Последний шанс

Фантастический рассказ
               
                Последний шанс.

К ночи крепко подморозило. Сторож Иван вышел на двор, присел возле дерева и случайно поднял голову вверх.
- Красота, - не сдержал он возгласа восхищения.
Черное бездонное небо освещалось круглой и желтой, как медный пятак времен Советского Союза  луной, да зеленоватого цвета звездами, щедрыми россыпями разбросанными по всей его поверхности. Иван не силен был в астрономии и потому из рассыпанных по небу звезд мог сложить только одно созвездие, которое умещалось на этикетке армянского коньяка.
« Что за жизнь, - подумал Иван, - все нормальные люди отмечают Новый год по домам, а мне приходится с бычками да коровенками праздновать». Ваня встал, облегченный, и, поскольку руки и ноги уже начинали подмерзать, поспешил в сторожку. Здесь, подле самодельной печки-каменки, было тепло. Он подкинул дров и стал накрывать на стол.
Колхозная ферма, которую в новогоднюю ночь выпал черед охранять Ивану, находилась в отдалении от деревни. Была она совсем небольшой, как, впрочем, и сама деревня, но зимой охранялась круглосуточно. Вроде как от хищников всяких из соседнего леса, но, по большому счету, чтобы занять чем-то в зимнее время мужиков, поскольку зимой работы в деревне было гораздо меньше, нежели летом. Люди, проживавшие в деревне, в большинстве своем давно перевалили рубеж «для тех, кому за тридцать». Иван и сам недавно разменял четвертый десяток. Большая часть его одноклассников давно разъехалась. Кто в райцентр за сто двадцать километров, а кто еще дальше. А вот Ваня отчего-то не уехал. То ли держало его здесь что, то ли боялся в новое окунуться, шут его знает. Но только чувствовал по себе: не тянет его в райцентр, а уж про «дальше» и не думал никогда. Любил эти края, а почему, объяснить не мог.
Часы показывали десять вечера, и Ваня решил: можно начинать провожать Старый год. На столе уже присутствовало пол-бутылки самогона, огурцы да сало с толстой мясной прожилкой. Он нарезал хлебца и снял с печи горячую сковороду с жареной картошкой. Елочную игрушку-шар  повесил на выломанную неподалеку от фермы сосновую ветку. «Ну что ж, - Ваня налил себе немного самогона в стакан, - за уходящий Старый год». Залпом выпил. «Хорош, - похвалил соседа, - настоящий первач». Горячительная жидкость теплом растеклась по внутренностям. Притупившееся было чувство голода, проснулось и дало о себе знать внутриутробным урчанием. Приналег на еду. Из радиоприемника разносилась по сторожке веселая танцевальная музыка. Радостные голоса возвещали о скором приходе Нового года и о большом счастье в нем. Иван озлобленно хрустнул огурцом: не ждал он ничего от наступающего года нового, да и хорошего особенно не ждал. Одного точно не хотел: чтобы новый год был похож на старый. Откинувшись на спинку стула,  он стал перелистывать в памяти наиболее значимые события года уходящего. Вспомнил зиму прошлую, когда с дядькой ходили на охоту на зайца. Пошли на зайца, а напоролись на кабана-секача. «Матерь божья», - Иван вспомнил, вздрогнул и налил себе еще. Как сейчас, перед глазами всплыла картина: дядька стреляет и промахивается, а у Ивана ружье даёт осечку. Кабан опрокидывает родственника и втыкает ему в спину свои здоровенные клычищи. Вот только и спасло того, что был рюкзак на спине, а в нем железный таз: дядька барабанил в него, чтобы зверь на поле из нор выбегал. Туда-то и пришелся удар огромных клыков. Со второго раза Иван уложил секача рядом с дядькой.  Однако долго пришлось родственнику в больнице проваляться, залечивая спину.
А то вот еще одно воспоминание, больно горестное: мать по весне захворала, а к концу лета, как раз на уборочную, померла. Горе оно и есть. Остался Ваня совсем один, не считая дядьку с больной спиной.
«Ах да, - почесал затылок, - была ведь некоторое время у меня подруга». Иван, в смысле любви, был застенчивым парнем. А тут раз пошел в клуб в соседнюю деревню за двенадцать километров и познакомился там с Клавдией. Не сказать, чтоб красавица: лицо круглое да белое, как луна в полнолуние, ростом не велика, но зато крепкая, коренастая. И собрался он уже свата, ну дядьку своего засылать, тем паче, что и мать, пока жива была, все твердила: пора, мол, Ванюша остепениться тебе, да и найти верную спутницу. И решил Иван, что наконец-то нашел ее.   «Ан,  нет, - досадливо поморщился и хлопнул ладонью по столу, - не вышло!» Будто между ним и Клавдией, как он всегда ее называл,  кот черный пробежал. Пришел в очередной раз на свидание Иван, несмотря на непогоду: ураган тогда разбушевался не на шутку. Только в их деревне с шести домов крыши посрывало, но прошел он двенадцать километров и даже цветы с собой принес. Георгины. Шел ведь уже по-серьезному, с официальным предложением. В дом постучал к Клавдии, а мамаша ее -  которую, честно сказать, недолюбливал Иван и где-то даже побаивался - в сени не пустила. Говорит: Клавка в клуб пошла. Удивился парень: в такую непогоду? Ну, да развернулся и в клуб побежал. Сердце  готово было выпрыгнуть из груди, казалось, что вот сейчас она как услышит про предложение, так сразу и бросится к нему на шею. В знак благодарности. Вот Ваня двери распахивает, а там музыка, весело. Людей, правда, немного: пять девок в центре пляшут, да двое парней на стульях спят. А где же Клавдия? Огляделся: нет ее. Он выскочил в коридор и заметил за шкафом, стоявшим в углу, какое-то шевеление. Подошел ближе и увидел страшное, что никогда и подумать не мог. Стояла  Клавдия с растрепанными волосами. Да не сама она стояла за шкафом, а находилась в объятиях какого-то неизвестного Ивану мужика. Спокойный по натуре, в этот раз не смог сдержать эмоций, выругался нецензурно и выбросил георгины в урну. «Не может женщина, в таком положении стоящая за шкафом, быть моей верной спутницей», - твердо решил он и вернулся домой ни с чем.
А вот еще одно воспоминание перед глазами проплыло. Август – самая жаркая пора в колхозе. Ваня на комбайне едет по морю из пшеницы. Всего неделя до конца уборочной. Иван – впереди всех и должен получить премию да телевизор в придачу. Так вот на тебе: ломается комбайн в таком месте, что и запчастей таких нет. Запчастей ждет Иван четыре дня. Ну а потом уж какое там первое место, какой там телевизор. Призадумался парень, и стали проплывать у него перед глазами картины всей его жизни.  Вот он малый босой бегает по двору, резвится. Жарко: решил воды из колодца набрать, не удержал ведро и бултых в колодец. Хорошо, мамка рядом была, вытащила. Но с тех пор, очень стал Иван бояться замкнутого пространства и в волнительных ситуациях сильно заикался.
