Мечтатель Часть Первая

Повесть, основанная на реальных событиях.
                Часть первая: Окно. Стекло. Осколки.
               













Глава первая: Город.

Город. Простой город, где едва происходило движение машин. Город. Простой тихий город, где обычный мелкий пожар был полит, как из ведра, вниманием и любопытством. Город. В котором не совершалось смелых и решительных действий. Город. На который уже очень давно государство не обращало внимания. Там, как вы уже догадались, жил я, Саша Свойкин.
С самого моего глубокого детства я был мечтателем и фантазёром. Я знал, что на уроках надо думать, слушать и запоминать правила и термины, но мой мир фантазий и мечтаний манил почти всегда, когда нужно было сосредоточится на чём-то важном. Как-то раз я так замечтался, что уснул. Причём, на слова: «Свойкин, доброе утро!», исходящие от учителя литературы, я ответил: «мам…ну ещё пять минут…».  После чего моих родителей вызвали в школу, а меня прозвали мечтателем. В этот тихий городок Свойкины переехали только для того, чтобы их потомство «дышало» чистым воздухом. Но вскоре и в этом городе воздух начал с каждым днём становиться всё гаже и гаже.
























Глава вторая: Восьмой класс.

Первое сентября было самым плохим днём на Земле, хотя может быть и нет, но в то время я считал именно так. К своим тринадцати годам сформировался я как довольно закомплексованная личность. С виду я был симпатичным мальчиком, но очень низким. Мой рост был примерно метр пятьдесят. В классе я, естественно, был самым низким, из-за чего меня дразнили как кому того хотелось, да и всерьёз никто не воспринимал.
Это была новая школа…
Именно эти слова отображают весь мой страх и волнения. Все мои переживания и неуверенность ни в чем и ни в ком. Весь мой тремор в руках и сжатый в груди воздух, неуверенно вырывавшийся наружу. Всю неприятность испарин под школьной формой и всю грусть моих глаз.
Это была новая. Школа.
Школа, пожалуй, ничем не отличавшаяся от других, но всё-таки имевшая одну особенность. Она мне никогда не придётся по нраву. Я чувствовал это в воздухе. Но не понимал, что меня в действительности ожидает за этими стенами.
Первым, что было после торжественного концерта в актовом зале, оказался урок истории. Учитель пригласил своих учеников, включая и меня, пройти в класс и сесть на свои места.
Как всегда, я поспешил на последнюю парту, пока это вакантное и популярное место кто-нибудь да не занял.
Путь мне перегородили двое мальчишек из  нашего класса.
Первым обратился ко мне более высокий парень:
 - Слышь, мелочь, ты классом не ошибся?
Я молчал, тихо выдохнув. Ну, неужели все только и продолжают измерять мой рост?
Молчание прервал его менее высокий друг:
-Да нет-нет, это Свойкин. Новенький. Король хрущёбок!
Сначала рассмеявшись, потом, видимо, вспомнив о чём-то своём, он уже понуро продолжил:
-Ну и мелкий же он…
-Ладно, пойдем.
Немного погоготав, эти двое всё же пропустили меня к вожделенному месту и удалились куда-…не знаю куда.
Мне уже было безразлично, куда они пропали. Вот моя парта. Вот моя крепость из выставленной вертикально тетради. А вот моя авторучка. Ей можно пощёлкать или просто повертеть в руках, чтобы немного успокоиться или переключить внимание с тревоги на неё, на эту авторучку.
Остальные ученики пошли за учебниками в библиотеку, а эти двое, кажется, совсем исчезли. Но в воздухе пока для меня тревоги было больше, чем кислорода.
День, как все школьные дни, для тех, кто не особо любит учиться, тянулся очень медленно. Даже очень-очень медленно. Нет. Даже очень, очень-очень медленно. И занудно. Только что повысив себе настроение тем, что вот-вот уже вернусь домой, я снова впал в уныние: папа перед всем классом, да что говорить, перед всей школой, подтвердил, что я король хрущёбок. Он приехал на своём металлоломе забирать меня из школы. Эх, а я ведь не просил… В общем, день «удался»!
Дома, пообедав, я улёгся на кровать. Отыскал пульт и до десяти часов смотрел комедийные сериалы и научно-популярные передачи. Знаю, скукота и бред, но заняться мне было нечем: гулять не пойду- дождь, уроки первого сентября не задают, книги я тогда не любил, компьютер сломан. Я долго не мог уснуть. Думал. Почему я такой…такой…низкий… Да и особо не устал, чтобы «захрапеть».
В комнате была какая-то серость… Уныние сочилось здесь лучами от энергосберегающей лампы, завешенной старым тюлем. Даже ветер не дул в распахнутое окно моей комнаты на втором этаже нашего дома. Казалось, всё остановилось. Мои страхи, моё волнение, дрожание моих рук, повышенное потоотделение. Даже мысли казались мне выгоревшей бумагой на ветру до состояния пепла и, спокойно кружась, падали на место возгорания. Дом меня успокаивал. Мои вещи. Всё здесь, казалось, остановилось. Но вот часы – нет. Стрелки шли и шли. Ни медля хотя бы долю секунды. Раз, два, три, пятьдесят девять, и снова – раз, два, три. Секунда за секундой часы приближали следующий день. Это нагоняло страх. И вновь сбивалось дыхание. И вновь тревога начинала захлёстывать меня и учащать мой пульс.
Я не помнил, как уснул.





















