В конце будет слово

Ни секундой раньше, ни секундой позже – режим был строже некуда – откинулась специальная заслонка на двери, и волосатая рука поставила на неё поднос с чем-то аппетитно дымящимся. Максимилиан вдохнул давно позабытый аромат геркулесовой каши с сосиской, сглотнул слюну и неспешно, согласно своему особому статусу, поднялся с нар.
- Давай резче, Никольский, ты здесь не один.
Заключённый послушно подошёл и забрал обед.
- Так-то лучше. Не забудь вылизать тарелку, посудомоечная машина не работает.
- Слушай, Ром, - остановил охранника Максимилиан. – А почему ты так со мной? Тебе что, Эти приказали?
- Не твоё диссидентское дело!
- Нет, давай поговорим. Я прошу тебя, давай поговорим! Я здесь совсем одичал, а ведь мне немного надо – всего лишь живого человеческого общения. Ну!
- Думаю, смогу уделить на это пять минут, всё равно тебе недолго осталось. Только вот остальным жрачку разнесу.
С этими словами охранник исчез, оставив Максимилиана ждать в одиночестве.
Никольский, как и всякий человек, привык тратить своё время на ожидание. Очередь в детский сад, в больницу, в кассу, в туалет, очередь в самолёт, просто очередь, очередь чтобы помыться, поесть, и наконец, сейчас он ждал своей очереди, чтобы умереть. Но эта, последняя, казалась ему сейчас самой правдивой, даже праведной. Только он и холодные стены, и никакой приправы из надоевшей ему лжи, с которой он пытался бороться половину своей жизни, но в итоге проиграл.
Когда Максимилиан приканчивал кислый компот, подошёл охранник, сопровождаемый чуть слышимой музыкой, доносящейся, видимо, из его наушников.
- Ну что, Никольский, не хочется умирать?
- За что? – заключённый флегматично допил и поставил стакан, ожидая ответа.
- За свои преступления перед Родиной! Хватит строить из себя невинного.
- Хорошо, не буду. Но скажи мне, Рома, лично ты – ты знаешь мою вину? Почему я здесь?
Тот замялся на некоторое время, затем воскликнул, видимо, вспомнив:
- Знаю, как не знать! Здесь у меня много смертников, но ты среди них особо отличившийся. Организованная революционная деятельность, с целью свержения нашего правительства. И ещё, как мне известно, шпионаж, подрывная деятельность. Вот откуда это всё берётся, ты мне объясни! Неужели нельзя просто жить как живётся, в мире и спокойствии?!
- Тебе известно так. – повторил Никольский. - Как я устал. Мне жаль вас, всех тех, кто смотрит в кривое зеркало, и не видит, что за ним скрывается совершенно другая правда. Вы разучились думать своей головой, вы разучились даже анализировать чужие мысли. Знаешь, кто ты? Ты Губка Рома. Ты живёшь на дне, и твоя жизнь – дурной безвкусный сценарий. Если выжать тебя полностью…
- Заткнись! Заткнись, ****ь!
- Если выжать тебя, то получится лучше, чем было! О да, выжать всю дурь, насильно впихнутую в твои разжиженные мозги!
Последние слова безумно оравшего Максимилиана потонули в гулких ударах резиновой дубинки.
Когда взбешенный охранник покинул камеру, Никольский ещё долго лежал, пытаясь отдышаться. Он сплюнул кровью и, охнув, сел, облокотившись о такую родную стену, вслух добавив:
- Слабак.
Закрыв глаза, Максимилиан погрузился в свои мысли, в глубины воспоминаний о своём богатом на события прошлом.
***
- Я в последний раз тебя, сука, спрашиваю - где мой бумер?!
- А я в последний раз отвечаю вам, что я был весь день в карауле, но два раза отходил по нужде!
- Два раза? По нужде? Тогда каким образом камеры слежения у моего дома засняли тебя, когда ты уезжал на моей машине? Ты что, телепортировался, или у тебя есть брат-близнец?!
- Не могу знать! Меня все видели, товарищ полковник, я только в туалет заходил!
- Щенок! Я тебя в дисбате сгною! Где машина?!