Вспомнил отца своего – пьяницу запойного. Однако ж мастер был на все руки: хоть сруб поставить, хоть часы починить. Вся деревня к нему обращалась за помощью. И в знак благодарности несли ему люди самогон да водку. Вот и спился человек до ручки. Полез однажды крышу крыть шифером, но не удержался, пьяный, и упал. Врачи сказали: отбил что-то внутри. В общем, пожил еще с неделю и помер.
Иван опустил голову на руки: «Е-мое, что ни вспомни – одни горести и невезение. Видать, так предназначено мне свыше и ничего уже не изменишь». Захотелось вдруг ему всплакнуть, но сдержался: «Все ж председатель колхоза неоднократно говорил, что во мне какой-то стержень есть, а он слов на ветер не бросает». Председатель и впрямь любил Ивана, как он говорил,  за ответственность и исполнительность, а также за то, что из всей части мужского коллектива только он избегал каждодневного общения со спиртным. Поэтому и употреблял спиртное Иван только по выходным, чтобы этот самый стержень в себе не растворить. Налил третью. Подумалось: «Третий тост – за любовь? Да какая тут любовь, - махнул в сердцах рукой, - после Клавдии никто сердцу не мил».
Закусил и разомлел парень у теплой печки. Глаза сами собой закрылись. «Всего на минуту, - решил, - поскольку спать на рабочем месте запрещено». И сразу же снится сон. Будто сидит он дома на печи уже старый, с длинной бородой и горько плачет.  Тут вдруг появляется Клавдия и спрашивает у него:
- Знаешь, Иван, почему у нас с тобой ничего не вышло?
Бородатый Иван вытирает слезы:
- Почему?
- Потому что ты лох, Ваня, - хохочет она.
- Лох? – переспрашивает он, - это кто такой?
- Как тебе объснить: ну, это такой валенок, которому трудно подобрать пару.
- Да? – удивляется он. – Так как же мне измениться?
- Никак! – снова хохочет Клавдия в ответ, - горбатого исправит только…
Ваня проснулся, потрогал щеки: они были мокры от слез. Захотелось завыть диким воем. «А на кой мне такая жизнь, - он встал и рывком вытащил ремень с большой армейской пряжкой из своих ватных штанов, - никому я не нужен здесь. Не за что мне здесь держаться». Он влез на скамью и зацепил ремень за торчавшую из печной трубы длинную заслонку. Из радиоприемника донесся звон бокалов.
« Пусть в Новый год сбудутся все ваши желания», - послышалось оттуда.
Посмотрел на часы -  полночь. Заиграл гимн. Иван накинул петлю на шею, мысленно попрощался со всеми и посмотрел в окно. Внезапно на фоне ясного звездного неба он увидел яркую полоску ослепительного света, как бы зависшую над фермой. Она с каждым мгновением увеличивалась в размерах. «Ферма горит!» – мелькнула мысль. Ваня скинул  петлю, схватил тулуп и охотничье ружье, находившееся в сторожке на случай атаки волков, и, выскочив на улицу, бросился к ферме. Через пару минут он уже был возле ее стен. Однако никаких признаков огня  не увидел. Стал обходить вокруг, одновременно наблюдая за светящейся полосой, которая, как оказалось, зависла не над фермой, а над находящимся за ней лесом. В центре искрящейся полосы он различил  странный красноватый шар.  Через минут десять весь лес стал отчетливо виден. Свет проникал меж деревьев и стелился по снегу, подобно туману. У парня перехватило дыхание: « Что делать? Может это война. Может вражеские военно-воздушные силы пустили отравляющий газ? А у меня-то и противогаза нет! Как сообщить, кого позвать? Ближайший телефон в деревне». Иван метнулся к сторожке, но провалился в глубокий снег и увяз. Выбравшись, побежал, что есть сил. Но свет уже настиг его. Вокруг стало светло, как днем. Ваня слышал какое-то слабое жужжание позади, но не останавливался. Наконец, он возле сторожки. И вдруг р-раз: свет исчез. Иван распахнул дверь, зажег лампочку и обомлел. За столом сидели двое: Дед Мороз и Снегурочка.
- Фу-у, - он облегченно выдохнул, - из деревни?
Дед Мороз внимательно посмотрел на него.
- Ты ждешь кого-то, Иван?
Парень лихорадочно пытался угадать под костюмами знакомых, но не получалось.
- Однако вы здорово замаскировались, ребята, - Ваня радостно заулыбался, - что ж, давайте за Новый год?
Он поставил в угол ружье и скинул тулуп. Снегурочка в знак согласия кивнула. Иван достал алюминевую кружку и поставил ее перед Дедом Морозом, а для Снегурочки посуды не было. Нашелся только маленький чайник-заварник с отбитым носиком. Ваня, извиняясь, поставил заварник перед собой, а свой стакан – перед Снегурочкой.
- Нет, зачем же, - сказала та и поменяла посуду, - лей, - властным жестом показала на чайник.
Иван налил немного.
- Да что ты, как не родной, - Снегурочка тряхнула головой так, что кокошник вместе с париком  съехали набок, обнажив совершенно лысый череп.- Лей еще!
«Судя по аппетиту – наши, - подумал Иван, но вот что-то уж морды больно незнакомые». Выпили.
- А вы, ребята, приезжие? – Ваня зачерпнул ложкой картошки из сковороды и отправил в рот.
- Да нет, мы не приезжие, - Дед Мороз захрустел огурцом и пристально посмотрел на парня. -  Мы, Иван, прилетные. И прилетели к тебе, дорогой наш человек.
- Ох и ловко лепите, ребята, - ухмыльнулся парень, - это все, типа, розыгрыш, да?
Снегурочка засмеялась странным смехом, похожим на хруст грецких орехов, когда по ним бьют молотком.
- Не верится?  Не верится, глупый землянин.
- Ну, тихо, - Дед сделал предостерегающий жест в сторону Внучки, - это вполне адекватная реакция обычного человека. У нас мало времени, поэтому перейдем сразу к делу. Ты, Иван,  сегодня решил уйти отсюда. В этом нет ничего оригинального: множество людей ежедневно совершает подобное. И мы не придали бы этому значения, если бы… впрочем, начнем по порядку.
- А что тут начинать-то! Задание не выполнено и все. Как говорят у вас на Земле, - Снегурочка приблизила свое лицо  к парню, и он обратил внимание на ее огромные черные глаза, - в расход! На корм рыбам!
Ничего не понимающий Иван спросил дрогнувшим голосом:
- Каким рыбам? До ближайшего озера с десяток километров будет, - он придвинулся ближе к ружью. Издевательский тон незнакомца насторожил его.
- Ну, ну, не суетись и не пугайся, - Дед Мороз по-приятельски похлопал его по плечу, - ружье тебе не поможет.
Иван дернулся: «Откуда они узнали?»
- Все очень не просто, дорогой наш человек, - Дед Мороз, показалось, сочувственно посмотрел на него. – Ты не выполнил того, что в тебя заложено, не выполнил своей программы и уже хочешь уйти.