Глава третья: Омут.

Второй день школы.
У здания школы собирались ученики.  Они, по правилам школы, должны были дождаться того, когда охранник, ровно в восемь часов, откроет двери учебного заведения.
Я снова, по привычке, замечтался, и когда двери были уже открыты, врезался как раз в одного из тех уродов, с которыми имел удовольствие «тихо и мирно беседовать» вчера. «Капец» - промелькнула мысль  в моей голове. Тот, как позже выяснилось Лебедев, медленно обернулся, мельком осмотрев всех, кто стоял ближе к нему на пять метров, а ближе всего к нему был я.
- Ты что, малявка, совсем страх потерял?- сказал он, подняв меня двумя руками за плечи, - мало того что мелкий даун, так ещё и слепой! Ублюдок мелкий, я тебе покажу как врезаться в меня, сука! -продолжал орать Лебедев.
Мы начали проходить в школу. В дверном проёме меня зажал Лебедев и ещё раз злобно посмотрел на меня. Я толкнул его в ответ, на что он ответил сильным ударом промеж ног, я снова ударил его.  Лебедев  начал долгую очередь пинков под зад. Я бежал. Бежал к лифту. Он за мной. Я забежал в лифт и нервно-трясущейся  рукой нажал на кнопку с надписью «5».  Так как  во всех лифтах двери закрываются медленно, Лебедев всё-таки забежал в него. Толкнул.  Я ударил. Искры из глаз… Всё моё сознание молилось о том, чтобы я выжил и остался не покалеченным. Он опять ударил меня по спине, я в ответ точно так же,  Лебедев продолжал, я попытался дать сдачи, он увернулся, а я попал кулаком в зеркало лифта. Мои хрупкие костяшки дрожали от боли, они были сильно окровавлены. Приехали. Двери распахнулись, а лифт издал писк. Я мгновенно выбежал на этаж, отталкивая ещё полностью не открывшиеся двери лифта. Лебедев гнался за мной. Сил больше не было, но я разогнался и помчался в класс истории. Мы опоздали… Урок начался десять минут назад. Я с размаху ворвался в класс, чуть не расшибив свой лоб об дверь. Заскочив на парту, я тут же  бесцеремонно перепрыгнул на другую. Лебедев взбесился ещё больше...  Догнал и, схватив меня, начал трясти моё тело с силой, которую он уже не контролировал. Удар в голову. Удар в глаз.
…Мозг воспринимал всё как в кино, в замедленной съёмке, будто давая мне в деталях просмотреть каждого…
Оглушительный шлепок. Будто пощёчина по затылку… Мимо летели осколки, царапая лицо… Всё находящееся в поле зрения стало голубеть… Внезапно, «замедленная съёмка» стала ещё медленнее. Заметив это, я оглянулся… Глаза расширились: я вылетел из окна! Слышны крики и визги, удивлённые возгласы. Падая всё ниже, мне казалось, будто я просто ныряю в омут, … …  наполненный чистой, прозрачно- голубоватой водой.






Глава четвёртая:  Это сделал я?