- Не могу знать…
Так у братьев Никольских впервые появилась собственная машина, хоть и пришлось тогда старшему, Александру, здорово за это пострадать. Впрочем, его причастность к исчезновению авто так и не смогли доказать, поэтому дело ограничилось лишь «губой». Зато на гражданке его ждал Максимилиан за рулём шикарного БМВ, с девицами и полным багажником элитного алкоголя.
- Ну как ты? Трудно тебе было? – спросил Макс. На что брат, как-то по-особому осмотрев предназначенные ему прелести жизни, ответил:
- Такое не забудешь. Но оно того стоило.
Братья и сестры делятся на два типа – первые, которые терпеть друг друга не могут, во всём стараясь преуспеть больше, урвать кусок пожирнее и купить одежду красивее. Второй тип – это не разлей вода, и Алекс с Максом были именно такими, да ещё к тому же близнецами – термоядерная смесь. Внешне их было не отличить, оба курчавые, с чуть раскосыми глазами, спортивными фигурами, и главная черта обоих - острый ум. Они смело и изобретательно пользовались своей идентичностью. С самого детства, начиная с малых невинных шалостей, братья, повзрослев, стали применять свои необычные особенности в более серьёзных масштабах.
Помимо относительно безобидного присваивания полковничьего автомобиля, можно было вспомнить и куда более щекотливые ситуации.
На последнем курсе университета братья решили провернуть опасную, но многообещающую авантюру. Александр вышел на одного из аспирантов химического факультета, с виду – обычного ботаника по имени Филипп. Алекс стал мастерски, будто рождественские гирлянды, вешать на уши химика лапшу, мол, деньги поплывут рекой, мол, только ты да я и небольшие продажи дефицитных в узких кругах препаратов, по большей мере психотропных. Филипп послушным болванчиком кивал – дело в шляпе.
Тем временем Максимилиан обеспечивал своему брату алиби (играя перед родителями обоих отпрысков, вертясь как изобретательный волчок). Казалось, всё шло по четко разработанному плану – найти лоха-химика, некоторое время рубить с него легкие деньги, а затем, как честные малые, сдать его в правоохранительные органы и быть героями.
Но каждый план работает ровно до тех пор, как не начинается его исполнение.
Ботаник оказался уже давно действующим поставщиком наркотических средств местному Пабло Эскобару. Узнав, что к его бизнесу тянет руки какой-то студент, барыга не стал откладывать дела в долгий ящик…
Братья Никольские добились славы, как и хотели, но уже после того, как сподручные наркодилера сломали Александру ноги.
Следователю очкарик Филипп поведал о том, что свежеиспеченный герой сам хотел заниматься распространением препаратов. Однако железное алиби Никольского и уже сложившееся о аспиранте мнение, как о чудаке-попавшемся-с-психотропами, сделали своё дело. Поверили чистому перед законом отличнику, который ценой тяжелой травмы смог помочь в поимке торговца смертью.
В каких только передрягах не бывали братья Никольские! Вместе, бок о бок, но в то же время, каждый всё больше вживался в свою собственную, отдельную роль, следуя по своему пути. Макс – как прилежный, безошибочно идущий к цели правдоруб. Алекс – мученик, во многом разочаровавшийся, но которому всё же благоволила судьба, медленно, но верно поднимая его вверх.
Максимилиан горестно вздохнул, вспоминая, к чему привело их непомерное честолюбие.
Им было тогда по тридцать лет – молодые, но успешные. Макс – кандидат в депутаты, а  Алекса приняли на службу в ФСБ. Их отец к тому времени уже умер, а мать жила у своей сестры, работая в самом спокойном и незыблемом месте на свете – библиотеке.
- Здорово, брат. Слышал, тебя все-таки взяли в ФСБ? Поздравляю. Слушай, мне помощь твоя требуется, это очень важно, разговор не телефонный. Да, давай в нашем месте.
Уютное, тихое кафе так и называлось – «Местечко». Столики были на приличном расстоянии друг от друга, еще и с возможностью закрыться шторой от посторонних глаз – обстановка идеальная для конфиденциальных встреч.
Сделав заказ на две чашки кофе и вишневый пирог, Максимилиан начал разговор:
- Дело вот, в чём. Через два месяца выборы, и я чувствую, что с Орловым что-то не чисто. То есть в общем, ничего особенного – содержит один сельскохозяйственный рынок, и ещё что-то, вроде бы типография – он и сам отзывается о своем бизнесе, как о бесполезной трате времени. Но знаешь, Алекс, у меня неспокойно на душе. Тёмные лошадки всегда самые опасные оппоненты на финише, и могут выкинуть какой-нибудь фокус.
