников трудно различить среди голубых кристаллов льда и снега, да и температура их тела не превышает минус двести двадцать градусов. Но потом ученые приловчились и сумели найти «ахиллесову пяту» в организме хладобуйволов и поэтому отгоняли на большие расстояния от места посадки кораблей – для этого достаточно было просканнировать участок поверхности гипервизором – прибором, который создавал образ огненного ада – вот чего боялись эти существа – прямых солнечных лучей и высокой температуры. До этого момента более двухсот колонистов были перварены в желудках Торро Мутантуса и выброшены в виде испражнений непонятного вещества, в котором еще можно было выделить части скафандров. Именно эти останки, заключенные в специальные капсулы, позже и хоронили на Земле.
Да, хочу добавить, позже на Плутоне образовалась исследовательская колония, спустя десятилетия – еще сотня три, а потом целые городские комплексы со всей инфраструктурой для обычной жизни – заводы, гостиницы, прачечные, супермаркеты, оранжереи, стадионы, школы, больницы, театры, полиция и космодромы. И, естественно, появились новые направления в культурной жизни, отличающиеся от марсианской или земной – все-таки Плутон имел свою специфику. Первым, кто придумал использовать хладобуйволов для корриды был испанец Хосе Гарсия Родригес Сувальо (по прозвищу «Хосенито-дракон»), астронавт-биолог, по совместительству еще и тореадор. Он организовал отряд, который отловил и доставил на специально оборудованную арену первого «быка», предназначенного стать экспериментальным прообразом земного противника матадора. Именно на нем были отработаны все возможности применения для боя. Конечно, правила и методы корриды пришлось изменить, все-таки против человека выступает инопланетное животное, по мощи превосходящее слона и даже динозавра, которого удалось совсем недавно склонировать из отлично сохранившейся и найденной в Антарктиде кости. Так вот, ныне коррида – это настоящее сражение, по сравнению с которым схватка быка и матадора в Испании – детское занятие. Что касается «Хосенито-дракона», то он с успехом продержался пару лет, был почетным «матадором», а потом неожиданно проиграл бой маленькому хладобуйволу, который, кстати, пропустил его сквозь свои зубы как циркульная пила, аккуратно разрезав на «ломтики». Вот эти «куски» позже и стали основлой для памятника, до сих пор стоящего у входа на арену.
Так вот, космос создал совершенно новые условия и правила для корриды, и это уже никем не оспаривалось. Построенная двадцать лет назад арена «Холод рогов» ныне позволяет вмещать до сотни тысяч зрителей, которые висят в антигравитационных кабинках над поверхностью Плутона, где-то на высоте ста-ста пятидесяти метров и, поедая местную гастрономию из синтезированных биосубстанций, рассматривают за происходящим при помощи видеокамер в инфракрасном и ультрафиолетовом спектрах, и могут свои эмоции выплескивать в виде световых эффектов и запусков петард – кричать здесь бессмысленно, так как атмосферы на Плутоне не существует, и звуковые колебания не имеют место. Конечно, солнечного света здесь недостаточно, а от звезд и клубящихся в рентгеновских лучах газовых туманностей тем более как от козла простокваша! - и поэтому без соответствующих приборов ничего не разглядеть. Уверяю вас, но даже через электронную оптику можно увидеть грандиозное зрелище, если, конечно, человек – любитель опасного и кровавого спорта, где шансы и у атакующего, и у жертвы одинаковы.