В тускло освещённую палату тихо вошёл человек в белом халате. На вид ему было лет девятнадцать, и как потом выяснилось, этот молодой врач, который не так давно окончил интернатуру, спас мне жизнь. Я, как оказалось, был без сознания целых восемь дней. Меня приподняли два работника медучреждения и положили на высокую каталку. Меня везли на анализы, а позже отправили на рентген.
Я проснулся уже на следующий день, с мыслью о том, что если в гипсе что-то и есть, то это осколки моих переломанных костей.  Уже минут через двадцать в палату, где я, кстати, по неизвестной мне причине, находился совсем один, вошла медсестра и сказала очень подозрительным голосом:
- Свойкин?
Мне сделалось страшно. Голос провалился куда-то внутрь меня. Падая с губ, он приземлился на затылок. Там, немного замерев в своём падении, он пробуравил мой череп, далее прорвал кушетку и улетел на пол. Казалось, он пробил пол и еще с десяток этажей внизу, достигнув земли. И пророс там большим и красивым фикусом.
-Сво… Вы меня слышите? –её тон сделался серьёзным и настороженным.
Я не находил голоса. Где он? -думалось мне. Может, я что-то повредил так, что теперь и звука не испущу? От этих мыслей мне становилось еще страшнее. Я напрягал связки, горло и… Успех. Я смог прохрипеть:
-Да… Да. –и уже нормальным голосом: -Я.
Наконец, дождавшись очевидного ответа, медсестра, глядя на перебинтованного сверху до низу человека, произнесла:
- Поздравляю, анализы у вас отличные! А что касается рентгена… -тут она притихла, недоверчиво смотря на снимки и прилагающиеся бумажонки. Взгляд её бегал со снимков на меня, с меня на снимки, с них снова на меня, а с меня на бумажонки. Она анализировала. Анализировала то, что лежало в гипсе перед ней, пыталась сопоставить лежащее на кушетке с тем, что было описано на бумагах. Она продолжила, но очень неуверенным тоном, по-прежнему бросая свой взгляд то на меня, то на бумаги:
-Все кости целы. Трещин нет. Пара ушибов в области…
Я её уже не слышал. Я был в приятном шоке и уже улетел в облака своих мечтаний, в свой мирок, позабыв, что этого, скорее всего, быть попросту не может.
-Будем выписывать вас.
 Я вернулся обратно и тревожно спросил:
 -Только ушибы? И ни одной сломанной кости?
-Так. Погодите. Вдруг опечатка, я сейчас вернусь.
Через полтора часа меня выписали из больницы, сказав, что из меня получился отличный колдун (наверное, подумали, что какими-то колдовскими способностями я срастил себе кости). А я-то никогда не обладал такими способностями и в моей семье даже просто людей с развитой интуицией не было, а уж тем более магов или колдунов. Но я помню одно: приходя в себя, нутром я молился смочь хотя бы ходить после выписки из больницы. А не молитвы ли мне помогли?
На следующий день я пошёл в школу. Лебедева, как я позже узнал от одноклассников,  собирались отчислять, но богатенький папочка этого «милого» ребёнка, положив немного «зелени» на стол директора, всё же уговорил его. На урок я опоздал, и, кстати, почему-то снова на историю. Постучавшись, я открыл дверь и произнёс:
- Здравствуйте, извините за опоздание, можно войти?
- Можно, Свойкин, заходи. Кстати, почему тебя не было на трёх моих уроках?
-Я был в больнице.
-Из-за чего?
-Палец потерял! – прошипел я.
Совершенно не оценив моих юмористических способностей, или просто прослушав оскорбление, на автомате он ответил:
-Справка есть?
В моей голове всё поплыло от гнева и обиды, и пронеслась мысль: сдохни, урод! Он что, не помнит, что при нём меня выкинули в окно?
-Свойкин, я с тобой разговариваю!
Сдохни, прошу. Умоляю, сдохни!
Глаза учителя испытали мышечный шок, закрылись и его уже мёртвое тело, как пёрышко, медленно упало вниз вместе с горой учебников, которые он держал в руках при жизни. К школе выехала скорая.
Перемена.
Лебедев вновь проникся злобой и придавив меня накаченными руками к шкафчику сказал:
-Слышь, утырок, ты, блин, как умудрился выжить и уцелеть? -откуда столько злости в обычном подростке?
- Гога, ты смотри, ни шрама, ни царапинки! -обратился Лебедев к своему товарищу.
Мразь, вот бы и тебе ****юлей отхватить! –подумалось мне.
Мои ноги, сами, без моей воли, взлетели вверх с огромной скоростью и удивительной резкостью и силой, остальное туловище потянулось за ними как полотенце. Мои ноги коснулись его головы… Сильнейший и резкий удар. Лебедев упал навзничь на покрытый плитками пол, что-то хрустнуло.
Двойной перелом шейных позвонков. Я поставлен на испытательный срок.









