Сила духа

    Хочу рассказать о драме, постигшей нашу семью, связанную с младшим сыном Павлом.
Павел последний год школы часто болел простудными заболеваниями и мы не могли понять в чем дело. Вроде крепкий парень, спортсмен, плавает по нормативу кандидата в мастера спорта.  Думали от перенапряжения, он как раз заканчивал школу и готовился к поступлению в институт. А в конце марта 2001 года грянул гром среди ясного неба. У него внезапно поднялась температура и пошла безостановочно кровь из носа. Вызвали «скорую», отвезли его в больницу на Эльмаше, там в течении двух дней сделали анализы и направили Павла в отделение гематологии городской больницы №7. Помню, как плакали медсестры, когда мы его забирали в гематологию, и с жалостью смотрели на нас, на родителей. А мы не подозревали, что за диагноз у него. В больнице №7 повторили анализы и на следующий день меня и жену  пригласили  к заведующему отделением гематологии доктору Филатову. На всю жизнь запомню эту дату - 04 апреля 2001 года. Он сухо и буднично нам объявил, что у  Павла острый лимфобластный лейкоз (рак крови) типа L15 – L17,  он обречен и что мы должны готовится к худшему. Произойти это может в любой момент, обычно ночью, в виде инсульта. Вышли мы от него в полуобморочном состоянии. Просто в голове не укладывалось: как, откуда, за что, почему это случилось с нами, почему накануне ВЕСНЫ человеческой жизни?                Сына положили в реанимацию.  Павлу становилось все хуже и хуже: высоченная температура под сорок градусов, он ничего не ел, лежал на больничной кровати и тихо умирал.  По ночам мы с женой не спали, помня разговор с доктором Филатовым, а утром  ехали в больницу на другой конец города и не знали жив ли наш сын или нам выдадут его одежду.  В надежде на лучшее везли продукты и еду, но они были не нужны,  ведь он все равно ничего не ел. Везли также лекарства, бинты, вату и прочее, так как в больнице медикаментов не хватало. Мы с женой практически  перестали разговаривать друг с другом. Все мысли были только о сыне. Мы молили Господа и Богородицу, чтобы он помог ему. Так продолжалось около двух недель. Не зря мы молились, самого страшного не произошло и Павел продолжал бороться с болезнью.                Потребовалась кровь для переливания. Много крови, очень много... Для нас это стало сигналом, что появился шанс. В центре сдачи крови доноров было мало, а больных, которым требовалась кровь, было  много. Та кровь, которую сдавали немногочисленные доноры, распределялась по всем больницам города и  до Павла не доходила. А ему одному в день требовалась кровь от десяти доноров. Нам сказали, что если кровь донорами будет сдаваться целенаправленно для Павла, то она до него обязательно дойдет. Я занялся решением этой проблемы: обзвонил всех друзей, знакомых,  попросил коллег по работе, у жены коллеги по работе откликнулись, подключилась секция плавания, в которой Павел занимался, старший сын Алексей попросил  свою студенческую группу помочь, сдавали кровь учителя в школе, где учились наши дети. Наша подруга Людмила Помыткина, которая работала в Лесотехническом институте преподавателем, обратилась к своим студентам с просьбой о помощи. Откликнулось очень много людей, сдали  кровь более 180 человек, а приходило на сдачу гораздо больше, просто по противопоказаниям кровь брали не у всех.  Я расписал очередь по  десять человек в день и управлял  этим процессом. Надо сказать, что решение этой  практической проблемы немного отвлекло нас от бесконечных горестных переживаний.  Приезжая каждый день в центр сдачи крови «Сангвис» я видел, как незнакомые мне совсем еще молодые люди сдавали для Павла кровь и плакал, не стыдясь своих слез. Сдавали кровь и работники оптико-механического завода, на котором я работал.  Спасибо огромное  всем, кто сдал кровь для нашего сына  и помог нам в эти тяжелые дни. Наша подруга Людмила Софрыгина рассказывала, что у нее в центре переливания крови отказывались брать кровь (у нее слабое зрение), так она настояла, устроив там скандал.  А сколько таких случаев, о которых я не знаю. Кровь потом уже не требовалась, а люди сдавали и сдавали.  Я сбился со счета.