Александр молча выслушал до конца, отпивая из чашки. Когда он поднял глаза на брата, в них плясали дьяволята.
- Хочешь, чтобы лошадка вывихнула ногу до финиша?
- Спокойно, спокойно! – засмеялся Макс. – Мужик он вроде бы неплохой, не нужно криминала, не нужно уничтожать его совсем. Просто убрать с моей дороги, так, чтобы в этом году он не составлял никому конкуренцию. Только сам не светись, Орлов не тупица – однозначно изучил мою биографию, и в курсе, кто мой брат.
- Не вопрос, - согласился Александр. – Сделаю всё по-тихому. Возьмусь за его сенной рынок, там всегда можно найти что-нибудь эдакое. Типография сто процентов чиста, как кожа младенца.
- Даже не знаю, как тебя отблагодарить!
- Оплати счёт за кофе и пирог. – похлопав брата по плечу, Алекс ушёл.
Использовав своё служебное положение, старший Никольский надавил на крышевавших рынок милиционеров, чтобы они провели рейд и посадили в тюрьму хотя бы одного торговца наркотиками. Таким образом, это не вредило бы кандидату в депутаты Орлову, но вредило его рейтингу в предвыборной кампании. Действительно, что это за депутат, который не углядел преступные элементы под собственным носом?
На следующий день после того рейда прямо в постели были убиты мать и тётка Никольских. На стене кровавыми буквами было написано «Не на того напал».
После опознания братья отправились приводить в порядок мертвую квартиру.
- Я убью его! – в истерике Максимилиан в кровь расшибал костяшки кулаков обо всё, что попадалось под руку. – Убью! Убью!
- Нет. – Алекс отстранённо массировал двумя пальцами переносицу, он словно витал где-то в облаках. – Хватит. Мы слишком далеко зашли. Рано или поздно это должно было произойти.
- Они были ни в чём не виноваты! Виноват я! – орал, брызгая слюной, Макс. – Это я всю жизнь пытался казаться лучше, быть выше, каким путём?! Обман, хитрость, подстава! Это я убил маму! Ненавижу!
Он ещё долго выплёскивал эмоции. Даже после того, как Александр всё-таки не сдержал слёз и ушёл в другую комнату, сиплые крики Макса продолжали сотрясать ни в чём не виновные стены.
Максимилиан, тяжело вздохнув, вспомнил, как он пришёл тогда к Орлову в офис. Ни единой мысли в голове, кроме горького, как земля, осознания, что он не сможет жить дальше, пока не накажет убийцу. И плевать, что будет.
- Я к господину Орлову.
Секретарь, видимо, знал в лицо конкурента своего босса, потому что без лишних вопросов пропустил в кабинет.
- Максимилиан Альбертович, я слышал о вашем горе… - Орлов осёкся, увидев, что гость  достаёт из кармана своего пальто.
- Ты, мразь, по полной ответишь за это. – казалось, это говорил вовсе и не Никольский, а пистолет в его руке. – Ты, твоя жена, дети, братья – весь твой род. Вы все сдохните.
- Это не я! – тот смертельно побледнел, голос предательски дрогнул. – Не я, клянусь!
- Какая разница, чьими руками ты это сделал? – раздраженно бросил Макс.
- Ты ведь не знаешь! А если узнаешь, меня убьют.
- Говори. – Никольского заинтересовали последние слова оппонента. – Иначе я убью тебя сейчас, а после - всю твою родню до пятого колена.
Орлов в отчаянии схватился за свою лысую голову и застонал.
- Ты думаешь, что ты хоть что-то решаешь? Или я решаю? – он кричал шёпотом. – Ты вообще не представляешь, как устроен мир! Ты думаешь, что я чьими-то руками убил твоих родных, но на самом деле это Они моими руками сделали это!
- Кто «они»? Что ты несёшь?
Тут Орлов уже не сдержал нервного смешка.
- Да ты совсем зелёный ещё. Всё, что ни происходит, происходит по их прихоти. Меня депутатом ставят Они. Цены поднимают и снижают – Они. Кого будет любить народ, и о чём он будет думать – решают Они.
- А президент?