Глава пятая: Опять?

Прошло какое-то время. Лебедев вернулся в школу. Прозвенел звонок с очередного урока. Я вошёл в уже привычную раздевалку. И тут я вздрогнул и осознал, что мои мысли сбываются. Ведь когда на уроке истории умер учитель, перед его смертью я подумал: сдохни!
А чего стоит наша драка с Лебедевым? Ведь я взлетел в воздух, а ноги сами покалечили его.
Хмм...,  а что если проверить свои способности? Я тщательно сосредоточился на своих мыслях: уроки отменят. Проговорив так раз пять в своей голове, я услышал что...
Завыли сирены.
- ВНИМАНИЕ! ГОВОРИТ ШКОЛА! ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА! ВСЕМ ВЗЯТЬ САМОЕ НЕОБХОДИМОЕ И ПРИСТУПИТЬ К ЭВАКУАЦИИ!
Я был в шоке от случившегося. Взяв все свои вещи, то есть портфель и куртку, я выбежал во двор школы. Весь пятый этаж был охвачен огнём. В окне горящего этажа было видно, как кто-то поливал парты бензином из канистры. Уже прошедший шок от того, что мои мысли – материальны, снова вернулся. Волна мурашек прокатилась по моему телу с шеи до самых кончиков ногтей моих ног.
Я ринулся к дверям школы. Мне перегородил дорогу завуч, собираясь что-то сказать.
«Ах! Чтоб ты провалился!». Завуч пропал.
Не раздумывая, я распахнул дверь, и, пробежав по коридору, свернул к лифту. Для собственной безопасности я вышел на этаж ниже пожара.
- Эй! Прекрати! -крикнул я Лебедеву, предварительно удивившись появлению этого уродца здесь. Ответа не было.
- Ты, придурок, не понимаешь, что творишь! Ты больной!
«ПЕРЕСТАНЬ! О, чёрт, как же я его остановлю?!»
- А-А-А! Ты… Э-э-э... Что происходит? – истошно заорал он, будто очнувшись от гипноза.
Не отвечая, я крикнул:
- Давай тушить!
- Кто это сделал? – продолжал Лебедев.
- Ты! Давай, помогай мне!
Загорелся чердак.
- Ты что, идиот, совсем ошалел? Кто это сделал?!
Пламя зашатало в разные стороны, из окон завыл сильный вихрь.
- Бежим! - крикнул я, увидев пожарный вертолёт.
Лебедев продолжал истерить.
- Зачем? Куда?
- Отсюда! Если нас пожарные с вертолёта увидят, то узнают, что это ты виноват, а заодно и на меня подумают.

В общем, главное, что я понял, это то, что нужно научиться контролировать свои мысли…

Глава шестая: Дождь.

Шёл дождь. Ненавижу дождь, что, по-видимому, взаимно. Вышел из подъезда. Дождь лил за шиворот моей куртки, в которой и так невозможно было согреться. Мои кроссовки ступили в  огромную лужу, которая была покрыта разводами от бензина и была соединена с другими, ещё более глубокими лужами. Радуги не видно. Дождь, видимо, ещё не скоро закончится. Огромные холодные, нет, даже ледяные, капли падали с огромной чёрной тучи, пополняя запасы грязной и загазованной воды в лужах. Как хотелось спать. Теплое одеяло. Кто придумал школу? Наверняка тот, у кого всегда была возможность выспаться. Ворота школы. Пришёл.
Я открыл дверь. Слава богу! Я пришёл во время! Одноклассники окружили одну из парт и за чем-то наблюдали. Я подошёл поближе и глянул – новенький смартфон. Везёт же ему!
-Классный телефон! – сказал я.
-Слышь – грубым тоном крикнул Артём Лебедев – руки убрало! Это моё!
А я и не тянул рук. Я просто сказал, что ему повезло. К чему тут ругаться? Почему этот больной снова меня задирает?
- Я знаю.
Лебедев раззадорился:
- А покажи нам свой телефон!
Я не ожидал, что начну разговор с этими людьми. С моими одноклассниками. Я зажался, но ответил:
- Вот… - сказал я, протянув Артёму, свой разбитый  телефон.
- Ты что? Совсем глухой? Я тебя просил телефон показать, а не калькулятор!
Он расхохотался. Одноклассники невольно подхватили.
- Да чтоб тебя! – огрызнулся я.
Ох, как же он меня достал. Все достали! Частная школа, а кажется социальной дырой… Почему я не такой богатый, как все они? Почему в школу я езжу на какой-то развалюхе? А из их окон самые лучшие виды на этот город? Почему всё - им, а никак не мне? Вот бы мне быть таким же богатым, как все эти выпоротки. Ходить в красивых ботинках, тёплой куртке и с таким же дорогим смартфоном!