Наверное, вам интересно, с чего все начинается? Вначале через СМИ распространяется информация, что на арене «Холод рогов» состоится коррида, если конечно, не будет мешать «погода», под которой следует понимать возможную бомбардировку метеоритов и комет, часто появляющихся из облака Копера, а также плутонотрясения, увы, тоже не редкое явление на планете. Конечно, для зрителей тектонические сдвиги никак не влияют – они-то на высоте, но вот хладобуйволы почему-то становятся апатичными и никакими силами их не разъярить, порой они впадают в какое-то оцепенение и не желают двигаться. Естественно, в этом случае бессмысленно проводить бой со зверем. Но если предсказатели «погоды» дают стопроцентную гарантию безопасности и стабильности вокруг арены, то зрелище, безусловно, состоится. Председательствующий – обычно это или глава испанской мафии (обычно коррида спонсируется организованной преступностью, поскольку там «стираются» и прокручиваются криминальные деньги!), или его коллега – наоборот – шеф местной полиции (имеющий свою долю от бизнеса мафии) подают сигнал к началу. Включается тотализатор, и деньги ручьем текут на ставки, вскипая эмоции, зрители с высоты рассматривают «быка» и уже по его норову и размерам делают свои предложения через финансовую активность. Хотя следует отметить, что до этого момента представитель матадора или новильеро посещают «горячий» загон (это помещение, где Торро Мутантуса держат при температуре в минус шестьдесят градусов, что удерживает его от преждевременной вспышки ярости и агрессии), чтобы определить, какой монстр будет противником какого матадора. Конечно, при выборах идет нешуточный спор с применением огнестрельного оружия. К счастью, сегодня была только ругань, но в конфликт не переросло, ибо у других новильеро отпала охота особенно настаивать на животном. И этому тоже была причина, о которой я узнал погодя.
Мой представитель – новильеро Гастон Хорхе Альварос де ла Клумба, – производивший отбор «быка», тихо мне шепнул, что охотники отловили самый крупный экземпляр, который был в истории корриды Плутона. «Поймали его в Темных горах, при этом погибло три охотника», - проинформировал он. Темные горы – злачное место на планете, туда редко кто суется, а если суется, то лишь на короткое время. Потому что пропадает там каждый третий, а каждый второй возвращается без какой-либо части тела. Три охотника погибло – повезло, значит, ста сорока двум другим, которые участвовали в загоне и ловле хладобуйвола – смерть прошла мимо них. И вот теперь мне предстояло испытать судьбу – то ли свою, то ли «быка» – все покажет исход поединка. Зрители уже прокручивали деньги в тотализаторе, организаторы подсчитывали прибыль, а участникам боя предстояло выяснить, кто живым уйдет отсюда. И хотя все верили в свою звезду, однако Старуха с косой уже сейчас выбирает, кого пожнет в этом урожае.
И я готовился, и меня всего трясло от переизбытка чувств: все там было – и страх, и отвага, и сомнение, и решимость – все в одном «флаконе». Коррида обычно начинается ровно в 17.00 часов по плутонскому времени с шествия тех матодоров, которые примут участие в данном смертельном мероприятии. Учитывая сегодняшнее довольно не простую ситуацию с кадрами, таких героев оказалось двое – я и сеньор Сергеус Фисташкин а-ля Новгородис, злобный и мрачный человек, хотя и довольно умелый и опытный мастер, за спиной которого около двух десятков коррид. Вообще-то мы друг друга недолюбливаем, и дело не столько в том, что наша слава нас отталкивает, сколько мы разные люди по характеру и ментальности, образу жизни. Не стану разглагольствовать на эту тему, просто скажу – я просто иной, и все! Ладно...