Мы с женой боролись до последнего, не допуская мыслей о печальном исходе. Жена была готова продать квартиру и на вырученные деньги повезти Павла лечиться в Германию. В этот момент огромную роль сыграл лечащий Пашу врач Максимов Владимир Александрович. Он сказал, что лечение онкологических больных ведется во все мире по единому протоколу и лечиться в Германии  то же самое, что лечиться у нас в России, только на порядок, если не на два, дороже. Он обнадежил нас, сообщив, что совсем недавно китайские врачи опробовали новое лекарство (вытяжка из моркови) для лечения  именно этой формы рака крови, что была у Павла  и  что по их статистике 70%  больных с таким диагнозом выживают.  Он направил меня с результатами анализов крови Павла на консультацию к ведущему специалисту города по лейкозам, доценту  медицинского института доктору Томилину. Тот подтвердил информацию Максимова и сказал, что еще совсем недавно выживало лишь 10% больных этой формой лейкоза, а теперь ситуация принципиально меняется и очень хорошие шансы у нашего сына выжить. Я приехал от Томилина и сказал Павлу, что он будет жить. Похоже Павел поверил мне и воспрянул духом.  Вот ведь как бывает: один врач убивает надежду, другой врач ее дарит.   Хорошо, что нам повезло на таких  замечательных докторов, как  Максимов и Томилин.
Паше стали вводить это новое китайское  лекарство. Мы рассчитывали на то, что тот запас здоровья, который он накопил, занимаясь плаванием, поможет ему справиться с болезнью. И произошло чудо:  в начале мая пришла  долгожданная ремиссия. Лечащий врач Максимов рассказал нам, что как-то утром зайдя в палату, он неожиданно для себя увидел, что сын сидит на кровати и смотрит телевизор. А это означало, что болезнь отступала, заканчивался первый  (острый) ее этап. Павел начал есть и понемногу вставать.  За пятьдесят дней нахождения в больнице он потерял в весе  более  одиннадцати килограммов. Общаться нам с ним напрямую не разрешалось, можно было общаться только по телефону или через закрытую дверь в палату, где он лежал. Эта мера предосторожности была не напрасной: у больных лейкозом крайне низкий иммунитет и они могут умереть от любой инфекции. Лежал наш сын в палате интенсивной терапии. Позднее мы узнали, что Павла одновременно лечили еще и от сепсиса крови. Как ему удалось выжить, одному Богу известно... В первый раз, после начала болезни, мы увидели Павла 10 мая, ему разрешили побыть дома  два дня при условии сохранения стерильности  и как можно меньше общаться с друзьями. Когда он вышел из палаты, я его не узнал: худой, одни кости, ноги как спички, сидеть он не мог,  кости болели, мышц  не было. Мы привезли его домой на два дня. Друзья узнали, что Паша находится дома и  поток ребят, желающих с ним пообщаться  не иссякал. Мы не успевали накрывать стол, угощая их чаем  и пирогами. Паша все время находился в стерильной «маске», которую меняли каждый час. Вечером 11 мая  мы отвезли его обратно в больницу. Началась химиотерапия. Мы купили Павлу мобильный телефон и теперь могли общаться с ним прямо из дома в любое время, но порой он был просто  не в состоянии отвечать на наши звонки.                Заведующий отделением гематологии доктор Филатов, для закрепления динамики ремиссии, предложил нам достать какое-то новое экспериментальное лекарство от этой болезни. По его словам оно еще не было толком опробовано, но медики возлагали на него большие надежды. В больницу этот препарат, по его словам, еще не поступал. Стоил препарат очень дорого. По тем деньгам  5 000 рублей одна ампула.  На курс надо 15 ампул. Этого лекарства не было  в аптеках нашего города. Нашел я его только лишь  в Москве и в Питере в ограниченных количествах через коллег по работе. Они же и доставили лекарство в Екатеринбург.  Обошлось нам приобретение лекарства в 75 000 рублей Очень большие деньги, сопоставимые со стоимостью автомашины в то время. Жена отвезла лекарство в больницу, на ее глазах старшая медсестра открыла холодильник, куда собиралась положить наше лекарство, и жена увидела, что он доверху набит этим препаратом: точно такие же коробки стояли рядами. Для нас это был шок. Лечение онкологических больных осуществляется на бесплатной основе и  это лекарство входило в протокол лечения и поставлялось в больницы. А мы его купили за баснословные деньги. Значит то, что полагалось нашему сыну, мы предполагаем, продали кому-то и деньги положили в карман.  Ужасно, мерзко и противно. Медсестра так ничего не поняла, а мы не стали поднимать шум, так  как все равно уже лекарство было куплено, и нам надо было лечить сына. А для этого ничего не жалко...