- Чего? – хрипло переспросил  Ваня: «Видно, какая-то секта. Вербуют, сволочи». Он не знал, что делать. Хотелось рвануться к двери и убежать. Попробовал пошевелиться, но руки и ноги, словно ватные, абсолютно не слушались.
- Вот, вот, посиди спокойно. Все, что происходит на Земле, происходит не просто так. Как ты себе представляешь: такое большое скопление людей и каждый делает, что хочет?
- Нет, до подобной крайности доводить нельзя, - вмешалась Снегурочка, - вы же истребите друг друга под корень. Вы ведь, по сути своей, очень кровожадны.
- Это потому что такие как ты лепили людей с себя, - Дед гневно посмотрел на Внучку, - а теперь вместе пожинаем плоды. – Ты, Иван, не должен был прийти к тому, к чему пришел сейчас. В некоторых случаях условия, создаваемые вами, людьми, оказывают большее влияние, нежели то, что делаем мы. Понимаешь, о чем я говорю?
- Да что ты его спрашиваешь! – Снегурочка раздраженно взмахнула рукой, - он же совсем отупел в этой деревне. Ты загляни в него: глаза абсолютно безмолвные, холодные. А ведь глаза - зеркало души. Об этом еще древние говорили.
- Подожди, - Дед Мороз перегнулся через стол и посмотрел в глаза парня.
Обездвиженный и потерявший дар речи Иван, почувствовал, будто его голова развалилась на несколько частей. Перед глазами все поплыло. Он напрягся и… замычал.
- Ха-ха, - Снегурочка схватилась за живот, - я же говорю. Он уже растерял весь свой словарный запас.
- Заткнись! - Дед ударил Внучку по щеке, - хватит паясничать. Развяжи ему язык.
- Я что, я ничего, - Снегурочка испуганно отодвинулась в угол, - пожалуйста, все равно это его не спасет.
- Помни, что я – Первый, а ты – Второй. И не лезь со своими фокусами. Говори, Иван.
Парень почувствовал, как  его язык задвигался во рту.
- Вы гипнотизеры из райцентра?
- Нет, - Дед Мороз досадливо поморщился, - не о том надо говорить. Мы те, кто контролирует твою жизнь.
- Тридцать два года назад ты был произведен на свет, хотя у твоих родителей была с этим проблема. Но мы помогли, - ехидно усмехнулась Снегурочка.
- Вы? – Иван вытаращил глаза.
- Ты был нашим экспериментом, - Дед Мороз поднялся из-за стола, и Ваня увидел его белые, как мрамор на кладбище, ноги. Но самое главное, на ступнях не было пальцев. Парень почувствовал, как волосы на голове начинают шевелиться. – Тебя поместили в тяжелые жизненные условия. Согласно нашему плану, из сложившейся ситуации имелось два пути развития событий: ты эволюционируешь, поднимаясь  вверх, то есть, или остаешься здесь и через определенное время становишься таким же, как твое окружение. Понимаешь, о чем я говорю?
Иван отрицательно покачал головой, облизал пересохшие губы и тихо произнес:
- Вы, в самом деле, не здешние…
Снегурочка достала руку из варежки, и Иван увидел узкую трехпалую кисть. Три длинных белых пальца сложились в большой кукиш.
- Этот человеческий символ ярко характеризует результат нашей с тобой совместно проделанной работы.
- На подконтрольной нам территории все происходящее предопределено. Допускаются некоторые отклонения, но тогда мы детально рассматриваем каждое отдельно взятое  дело, - заметил  Первый.
- Если отклонение слишком значительно, мы просто забираем фигуранта с собой, - добавил  Второй.
- Как это забираете? – не понял Иван.
- Обыкновенно: просто изымаем его из обращения, как изымают из обращения изорванные, обветшавшие банкноты…
- Ладно, не будем о грустном, - перебил Первый. – Понимаешь, Ваня, за время, равное ста земным годам – в масштабах Вселенной это, конечно, ничтожный отрезок – но, тем не менее, так вот, за все это время у нас случился только один прокол…
- Между прочим, на других территориях такие проколы случаются чаще, - вставил Второй.
- Не перебивай. Молодой биолог утопился в реке от неразделенной любви. А между тем, он должен был изобрести лекарство против одной известной болезни. И вот, в результате его легкомыслия, до сих пор страдает все человечество.
- А все потому, что мы недоглядели, - сказала Снегурочка.
Дед Мороз укоризненно посмотрел на нее.
- Ну, я недоглядел, ты ж тогда убыл с отчетом.
- Вся беда в том, - задумчиво произнес Первый, - что ты выбрал третий путь, который нами в расчет не брался. Самовольный уход из жизни, не самый лучший вариант решения. Это довольно легко.
- Скажу тебе по секрету, - вмешалась Снегурочка, - мы допускаем и такую форму расставания с жизнью. Просто кому-то, как говорится, на роду написано.
- Гораздо сложнее оставаться здесь, потому что приходится постоянно бороться: с самим собой, с окружающими. Но ты способен на это, - Первый сделал паузу, - был способен… Ты способен на большее.
- Потому что в тебе есть стержень, - Второй сложил три своих длинных пальца в кулак, - председатель правильно говорит.
Иван почесал затылок. Он уже не испытывал страха, на душе сделалось как-то спокойно.
- А что с меня толку здесь? Кому я нужен.  У меня нет никого. Почти… Все пьют целыми днями, а я так не могу. Я не знаю, что мне тут делать. Вот, если бы  у меня что-то было, ну, там  деньги какие, семья, друзья…  Чтоб это мне было дано. А то ведь ничего нет. Одни убытки и невезение. Э-эх,  достало все… - Иван налил полный стакан и залпом выпил.
- Если подвести жирную черту под проделанной нами работой, - гнусаво проговорил Второй, - то можно сделать однозначный вывод, что человек, как индивид, полностью приспосабливается к обстоятельствам. Порой, даже становится их заложником, - в знак важности он поднял один из своих пальцев вверх.
- Я чувствую себя виноватым перед тобой, Ваня, - Первый перестал ходить по комнате и присел рядом с парнем. – Потому что мы втянули тебя  в это дело.
- А я наоборот, не чувствую…
- Заткнись, Второй!
В этот момент за окном вспыхнул яркий белый свет. Первый засуетился.
- Нам пора. Решим так: мы дадим тебе еще один шанс. Теперь ты будешь находиться в совсем других условиях. В лучших условиях. Сроку тебе отпустим – три дня. Думай и делай правильные выводы.
- Чего? – не понял Иван.
- Делай выводы, дурень, - Второй быстро налил себе стакан самогона и разом выпил.
Первый схватил его за рукав:
- Хватит, уходим.
Порядком захмелевший Второй, задержался у двери.
- А в целом, пусть у вас в деревне скукота, ну так рядом же райцентр. Будь веселей и здоровей, Ванюша. Мне бы твои годы!
Первый вытолкал Второго из сторожки, затем обернулся к Ивану:
- Найди себя.