Глава седьмая: Мост.

И снова перемена.
Три слова, которые, я надеюсь, вам дают понять, что я чувствую, осознавая: и снова перемена. Сорок пять минут идёт сам урок. И десять минут идёт перемена. Это как сорок пять минут мира и десять минут войны. Лишь звонок с последнего урока был мне приятен и любим. Остальные же означали: элитарное стадо перемещается в другой класс, к другому элитарному учителю, дабы приступить к изучению элитарного предмета! Ох, что вы, что вы! Побледнели… достаньте элитный смартфон, который тоньше и дороже всех остальных в магазинах электроники, и играйте. Обменивайтесь элитными смс-ками, нажимая элитными пальцами на элитные кнопки своего элитного гаджета. Слушайте музыку и смотрите на Свойкина, как на последнего бомжа. Урок для учителя. Прошу прощения, элитный урок в элитной школе для элитного учителя. Дорогие элитные ученики, дорогущей элитной школы, просим вас не быть вовлеченными в программу урока. Наслаждайтесь болтовней, музыкой и играми на своих гаджетах. Мда…
- Эй, Свойкин, покажи свой калькулятор!
Я устало сомкнул веки и, открыв глаза, потупил взгляд куда-…не знаю куда.
- Это не калькулятор!
- Докажи!
Тем временем гогот уже стих почти совсем, я ловил на себе только несколько взглядов.
Я полез в карман за «калькулятором», чтобы показать, что у меня в нём есть телефонная книга, или попробовать позвонить, но в кармане я нащупал что-то похожее на телефон, но больше и тяжелее. Я достал руку из кармана вместе с лежащим в ней…
- Айфон?! Вот это да! Приколист! А делал вид, что с калькулятора звонишь! Наколол, чувак!
Элитная морда Лебедева будто стала дружелюбнее. Неужели его отношение ко мне могло измениться лишь оттого, что у меня был телефон-писк технической моды? Нет. Этот человек выкинул меня из окна, поджёг в школе целый этаж, бил меня. Он не друг. Никто мне здесь не друг. Только вот что же тогда с ним? И с ними со всеми?
Я так сразу и не понял, каким образом телефон-развалюха превратился в айфон. Только через долю секунды, будто маленькая бомбочка взорвалась у меня в голове. Это снова я и мои мысли. Я застыл в идиотской улыбке и пробормотал что-то вроде:
-Да, а вы думали…
Морда снова рассмеялась на весь класс:
- Ну, Свойкин, даёшь!
Прозвенел корявый звонок. Эта, пусть и некрасивая, мелодия, была моей любимой, но, в общем, только от того, что после неё можно было спокойно идти домой. Я  вышел на крыльцо школы. Ледяной воздух, прилетевший мне в лицо вместе с каплями дождя, обдал меня свежестью. У школы стояло два лимузина чёрного цвета. Из машины вышел  человек в костюме. Он поспешил ко мне:
- Эй, мальчик, подскажи, а у Свойкина Саши уже уроки закончились?
- У Свойкина? Это я, а что случилось? Брат опять женится?
- Прошу прощения, Александр. Меня зовут Владимир, можно просто –Вова, да и как вам угодно…
Я стоял и внимательно слушал то, что говорил мужчина-костюм, тщательно фокусируя внимание на нём, чтобы не улететь в свой мирок.
- Я ваш личный водитель. Сейчас куда поедем? Домой, полагаю?