Я двигался в специальном костюме из бронепластика, с тепловой изоляцией, электроникой наблюдения и ракетными двигателями за спиной, выдвигающимися «гвоздями» из подошв ботинок – чтобы удержаться на скользящем льду. Громзко, только это спасает жизнь (не всегда, если честно – свидетельство тому десяток замороженных трупов на краю арены – там кладбище, куда помещают всех погибших на корриде – матадоров, пикадоров, новильеров, даже зрителей). Шлем, по традиции, был похож на шляпу тех тореадоров, которые жили в 19-20 веках, хотя это, блин, порой мешает кругозору. Плащ, который был прикреплен на плечах, на самом деле являлся стабилизатором полета и светоотражателем, но внешне придавал мне особый шик и некую эпитажность. Весь комплект боя был у меня под руками, и с ними я чувствовал себя более уверенно. Сергеус был в более жестком и менее гибком костюме, больше напоминая некого робота, хрипел что-то в микрофон, думая, что этим самым он подстегнет своих поклонников. Я же просто махал рукой и лазерным лучом рисовал голограммы цветов и радуги на черном небе Плутона. Мои воздыхательницы отправляли мне сигналы по радиоканалам, намекая на будущие интенсивные встречи. Сергеюс явно приревновал, только что-либо заявить мне не посмел, помня нашу двухгодичную стычку в баре на Втором Авеню из-за одной скромной сеньорины. Именно я тогда взял его «за рога» и поставил на место, правда, получив в ответ по зубам. Драться мой оппонент любил, да вот только проигрывать ему не нравилось, а на этот раз у него получилось именно это; после той стычки он ни разу больше в открытую не выступил против меня... Ах, все же развязался у меня язык и я выложил вам, читателям, историю нашей взаимной неприязи... Ладно, не стану больше отвлекаться.
По обе стороны от нас ехали на моторакетоциклах наши официальные представители – так называемые «альгвасили», которые сообщали на всех теле- видео- и интернет-каналах информацию о матадорах, отвечали на вопросы и вступали в полемику, если кто-то пытался навести тень на кого-то из нас. Мне, например, хотели приписать отцовство двадцати семи детей, в чем я, естественно, признавался, но мой «альгвасил» Артуро Авель Родригез Саторио пояснял, что «родителем» стал я не непосредственно, а через продажу своей спермы соответствующему банку генетических материалов, а это вполне законно. Что «сливали» на сеньора Фисташкина неизвестные мне люди я не знал, потому что отключил канал его линии связи – было не интересно, однако чувствовал, что обо мне он собирает немало сведений, надеясь, наверное, где-то и в чем-то подставить меня. Я только тихо смеялся в ответ его тщетным надеждам. А вообще, чем больше сплетен вокруг нас, тнем выше интерес и тем больше, само собой разумеется, ставки. А чего еще матодорам нужно?
Далее следовали за нами наши помощники на шагающих платформах, а потом на механических лошадях (лошароны) пикадоры – те, кто призван удерживать хладобуйволов в пределах круга и раздражать их специальными устройствами, чтобы не снижать темп корриды. Мне порой жаль этих молодых людей, ведь смертность среди них – почти семьдесят процентов, но высокая плата за бой не снижает число желающих испытать свою судьбу. Скафандры у них тоже специальные, да только не всегда обеспечивающие защиту от травм или мучительного конца. А что касается лошаронов, то этих дорогостоящих машин после корриды порой невозможно было восстановить – до такой степени они подвергались деформации и «разделыванию» на куски, и все же свое дело на них пикадоры делали отменно, чем заслуживали тоже восхищенных криков женщин и бонусов к зарплате, которую многие получали посмертно.
После того, как шествие по арене закончилось, наступила тишина. Бледно-голубая поверхность Плутона из льда и замерших газов едва мерцала при свете далеких звезд. Если была бы атмосфера, то здесь гулял бы холодный ветер, воющий и пугающий, сметающий все на своем пути. Только и без этого все испытывали жуткий ужас и предвкушение моря эмоций от поединка человека с инопланетным животным. Мертвый мир - и коррида как единственное реальное свидетельство существования живого на планете. Право выступить первым досталось мне, чему был рад. И я не стал испытывать терпение зрителей, выскочил на площадку с наибольшим эффектом – на ракетных двигателях и с феерверком, оставляя после себя сверкающийся зеленый дым и вспышки световых гранат. Сделанный мной пируэт и элементы воздушной акробатики вызвали ошеломляющий восторг у публики, даже Фисташкин а-ля Новгородис крякнул от удивления, а мои «альгвасили» стали сообщать по всем информканалам о моих достижениях в области спорта и при этом приводили в качестве доказательства проделанные мной кульбиты и сальто.