Хлопнула дверь, и Ваня увидел, как свет за окном стал затухать и отдаляться. Веки отяжелели, и он медленно опустился на лавку.

                *                *                *
- Вставай, сынок, опоздаешь в школу. Папин шофер ждет тебя внизу. Мария Федоровна, я говорила, чтобы вы отутюжили рубаху для Ивана. Сделайте это, да побыстрей.
Ваня открыл глаза..  «Черт, сегодня у нас контрольная», - всплыло в голове, - а через месяц – последние экзамены». Он бодро спрыгнул с кровати.
- И прощай школьная жизнь!
- Что ты говоришь, Ванечка? – домработница Мария Федоровна заглянула в его комнату.
- Ничего, баба Маша. Это я так: повторяю правила перед контрольной.
- А ну да, ну да, - кивнула она головой и, судя по звуку шагов, двинулась на кухню.
Ваня наскоро позавтракал и спустился вниз. У подъезда стояла черная «Волга» – служебный автомобиль отца. С тех пор, как папа возглавил  отдел  идеологии при обкоме, этот автомобиль вместе с шофером был прочно закреплен за ним и стал, можно сказать, не служебным, а домашним транспортом.
- Привет, Василий, - поздоровался Ваня с водителем, которого, несмотря на разницу в возрасте, считал своим другом: тот не однажды  спасал его от отцовского нагоняя.
- Здорово, Ванек, - Василий хлопнул по протянутой ладони и заулыбался. – Ну что: едем в школу или, может, в какой бар, кафе?
Ваня засмеялся и отрицательно покачал головой.
- Не-а. Сегодня надо в школу. Через месяц экзамены.
- Ну, раз надо, значит надо, - и Василий нажал на педаль газа.
В спецшколе с уклоном в сторону иностранных языков Ваня учился хорошо. Хотя, порой, и сам не понимал, как ему это удается, потому что в последний год учебе уделял внимания ровно столько, сколько оставалось после прогулок с друзьями. Сегодня у входа его как раз поджидал давний друг Витек. Они поздоровались.
- Слушай, Ваня, - Витя округлил глаза. Так он делал всегда, когда хотел сказать нечто важное. – Отец вчера с учений приехал, как всегда «в стельку»…  Смотри, чего я у него из кармана стырил, ну, то есть, у него выпало, - Витя развернул перед Иваном зеленую банкноту.
- Это же американские деньги: вот портрет ихнего президента в центре.
- Да я и сам знаю, ты посмотри на цифру – сто. Это сто долларов.
- Да, банкнот такого достоинства я в руках еще не держал, - согласился Иван,
- Ты лучше незаметно верни бате своему обратно.
- Зачем, он и не заметил. Таких у него в кармане была целая пачка, толщиной в спичечный коробок.
- Что уже генералам зарплату долларами выдают?
- Нет, просто к ним в министерство американцы приехали, по обмену опытом – у нас же с Западом что-то вроде дружбы намечается. Ты знаешь моего батю,  он -  торгаш по натуре. Видать, чего-то «загнал» им по хорошей цене.
- И что мы с ними будем делать: в обычном магазине на них ничего не купишь, а в «Березку» соваться боязно.
- Ну и темный ты, Иван, обменяем в «Интуристе».
Прозвенел звонок. Учительница по русскому языку вошла в класс. Все встали. Неожиданно за ней, распахнув дверь настежь, ворвался директор.
- Здравствуйте, дорогие наши выпускники, - расплылся он в улыбке. В спецшколе с уклоном в  сторону иностранных языков выпускники, и в самом деле, были недешевыми: сплошь и рядом сыновья и дочери представителей власть предержащих. Директор был вхож во многие семьи «дорогих выпускников», в том числе, и в семью Ивана. Вследствие этого, большая часть выпускников училась на отлично, в том числе и Иван.
- Впереди у нас, - бодро продолжал директор, - большой праздник – День международной солидарности трудящихся всего мира. Вдумайтесь только: мы – советские люди создали такие условия, при которых трудящиеся всего мира в один день смогли солидаризироваться!
Ваня напрягся и попытался вникнуть в смысл произнесенной фразы. Директор обвел класс восторженным взглядом.
- И поэтому сегодня с приветственной речью перед нами выступит представитель областного комитета нашей партии. Линейка состоится через час. Присутствие всех обязательно.
Весь урок Ваня писал, изредка поглядывая в сторону Лены Майоровой, которая весь последний месяц не выходила у него из головы. Что-то такое в ней влекло его: То ли новая короткая стрижка, превратившая ее из русской девчушки с длинной косой  в красавицу-вампиршу с обложки иностранного журнала, то ли томные взгляды, которые иногда она бросала в его сторону. Он неоднократно пытался поболтать с Леной после школы, но за ней  всегда в одно и то же время приезжала машина иностранного производства. А внеклассные занятия Леной игнорировались. Сейчас Ваня смотрел на ее красивый орлиный профиль, и ее сосредоточенное выражение лица возбуждало в нем еще большее желание прикоснуться к нему губами. Уже начинавшие переходить в эротические мечтания Ивана, прервал звонок.
- Все на линейку! – скомандовала учительница.
У входа в здание по периметру площадки выстроились все учащиеся школы, а также педагогический коллектив в полном составе. Посередине площадки стоял микрофон. Из-за  угла школы вышел человек и направился к нему. Когда он приблизился, Ваня внезапно узнал в нем своего отца. « Вот те на, - подумал он, - а что это мой отец здесь делает? Надо будет у него спросить».
- Уважаемые учащиеся и педагоги, - начал он, - завтра у нас с вами удивительный праздник – Первомай. Этот праздник отмечается не только в нашей стране, а и во всем мире. Но следует знать и помнить, что только благодаря неоценимому вкладу Компартии СССР в развитие идей коммунизма по всему миру, благодаря отстаиванию этих идей самими трудящимися, мы  все теперь можем с гордостью нести знамя Первомая.
Иван смотрел на отца и любовался им. Его взгляд, устремленный в пространство, был полон уверенности и решимости. Вся его крепкая фигура, казалось, готова была дать отпор любым глупцам, не верящим в скорую победу коммунизма. В последнее время мать часто замечала, что он своими привычками и поступками все больше походит на отца. Для Вани это стало лучшей похвалой: в свои сорок пять лет отец был крепок, не имел вредных привычек и всегда говорил только правду. По крайней мере, Ваня никогда не сомневался в его словах.
- Вы – будущее нашей страны. Давайте же все вместе достойно встретим этот светлый праздник на параде, который, как вы знаете,  состоится завтра, - закончил отец. Все дружно зааплодировали.
Вечером Ваня встретился с отцом дома за ужином.
- Я тебя видел сегодня в нашей школе, папа. Ты здорово говорил.