- Да ты что, тупой? – презрительно скривил губы Орлов. – Я не желал тебе зла и не желаю, поэтому вот тебе мой совет – не ввязывайся в большие дела, сиди тихо, и, может быть, доживёшь до старости.
Максимилиан ушёл тогда от него в задумчивом состоянии. Причин не верить Орлову не было – то, что он рассказал, было слишком оригинальным и сложным, чтобы быть импровизационной ложью. Особенно после того, как Никольский проанализировал всю свою жизнь, вспомнив все события, происходящие вокруг него – многое вставало на свои места.
Ни в одной газете или новостной ленте города не было ни строчки о трагедии в его семье, зато повсюду были хвалебные статьи о кандидате в депутаты А.Орлове, искоренившем на вверенной ему территории практически всю преступность. Блеск! Теперь понятно, зачем ему типография. На первый взгляд, абсолютно бесперспективно, зато, если копнуть поглубже – это же прямое воздействие информацией на людей, которым можно внушить абсолютно всё, что захочешь! Настоящей правды в современном мире вообще не существует, есть лишь этот скользкий кубик Рубика – точка зрения. Каким цветом повернёшь к зрителю – так и будет он её воспринимать.
На выборах победил, как и ожидалось, Орлов, оставив всех своих конкурентов позади. Но Макс Никольский ничего не забыл, и поклялся себе бороться с Ними до самого конца, любой ценой, кроме обмана и лицемерия. Амбиций и способностей ему было не занимать, так что уже на следующих выборах ему удалось стать полноправным депутатом, маленьким винтиком в большой машине государства, которой управляли Они. Но если много маленьких винтиков внезапно вышли бы из строя, то автомобиль, на полном ходу врезавшись в столб, размозжил бы голову своему водителю.
План был сложный, и требовал много времени, но Никольский никуда не торопился; это было не спонтанной мальчишеской авантюрой, а взвешенным и глубоко продуманным намерением.
Максимилиан гладил рукой шершавую стенку своей камеры, чувствуя, что скоро придёт конец. Всё, что мог сделать, он сделал, но этого оказалось недостаточно. Оставалось лишь предаваться воспоминаниям о том, как он, год за годом, общаясь с самыми разными людьми, подбирал к каждому ключ, разбираясь в их способностях, возможностях и ценностях. Со временем набралась команда энтузиастов, которым было не всё равно, которые хотели изменить то, о чём остальные даже не догадывались. Подпольная деятельность Никольского хранилась в жесточайшей тайне, все члены сообщества были крепкими орешками, проверенными кадрами. Макс был уверен, что даже никто из родных и близких людей не подозревал о их второй жизни.
Одним из единственных путей, ведущих к Ним, был интернет и другие средства массовой информации. Если где они себя и выдавали, так это в своём влиянии на людей, и именно от этого, от обратного, их и можно было попытаться отыскать. Редакторы газет и новостей, журналисты, звёздные личности, просто интернет-пользователи, оставляющие информэмоционально заряженные комментарии – казалось, что в подтасовке фактов и в перевирании истины задействованы вообще все! Но на самом деле, многие из них вообще не понимали, что они делают, являясь по сути всего лишь передвижными фигурками в руках поистине неуловимой верхушки тайного общества.
В своих поисках команда Никольского двигалась от одной пешки к другой, чуть более значимой, чем предыдущая. С каждым годом всё выше и выше, и наконец, обнаружить действительно важную шишку им удалось лишь через пятнадцать лет титанических усилий. Поймав в прицел своего внимания известнейшего режиссёра современности, они уже не выпускали его из вида, пытаясь узнать как можно больше о его подноготной. Максимилиан Альбертович вспомнил арабскую пословицу о верблюде, который, лишь засунув в палатку свой нос, неизбежно залезет туда полностью. Он со своей командой был тем самым верблюдом, который вплотную подобрался к своей цели. Оставалось лишь дождаться нужного момента, чтобы поставить точку.
Когда ему позвонил Александр, предложив встретиться, Макс был несказанно рад. Они время от времени виделись на нейтральных территориях, избегая вездесущих журналистов. Для всех вокруг братья были оппонентами, чуть ли не врагами. Старший Никольский всё это время успешно продвигался по федеральной службе.