Наступила середина мая 2001 года.  Павел все еще лежал в больнице и он безнадежно отстал от школьной программы одиннадцатого класса. Мы ему предложили не заканчивать школу, не поступать в институт, а сосредоточиться на лечении своей тяжелой и опасной болезни. Дело в том, что приход ремиссии не означал окончательного выздоровления. Начиналась многолетняя химиотерапия с целью предотвращения рецидива. По Российским стандартам, если в течении пяти лет рецидив не наступал, больной считался выздоровевшим. Если, не дай Бог, наступал рецидив, больной был обречен. Кстати, по  американским стандартам дается три года на выздоровление.  Мы были бы с женой несказанно рады, если бы он просто выжил, пусть даже  инвалид, в колясочке, но живой. Мы бы ухаживали бы за ним и были бы безмерно счастливы. Но наш  младший сын в категоричной форме заявил, что школу он закончит в этом году и будет поступать в Уральский политехнический институт (УПИ) на строительный факультет. Я в душе преклонялся перед его  мужеством и упорством.  Мы согласились с ним, полагая, что даже если Паше и суждено умереть, то пусть это случится в борьбе, а не в инвалидной колясочке. Переговорили с учителями в школе и они согласились помочь. Мы стали носить Паше в больницу учебники, задания от учителей, привезли ему телевизор с видеомагнитофоном, кассеты с фильмами, чтобы он некоторые школьные произведения смотрел, так как читать ему было трудно.  Он стал заниматься по основным предметам. Заведующий отделением доктор Филатов высказал нам полное недоумение. Он считал, что нам надо готовиться к другому...
    Хочу от всей души поблагодарить директора школы №135  Молоткову Нину Гавриловну и всех учителей школы, которые помогли Павлу закончить школу. По некоторым предметам Павлу выставили те оценки, которые были у него на момент начала болезни. По основным предметам он написал в больнице контрольные и его допустили к сдаче экзаменов. При школе в то время был филиал УПИ по приему вступительных экзаменов (программа школа-ВУЗ),  выпускные экзамены автоматически засчитывались, как вступительные в ВУЗ. Паша усиленно, если можно так сказать, готовился к экзаменам. Врачи, на короткое время, отпускали его на сдачу  экзаменов, хотя протоколом лечения выписка на этом этапе болезни не предусматривалась. Воля сына победила все обстоятельства. Блеск в глазах и упорство говорили о его характере. Павел нам всем взрослым показал, как надо бороться за жизнь и реализацию своих планов. В этом смысле он был сильнее меня и не только меня...  Его выписка из больницы была нашей первой большой победой над болезнью, над жизненными обстоятельствами. Не буду в подробностях описывать процесс сдачи выпускных экзаменов, как  мама под руку отводила его на экзамен, несла с собой подушечку, чтобы он мог сидеть на стуле, воду, лекарства, повязку на лицо, чтобы он не подхватил какой-либо вирус, как она стояла под дверью и переживала, как переживали все учителя и родители других детей, как старший сын после сдачи экзамена сразу отвозил Пашу в больницу. На глазах у всех и с помощью окружающих людей Павел совершил маленький подвиг. А на улице бушевало лето 2001 года, самое тяжелое лето в жизни нашей семьи.
       У  Павла в десятом классе случилась Первая Любовь. Влюбился он в девочку из восьмого класса Ирину Балашову. Он познакомил нас с ней. Красивая девочка, отличница. Когда он заболел, она переживала вместе с нами, вместе с нами ездила к нему в больницу. Такая большая любовь была у них. Она нам в то время стала как дочь.
К сыну в больницу приходили  ребята из секции плавания.  Они беззаботно смеялись и шутили, общаясь с ним через закрытую дверь. Слушая их, можно было подумать, что ничего страшного не происходит, просто легкая болезнь и через несколько дней Павел поправится и выйдет из больницы.
Когда мы приходили в больницу к Павлу, то видели несколько совсем еще молодых девочек и мальчиков, болеющих этой страшной болезнью. Впоследствии Паша рассказал, что все они умерли, кто-то раньше, кто-то позже.  А наш сын, слава Богу, остался жить... Однажды он сказал мне, когда я попытался его поучать: «Папа, я столько в больнице видел смертей, столько пережил, что тебе за несколько жизней не пережить. И поэтому, прошу тебя, не читай нравоучения. Я сам знаю, что мне делать и как...». После этих слов я перестал его поучать, а только осторожно пытался помочь ему советами или намеками. Ситуация изменилась - теперь он воспитывал нас...