- Да! Да! Да! Это я! – кричал я в эфир, этим самым подстегивая своих поклонников к ставкам.
Представление началось. Люки «горячего» загона открылись, и Торро Мутантос выскочил на арену, и при его виде большинство зрителей вздрогнуло от ужаса – таков был страшный вид у него. Хочу отметить, хладобуйвол от природы злобный, его не нужно даже раздражать; он уже приходит в бешенство, если рядом кто-то находится, иногда это другой хладобуйвол, случайно или намерено заблудший на чужую территорию. Если честно, порой они не могут терпеть друг друга и поэтому живут в одиночку на просторах Плутона. Как они внешне выглядят? Это огромная голова, которя в пять раз больше туловища, но зато на ней более ста рогов, способных проткнуть бронированную машину. Три десятка лап позволяют монстру преодолевать любые препятствия и развивать скорость в триста километров в час. И горе тому, кто не поймет намерений Торро Мутантуса и даже попытается его подзадорить или пощекотать. Семьдесят три тонны непонятной физиологии и энергетики, заключенной в тело, растопчут даже защищенного скафандром в лепешку. Внешне хладобуйвол – это ледянные глыбы, какой-то точной конфигурации не существует. Сердца и почек нет, нет легких и мочевого пузыря, зато есть пищевод и связанные с ним органы, позволяющие переварить любое вещество, а также органы восприятия мира, суть которых недоступно для нашего понимания. Повредив их, нельзя расчитывать на то, что хладобуйвол тотже час потеряет силы и умрет, увы, это не так. Смерть приходит, если нащупать и повредить мозг, только где он в обычном состоянии не определить. Дело в том, что мозг перемещается по всему телу, не имеет статичного местоположения, это как пробка, плавающая в бутылке. Он проявляется только тогда, когда животное возбуждено до максимальной отметки: возникает зеленое пятно – это центр управления всеми процессами в организме и именно на него необходимо воздействовать убийственным методом. Ваше счастье, если сразу попадете куда нужно, и горе тому, кто промахнется.
- Представление начинается! – известили комменаторы, и народ зааплодировал, взвыл от возбуждения.
Первая часть «терция пик» начинается с того, что мои помощники начинают раздражать хладобуйвола при помощи специального плаща, посылающего сигналы определенного спектра: от этого Торро Мутантус становится еще более злым и готов начать атаку на любого, кто встанет на его пути. Таким оказываюсь я, махащий «капоте» - особым плащем, который создает зрительные и слуховые галлюцинации у «быка». Этому монстру чудятся, в свою очередь, десяток страшных существ, которые претендуют на его территорию. Само собой, такого Торро Мутантус допустить не может и сразу выдвигает из своего тела тысячи «рогов»-пластин, способных разрезать общивку космического корабля как нож масло и бросается на «капоте». Я ловко уворачиваюсь, продолжая махать плащем, а мои помощники облетают нас, поддерживая уровень его агрессивности. Хладобуйвол рычит, многотонными отросками, что являются своеобразными ногами-руками, вспахивает почву, выбрасывая вверх кристаллики льда и куски базальта, и примитивным мозгом пытается определить местоположение врага. Однако это не просто, ведь специально созданные помехи мешают сконцентрироваться, понять обман и животное атакует несуществующих противников, при этом не замечая меня. Со стороны это великолепное, захватывающее дыхание зрелище!