- Ну как ты, брат? – Никольские сидели за столиком в бессмертном «Местечке», попивая кофе с сиропом. Алекс, стараясь не смотреть Максу в глаза, молча тёр свою бородку, и тот продолжил, - Честно говоря, мне не хватает наших с тобой шуток молодости. Всё было как-то проще, чем сейчас, когда узнал правду, когда есть что терять… Брат! – он нагнулся вперёд – Я хочу, чтобы ты знал, у меня получилось! Я нашёл, нашёл Их! Нет никакого сомнения. Осталось только подготовить завершающий удар, и мы все будем свободны! Алекс!
- Я тоже хочу, чтобы ты кое-что узнал. – ответил, наконец, старший Никольский, лицо его при этом было угрюмым, как кирпич. – Меня заметили. Они заметили, и настойчиво вербуют к себе. Боюсь, что отказы не принимаются.
- Нет! Нет, такого не будет! – Макс аж подпрыгнул на стуле. – Что делать? Нет!
Александр в ужасе наблюдал за братом. Тот, в панике то вскакивал со стула, то вновь падал на него, и в итоге, ничего не сказав на прощание, просто выбежал из кафе.
Побоявшись оставлять Максимилиана в таком состоянии, старший Никольский поспешил следом. Сев в свой лексус, он устремился за ним в погоню, уверенно обгоняя и подрезая всех вокруг, не обращая внимания на светофоры, один раз даже проехав по тротуару, едва не сбив парочку прохожих – и всё равно безнадёжно отставал. Когда Алекс уже подумал, что потерял его, то обнаружил машину брата припаркованной возле неприметного пятиэтажного здания. Решив подстраховаться, он проехал на один квартал дальше.
Благоразумно решив, что искать по квартирам занятие бесполезное, Александр вломился в парикмахерскую, расположенную на цокольном этаже, уже слыша где-то вдалеке милицейские сирены.
Зал был полон людьми, куда-то звонящими, что-то пишущими на ноутбуках, и одновременно советовавшимися между собой.
- Что ты здесь делаешь? – налетел на него Максимилиан. – Тебе здесь не место! Ждать больше нельзя, я дал старт завершающей фазе операции, сегодня либо мы умрем, либо они.
- Слушай сюда! Вас засекли, я не знаю, как! – Алекс старался сохранять самообладание, но всё равно срывался на крик. – Уже едет милиция, это конец!
В зале воцарилась тишина, и в ней действительно уже можно было услышать противно визжащие сирены. Максимилиан, раскрыв рот, застыл на месте. Телефон выпал из его обмякшей руки.
- Беги, брат! – решился на отчаянный шаг Александр. – Я останусь вместо тебя, как раньше, помнишь?! Беги!
Парикмахерская стремительно пустела.
- Оставь. – грустно просипел Макс. – Тебе и так за всю жизнь досталось. Мы уже давно не так похожи, как в молодости. Уходи от меня. Я не смог. Уходи!
Зарычав от безысходности, Алекс вылез через окно. Отряхнувшись, он побежал к лексусу, оставленному где-то неподалеку, слыша, как где-то позади рявкают цепные псы правосудия.
***
Многие, но не все заговорщики попались в тот злополучный вечер. Суд над ними был скорый и непреклонный – пожизненное заключение, а организатору и идейному лидеру Максимилиану Альбертовичу Никольскому и вовсе дали высшую меру – расстрел.
Семь долгих дней в одиночной камере древней крепости, используемой как тюрьма, длились бесконечно долго. Как для одного брата, так и для другого.
В день исполнения приговора Александр не спал, не мылся и не ел. Он вообще ничего не делал, просто сидел в кресле напротив выключенного телевизора и долго, очень долго  рассматривал его, поглаживая свою бородку.
В восемь часов вечера нажал на пульт, включая новостной канал.
«Сегодня, 8 мая тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года…»
Никольский рассеянно встряхнул лысеющей головой. Послышалось.
« Ровно в 19:17 был приведён в действие смертный приговор для организатора террористической группировки Никольского Максимилиана Альбертовича, планировавшего…»
Александр ожесточённо вжал кнопку в пульт, выключая телевизор.
Дьявольский огонь в его глазах говорил лишь об одном: «Сделали свой ход? Теперь слово будет за мной».

P.S. Если бы некий А.Орлов знал, к каким последствиям приведет лишь одна его небылица, выдуманная на ходу два десятилетия назад, то предпочёл бы смерть.