- Да, - отец кивнул, - выступать должен был другой человек, но он заболел. Мы сейчас работаем над новой программой для молодежи. Чтобы вы действительно прониклись нашими идеалами, чтобы не забывали наших побед, - лицо его сделалось одухотворенным. – Имей в виду: никаких иностранных газет и журналов чтобы я у тебя не видел, - он взял сына за руку и крепко сжал ее, - я узнал, что ты ошивался возле гостиницы «Интурист», - он ударил Ваню по щеке, - еще раз услышу такое и тебе не поздоровится.
Повисла пауза. Ваня покраснел
- С твоим другом Витей его отец разберется отдельно.
Затем он усадил сына рядом с собой.
- Если ты будешь вести себя правильно, то жизнь твоя сложится хорошо. Главное, всегда делай, как я тебе говорю. После выпускных экзаменов я планирую твое поступление на факультет народного хозяйства нашего университета.
- Но я ведь хотел в театральный.
- Не смей, слышишь, портить себе и нам всем жизнь! Ты будешь финансистом. Будешь иметь дело с материальными ценностями нашей родины, - глаза  отца засверкали. – Я чувствую: наступает новая эпоха, когда капитал, накопленный за время строительства социализма, необходимо будет уложить в фундамент… - отец сделал паузу, затем продолжил, -  коммунизма. Ты как раз станешь одним из каменщиков, правильно укладывающим золотые кирпичи, - он задумался и посмотрел на сына, - ладно, на сегодня хватит. Иди спать.

                *                *                *
- Вставай, сынок, проспишь занятия, - голос матери был мягок. -  Завтрак и рубашка тебе приготовлены
- Да, да, - в полусонном мозгу еще мелькали обрывки текста – результат ночной подготовки к последнему экзамену. « Надо спешить, чтобы не опоздать на экзамен, но, самое главное, не опоздать на встречу с любимой и единственной».
Лифт, как всегда, не работал. Иван спустился пешком, вышел из подъезда, и сел в машину – подарок отца на двадцатилетие. Он любил ездить быстро, дал газу и понесся по дороге, лихо обгоняя встречающийся на пути транспорт.
Возле здания университета было многолюдно.
- А-а, вот и ты, Ромео, - Витя ударил Ваню по плечу сзади, тот обернулся.
- Привет.
- Я вижу, старых друзей ты уже не жалуешь, а сразу ищешь, так сказать, новых подруг.
- Что значит «новых подруг», - вспыхнул Иван, -  я тебя попрошу выбирать выражения. У нас с Людой все серьезно.
- Ладно, ладно, извини. Я не хотел тебя обидеть. Пойдем, экзамен уже начался.
Тут Иван увидел Люду. Одетая в простенькое платьице желтого цвета, она копошилась в своей сумочке.
- Ты иди, Витя, а я позже подойду.
Ваня подбежал к Люде и чмокнул ее в щеку.
- Привет.
- А-а, привет. Черт, положила где-то шпаргалки и сейчас не могу найти. Просто катастрофа!
- А может они здесь? – Иван схватил ее за выглядывающее из-под платьица колено.
- Но, но, молодой человек, ведите себя пристойно, - она шутливо ударила его по руке, - мы здесь не одни.
А Ивану больше всего хотелось, чтобы они оказались сейчас здесь одни. Последние три месяца, что они с Людой были знакомы, ему все время хотелось быть с ней наедине и, раздевая, целовать ее бесчисленное количество раз. В общем, когда он видел Людмилу, то сразу терял контроль над собой. И сегодня, после сдачи последнего экзамена, он решил сделать ей предложение, стать его женой. С трудом представляя семейную жизнь, но, понимая всю ответственность данного шага, он планировал устроиться на работу, надеясь на помощь своих родителей. Наконец, экзамен был сдан, и он пригласил Люду в кафе.
- Люда, - начал он, глядя, как та уплетает булочку с повидлом, - у меня есть важное, как это, сообщение, что ли…
- Да? Я внимательно слушаю.
- Мы с тобой знакомы уже три месяца.
- Да, мы спим уже три месяца, - подтвердила Люда.
- Ну, чего сразу так, -  смутился Иван, - ведь дело совсем не в этом, ну или не совсем в этом.
- Да, да, не совсем, наверно.
- Ну вот, - Иван набрал воздуха, - знаешь, в последнее время мне все больше хочется быть с тобой рядом. Находиться с тобой рядом, понимаешь?
Люда неопределенно кивнула:
- Наверно…
- Ну вот, поэтому я хочу предложить тебе, так сказать, руку и сердце. В общем, выходи за меня замуж.
- А у тебя есть, где жить?
Иван смутился:
- Ну, у  моих родителей пока поживем.
Людмила что-то прикинула в уме.
- Ну что ж, пожалуй, я соглашусь.
Ваня покраснел.
- Я понимаю, ты думаешь, может быть, что я безответственный человек. Но я устроюсь на работу. Мне поможет отец. Он у меня, как бы, начальник.
- Да? – переспросила Людмила и быстро-быстро захлопала своими большими, как у филина, карими глазами, - я думаю, из нас получится красивая семейная пара.
- Конечно! – подхватил Иван, и мысли о новом семейном счастье закружили ему голову.
Он обнял Людмилу.
- Мы будем вместе всегда.
Вечером Иван решил серьезно поговорить на тему женитьбы с родителями. Первым делом, он направился в кабинет к отцу. Тот сидел за столом и сосредоточенно читал газету.
- Папа, я хотел поговорить с тобой на одну важную тему.
Отец оторвался от газеты и внимательно посмотрел на сына.
- Да, сын, ты прав. Пришла пора нам с тобой обсудить эту тему.
- Какую тему? – не понял Иван.
- Как жить дальше, - отец встал и заходил по комнате. – Действительно, мы переживаем сейчас переломный момент. Поэтому важно, я подчеркиваю, очень важно избрать тебе, да и всем нам, единственно верное направление движения. И я хочу, чтобы ты сейчас внимательно выслушал и запомнил все, что я тебе скажу. Наступила новая эра – эра гласности и демократизации нашего общества. Мы все в новых условиях должны стать проводниками этих процессов. Потому что только свободное, гармонично развивающееся общество приносит радость и удовлетворение его членам, - отец запнулся.
- А как же коммунизм, папа?
- Теперь мы все узнали правду, которой были лишены многие годы! – глаза отца засверкали гневом. – Это псевдоучение ассоциируется у меня с мучениями многих тысяч ни в чем не повинных людей. Я всегда подозревал, нет, я знал точно, что это все обман, а фундамент великой страны не может строиться на лжи и обмане.
Ваня от удивления даже открыл рот. То, что в стране идут серьезные изменения он, конечно, знал: многие темы, которые раньше были под запретом, теперь свободно обсуждались в университете. Но он никогда бы не смог предположить, что эти изменения таким образом повлияют на отца. Это было настоящим шоком для Ивана.
- Но, папа, ты же мне раньше говорил о коммунистах, как о самых честных и лучших людях.