Конечно, находится рядом с мчащимся со скорость курьерского поезда Торро Мутантосом весьма опасно, и я делаю акробатические прыжки, уходя от ударов рогов и отросков, а также увиливая от падения всей туши на поверхность – это когда хладобуйвол подпрыгивает, надеясь сбить летящего в его сознании одного из страшилищ. Одновременно поглаживаю «шкуру» монстра при помощи специальной ручки, которая оставляет на теле клеймо с моим именем – это знак того, что Торро Мутантос исключительно мой объект боестолкновения. И я слышу тот час в эфире голос комментатора:
- Смотрите, как ловко уходит от хладобуйвола наш любимый матадор Франческо Рашид аль-Рубани, гражданин Плутона и один из признанных тореадоров Солнечной системы! Еще секунда – и его бы раздовило в лепешку!.. Ох, нет, не по рогам Торро Мутантусу наш Франческо!.. Злобный «бык» поддевает хвостом кого-то... на льду остается какая-то смятка... Ох, беда, это помощник Фредерик Мгамга из Республики Чад, мечтавший сделать карьеру пикадора... Увы, расплющило его так, что скафандр стал консервной банкой, а что стало с беднягой Фредериком даже гадать не станем... Вечная слава Мгамге, которого сейчас же решением председателя Дон Хуана Гонсалеса посмертно возвели в ранг пикадора!.. Пенсия по случаю смерти будет выплачиваться его любимой бабушке на Юпитер...
Новость не из приятных, но что поделаешь – такое на корриде обычное явление. Не думайте, что меня не сотрясают чувство страха, я такой же как и все человек, просто умею подавлять в себе негативные эмоции, так как они не самые лучшие советчики. Знаю, многие мои коллеги используют допинги, что не допустимо ни как спортивными правилами, так и элементарной предосторожностью. Под действием этого наркотика человек теряет чувство страха, притупляется бдительность и он идет на рожон, в итоге погибает. Я же всегда балансирую на границе страха и отваги, и может, поэтому остаюсь в живых, не переоцениваю свои силы. И все же нельзя терять осторожности даже на большой дистанции от «быка», бой ведь не закончился, а в этот момент хладобуйвол наконец-таки сумел отогнать галлюцинации и узрел меня, понял, что во всех его проблемах виновен исключительно человек. Его рев мог бы заглушить Ниагарский водопад на Земле или Гборанский ливень на Титане, но здесь, как я говорил, нет атмосферы, поэтому рева никто не услышал, если, конечно, не настроиться на нужную радиволну – тогда звуки животного будут казаться сигналами квазара. Но вот как трясется грунт Плутона под его тяжестью – это усекли все сейсмодатчики и выдали самые высокие значения, приближенные к вулканической активности. И точно – внутри Торро Мутантоса бушевал своеобразный вулкан. Меня готовы были растерзать на части. И я готовился его потушить своими действиями.
Моя задача – держать этого монстра в пределах внутреннего круга, кружить зверя, показывать зрителям красоту битвы человека с инопланетным чудовищем, и в этом я раньше превзошел самого «Хосенито-дракона», памятник которому, как я уже отмечал, стоит на краю арены. Народ мне апплодировал, телевизионщики снимали с разных ракурсов, ставки на тотализаторе зашкаливали, и я был рад. Но только хладобуйвол оказался настолько разъяренным, что стал теснить меня за пределы внутреннего круга на внешний. Я применил первую термобомбу у самой морды – тепловым взрывом снесло полчелюсти монстру, но тотчас в другом месте вытянулась новая морда с более страшными клыками, которые едва не оттяпали мне ногу.
Я не расчитал силу инерции и на развороте меня занесло, ударился у ледяной валун и упал. Представляю. Сколькуо гематом образовалось на моем теле. В тоже время сознание на некоторое время затуманилось, я мотал головой, пытаясь восстановить зрение, и при этом терял драгоценное время. Торро Мутантус занес надо мной ногу, чтобы раздавить. Зрители замерли, несколько женщин вскрикнули от ужаса. Я же включил системы «сороконожка» - это множество подвижных «щеточек» на моем скафандре, которые с огромной скоростью вывели меня с места событий. Торро Мутантус в удивлении проследил мой путь, явно не понимая, как удалось матадору у скользнуть. И он опять ринулся на меня. Запущенные мной ракетные двигатели позволили совершить финт прямо возле челюстей хладобуйвола, а специальным ножом я снес штук двадцать рогов-пласти с его тела – это первые мои трофеи.
