Как Золушка стала принцессой

Как Золушка стала принцессой,
или Метаморфозы российской нежанровой прозы

В 90-е годы, прошедшего, трудно в это поверить, столетия, нежанровая художественная проза  воспринималась новыми постперестроечными издателями не иначе как Золушка.
Советские издательства, тематические планы которых корректировались Союзом  писателей СССР,  в одночасье лишенные типографских мощностей, книготорговых сетей и финансирования сверху,  быстренько зачахли в непривычной для их комфортного и безбедного существования рыночной среде.
Пришедшая им на смену новая генерация издателей руководствовалась единственным критерием – сверхприбылью. Сверхприбыль на первых порах приносили анжелики, тарзаны, фантастика, фэнтези, эротика от де Сада до Эмманюэль, исторические романы Пикуля и, конечно, зарубежный детектив. На книжном рынке бал правил жанр. И если какой-либо литератор предлагал издателям художественную прозу, которая не вписывалась в формат одного из жанров, ему обычно вежливо отказывали, сетуя на убыточность издательского процесса. Большие писатели от Виктора Астафьева и Валентина Распутина до Василия Белова и  Евгения Носова оказались неожиданно вне литературного процесса. Другие времена, другие нравы.
И все же отечественная литература, оказавшаяся в роли Золушки  (нежанровой прозы), сумела преодолеть детскую болезнь издательской «жанризны». Жанровая литература никуда не исчезла, поскольку жанры бессмертны. Но, как говорят, не детективом единым…  Помянем добрым словом безвременно прекратившее свою славную деятельность на ниве нежанровой прозы  издательство «Вагриус». Пелевин, Улицкая, Шишкин, Щербакова, Липскеров  и многие другие маститые нынче прозаики начинали в «Вагриусе». Но цирк однажды сгорел и клоуны разбежались.
Точнее,  не разбежались, а стали отдавать новые свои произведения двум большим российским издательствам, которые заработав  большие капиталы на обозначенных выше сверхприбыльных жанровых проектах, решили,  что пора и нам выходить на большую воду Большой книги, а иначе с чем ехать на престижные международные книжные форумы. Тем более что на Западе давно прониклись гуманизмом великой русской литературы девятнадцатого столетия, которая о жанрах  понятия не имела. И вот наша нежанровая Золушка очнулась   в объятиях умеющего просчитывать грядущую прибыль издателя. За неимением принца сойдет и такой меркантильный кавалер. Тем более что сей принц-коммерсант от книжного дела нюхом учуял читательские интересы. А последнему стали милы Улицкая и Пелевин, Сорокин и Прилепин, Крусанов и Шишкин. Однако забронзовевших победителей самых престижных и тучных отечественных литературных премий можно перечесть на пальцах двух рук. И все они, так или иначе, связаны контрактами с акулами российского издательского бизнеса. Это обычная издательская практика.
Что же тогда делать другим издателям?
Известная максима: «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ», которую Мао «позаимствовал»  у  легендарного китайского императора  Цинь Шихуанди, (знал «великий кормчий»  у кого можно стырить приличную мудрую мысль), в отечественном издательском бизнесе звучит более чем актуально.
Если «очень большие писатели» ушли к «очень большому издателю», нужно привлечь новых заметных литераторов, которые уже смогли заставить  говорить о себе как о мастерах нежанровой прозы.
Передо мной стопка книг, которые открывают серию «Новая классика» в издательстве «РИПОЛ классик». Звучит то ли нескромно, то ли дерзко. Так кто же они такие эти «новые классики» и с чем они идут к читателю, вкусившему вышеупомянутых не новых, но еще и не старых «классиков-лауреатов».
Андрей Иванов и роман «Бизар». Просьба не путать автора с раскрученным несколькими издателями пермяком Алексеем Ивановым, персоной медийной и не только. Андрей Иванов -  русский писатель, живущий в Эстонии. «Бизар» - роман отнюдь не дебютный.  За «Харбинских мотыльков» Иванов стал лауреатом премии «НОС» .
Может быть оттого, что Эстония теперь заграница, сквозной темой через творчество писателя проходит тема эмиграции .
В «Харбинских мотыльках» это  20-30-е годы в Первой Эстонской Республике, странные, неприкаянные русские: творческая богема, офицеры, контрабандисты, объединенные поисками работы и хлеба, кокаина и морфия…
«Бизар» продолжение раннего романа Андрея Иванова «Путешествие Ханумана на Лолланд». И здесь все та же тема эмиграции только уже в наше время. Странный русский эстонец Юдж и странный индус Хануман. (В индийской мифологии Хануман - царь обезьян  и полубог, а здесь один из современных маргиналов, без родины и без надежды). У Иванова в «Бизаре» и намека нет на мотивы «Рамаяны». Как и в первом романе,  место действия -  эмигрантский лагерь для тех, кто мечтает получить статус беженца. Жестко, мрачно, безнадега. Европа негостеприимна. «Вы  люди второго сорта!»