- Не отрицаю, возможно, часть из них и была таковой. Но большинство просто испытывало страх или действовало под принуждением, обманывая народ, -  отец замолчал и посмотрел в окно. Потом резко обернулся и быстро подошел к сыну. - Ты не должен находиться в стороне. Ты обязан заявлять о себе, как о представителе нового общества, общества демократического! Иначе окажешься на обочине, как ненужный никому, выброшенный на свалку предмет, - он пристально посмотрел на сына, - мы ни в коем случае не должны быть выброшены на свалку. Ты меня понял?
Иван кивнул.
- Вот и хорошо. Слушай меня, и всегда будешь находиться в струе, - он снова присел за стол.
Находясь под воздействием шока от резкой перемены мировоззрения человека, на которого он всегда равнялся, Ваня на какое-то время даже забыл, зачем пришел.
- Ну, я пойду, - смущенно сказал он.
- Да, пожалуйста.
Иван вышел из кабинета отца и вдруг вспомнил о своем деле. Он старался всегда доводить начатое до конца, поэтому вернулся.
- Извини, отец,  но я не сообщил тебе важную новость.
- Отец недовольно оторвался от газеты.
- И что это за новость? Возможно, тебе опять нужны деньги?
Иван потупил глаза.
- Тема денег всегда актуальна.
- Понимаю. Расходы на барышень и прочее. Хорошо, я помогу тебе, - отец открыл дверцу письменного стола.
- Ну, я не совсем за этим, - Ваня смутился, - в общем, я решил жениться.
- Да-а, - удивился отец, - ты это серьезно?
- Вполне.
- Это твердое решение, ты хорошо его обдумал?
- Да, я все хорошо обдумал.
- И как долго?
- Что, как долго? - не понял сын.
- Как долго ты предавался раздумьям?
Иван прикинул в уме.
- Где-то около трех месяцев.
- Ты считаешь, этого достаточно?
- Да.
Отец пожевал губами.
- Кто твоя избранница?
- Красивая, хорошая, умная девушка.
Отец усмехнулся.
- Я и не сомневался, что будущей супругой моего единственного сына станет именно такая девушка. Ты уже встречался с ее родителями?
- Нет, ее родители живут далеко.
- Да-а. И кто они?
- Какое это имеет значение, - раздраженно ответил Иван, - главное, что мы любим друг друга. Я хотел попросить тебя, отец, помочь мне с работой.
Отец задумался, затем громко сказал.
- Да, в нынешнюю переломную эпоху, когда в стране ускоренными темпами строится рыночная экономика, необходимы, как воздух, новые кадры для ее созидания. В том числе и такие, как ты, экономисты.
Отец встал из-за стола и подошел к сыну.
- Мы тут с отцом твоего друга Виктора решили также принять деятельное участие в строительстве новой эконимики, открыть фирму, которая будет заниматься полезным для нашей родины делом. Я думаю, там найдется место и для тебя, - он посмотрел на часы, - о, уже за полночь. Пора спать. Обсудим детали позднее.
 
                *                *                *
Громко зазвенел будильник. Иван смахнул его на пол, и он затих. Зверски болела голова после вчерашнего Дня Рождения. Открыл глаза и зажег лампу, огляделся. В комнате, кроме него, никого больше не было.  «Значит, Люда так и не поехала со мной», - притупившаяся было горечь, зашевелилась внутри с новой силой. Он уставился в потолок.  Вчера, конечно, не было повода так напиваться: обычный День Рождения Вити и все.  Но принятие излишнего количества спиртного было обусловлено не столько радостью праздника, сколько неудачами, преследующими его в последнее время. Фирма отца, в которой уже четвертый год работал Иван, занималась поставками цветных металлов за границу. Страну, ускоренно строившую рыночную экономику, вдруг постиг экономический коллапс. Однако их бизнеса он не коснулся. Все четыре года вагоны  с металлами исправно пересекали государственную границу и растворялись в утробе ненасытного Запада. Всего лишь за первый год работы денег у Вани стало столько, что хватило на дом, квартиру, новую машину и много чего еще. Это время стало для него, пожалуй, самым счастливым: Людмила была рядом, быт – полностью устроен. Для полного счастья Иван хотел завести детей, но супруга каждый раз отнекивалась, ссылаясь на занятость.  «Хотя какая может быть занятость, - думал он, - она же нигде не работает. Так, катается целыми днями по магазинам». А вот в этот год, который сегодня должен был прийти к своему календарному завершению, беды стали валиться одна за другой. Сначала тяжело заболела мать. Потом крупный немецкий покупатель, с которым работала их фирма, почему-то обанкротился и остался должен им большую сумму в валюте.  « Вот беда, -  подумал Иван и посмотрел в угол комнаты: там стояло два черных, небольших размеров, чемодана, в которых валюта и привозилась, - просто не довезли два чемодана валюты и все». После этого инцидента произошла размолвка между его отцом и соучредителем фирмы – отцом Виктора. В конце концов, отставной генерал получил крупную сумму отступных и вышел из дела. Теперь полновластным хозяином фирмы стал его отец. Ваня был рад одному: размолвка между родителями не повлияла на взаимоотношения между ним и его старым другом Виктором. Они продолжали работать вместе, частенько встречаясь вечерами в ресторанах за ужином. Но дела все равно не ладились. То неожиданно срывалась выгодная сделка, то выяснялось, что их опередили конкуренты. Создавалось впечатление, будто конфеденциальная информация, которой обладал небольшой круг людей, работающих в фирме, сливается кем-то конкурентам. Последние несколько недель Иван как раз и занимался поиском «крота» среди своих подчиненных. Ко всем неприятностям на работе добавились проблемы в личной жизни. Вернее сказать, уже полгода, как у него с Людмилой личной жизни вообще не стало. В конце концов, она сняла себе квартиру и стала жить отдельно. Многочисленные попытки забыть супругу посредством встреч с другими особами женского пола,  ни привели к положительному результату. После удовлетворения животного инстинкта, Иван испытывал тоску. Анализируя свои чувства, он с ужасом понимал, что тоска напрямую связана с уходом Людмилы. « Неужели это на всю жизнь», - думал он, и внутренний голос отвечал ему: да, ты однолюб, Иван. И даже вчерашнее совместное празднование не сделало их с Людмилой ближе. Ваня подозревал, что у нее кто-то есть, но боялся произнести это вслух. Все эти негативные факторы в сумме и заставили вчера перебрать коньяку так, что он не помнил, как оказался дома.
Провалявшись в постели еще пару часов, Иван почувствовал некоторое облегчение. Он позвонил Виктору, тот заехал за ним, и они вместе отправились в офис.
- Ты купил новую машину? - удивился Иван, расположившись на переднем сиденье в полулежачем положении.
- Так, приобрел по случаю. Однако, дорогой друг,  вчера  ты показал, как нужно употреблять горячительные напитки, - усмехнулся Виктор. -  К концу вечера я понял, что пора тебя уводить: ты заснул прямо за барной стойкой.
- Не понимаю, как это могло случиться. Я совсем не стремился напиться, хотел помириться с Людой и вдруг, как в яму провалился.
- Зато ты всех здорово повеселил. Особенно много смеялись наши новые партнеры из Польши. В тебе, оказывается, скрывался  большой талант юмориста, - в голосе Виктора послышалась издевка.
