Солнце на дне стакана

- Солнце на дне стакана,
Кончается всё слишком рано.
И отблески тусклого света,
Как память от том, что нас нету, - протянула Алевтина, допивая уже четвёртый за этот вечер стакан водки.

      После того, как труп Оболенского выловили рыбаки в море, ротмистр ушла в запой. В отеле только ночевала и возвращалась последнюю неделю туда настолько пьяная, что еле держалась на ногах. Встреч с Шандаренко девушка избегала - ей было стыдно за свой прокол с профессором и за то, как она теперь выглядела. Вид Алевтины Кунициной и вправду оставлял желать лучшего. Ротмистр уже очень давно не стирала свой пышный мундир и тот покрылся грязными пятнами, примерно то же самое творилось и с жандармскими брюками. Сапоги она и вовсе не чистила. Волосы если и были расчёсаны, то всегда заплетались неаккуратно и некрасиво. Удивительно было то, как Алевтина ещё не забывала умываться по утрам.

      С новым напарником - ярым поклонником Веры Холодной и по совместительству сотрудником полиции Василием Петровым Алевтине повезло чуть больше, чем со следствием. Васька оказался очень весёлым парнем, правда немного наивным и рассеянным, но в целом неплохим. Он оказался на вокзале раньше, чем Алевтина. И даже раньше, чем проводники только прибывшего из Петербурга поезда успели открыть дверцы вагонов.

      Василий встал прямо напротив вагона, в котором должен был находиться профессор Оболенский и стал ждать. Однако чисто случайно на глаза ему попался незнакомый господин, который держал в руках неимоверно редкую фотографию Веры Холодной! Сердце у Петрова ёкнуло и он буквально подлетел к незнакомцу. Тот, однако, заломил за фотографию заоблачную цену и упрямо стоял на своём. Но и Василий сдаваться намерен не был. В результате, пока они торговались, открылись вагоны и профессора Оболенского успешно забрал Акакий. Когда заветная фотография наконец оказалась в руках у Петрова, тот понял, что прозевал "объект". С трудом подавив приступ паники, молодой полицейский бросился к проводнику вагона. Тот охотно рассказал Василию, что профессора встретил какой-то незнакомец, представившийся сотрудником полиции. Петров от такой новости пришёл просто в ужас и бросился в толпу.
      К его счастью, Акакий с "объектом" не успели отойти далеко и Петров заметил их. Немного успокоившись, юноша пошёл следом, держась на достаточно приличном расстоянии от подозреваемого и профессора, но при этом не упуская их из виду. Уже на выходе из вокзала Вася почти нагнал своих "подопечных", когда на плечо ему легла чья-то тяжеленная рука. Молодой человек вздрогнул.
- Проблемы, парень? - басом спросил великан в матроске. Это был бывший моряк Пётр. В обязанности этого громилы входило крутиться недалеко от Акакия и следить, чтобы полицейские не совали нос в их дела. И со своими обязанности он справлялся неплохо.
- Что такое? - Васька труханул, увидав габариты незнакомца.
- Сейчас узнаешь, - Пётр мёртвой хваткой держал Петрова за плечо - не вывернешься.
"Почему жандармерия задерживается?" - с почти волчьей тоской подумал он. Юноша обернулся и с ужасом обнаружил, что "объект" пропал. Василий завертелся на месте, но Пётр лишь сильнее сжал его плечо.
- Чего вертишься, парень? - угрожающе спросил он.
- Пустите, - Петров сам от себя не ожидал такого - пнул что было сил моряка и бросился в толпу.
- Стой, гадёныш! - прорычал Пётр и ринулся за молодым человеком.

Василий вылетел на дорогу и увидел уносящийся прочь экипаж.
- Проклятие! - в отчаяние топнул он ногой и бросился к ближайшему телефонному аппарату. Но на полпути к нему он столкнулся с Петром. Василий попятился, но ему зажали рот и утащили за угол. Больше юноша ничего не помнил.

      Его нашли лишь ближе к вечеру. Куницина же, только примчавшись на вокзал, сразу бросилась к поезду. Проводник любезно сообщил ей кто ушёл с профессором и даже красочно описал сначала Акакия, а затем и Васю Петрова. Алевтина оббегала весь вокзал, люди смотрели на неё как на сумасшедшую, но девушке уже было всё равно. Миссия была провалена. Профессор оказался в руках преступников. Тем не менее, ротмистр нашла в себе мужество сообщить обо всём этом полковнику Шандаренко. Полковник, как ни странно, воспринял эту новость совершенно спокойно и сделал то, что мог - приказал проверять экипажи по всей Одессе, но это, как известно, не помогло.

      Отец Иванны, господин Оболенский, узнав о похищении отца пришёл в ярость и тут уже полетели головы. Полицейское начальство, включая Сердюкова и Суворова только чудом уцелело. Зато полковнику Шандаренко интеллигентно намекнули на то, что надо бы ему возвращаться в Киев - задержался он уж больно долго в Одессе. Василий Петров, как однажды Алексей Крюков, получил серьёзный и незабываемый выговор от начальника и был отстранён от дела. Алевтина тоже ушла в запой очень вовремя. Пропадала она в том самом кабаке "Дидона", у которого два с половиной месяца назад убили Арсения.