Монстр подпрыгнул от злости, и грунт затрясся так, что в ста километрах едва не рухнул купол геологического лагеря (представляю, какая там творилась паника, как визжали жалкие геологи, моля небо их пощадить, хе-хе). Я кружил над телом Торро Мутантуса и махал «капоте», но это тому надоело и он стал приближаться к границе внешнего круга, пытаясь, скорее всего, скрыться от меня. И тут в бой вступили пикадоры на лошаронах. Он своими электрическими пиками стали останавливать зверя, хотя стопятьдесят миллионов вольт для того – всего лишь щекотка. Но если знать чувствительные места, то можно заставить хладобуйвола изменить решение, поменять вектор его движения. Одному из пикадоров это удалось – он нащупал болевую точку, вонзил туда хорошенький разряд. Торро Мутантос содрогнулся и рогами проколол лошарон вместе с пикадором. Мотнув головой, он выкинул их в сторону. Уже в полете (включив систему замедленной съемки) я увидел, что от механической лошади остались лишь искореженные части, а вот пикадор оказался разделанным на три части. Его имя было Баходурос Гнильян Мусаес, честно говоря, тип весьма прескверный, лживый и гадкий и такая потеря меня нисколько не расстроила. Я его не брал в команду, но вот мой продюссер требовал участия, поскольку Мусаес оказался братом его дальнего родственника, с которым, кстати, никогда не встречался и знал о существовании лишь по рассказам других родственников. Я указывал на умственные, моральные и физическе недостатки этой персоны, которые могли стоит мне жизни и потери авторитета всей команды матадора. Но родственные связи победили в этой неразумном конфликте, и Баходурос Гнильян принял участие в первой и – о счастье! – последней для себя схватке с Торро Мутантусом. Конечно, Мусаес добился своего – он остановил зверя, но сделал это глупо, потому что заранее не расчитал свой маневр отхода и уколол хладобуйвола... как бы сказать, в интимную часть, что недостойно для пикадора и матадора. Обычно такие очки не засчитываются, такое поведение даже позорит меня. К счастью, гибель Мусаеса смысло с меня пятно бесчестия, и теперь все сосредоточились на том, как пятеро пикадоров защищали меня броней лошаронов от взбесившегося Торро Мутантуса.
Второй пикадор бомбанул хладобуйвола прямо в морду, а тот от ярости сплюнул на него. Слюна – это чудовищная смесь кислот, которая мгновенно разъедает броню шестой степени устойчивости. Естественно, от пикадора остались куски коррозии, живая плоть сразу была расщеплена на молекулы, только вот его же лошарон скакал по Плутону без управления еще неделю, пока не застрял где-то в расщелине в трехстах километрах от арены. Говорят, что мусорщики отыскали это механическое устройство сдали в металлолом, ибо ниначто оно уже не годилось. На этот раз мне было жаль пикадора, поскольку он являлся сыном моего одноклавссника, неплохрой парень, хотя порой и заносчивый. Третий пикадор не успел ничего сделать, как Торро Мутантус сбил его на лету при помощи кишечных газов, которые вырывались огромным гейзером с разных частей тела – толстые кишки имели отвлетвления везде, даже порой рядом с мордой. Газ этот имеет взрывоопасные свойства, им можно даже ракеты запрявлять. Соприкоснувшись с горячим мотором лошадорона, газ воспламенился и произошел огромной силы взрыв, разметавший десяток зрителей в касулах и меня, естественно, тоже отробивший на сотню метров. Я то остался в живых, но от пикадора не сохранилось и атомов.