    К сожалению, наши проблемы, связанные с болезнью Павла только усугубились. При переливании крови ему занесли гепатит «С». Паша пожелтел, желтые зрачки, печень огромных размеров. И опять никто не виноват?  Кровь, при  заборе у доноров, обязательно должна проходить проверку на наличие этого вируса. Нам объяснили  в центре переливания «Сангвис», что есть такой очень ранний период гепатита «С», когда вирус при анализе крови не выявляется. То есть нам  опять «просто жутко не повезло». Теперь помимо лечения лейкоза, надо было лечить еще и гепатит «С». Казалось судьба опять загоняла нас в угол. Насмотревшись телевизор и начитавшись интернет, мы были уверены в том, что гепатит «С» не излечим. Но нам доктор Максимов посоветовал обратиться к врачу  Серову Николаю Андреевичу, работавшему в  городской больнице №25. И он взялся лечить Павла. От него мы узнали, что существует около сорока разновидностей вирусов, вызывающих этот вид гепатита и для каждого вируса свое лекарство.  Сдали кровь на анализ, но, к сожалению, методика, по которой делался анализ в Екатеринбурге в то время, не позволила  точно установить конкретный тип вируса  гепатита «С»у нашего сына. Тогда доктор Серов стал лечить болезнь методом проб. Применил одно лекарство, но через три месяца стало ясно , что оно не помогает. Тогда он назначил другое лекарство и, удача, лекарство помогло. За  год он вылечил Павла от этой страшной  болезни. Вот так нам повезло дважды. Огромное спасибо ему, высокому профессионалу, доктору с большой буквы и исключительно скромному человеку, о котором мало кто знает в нашем городе. Не надо верить СМИ и общераспространенному мнению. Надо бороться и искать варианты...
Павел успешно сдал выпускные экзамены в школе и подал заявление на поступление в УПИ на строительный факультет на специальность «промышленное и гражданское строительство».  «Нет худа без добра» - не зря существует у нас, у русских, такая пословица. Паше в связи с болезнью дали вторую группу инвалидности (он стал инвалидом с детства) и назначили пенсию. При поступлении в институт инвалиды шли в не конкурса. И мы рассчитывали, что он поступит на выбранную специальность без особых проблем. Но когда началось зачисление, Пашу зачислили на специальность «Пневматические строительные машины», а не на выбранную. А ведь он так мечтал стать строителем. Конечно он сильно расстроился. Я пошел к декану строительного факультета Носкову. Объяснил ему ситуацию, сослался на закон, но он мне отказал. Тогда я пошел к ректору  УПИ Набойченко. Тот  пообещал вопрос решить положительно и написал на моем заявлении резолюцию: «Удовлетворить». Я снова отправился к декану факультета. Тот мне говорит: « Я же удовлетворил Ваше право — Вы поступили в институт, а на ту специальность, на которую Вы хотите — слишком большой конкурс, мест нет». И в тоже время я видел, что туда принимали на платное обучение всех желающих.  Я снова пошел к ректору. Тот переговорил по телефону с деканом и  теперь уже отказал окончательно. Конечно я мог подать в суд на этих господ, но скандал бы ничего не решил, Паше же там предстояло учиться и его могли бы отчислить  после первой сессии, нашли бы повод...  Пришлось нам принять их решение, как данность.  Проблемы простых людей декана и ректора не интересовали. А вот за деньги могли бы, думаю, сделать многое. Только у нас не было денег для взятки или платное обучение,  все деньги уходили на лечение сына. Правильно они рассчитали, что в суд я не обращусь, слишком хлопотное это дело.  Вот так  Павел поступил в институт. До осени он снова лег в больницу, а к началу занятий в институте выписался  и дальнейшее лечение проводилось амбулаторно. В колхоз он не ездил, от военной подготовки и физкультуры в институте его освободили.
Ежемесячно Павел проходил химиотерапию.  Я или Алексей (старший сын) по очереди привозили его в больницу на несколько часов, ему ставили в вену лекарство и мы забирали его домой. Химиотерапия - это такая тренировка спинного мозга специальными лекарствами, чтобы он вдруг не начал вырабатывать хромосомы в неправильном порядке. После каждого курса Паша несколько дней пластом лежал с высоченной температурой на груди у мамы. Через неделю приходил в себя и продолжал учебу. Такое лечение продолжалось два года. Когда врачи предложили нам еще и третий год проводить химиотерапию, Павел сказал, что он лучше умрет, но больше химиотерапию проходить не будет. Мы вынуждены были согласиться с ним, ведь кроме этого надо было еще лечить гепатит, а это  тоже химиотерапия.