- Хватит подкалывать. Вспомни себя на прошлый Новый год.
- Ну, до тебя мне все равно далеко. Я бы никогда не додумался изображать за столом в ресторане осла.
- Я тебя не понимаю, - раздраженно произнес Иван, - ты это специально мне пересказываешь? И, кстати, почему мы едем какими-то дворами?
- Потому что там ремонт. Послушай, дорогой друг, - Виктор остановил машину возле большого мусорного бака, - ты вчера произвел негативное впечатление на наших новых партнеров. Но это впечатление не только о тебе одном, а обо всей нашей фирме. Ты нас всех вчера опозорил перед достойными людьми, Иван. И, мне кажется, все последние наши неудачи связаны именно с тобой. Потому что ты сам одна большая неудача!
«Откуда в нем столько злобы ко мне», - с удивлением подумал Иван.
- Витя, что с тобой? Мы же одна банда. Мы столько лет вместе. Зачем ты со мной так жестко?
- Прячешься за дружбу, - глаза Виктора сверкнули ненавистью, - ты всегда был хитрее меня. Всегда работал меньше, а получал больше. У тебя банда не со мной, а с твоим отцом. Сначала вы кинули моего отца, а теперь пытаетесь то же проделать со мной.
- Что за бред! – Иван перешел на крик и схватил друга за плечи, - заткнись! Ты всегда был мне настоящим другом, - он запнулся, - и есть…
Виктор передернул плечами, освобождаясь от его рук.
- Ладно, не шуми. Извини, погорячился. Посиди минуту, я выбегу за сигаретами: здесь рядом ларек.
Иван кивнул. От сердца отлегло. Больше всего ему не хотелось сейчас ссориться со своим другом. Ваня посмотрел вслед Виктору, тот скрылся за углом здания. «Плохое начало дня», - подумал Иван и внезапно почувствовал острый приступ тошноты. Мелькнула мысль: «Придется блевать». Он открыл дверь, согнувшись, почти вывалился из машины и через минуту оказался за мусорным баком, доверху набитым различным мусором. И вдруг раздался взрыв. Иван почувствовал сильный удар в спину и очутился на земле. Сильная боль пронзила все тело, и он потерял сознание.
- Молодой человек, Вы живы?
Ваня открыл глаза и увидел над собой лицо неизвестного старика.
- Да, - выдавил он из себя и попробовал сесть. Освободившись с помощью незнакомца от мусора, ему удалось это сделать. В ушах стоял нестерпимый гул. Вокруг валялись осколки стекла и различный мусор, выброшенный взрывом из мусорного бака.
- Что произошло? – Иван посмотрел на незнакомца.
- Не знаю, - испуганно ответил тот, - я выходил из подъезда по соседству и услышал взрыв. Потом увидел Вас…
Иван ухватился за край бака и привстал. То, что он увидел на месте стоявшей  недавно машины, можно было назвать теперь кучей железа. Оно полыхало разноцветными огнями, постреливая и  издавая неприятный запах.
- А где Витя? Витя! – позвал он. – Вы не видели его?
- Нет, больше я никого не видел.
Ваня огляделся вокруг, но друга нигде не было.
                *                *                *
Поздно вечером он вернулся домой. Голова разрывалась от множества вопросов. После долгого допроса в милиции, не пролившего ни капли света на сегодняшний взрыв,  ему удалось таки добраться до офиса. Но он был совершенно пуст: ни секретаря, ни бухгалтеров не было на месте. «Видно, все уехали уже встречать Новый год». Попробовал дозвониться до кого-либо, но это  ему не удалось. Неожиданно снова приехала милицейская машина, и допрос продолжился. На этот  раз в нем участвовали крупные чины с большими звездами на погонах. Они предупредили, что за его квартирой установят наблюдение в целях безопасности. В какой-то момент Ивану показалось, что его сегодня не отпустят. Но, наконец, когда стрелки часов, висевших на стене кабинета, в котором ему задавали вопросы, стали клониться к полуночи, его отпустили. На такси Ваня добрался до дома. Озираясь по сторонам, он поднялся на шестой этаж и открыл дверь своей квартиры. Сердце бухало в груди, сжимаясь от страха. Он вошел внутрь, зажег свет и заметил на полу в прихожей, сложенный вчетверо белый листок бумаги. Поднял его и развернул. Почерк узнал сразу: писал отец. «Тебя нигде не нашел.  Не звоню, потому что все на прослушке. Когда будешь читать это письмо, меня, вероятно, уже не будет в стране. Мы под колпаком у одной очень серьезной организации. Информация из надежного источника, поэтому не стоит сомневаться. Когда я полюбовно расстался с отцом твоего друга Виктора, думал все этим и закончится, но ошибался. На протяжении года они крутили нами (вспомни неоднократные срывы поставок). Я говорю они, имея в виду твоего друга Виктора и его отца. Ты зря так сильно доверял своему другу. Я тебя предупреждал об этом. Разработку нашей фирмы и нас, в частности, теперь не остановить никому. Но кое-какие деньги я успел спасти. Для тебя вижу единственный выход: поступить так же, как и я. В запасе, по моим расчетам, есть еще дня два-три. Мать придется бросить в больнице, к сожалению, она уже не жилец. Встретимся в Вене через неделю в ресторанчике, где мы с тобой пили пиво на Рождество в 17.00.   Георгий». Отец, редко называвший Ивана сыном, и теперь подписался, как просто друг. Растерянный, Иван опустился в кресло. «…два-три дня, бросить мать… – это все не умещалось в голове, - почему нельзя ничего предпринять. Надо подключить знакомых». Однако кому из знакомых звонить, чтобы решить эту проблему? Их все время крышевал отец Виктора. После его ухода вопрос с крышей оставался открытым. Он схватил телефонную трубку, но гудков не услышал. Полная тишина. Внезапно, словно молния в голове, мелькнула мысль: «А ведь все взаимосвязано: сегодняшний взрыв и то, что написано в письме. Если отец не ошибается, то его сегодня просто хотели убить. Значит, отсутствие Виктора не случайность: он мог устроить этот взрыв». Иван схватился за голову: «Человек, которому доверял больше, чем себе, с которым столько пережил, хотел меня убить!» Он вышел на кухню, посмотрел на часы: без пяти двенадцать.  « Хорошенькая встреча Нового года». Достал из холодильника початую бутылку виски. Телевизор смотреть не хотелось: после сегодняшнего допроса голова до сих пор гудела. Дождался полуночи, выпил и, встав из-за стола, выглянул в окно. Среди множества машин, стоявших внизу, выделялась одна, в которой горел свет. Иван вздохнул: «Все-таки под какой-то охраной. Или наоборот: под домашним арестом? Тогда они в любой момент смогут сделать, что захотят». В горле пересохло. Он стал жадно пить стакан за стаканом. Неожиданно прозвенел дверной звонок. Ваня посмотрел на часы: «Половина первого. Кто это может быть?» Он подождал, но звонок прозвучал еще несколько раз. Иван на цыпочках подошел к двери и  заглянул в глазок. На лестничной площадке было темно: выделялся только силуэт какого-то человека. «Почему темно? Еще час назад горела лампочка, а теперь темно». Он не открыл, и звонок, наконец, затих. Послышалась какая-то возня возле двери. Вдруг с обратной стороны кто-то вставил ключ. Иван вздрогнул и громко спросил:
- Кто?