Таким образом, я остался без пикадоров, что меня очень огорчило, и теперь в бой вступили два других помощника-«бандерьеро»; мы должны были выполнить вторую часть битвы, известную как «терция бандерилий». Зрителям было интересно наблюдать, какова ярость Торро Мутантоса, но при этом он не должен был потерять свою силу. По степени опасности для всех участников – это самый высокий уровень, здесь часто погибает вся группа, включая матадора. И поэтому от меня требовалась полная концентрация внимания и сил. «Бандельеро» на ранцевых двигателях подпрыгивали к месту боя и закидали хладобуйвола короткими дротиками, которые разрывали в теле нервные волокна, вызывая у Торро Мутантуса выброс ненависти и злости ко всему миру; это все равно что поднять энергетическое потребление организма до критически высокой планки, после которой может наступить смерть. В эти минуты он вращался на месте, прыгал, плевался и рыл канавы своими могучими лапами на поверхности Плутона, испускал газы и электрические разряды в форме шаровых молний, а мне приходилось увертываться от него, и при этом краской отмечая на туше зверя свое лого – «Матадор ФРаР», что означало «Франческо Рашид аль-Рубани». Хладобуйвол пытался достать меня рогами и зубами, хлестал отростками, похожими на хвосты, но промахивался, а я все больше и больше дразнил его, летая между когтями и челюстью. Не скрою, меня самого колотило от нервного напряжения, я боялся совершить неправильный маневр, ведь тогда смерти не миновать, и все же удача была ко мне благосклонна.
И вот наступила третья стади боя – «терция смерти», самая важная, кульминация всего представления. Я выкрикнул в эфир:
- Я посвящаю этот бой своей возлюбленной Мариэтте! – и бросил «шляпу» с моего гермошлема на ледянную поверхность планеты. «Шляпа» упала «дном» вниз, что предзнаменовало мне удачу. А вот кто Мариэтта такая никто на Плутоне не знал и не мог знать, ведь женщина жила на станции у орбиты Юпитера, и мы общались лишь при помощи Межпланетной киберсети. Она обещала выйти за меня замуж, если вернусь с этой корриды живым. Сами понимаете, почему я был сосредоточен как никогда. Но моих слов хватило, чтобы журналисты застрочили свои статейки и описывая мои дальнейшие действия.
Я схватил шпагу – огромное оружие с энергетическим разрядом – и рванул на Торро Мутантуса, который, в свою очередь, устремился на меня. Мы мчались с огромной скоростью и в случае столкновения это породило бы взрыв большой силы, типа, маленькая сверхновая на поверхности Плутона. Мои приборы нащупали в теле хладобуйвола тот самый мозг, который стоило поразить. Зеленое пятно находилось в самом низу организма, между лапами.
На всей скорости я сделал «бочку», потом «штопором» вошел в крутой вираж, ускользнув от ударов хвостов, миновал кучу игл, на которых были нанизаны тела охотников, что пытались поймать Торро Мутантуса еще несколько дней назад для сегодняшней корриды, после чего сумел влететь в узкую щель между поверхность планеты и телом зверя. Это называлось «Эль-энкуэнтро» - один из сложных и опасных трюков умерщления. Мозг был уже рядом и я вонзил шпагу. Казалось, я победил.
Увы, это была ловушка, оптический обман. Мозг мгновенно переплыл на другую часть тела, шпага в действительности пронзила всего лишь иллюзию, а меня схватили три мощные лапы. Шпага сломалась. Мощные челюсти вращались у самой моей головы, готовясь раздробить на мелкие части. Монстр торжествовал – в случае его победы обычай требовал ему свободы и оставления в живых. «Все, конец, свадьбы не будет!» - обреченно подумал я, чувствуя, что экзоскелет скафандра не может противостоять хватке лап. Никто из моих оставшихся помощников не рискнул прыгнуть на «быка» и спасти меня. Да и я сам понимал, что моя профессия связана с возможной гибелью, и если уж не везет, то не везет – свидетельство этому посмертный памятник «Хосенито-дракону». Удача, видимо, решила сделать ставку на другого матадора. Перед глазами вспыхнуло милое лицо Мариэтты и...