    В течении всех пяти лет, после наступления ремиссии, мы один раз в квартал контролировали кровь Паши на лейкоз. Дорогое это удовольствие. Но самое не приятное заключалось в ожидании результатов анализа. Страшно было представить, что может случиться положительный результат. Это означало бы рецидив и конец...  А Паша строил планы на будущее. Сдавали  и получали мы анализы  через доктора  Григория  Цауэра. Каждый раз, получая анализ, мы боялись, что он будет положительный. И каждый раз анализ был отрицательный и давал нам возможность «жить спокойно» до следующего квартала. Однажды доктор Цауэр сказал нам, что анализ не хороший, и его надо повторить. Мы  ужасно расстроились, но Паше  ничего не сказали и сдали кровь в другую лабораторию. В душе поселился абсолютный страх. Неделю ждали результатов. Пришла пора звонить и узнать результат. Жена боялась звонить в лабораторию, позвонил я с работы. Дрожащим голосом спросил в трубку телефона информацию о результате, на другом конце провода женский спокойный голос ответил, что результат отрицательный и раздались короткие гудки. Господи, как же я был счастлив в тот момент. От радости я заплакал. Рядом находился мой начальник Лексин Александр Алексеевич. Он был в курсе ситуации и, узнав от меня результат, тоже заплакал. Я тут же позвонил жене, она  еле слышным голосом спросила: «Как?», я ответил: «Нормально». Она заплакала тоже. Вот так это было... Оказалось, что в предыдущий раз  был некачественный маркер. А мы снова прошли по лезвию ножа...
Впрочем, с некачественными маркерами мы столкнулись еще раз. Спустя какое-то время после излечения от гепатита «С», Павел сдал плановый анализ на наличие этого вируса. И анализ неожиданно дал положительный результат. Мы  перепуганные поехали к врачу Серову. Николай Андреевич тщательно осмотрел Павла и уверенно сказал, что Павел здоров и попросил, чтобы мы пересдали анализ, но уже в другой лаборатории. Мы так и сделали.  Результат, слава Богу, был отрицательный.
Очень порядочно, по братски, вел себя наш старший сын Алексей. Он постоянно возил Пашу в больницу, пропускал занятия в институте, морально поддерживал его. А когда врачи предупредили, что в будущем, возможно,  потребуется пересадка костного мозга (от брата к брату) он без колебания согласился. Слава Богу пересадка костного мозга не потребовалась.
После поступления Павла в в институт, мы пригласили к себе домой  учителей школы №135, чтобы поблагодарить их за участие в судьбе нашего младшего сына. Получилась очень теплая встреча. Мы до самой смерти будем благодарны этим людям. Директору школы Молотковой Нине Гавриловне удалось создать замечательный коллектив  педагогов. Каждый из них был не только профессионалом в своей области знаний, но и Человеком с большой буквы и заслуживал самого большого  уважения.
Хочу отдельно остановится на роли лечащего врача Максимова Владимира Александровича. Он буквально жил в больнице. Работа тяжелая, пациенты постоянно умирали. Много среди них было молодых людей. Он столько пережил, ведь каждая смерть  это трагедия и для него. Как он не очерствел, не огрубел на этой работе  одному Богу известно. К Паше он относился, как к собственному сыну. Не отходил от него в самые критические дни, поддерживал его словом, делал сам ему массаж тела, чтобы не было пролежней, поддерживал нас, родителей, помог с выпиской Павла из больницы на время сдачи экзаменов и поступления в институт. Огромное спасибо ему.  Павел также благодарен ему за свое выздоровление и впоследствии несколько раз приезжал в больницу его поблагодарить. Время сводит и разводит людей.  К сожалению, Паша редко встречается с Владимиром Александровичем, с человеком сотворившем чудо и подарившему нашему сыну жизнь во второй раз. 