Признаться, я ужасно сильно хотел с ним поехать, но боялся. Я понимал, что это снова я, и снова мои мысли. Но я был не в том настроении.
Хоть бы дом не изменился в дорогую виллу – думалось мне. И да. Ведь тогда вся моя крепость из моих вещей, одеял и подушек, моего шкафа и моей энергосберегающей лампы, накрытой старым тюлем, сделалась бы непривычным, новым местом. Которое я бы никогда не назвал домом. И что это за дом такой тогда был бы…
Шёл страшный ливень. А я шёл под его каплями, летящими мне за шиворот. Ледяные капли. Как я ждал этого момента. Дождь лил на мою голову. Холодные, освежающие капли скатывались по лицу. Темнело. Смеркалось. Вечерело. Лило как из ведра. Ненавижу дождь. Но сейчас он был нужен мне. Душой я радовался и плясал, что идёт такой прекрасный дождь, который никогда не кончится. Телом, промокшим до нитки, я ощущал только холод, простой холод, без эмоций. Мой новый телефон зазвонил, как потом выяснилось, это была мама. Я достал телефон. Капли  H2O  приземлялись и на его блестящий большой цветной экран.
-.. слушай, смотри, телефон!.. да, прикольный…- услышал отголоски я вдалеке.
Обернулся. Шесть подростков с 12 до 16 лет, с голодными глазами. И все эти голодные глаза были направлены взглядом на меня, а если конкретней, то на мой телефон.
- Ух, ты! Ты, блин, посмотри какой телефончик новенький, дорогой наверно!
С разных сторон слышались фразы:
- Слышь, это… Привет, чувак!
- Как дела?               
- Далеко отсюда живёшь?
- На борьбу ходишь?               
- Давай поборемся!
Они окружили меня. Будто собираясь вести хоровод.
Мне сделалось жутко страшно. Я осознавал всю свою беспомощность. Шесть человек. На одного. Да при желании они ведь сделают со мной всё, что им захочется, и всё, что взбредёт им в голову.
Я вырвался. Решительно оттолкнув левым плечом с висящим на нём портфелем одного из них.
Это был портфель моего дедушки по маминой линии. Светло-коричневый. Кожаный. И больше похожий на ранец. В наше время такие вещи выглядят стильно. Но не тогда. Тогда я был посмешищем с этим портфелем. Хотя я до жути любил его. В нем была целая история. Дед ходил с ним в школу. А потом перевозил в нем ценные бумаги для работы. Мне передали этот портфель, как подарок от дедушки. Передали через маму. И хоть он прошёл химчистку с дополнительными очистительными средствами, но не утратил своего былого блеска и энергии, которая в нём таилась. Не потерял он и свою историю. Когда-то дедушка ходил с ним в школу. А сейчас хожу я. Как-то это мило. Только вряд ли мой дед заехал цыганскому подростку по лицу углом этого портфеля, выбегая из окружившей его толпы юных преступников.
Я вырвался.
Бежал. Скользко.
- Эй! Вася! Стоять! Отдай телефон, сука!
Резкий поворот. Меня сильно заносило на таких, как этот. Гопники мчались за мной. Я из последних сил бежал по мокрой дороге. Страшно. Господи, какой я трус! 
Я забежал в парк. Они за мной. Лес. Густой. Тёмный. Тут-то они меня и пришибут! Красивое дерево завлекло моё внимание. Корень, торчащий из земли. Упал. Холодная и мокрая земля соприкоснулась с моим лицом.
- Получай, сука! Думал, не догоним мы тебя?
- Бери телефон! Телефон бери!
Я стонал от ударов.
- Бери телефон! Телефон бери, баран!
Приготовившись к побегу, я прохрипел:
-Не получите!
Я встал, и несмотря на дикую боль бежал. Бежал и бежал, с огромной скоростью. Пошатывался. Бежал. Спотыкался и снова падал. Вставал и бежал дальше. Холодный воздух дул мне в уши. Сил больше не было. Показался мост. Я бежал и не мог больше, не мог, не мог, умирая, бежал, надо выжить, увидеть маму, свою любовь, свою маленькую собачку, слезы лились ручьём из глаз, я пытался сдерживаться, но не мог. Нужно и надо выжить. Мне ещё многое предстоит. Может, я буду петь. Может, я буду танцевать, может, я буду спелеологом, кто знает! Мне надо, надо вернуться домой! Господи, услышь меня! Хоть раз услышь! Помоги мне! Я нуждаюсь в твоей помощи, о боже! Дай мне сил! Сил, чтобы добежать, доползти до моста, а там поймать машину или такси. Господи, услышь!
 С диким ором, который всё больше пугал меня, гопники неслись за мной. Мост. Он рядом. Ещё чуть-чуть. Один- два шага. Я бежал очень быстро. Мост был высокий. Но неожиданно он оборвался, и я чуть не упал с его резко оборванного края. Я был окружён. Сзади обрыв, спереди голодные гопники. Как оказалось, мост в состоянии ремонта  и машины по нему не ездят. Гопники сделали шаг вперёд, я ещё больше приблизился  своей спиной к смерти. Ещё шаг. И вдруг… Один из этих голодающих уродов сощурил взор и замахнулся кулаком прямо мне в голову... Я увернулся и это было рефлекторно. Моё тело потеряло равновесие... Ботинок зацепился за железный каркас моста, слетел… Я… Я не смог ни за что ухватиться, да и не за что было… Я падал вниз.