- Держись, братишка! – послышался крик, и перед мордой Торро Мутантуса промелкнуло тело, которое кололо хладобуйвола «бандерьилями». На мое изумление им оказался Сергеус Фисташкин а-ля Новгородис, летая как огненная комета. Видимо, он не мог допустить, чтобы так печально погиб один из лучших матадоров планеты и решил оказать мне поддержку. Он отвлекал зверя «увеселителями» - снарядами с напалмом, вызывая болезненные ощущения у хладобуйвола. Тот яростно огрызался, пытался сбить наглеца, пару раз ядовитой слюной попал в зрителей. Только Сергеус был не лыком шит, умел уворачиваться от ударов и продолжал атаку, крича что-то на русском языке (автоматические лингвисторы издавали лишь короткие звуки, по-моему, не способные перевести нелексические термины).
Вообще-то это было вне правил: матадоры не приходят на помощь друг другу, поскольку они все друг другу, если уж быть откровенным, соперники, оппоненты. Но порой в правила можно вписывать новые пункты, и Сергеус Фисташкин а-ля Новгородис это сделал своим поступком. Два маэстро на одно животное – это много, и все же убить его должен был я, матадор, который начал бой. Тут Сергеус, мысливший также, сделал вираж и скинул мне свою шпагу. Мозг, который в этот момент ускользнул вниз, оказался в поле досягаемости моего оружия, и я вонзил острие прямо в зеленое пятно. Искра в миллионы вольт поразил этот важный орган Торро Мутантуса.
Тот задрожал, выплескнул тысячи газогейзеров и замертво упал на снег. Тысячи глоток восторженных зрителей потрясли эфир; небо осветилось петардами, выпущенных из капсул. Телевизионщики постоянно прокручивали последние секунды схватки, особенно тот момент, когда я выползал из мертвых объятий хладобуйвола. Я был потрясен, оглушен, но счастлив. Мне удалось порязить зверя со второй попытки, что неплохо. Мои «бандельерос» отрезали части Торро Мутантуса и положили в качестве трофея в специальные охлаждающиеся емкости. На саму тушу скинули сетки и два десятка тракторов поволокли на другую часть Плутона – там труп сожрут свои же сородочи или более мелкие животные планеты.
Я подошел к Сергеусу, скромно стоявшему у кромки арены, обнял его так, как позволял костюм, и во всеуслышанье заявил:
- С этого дня Сергеус Фисташкин а-ля Новгородис – мой званный брат! Я горжусь тем, что мой брат спас мне жизнь!
Из глаз брата вытекла слеза, свидетельствующая о благодарности ко мне. Слезы умиления и радости полились с моих поклонниц и даже главаря мафии, который был председателем сегодняшней корриды. По итогам тотализатора мне полагалось три миллиона плутоновский таллера – это хватило бы на долгую безбедную жизнь. Я посчитал своим долгом перевести половину своей суммы на счет Сергеуса, своего спасителя, который отнекивался, говорил, что это лишнее, не нужно, мол, матадор матадору брат и друг. Но своего решения я менять не собирался – банк без проблем сделал трансакцию. Карьера матадора была законченной.Оставшуюся сумму я собирался потратить на покупку жилья на Земле и свадьбу с Мариэттой.
Но это потом. А сейчас я включил двигатели, под апплодисменты и крики зрителей сделал круг победителя над мертвым Торро Мутантусом и полетел к городу, где уже меня встречали... нет, не поклонники, а представители Общества за спасение Торро Мутантуса с оружием в руках, самые ярые противники плутонской корриды и, безусловно, считавшие меня врагом всего живого. В их списке я стоял после «Хосенито-дракона». Вот с ними мне предстояло провести очередную «битву» и здесь ставка опять была моя жизнь...

(23 января – 6 марта 1987 года, Ташкент, обработано 21-22 марта 2015 года, Элгг)


Рецензии