вторник, 3 сентября 2002

Возвращение к самым напряжённым болезненным дням прошедшего лета. Продолжают бушевать лесные и торфяные пожары вокруг Москвы. Последние капли надежды на дождь истребил Лужков со товарищи, чтобы праздник не испортить, свою парадную одёжку с иголочки, - о цене не будем, как о плохом, - чтобы все так жили и радовались! Теперь до конца недели будет властвовать мощный антициклон с высоким атмосферным давлением при относительно жаркой погоде. Причём, состояние московского воздуха уже вовсе не зависит от силы и направления ветра: куда ни кинь, всюду клин! У меня снова отекли ноги, под утро заболело горло, резко понизилась активность мышления. Видимо, сильно реагирую на то, чем приходится дышать, как и на то, что приходится видеть, если не стать выше и быть не слабее так называемой реальности, впрочем, подобной моей и другой всяческой индивидуальной, призрачной мифической реальности! Вчера, к тому же, отсидел за компьютером на всю катушку, справился со всеми текущими заданиями, отправил письмо, начал прорываться в литературный мир Интернета. В поисках произведений П. Коэльо набрёл на хорошо забытое старое: крупную писательскую величину – американца Ричарда Баха, произведения которого уже есть, и их можно читать, в то время как об «Алхимике» только пишут те, кто уже знает, что это такое. Как далеко ушёл от критики, литературных споров, стихийных дискуссионных клубов, образовывающиеся как завитки и воронки на поверхности общего потока. «Чайка по имени Джонотан Ливингстон» - так кажется, называется одно из первых творений этого «американского Экзюпери», путешественника по иным мирам. Зато, как сегодня отсыпался, какие тревожные запоминающиеся сны видел, не желая вставать, пока сильное солнце не подсушит испорченный воздух, и смог не поднимется выше. Кроме прочего, принял таблетку против аллергенных реакций, снова очищался с помощью противогеморроидального чая. Надо как-то до четверговой пропарки продержаться, а потом – до прохлады и дождей. То есть, до уже резкого отрыва в совершенно другое время года! Ну, что дальше? Отдыхать или закапываться в 153-тью в описания под рубрикой: «Прошли выборы»! Тогда ещё только в Думу, накануне летних выборов Ельцина уже в следующем 1996 году. И всё это время наблюдал и… отхаркивался, «жрал на поминках», страшно неблагодарный, чтобы потом перевернуть всё с ног на голову – везде и во всём видеть мурло стихийного режима – нечто непотребное, страшное, как для себя самое, так и для всего окружающего мира и пространства. Тогда можно было утешаться, а теперь… все лучи и слёзы весёлого в принципе душевного взгляда в какую пропасть испарились.

                ***
Каким теперь тупым и серым кажусь я самому себе, в то время мир тупых и серых, обозревая каждый день. Скажи, кто друг твой, милый призрак, скажи, на что взираешь и на самом деле прояснится, что ты такое, кто есть ты! Ведь, надо полагать, общался, и обожал, и презирал, и проклинал, и наслаждался, как зачарованный болван. С каким невинным изумленьем анекдотический студент вопроса жаждал в пользу бедных, уже нарвавшись на ответ! Не пей, дурак, не разобравшись, что налито тебе в бокал, учти стеченье обстоятельств, «придя, увидев и взалкав». Вот и  цитируй не по делу: мол, каждый проведённый час с тем, с кем почему-то не хотелось, желанным мог бы быть для Вас! Так вас ист дас? Что это, Боже, моей написано рукой или на что это похоже, не мой лирический герой?!



                ***
Каким теперь тупым и серым
кажусь я самому себе,
мир представлений современных
отображавший каждый день!
Скажи, кто друг твой, призрак милый,
что видишь на своём пути,
и есть ли, на кого молиться
и подражать ему, поди?!
Ведь, надо полагать, общался,
и презирал, и обожал,
и проклинал, и наслаждался,
как зачарованный болван.
          ______________

Учти, став жертвой обстоятельств,
«придя, увидев и взалкав»,
что продавец не твой приятель,
хотя не он нассал в бокал!
С каким невинным изумленьем
«анекдотический студент»
махнув урины, продолженья
ждал в том же духе… «вечных тем»!