Глава восьмая: кома в тридцать пять минут…

Белая машина остановилась у белого здания. Я видел происходящее с крыши.
Моё тело вынесли двое людей в медформе. Занесли в здание больницы. Моё тело на операционном столе. Разряд. Тело на время обрело душу. Красивое лицо медсестры. Разряд. Таких было ещё около пяти. Разряд.
Молодая медсестра с карими глазами. Я шёл с ней за руку и смотрел на неё. Она прекрасна. Тёмно-каштановые кудри, глаза, как зеркало души, показывали радость и счастье.
- Куда пойдём?- застенчиво спросил я.
- Давай в парк?
- Хорошо.
Мы шли через чем-то знакомый густой лес. Почему-то падал снег. Красивейший снег. Дороги и тротуары были покрыты льдом.  Мы решили пройтись вдоль красивого, заснеженного моста. Мы шли. Шли, всё больше приближаясь к середине моста. Она вдруг резко остановилась, а я, не заметив  этого, прошёл дальше. Решив снова посмотреть в её глаза, я обернулся. Удар в голову. Я рефлекторно увернулся, тело потеряло равновесие. Ботинок зацепился за металлический каркас моста. Я падал вниз.
Падал через огромные белые облака. Пушистые облака. Падал. Летел с невообразимой скоростью вниз. Скорость уменьшалась. Я впал в состояние невесомости. Медленно опустился на железный и ржавый стул.
- Где я? – не осознавая абсолютно ничего, крикнул я.
В комнату с облезлыми стенами, отклеевшимися обоями, грязным полом и запахом сероводорода, вошёл мальчик, лет десяти на вид, одётый в длинную, грязную, порванную в некоторых местах майку.
- Ты там, где тебе и нужно находиться. -произнёс мальчик не открывая рта.
- Почему я сюда попал?
- Ты мерзавец. Вопросы буду задавать я, -спокойно, без агрессии произнёс мальчишка.
- Ты кто вообще такой, чтобы мне хамить? Малолетка, следи за словами  - возмутился я.
- Ты знаешь, что ты натворил?
Мой уверенно-нагловатый тон сменился в неуверенный:
- Нет.
- Ты убил завуча, учителя истории, и двоих невинных человек. Устроил пожар в школе. От этого люди тоже могли погибнуть.
Рот у меня будто бы сам открылся, и из него понеслись следующие слова:
- Ладно, может и так, но вы должны понимать, что я не способен контролировать то, о чём думаю! И что ещё за двое невинных?
- Медсестра, когда тебя привезли, ей запретили уехать. За нехваткой персонала, именно ей пришлось остаться для помощи в операции. Она должна была встретить подруг, их было двое, а поскольку они, ожидая её прихода, пошли прогуляться в парк, их изнасиловал, а потом убил маньяк. И во всём этом виноват ты. А знаешь, бесстыжий, сколько заплатила школа за пожар целого этажа? Знаешь?
- Нет. Скажи кто ты? Кто? И зачем держишь меня в этой комнате с заколоченными окнами?
- Я… Бог…- выдержав малую паузу, сказал мальчик.
Странно. Не знаю почему, но я поверил без единого сомненья в то, что это действительно бог. Иначе откуда он бы знал, кого я убил, и то, что подруги медсестры пошли прогуляться в парк?
Туман, лежащий в воздухе, рассеялся мелким моросящим вихрем. А мальчишка продолжал:
- Ты тот, кому я предоставил возможность материализовывать свои мысли и желания.
Я снова услышал звуки больницы. И на секунду увидел, как в мои глаза пристально смотрят врачи в шапочках и масках.
- Ты, Свойкин…
Я испугался. Это было слишком резко. В области затылка сильно заболело.
-Ты, Свойкин, на протяжении всей своей жизни мечтал о материальности своих мыслей. Твоя мечта сбылась. И что ты натворил? Ты так и не смог понять…
Пол начал растворяться, превращаясь в облака. Он не договорил. Яркий свет в глаза. Свет. Который я не проклинал, а радовался ему, так как не радовался никогда. Тусклый свет. Веки весом в тонну медленно приоткрылись.
























