У каждого свой Вавилон

Но если сильно поднажать и постараться
Я догоню - мы сможем потягаться
Пахать без сна, без перерыва, без обеда
Постой, постой Постой! Куда я еду? (с) Люмен - Гонка


Оглушительная какофония децибел проникала в салон машины приглушаемая смесью железа, пластика и стекла. Это ограда была спасительной для твоих ушей. Ты держал окна машины закрытыми с тех пор, как выехал на трассу.

Салон машины стал твоим личным, передвижным домом. Загаженным и пропахшим сигаретным дымом. Ты редко обращал внимания на эти излишки, ведь где-то впереди маячил настоящий Вавилон. С домами, чьи стены выстроены из монет. Где на мир смотришь не через загаженное ветровое стекло, а через алмазы. Где у каждого есть дом, круглая сумма на счете и можно не бояться, что старость проведешь на Обочине. Именно об этом рассказывали парни на Временных стоянках и Промежуточных пунктах. Взрослые травили детям байки об этом волшебном месте. Заканчивалось все тем, что грезившие о Вавилоне дети собирали свои собственные машины и бросались в погоню за желанным призраком. Становились одними из тех, кто отдавал свою судьбу во власть трассе.

После первой тысячи миль азарт уходил, оставляя место смеси страха и усталости. Страх потому что, поворачивая голову можно было увидеть Обочину усеянную трупами и искореженными машинами. И за каждой смертью, будь то машина или человек, стояло человеческое желание.  Усталость приходила  из-за того, что останавливаться, можно было только на Временных стоянках и Промежуточных пунктах.  А между ними была смерть и пустота.  Бывалые гонщики уже знали, сколько минут можно потратить на закупку едой, и сколько часов, чтобы поспать. Стоило им открыть глаза, как они снова лихорадочно гнали вперед, восстанавливая свое место в потоке. Мчались навстречу ему.

Вавилону.

Бросив взгляд на спидометр, ты с ужасом увидел, что сбросил скорость до шестидесяти. Вжав педаль газа в пол, ты уверенно маневрируешь между машинами на ровной трассе. Двенадцать полос одностороннего движения всегда были забиты, но иногда появлялось возможность проскочить вперед. Ты, прокладывая маршрут, всегда старался держаться середины дороги. Тебя до сих пор мутило от воспоминания, где едущая впереди машина раскатала по крайней первой полосе дороги жителя Обочины. Он шел в том же направлении, куда двигался поток. Глотая пыль из-под колес, мужчина мечтал о Вавилоне, но тело его осталось гнить на Обочине. Машина сбившая его даже не остановилась. А ты стал судорожно держаться середины дороги и выработал навык смотреть по сторонам только на машины. Не дальше.

Впереди показался Промежуточный пункт.  Характерной чертой у этих «паразитов на Обочине» была загроможденность ржавыми автомобилями. Возраст обитателей в любом пункте не младше пятидесяти. Те самые бедолаги, у которых сломалась машина/кончился бензин/испарилась надежда/истощились силы. Тебе, двадцати пятилетнему придурку, такая участь кажется хуже смерти и на этот случай ты припас для себя ствол с одной пулей. Голодные, серые руины домов возвышались по обе стороны от трассы. Кое- где виднелись самодельные вывески. Ты, пробежавшись по ним взглядом, за пару секунд выбрал для себя маршрут. Сигареты и еда в подвале, бензин у скорченного старика в ковбойской шляпе. Загрузив пожитки в багажник, а еду в салон, ты остановился, и устало вытер пот со лба. В моменты, когда время замедлялось, ты любил смотреть на небо. Когда-то за пылью и отходами трассы были видны звезды. Отец рассказывал тебе, что это «планеты», но ты не мог представить, что это такое.

Спохватившись, ты метнулся за руль, захлопнул дверь и помчался возвращать свое место в потоке. Ты редко когда ездил меньше двухсот. В этой бесконечной гонке тебя  восхищала только скорость. Она стала твоей лучшей подругой, женой и Богом.
Сверху падали хлопья посеревшего снега. Ты давно уже перестал следить за временами года, ведь в машине это совсем не важно. Ты специально ставил себе всесезонную резину, чтобы не заморачиваться ее сменой. Чтобы не терять время.
Отточенным движением ты закурил сигарету.

Машинально напевая какую-то старую мелодию, ты наполнял легкие никотином. Выкуренная на голодный желудок сигарета вызвала легкую тошноту и головокружение. Ты встречал их как лучших друзей.

Свое место удалось вернуть через пятнадцать минут. Слева красная развалюха со следами сварки и ржавчины. За рулем был знакомый тебе человек, но имени его ты никак не мог запомнить. Справа корыто, которое вызывало страх даже у тебя, видавшего виды водителя. Внушительная махина, с острым носом, приваренным к капоту и крыльям. Эта агрессивная крошка была создана для того чтобы преодолеть все на свете. Растолкать мелких букашек под колесами.

Ты медленно поглощал какую-то съедобную дрянь, когда впереди открылась щель. Зазор между машинами. Спасительный метр. Возможность. Не раздумывая, ты протиснулся в нее, оставляя несколько позади красного друга и верзилу. Последнему это не понравилось, и он пронзительно загудел. Рев его мотора выделялся из общей симфонии гневным голосом. Он взбесился и прибавил газу. Его махина взревела еще громче и тараном впилась в бампер идущего впереди муравья. Натужно заскрипели шины. Страшила без особого труда двигал впереди стоящую машину. Ее бампер сминался о впереди идущую, в салоне метался водитель. Они были в левом втором ряду, даже если бы он вышел, то его раскатали в миг.