«Кто виноват? Что дальше делать?»
отпало бы само собой
когда бы знали вместе с телом,
«что вводят в организм» порой!
Вот и  цитируй не по делу
о том, что «проведённый час
совсем не с тем, с кем бы хотелось,
желанным мог бы стать для нас»!



                ***
И понятно, почему, головой об стенку бился, дятлом проникал в кору, чем бы вкусным поживиться! Где я мог бы замереть, замолчать хоть на мгновенье, да на это не смотреть гениальное творенье! Обделённым тем, что есть, тоже надо быть довольным: не умеешь если петь, знать, на то есть Божья воля! Не умеешь ничего. Значит, к истине поближе сам общаешься с собой, а свидетель – третий лишний!


                ***
И понятно, почему
головой об стенку бился,
дятлом проникал в кору,
«мозгоедами» кормился ….
Лучше в нише замереть,
замолчать хоть на мгновенье,
лишь белками в мир смотреть,
веря внутреннему зренью!

Обделённому, заметь,
быть довольным надо тоже:
в том, что не дано запеть,
промысел увидеть Божий!
Не умея ничего,
не якшайся с «третьим лишним»,
поглощаясь тишиной
без свидетелей двуличных!



                ***
Как Маяковский будь спокоен:
наш устоявшийся режим
в структуре рухнувшего строя,
что твой «мезим незаменим»!
И на старуху есть проруха, –
и на рекламу иногда
снисходит ангельского слуха
строка удачная одна!

А нужно две, по меньшей мере,
ходули вместо костылей,
котурн для сцены для примера
в вербальной этой колее!
Премного должен быть доволен,
что выстраданный идеал
подвижника в эстрадной роли
меня на каторгу не гнал.

Не зря за залом и ареной
мир в фокусе – театр войны,
где подвиги от преступлений
не отличить, как от вины
святую правоту, однако,
до взгляда с третьей стороны,
сквозь мрак безграмотного страха
проникнув оком смысловым!

Как из мечты «конфетку» сделать
известно нашим мастерам,
что довели до совершенства
«существованье в двух мирах»!
С большим желаньем «поневоле»
«под ключ» идёт отделка тех,
кто чудом вырвался на волю,
и здесь, и там снискал успех.
          ______________

Постигни властные начала
в секретах верных ремесла:
и жертвы были палачами
в свой баснословный звёздный час!
В победах скрыты бед запинки.
Легко ли нагулялась спесь
у свежей праздничной свининки?!
Терпенье, до звезды не есть.

Без ритуала подчиненья,
что без хозяина в душе,
достоинства и уваженья
к порядку или красоте….
Так осознай порочность права,
держась капризно за карниз
до первых подлых криков «Браво»,
на «Бис» уже срываясь вниз!



                ***
Среди тьмы мне не нужных вещей
сам не нужный, что разума проблеск,
но, тварь Божья, других не смешней,
если выгляжу слишком серьёзно.
Остаюсь и себе изнутри
недоступным в мифическом виде,
растеряв в лучшем виде черты
для «несчастной любви», извините….
Пусть припомнится Аполлинер,
ничего, если с Блейком сравните….
Клеопатра – опасный пример –
Нефиртити заката развитья!

Как привился избыточный стиль?
Ленин тоже писал по-марксистски
и шалаш свой в Разливе коптил
(голос Брежнева) «сиськи-масиськи».
Анекдот, перетраханный страх
из нормальной обыденной были –
прах из пыли поднявшийся, – крах
одержимой немыслимой силы!
Сантиментов не вспомнить берёз
без почтения или презренья,
блеска глаз, отрешённости слёз
в ощущениях вечных мгновений.

Понимает ли нежный цветок
своего аромата жестокость,
мягко стелющий… жёсткий порог
рокового попутного срока?!
Доставал очищающий плач,
убивая реальностью куцей
исполнителей, словно палач
вне их профильных дел или функций!
Время – деньги. Не всё ли равно
тяготящимся тем же пространством,
общим полем, святой тишиной
в преисподней крутой государства!
          ______________

Для безрукого крылья любви –
нелюбви заземлённое иго,
дань здоровью не бьёт по больным,
как культура по варварам диким!
Если нет сердцевины стыда,
то откуда появится чувство, –
«кто придёт и откуда», когда
наслаждаться великим искусством?!