Грустный странник

Когда мне был семь с половиной лет, закончилось невинное детство, - умер папа моей мамы, мой русский дед, Фёдор Кириллович. До его кончины, мы каждое лето ездили в деревню, где-то под Бабаево; а как деда не стало, то и закончились эти летние поездки на Вологодчину. С тех пор я там не был. Потом, перед московской Олимпиадой, сломали всю Хорошевку, а мою бабушку переселили в Строгино. Для меня это было прощанием с детством! Бабушка прожила там до прихода Горбачёва к власти, а вскоре, летом неожиданно для всех (она была очень крепкая старушка) умерла. Я тогда, будучи юношей, приехал в Москву и жил с ней. Я всё хотел тогда куда-то там поступить, или устроиться в Союзмультфильм; для этого нужна была московская прописка. Кончилось всё ничем! Моей бабушки не стало, квартиру советское государство забрало (там никто не был кроме неё прописан). Я еще немного пожил в той однокомнатной квартирке, до ноября месяца. Потом вернулся в свой Ереван. Для меня это всё был шок! Москва меня сильно обломала! Я прожил в ней чуть ли не полгода, а так и не сумел ничего сделать: я завис в воздухе, я потерял любимую бабушку, и не сумел ни жениться, ни как-то пристроиться. При этом внутри меня жили какие-то кошмары, и я их из себя изливал на бумагу. Потом, я опять возвращался в Москву, но мне уже негде было жить. Только у родственников на Полянке, да и то... Поэтому я после этого не чувствовал себя в Москве своим, хотя там родился, и потом долго жил. Я чувствовал себя там грустным странником.