Глава девятая: осознание совершённого.

Дождь. Обыкновенный дождь. Нет, не ливень. Нет, не с холодными каплями, падающими мне за шиворот куртки, в которой невозможно было согреться. Самый обычный дождь, который всегда стучит в окно. Именно от этих звуков я и проснулся. Веки, в этот необычный день были очень тяжёлыми. Я медленно открыл глаза и ощутил тепло, исходящее от яркого света солнечных лучей. Я осознал себя лежащим на кровати и снова… Один в палате. Я попытался встать, но ноги меня не слушались. Игнорировали приказы головного мозга. Волна, нет лавина, мурашек прокатилась по моему телу до области паха. Всё, что ниже пояса, было парализовано. Я, не веря в то, что буду всю жизнь ездить в инвалидном кресле, треснул кулаком по ноге. Ничего не чувствовал. Из глаз лились слёзы. Я отчаянно возопил:
- Не-е-е-ет! Тут есть кто-нибудь?
В палату вошла медсестра. С теми карими глазами, которые теперь смотрели на меня очень странно.
- Простите! Я не хотел, чтобы так получилось! Простите, умоляю!!
Ответа не было. Сестра смотрела на меня со слезами на глазах. Развернулась. Дверь тихо закрылась.  Через несколько минут в палату вошёл врач. Он тихим и спокойным голосом сказал:
- Свойкин?
- Да.
- Так ну что у нас тут: перелом нижних позвонков, парализованные ноги, сотрясение головного мозга.
Подушка намокала всё больше, а я всё меньше сдерживался.
- Эх… тоже мне самоубийцы! Не на позвоночник надо было прыгать! Почему ты хотел попрощаться с жизнью? Чего тебе не нравится?
- Я… Я не самоубийца, меня толкнули гопники.
- Какие гопники?
- Хулиганы, голодающие уроды…- я не мог больше сказать ни слова, я был очень слаб и очень напуган тем, что сказал мне тот мальчик.
Усатый продолжил:
- Ладно, отдыхай. Кстати, это теперь твоё – сказав это, врач пододвинул к моей койке инвалидное кресло, - через недельку тебя выпишем.
Он удалился.

Я думал. Думал, как над трудной и нерешаемой задачей. А тем временем, меня сморило в сон.

Человек. Существо, которое никогда и ничем не отличалось от животных. Мы выделяем себя как умнейший на планете вид. Но это не так. Задумайтесь: Разве когда-либо человек мог решить проблему, причём, решаемую? Человек лишь уничтожает всё, что создал сам и то, что когда-либо создала природа.
Я, имея возможность контролировать реальность, убил четырёх людей (то, что создала природа) и сжёг целый этаж здания (то, что создал человек).  Как вы уже увидели, всё, что создаёт человек  и природа, легко разрушить, но сложно починить. Человек, переживший изнасилование, получает психическую травму. Каждый из нас одинаково хрупок. Если человек легче другого переносит избиение или издёвки, то он настолько же хрупок, как и другой, просто этот человек имеет силы восстанавливать себя и своё эмоциональное «я». Повторюсь, каждый из нас хрупок и надо дорожить тем, что у тебя есть, а не мечтать о том, чего всё равно не будет, устремляясь дальше от дорогих и любимых нами хрупких людей. Нужно жить и существовать сегодняшним днём. Дорожить тем, что у тебя есть. Быть тем, кто ты есть. 
Шёл дождь. Стучался в окно. А я хотел пробежаться под его ледяными освежающими каплями, но не мог…