Учитывая неоднозначность исхода болезни младшего сына и возможность его потерять, мы с женой стали искать варианты в нашем городе, как сохранить сперму Павла, чтобы потом можно было ее использовать для продолжение  рода. Однако врачи нам объяснили, что делать это уже  бесполезно, так как химиотерапия сделала сперму нежизнеспособной. И у него  могло не быть детей. Выходит, что надо было думать об этом до болезни.  Везде соломки не подложишь, хотя задуматься есть над чем.  В этот момент мы пожалели, что не завели третьего ребенка. Я знаю семьи,  которые в силу разных причин потеряли одного и даже двух детей. В этом смысле наличие троих детей в семье создает некий запас прочности, который позволяет семье выстоять ,  не взирая на удары судьбы. Да, тяжело поднимать троих детей, но с точки зрения будущего, это наилучший вариант. И еще один вывод:  молодым людям надо более осмысленно и серьезно подбирать  себе супругов, имея в виду их надежность  и порядочность. Многие семьи при столкновении с подобными ситуациями просто распадаются, обрекая тем самым ребенка на гибель.
Наконец прошли долгие пять лет после наступления ремиссии, Павла признали здоровым,  сняли с него инвалидность. Теперь я вспоминаю то время, как самый кошмарный период нашей жизни.  Для нас с женой болезнь Павла не прошла бесследно. С тех пор у меня нарушился обмен веществ, заболело сердце и появилась аритмия, здоровье резко ухудшилось. У жены стало болеть сердце. Но мы испытываем ощущение счастья от того, что все так благополучно закончилось. Мы всё смогли пережить и преодолеть. Наша семья не распалась, а наоборот сплотилась и стала еще крепче. 
Многие люди, к сожалению, болеют раком. Эта болезнь считается одной из самых распространенных и неизлечимых. Я представляю, как тяжело этим людям и их родственникам. Им так нужен совет, человеческое тепло и участие, помощь и надежда на лучшее. Знаю теперь это по себе. Нам тоже, когда Павел заболел,  позарез нужно было общение, которое подарило бы хоть лучик надежды. Мы поинтересовались у врачей - есть ли семья, которая пережила подобную ситуацию и ребенок выздоровел. Мы очень хотели бы общаться с такой семьей, чтобы знать как себя вести в этой ситуации. Но нам сказали, что им такие семьи не известны, так как дети с таким диагнозом на тот момент практически все умирали. Мы возможно были одними из первых, у кого болезнь закончилась выздоровлением. Впоследствии, к нам обратилось несколько семей, у которых тяжело заболел ребенок. И наш опыт, наше знание ситуации изнутри, наша вера в лучшее помогли им справиться с бедой. Я предложил Паше написать книгу для таких людей и назвать ее  «Как я победил рак». Он отказался. Я его понимаю. Ему пришлось бы все вспомнить, опять все это пережить и тем самым  нанести себе тяжелую психологическую травму. Тогда я решил написать сам. И когда писал этот рассказ, я плакал, заново переживая трагическую ситуацию, в которой оказалась наша семья. И еще радует, что медицина идет вперед семимильными шагами и многие болезни отступают. Я слышал, что теперь такая болезнь излечивается в 90% случаев. Верю, что придет время, когда  все болезни будут побеждены.                Я прошу всех, прочитавших этот рассказ, в случае, не дай Бог, возникновения подобных ситуаций у друзей или знакомых, дать им почитать историю нашей семьи. Может быть это поможет им справиться со страшной бедой.
  И еще, люди  очень часто замыкаются в собственном горе, им кажется, что тяжелей,  чем им не приходится никому.  Но, посмотрев вокруг, они могут увидеть столько горя у других людей и тогда  их собственное горе отступит на второй план и придет осознание, что не себя нужно жалеть, а помогать другим людям. Не зря в народе говорят, что горе на миру не так страшно.
За время болезни у Павла произошли важные события. Он расстался со своей  школьной подругой. Закончил институт. На четвертом курсе Паша  познакомился с Мариной Петровских, она училась на этом же факультете. Не просто складывались у них отношения, но слава Богу, они поженились. Сейчас у  них уже трое детей: мальчик и две девочки. У  Паши собственная строительная фирма. Он энергичный и целеустремленный человек. И, как я думаю, он стал таким в результате   преодоления болезни.               
        С тех пор прошло уже четырнадцать лет. Павел не любит вспоминать эту историю. А мы с женой не устаем благодарить Бога и людей за благополучный исход.  Сейчас я смотрю на Пашину семью  и радуюсь, что все так обошлось. А ведь могло бы все сложиться совершенно иначе...   Сегодня у  Павла день рождения, ему исполнился тридцать один год и мы собираемся на празднование.  Вот такие дела...               

                А.А.Нестеров                22.03.2015г.