Монстр посеял панику даже у впереди идущих машин. Пока он отыгрывался на впереди идущем, ты искал выход. Сумев пробраться в еще один зазор, ты оказался с краю дороги. Крайний правый. Сердце замерло. Перед глазами снова стоял тот раскатанный мужчина. Ты видел его отчетливо и ясно. Потом сознание почему-то сменило его лицо на милое и знакомое детское личико. Вот правда почему оно было знакомым ты вспомнить не мог. Словно кто-то запер часть твоего мозга с какими-то важными воспоминаниями. Изображение, стоявшее перед глазами, стало похоже на старую, переливающуюся открытку. Тело убитого мужчины сменялось на детское, а рядом начала вырисовываться фигура женщины.

Осознание что это не иллюзия пришло с внезапностью выстрела.

Это самая реальная реальность, что может быть. Девочка стояла в свете твоих фар и смотрела на тебя, в то время как ты упускал мгновения, чтобы нажать тормоз и спасти ей жизнь. Когда рефлекс сработал, было уже поздно. Мир наполнился отголосками глухого удара.  Даже оркестр трассы стих. Словно все замерло, затаило дыхание, наблюдая за ужасной точкой бытия.

Дрожащими руками ты открыл дверь и протиснулся через ржавый остов какого-то сломавшегося авто. Девочка лежала на спине, раскинув руки как звезда. У нее были ярко рыжие волосы и лицо усеянное веснушками. Чумазое чудо. Обитатель Обочины.
 
Упав на колени, ты похолодевшими пальцами прикоснулся к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Бесполезно, девочка была мертва. Уходящее тепло ее тела обожгло хлеще каленого железа. Ты смотрел, как под ее головой растет лужа крови. На ее глянцевой поверхности играл огонь твоих фар.

Внезапно со стороны Обочины на тебя вылетела женщина. Гнев исказил ее лицо до уродливой гримасы. Она что-то кричала, трясла тебя. Встав на ноги, ты попытался от нее сбежать, но сделав шаг в сторону, ты лишь краем глаза успел увидеть чьи-то фары. Гудок машины был гневным и громким. Как сам приговор о рождении в этой Вселенной.

Лежа на холодной поверхности трассы, ты понял, что сверху сыпался вовсе не снег.

Это был пепел.



***
Ты резко открыл глаза. Первое что попало в поле зрения, это ее лицо. Лицо той, что гневно трясла тебя и корила за отнятую жизнь. Не проснувшееся сознание приняло сон за действительность. Сердце, болезненно сжавшись, пропустило удар. Только спустя несколько мгновений ты смог узнать в ней свою жену. Рыжая, с сеткой уже наметившихся морщин. Она спала на животе, подсунув руки под подушку, и забавно хмурила брови.

Перевернувшись на спину, ты принялся восстанавливать дыхание и усмирять дрожь. В горле пересохло. Часы показывали восемь-тридцать утра. Возвращаться в тот кошмар больше не хотелось.

Одевшись, ты вышел на балкон, где ранняя осень окатила прохладой. В воздухе пахло этим непередаваемым осенним ароматом. Никакого бензина и пепла.

 Закурив сигарету,  осматриваешь двор. Сосед копался в своей дорогой машине.  Заметив тебя на балконе, он махнул рукой, а ты кивнул в ответ. При взгляде на его авто, зависть всегда составляла тебе компанию. Джип последней модели, всегда чистый и блестящий. Куда тебе до него со своим стареньким Рено.

Вкалывая денно и нощно, ты пытался угнаться за ним.

Хотел стать кем-то более чем… кто?

Из подъезда вышла  его молодая жена с вечно тявкающей собакой. Блондинка, с явным силиконом в четвертом размере груди и ботоксом на лице. Светка как-то пыталась с ней подружиться, но мозгов в этой красивой конструкции не предусмотрено.

Будет ли она рядом, если его выкинет на Обочину?

Сосед в дорогом костюме посадил ее в авто и ехидно ухмыльнулся тебе. Быть может, он повез ее куда-то на очередную встречу. Где дорогие машины, красивые женщины, хорошая еда. В царство Вавилона. С алмазами вместо окон.

Останутся ли все это с ним, если его богатство превратиться в черенки, как в той сказке?

Из мыслей тебя вывел шорох. Сигаретный пепел обжег пальцы. Удивленно посмотрел на окурок, вроде только прикурил, а она уже истлела. Обернувшись, ты увидел лицо девочки с ярко рыжими локонами и веснушками на лице.

- С добрым утром, папа! – крикнула она и ты, закрыв балконную дверь, взял ее на руки.

- Доброе утро, Рыжик.

Сквозь мягкую пижаму ты чувствовал тепло ее тела. Живого, родного и любимого. В ушах до сих пор стоял тот самый звук глухого удара тела о капот машины. Ты на миг вернулся в ту реальность, и дыхание перехватило во второй раз за утро. В горле образовался ком.

- Чем мы сегодня будем заниматься? Ты уедешь на работу?
 
Ты поставил ее на ноги.

Работа. Работа, что ведет к Вавилону. Эта треклятая трасса, вечная гонка по кругу. Сознание, словно играя в пятнашки, собрало новую комбинацию установок, мотиваций и реальности. Ответ после этого пришел мгновенно.
 
- Нет, малышка. Сегодня у нас будет общее приключение.

Громкий радостный возглас раскатился по квартире, явно разбудив жену.

Дочка убежала оповестить маму о планах. Вскоре из их комнаты доносилось уже два голоса. Ты успел сделать себе кофе и, улыбаясь, следил за тем, как просыпается мир внутри твоей квартиры.

У каждого свой Вавилон.