- Это из уголовного розыска, - приглушенно ответили оттуда, - откройте, нам надо с Вами подписать кое-какие бумаги.
- Послушайте, уже час ночи. Какие бумаги…
- Это очень важно для Вашей безопасности. К нам поступила новая информация.
Иван протянул руку к дверному замку, но почувствовал, как внутри зашевелился страх. С каждой минутой он увеличивался в размерах. Ваня отошел от двери.
- Я не открою. Отложим все до завтра.
Повисла пауза. Затем тот же мужской голос проговорил:
- Хорошо, мы придем утром.
Иван различил звук удаляющихся шагов. Он проверил оба противовзломных замка на своей железной двери: все в порядке. Облегченно выдохнул: «Дверь надежная. Отмычкой ее не взять. Правда, у Люды есть свой комплект ключей, но она здесь не при чем». Вошел в спальню, прилег на кровать и почувствовал непреодолимое желание заснуть. Находясь уже в полудреме, он встал и закрыл дверь, ведущую в спальню, на ключ: дверной замок сам когда-то вставил на случай гостей, чтобы не мешали заниматься любовью. Лампу гасить не стал.
                *                *                *
Какой-то шорох стал причиной внезапного пробуждения Ивана. Он протер глаза и увидел, что ручка двери, ведущей в спальню, медленно движется. Вскочил с кровати.
- Кто здесь?! – закричал сдавленным от страха голосом.
Раздался глухой удар, и дверь в спальню распахнулась. Он успел увидеть крупного мужчину, держащего впереди себя пистолет. Ваня схватил настольную лампу и бросил ее в незнакомца. В комнате стало темно, и он успел выскочить на балкон. Здесь распахнул окно: внизу горели фонари, играла музыка, народ веселился. Машины с охраной видно не было. «Что делать? Прыгать? Шестой этаж…» Внезапно он услышал голос Виктора.
- Иван, не делай глупостей. Мы пришли помочь тебе!
В спальне зажегся свет и, кроме неизвестного мужчины и Виктора, он увидел Люду.
- И ты с ними заодно?
- Никто тебя не тронет, - Людмила поманила его рукой, - иди к нам. – На губах ее появилась зловещая улыбка, - не будь лохом, иди к нам.
- Я вам не верю, сволочи! Вы предали меня!
В этот момент незнакомец бросился к двери, ведущей на балкон. Иван понял: это конец и перебросил вторую ногу через перегородку.
- Люди! - истошно завопил он и разжал руки.
На мгновение Иван почувствовал совершенную свободу. Показалось, тело воспарило и с огромной скоростью несется вперед. Радость ощущения пусть кратковременной, но абсолютной свободы, захлестнула Ивана. «Я умру с улыбкой», - подумал он.

                *                *                *
- Не ужился ты, Ваня, с достойными людьми. Или они с тобой не ужились? А все деньги. Они, проклятые, руководят вами. Они то, ради чего вы готовы лишать друг друга жизни до бесконечности. Но хватит лирических отступлений, - Снегурочка оттянула ему веки, - что-то в нем еще теплится. Но, все равно, такой его шаг можно расценивать, как суицид.
В поле зрения Ивана появился некто, одетый Дедом Морозом.
- Ты не торопись, Второй. Для меня очевидно без всяких расследований, что его просто довели до этого.
- Ну и что. Снаряд два раза в одно и то же место не попадает. Человеку хочется уйти. Видно невооруженным взглядом, - второй указал на неподвижное тело, - поэтому вывод один: пора изымать из обращения. Так что, Первый, по рукам?
Дед Мороз задумался, потом отрицательно покачал головой.
- Не будем торопиться. Человек хотел жить, во всяком случае, планировал что-то. Поэтому, - он запнулся, - не будем торопиться.
- Ну, это же ни в какие ворота не лезет, - Снегурочка воздела руки к небу, - вы только послушайте этого гуманиста и человеколюба!  Это полное самоуправство! Ты прекрасно знаешь, что он бы пришел к этому сам через неделю, максимум две.
- Я не уверен в этом.
- Да ты загляни в его лицо, - Второй приподнял голову Ивана за волосы, - где он, а где жизнь! Они уже несовместимы. Этот человек – раб обстоятельств. Впрочем, как и большинство здесь. Если следовать твоей логике, всех, кого обстоятельства вынуждают расставаться с жизнью, всех их надо жалеть и давать им еще один или даже несколько шансов. Но это же абсурд! Что о нас подумают наши коллеги?
Дед Мороз посмотрел в сторону.
- В любом случае, мы виноваты перед ним.
- Что?! Да мы уже давно искупили свою вину: дали ему второй шанс. Он его не использовал. Вот и все! И не надо ничего придумывать. Просто забираем его отсюда. Эксперимент закончен!
Первый наклонился над Иваном и погладил по голове. Затем поднял голову и посмотрел в небо. Прошло несколько минут. Второй стал нетерпеливо ходить возле лежащего на снегу Ивана, что-то раздраженно бормоча себе под нос.
- Я принял решение, - в знак важности Первый вытащил руку из варежки и поднял один из трех своих белых пальцев вверх.
- Да, - Второй остановился, - интересно, интересно.
- Мы отправим его назад.
- На какой зад! Нет, нет, нет, - Второй отрицательно замахал руками, - даже не может быть и речи!
- Не перебивай!
- Я не хочу даже слышать об этом. Мое решение однозначно: забираем с собой.
- Молчать! Пока я здесь главный! И, пользуясь данными мне полномочиями, я накладываю на твое решение…
- Мне надоели твои диктаторские замашки! Придет время, и я тоже наложу на твое решение…
- Да, один раз в сто земных лет я имею право накладывать на твое решение запрет. И вот сегодня я свое право хочу реализовать.
- Ладно, ладно, - Второй обиженно отвернулся, - ты же не можешь нормально, по-человечески. Привык только командовать. Имей в виду: подробный отчет о твоем решении пойдет наверх.
- Пускай. Как бы там ни было, правом, предоставленным мне, я даю ему еще один, на этот раз, действительно, последний шанс сделать свой выбор между жизнью и нежизнью.
                *              *               *
Иван стоял на скамье, просунув голову в петлю, сделанную из армейского ремня. Он в последний раз оглядел сторожку и вдруг подумал: «А как же коровы? Впереди еще, считай, целая ночь. Кто ж их будет охранять?» Он вытащил голову из петли. «Пожалуй, пойду. Обойду всю ферму. А повешусь как-нибудь в другой раз». Ваня накинул тулуп и вышел на двор.




2010 г.