У Андрея Иванова фотографический взгляд на окружающий его героев мир. Такое черно-белое кино в стилистике неореализма. Книга достойная претендовать на «новую классику».
Иван Зорин тоже не новичок в литературе. Он автор десяти сборников рассказов, а его первая книга «Игры со сном» вышла в 1992 году. Сборник рассказов Ивана Зорина «Аватара клоуна» - причудливое собрание различных стилей, которыми Зорин владеет мастерски. Его сравнивают с Борхесом и Павичем, хотя, на мой взгляд, в его рассказах есть и отблески Чехова и Шукшина. Рассказ – штука капризная. Сфальшивишь, собьешь дыхание и всё! Зорин – профессиональный литературный спринтер, по его замечанию,   «рассказ – это хорошо отредактированный роман»,  способный на нескольких страницах уместить целую жизнь. Отличная книга для искушенного читателя.
В 1999 году тележурналист Игорь Воеводин снимал для НТВ фильм о русских кладбищах за границей.  В  Париже он познакомился с князем Голицыным.  Его рассказы о некоторых эпизодах гражданской войны  в России  побудили Воеводина  взяться за написание повести «Непрощённый»  о русском генерале Якове Слащеве, прототипе знаменитого персонажа Романа Хлудова из булгаковской пьесы «Бег». В книге «Последний властитель Крыма» представлены две повести Воеводина – «Точка невозвращения»  - о судьбе психически нездоровой девушки, которую травит сибирский городок,  и «Непрощенный»  - историческая повесть о генерале Слащеве, за которую автор был награжден Знаком Тернового венца (воинская награда Первого Кубанского  (ледяного) похода). Трагедия личности и трагедия страны, трагедия непонимания и трагедия инстинкта толпы. Таков лейтмотив двух разных историй от Игоря Воеводина.
Как и Андрей Иванов, Лена Элтанг живет  за границей в литовском Вильнюсе. Она тоже не новичок в писательском цехе. В ее активе сборники стихов, рассказы в сборниках составленных Максом Фраем  (Светлана Мартынчик)  и четыре романа.  Как и Андрей Иванов,  за свой  второй роман «Каменные клёны», Лена Элтанг получила литературную  премию «Новая словесность-2009» («НОС»). Любят в меценатствующей семье Прохоровых русских прибалтийских писателей. И здесь нужно отметить безупречный  редакторский нюх Ирины Прохоровой, которая умеет находить литераторов с «лица необщим выраженьем». Эта поэтическая метафора Евгения Баратынского как нельзя точнее  характеризует творческую манеру Лены Элтанг,  четвертый роман которой  - «Картахена» представлен в серии «Новая классика». Как и в предыдущих романах писательницы, сюжет «Картахены» в известной степени тяготеет к детективу. Но назвать роман детективом было бы слишком просто. Это все равно как загнать в рамки этого жанра «Преступление и наказание».  Детективная линия у Элтанг  - всего лишь прием, который обозначен  мудрецом  Борхесом  в его вымышленных историях. Как всегда у Элтанг,  действие романа происходит в некоем ограниченном пространстве, в данном случае в итальянском отеле «Бриатико» с ограниченным количеством персонажей. Ну а дальше…  Резонный вопрос, а причем здесь пиратская «Картахена»?  Хотите разобраться в этом саду расходящихся тропинок? Читайте роман! Он того стоит.
Как и все остальные, представленные в серии «Новая классика»,  авторы, - тридцатипятилетний Сергей Самсонов  успел опубликовать пять романов. Учитывая, что романы, особенно такие серьезные как у Самсонова пишутся  отнюдь не со спринтерской скоростью Дарьи Донцовой, нужно настроить себя на сложное чтение. Особенно если роман производственный, а именно так можно было бы обозначить пятую книгу Самсонова «Железная кость».
Уверен, почитатели Прилепина не жалуют прозу Проханова, притом, что оба прозаика - государственники. Сергей Самсонов тоже – государственник. Правда, он сам по себе, хотя есть определенный соблазн провести параллели с прилепинской «Санькей», а временами с прохановским «Алюминиевым лицом». Но оставим в стороне подобные аллюзии. В «Железной кости» Самсонов, кажется, противопостовляет полярноразных героев – олигарха и работягу. Вот только противопостовляет ли? Тут задумаешься…
Разве Федор Михайлович Достоевский противопоставлял Свидригайлова и Раскольникова?
Самсонов тоже непрост. Проклятые вопросы русской жизни сегодня столь же актуальны,  что и в позапрошлом столетии. И если писатель способен задуматься над ними и заставить задуматься вместе с собой читателя, значит ему самое место в «новой классике».
И на этом пока поставим точку.
А продолжение обязательно последует.