      Именно туда пришли Иванна Оболенская и Регина Козырина и пришли именно за Алевтиной. Девушка сидела в полупустом зале. Деньги кончались - ещё два дня и "Большая Московская" будет ей уже не по карману. А потом - снова в Киев. И на всю жизнь - безграничное чувство вины перед всеми Оболенскими.
- Солнце на дне стакана, - наливая себе пятый стакан водки, невнятно промымрила Алевтина. - На сердце вечная рана.
И что-то в души потёмках
Воет и плачет громко!
      Хозяин кабака за стойкой лишь вздохнул, да укоризненно покачал головой. Ему было жалко вдребезги пьяную девушку-ротмистра, но сделать что-либо он ничего не мог. И тут в кабаке появились они. Две прилично одетые ухоженные барышни. Это были Иванна Оболенская и Регина Козырина собственной персоной.
- Алевтина! - пьяную Куницину, которая допивала уже шестой(!) стакан, тщетно попыталась растормошить Регина.
- Солнце на дне стакана.
От светлого дня пьяный,
Я падаю и поднимаюсь,
Хоть что-то сделать пытаясь, - в ответ пробормотала та.
- Реги, давай я, - вмешалась Иванна.
- Пожалуйста, - уступила ей место Козырина.
- Алевтина, - мягко произнесла Оболенская. -Вы ни в чём не виноваты! И стихи у Вас очень красивые! И ещё - нам очень нужна ваша помощь!

      На секунду воцарилось молчание. Куницина, словно не слыша, перевернула стакан, на пол закапал алкоголь. А затем на Алевтину словно озарение нашло - она резко подняла голову и, словно пытаясь осознать происходящее хмельной головой, широко распахнула глаза.
- Помощь? - хрипло спросила она.
- Да, - напряжённо кивнула Иванна. - Просите что угодно! Я знаю, что отец сейчас серьёзно конфликтует с начальниками полиции и полицейские по сути, вне игры. Вашему начальнику тоже рано или поздно придётся покинуть город. И теперь вся надежда только на вас. Ведь помощника Вашего в Одессе, я так понимаю нет, Алексей Крюков пропал и Василий Петров отстранён. Вы понимаете, о чём я?
- А, - Алевтина начала что-то соображать. - Но я вряд ли смогу вам чем-либо помочь - в моём-то положении и состоянии.
- Помогите нам и мы всё, что угодно, для Вас сделаем! - заявила Регина.
- Мне ничего не нужно, - Куницина презрительно усмехнулась и, достав из кармана грязного мундира бумажник, бросила на стол деньги.
- Сдачи не надо! - крикнула она хозяину забегаловки, который в самом искреннем недоумении пялился то на Иванну Оболенскую, то на Регину Козырину.
- А нам нужно, - была упряма Оболенская. - Карета у входа. Сегодня переночуете у нас. В порядок мы Вас приведём. Только, пожалуйста, госпожа Куницина, Алевтина! Я прошу Вас остановить Виктора, ведь могут быть ещё жертвы!
- Ну хорошо, - после короткой паузы с неохотой согласилась ротмистр. - Только...
- Без "только", - Регина подхватила ротмистра под руку и, подмигнув хозяину "Дидоны", направилась к выходу. Сама Алетвина передвигалась с трудом, поэтому под другую руку её поддерживала Иванна. У входа в кабак девушек и вправду ожидал экипаж.

      Она проснулась очень рано. Голова раскалывалась от боли - похмелье давало о себе знать. Алевтина встала и направилась в ванную. Ванная в роскошной квартире Оболенских была огромной. Ротмистр вздохнула полной грудью и открыла кран. Умылась, но похмелье не проходило - всё-таки она изрядно напилась прошлым вечером и теперь была явно не в форме. Девушка намочила голову, волосы прилипали к бледному вытянутому лицу. И тут Алевтину как током ударило. Схватив полотенце и на ходу вытирая мокрые чёрные волосы, ротмистр бросилась в коридор.

      Девушка схватила телефонную трубку и судорожно набрала номер гостиницы. Там ей отказали и вежливо обругали вдобавок - было ещё очень рано. Алевтина положила телефон и затем грустно улыбнулась - оставалось только ждать. Время пролетело незаметно. Проснулась Иванна.
- Что с Вами, Алевтина? - изумилась молодая аристократка, увидев ротмистра, одиноко сидящую в коридоре.
- Солнце на дне стакана..., - пробормотала в ответ та и тотчас же подскочила. - Что?
- Вы в порядке? - в серых глазах Оболенской стояла неподдельная тревога.
- Да, - твёрдо кивнула Куницина.
- Тогда умывайтесь и прошу на завтрак, - дружелюбно улыбнулась Иванна.
- Благодарю, - впервые за последние дни на лице Алевтины появилась улыбка и тотчас же пропала. - Вы знаете что-нибудь о яхте "Розалия"?
- В смысле, о шхуне? - невольно вырвалось у Оболенской.
- Да, - загорелись глаза у Кунициной.
- Знаю, - нехотя кивнула девушка. - Была такая у Виктора. Он на ней плавал в Севастополь. И в Крыму везде был. А как сбежал из тюрьмы - яхта пропала вместе с ним. И вот ещё - у него бухточка была любимая за городом, он там часто оставлял свой корабль.
- Бухточка! - прошептала Алевтина, набрав номер отеля. С Шандаренко её соединили почти сразу. На сей раз ротмистру повезло.

- Алевтина? Удивлён. Понимаю, что Вам стыдно, но Ваше поведение я расцениваю, как уход от всякой ответственности, - без прелюдий начал полковник.
- Выслушайте меня! - дрожал от волнения голос Кунициной. - Я знаю, где находится шхуна "Розалия" Виктора!
Алевтина бросила вопросительный взгляд на Иванну.
- Село Приморское, - сказала та, - если, конечно, не ошибаюсь.
- Да, село Приморское! - почти закричала ротмистр. - Прошу Вас, проверьте.
- Проверить? - удивился Шандаренко. - Я по Вашей милости выезжаю в Киев. Но да ладно. Сегодня в пять часов вечера встречаемся возле памятника Дюку де Ришелье*. Затем едем в это ваше село. Надеюсь, что информация достоверная?
- Ручаюсь, - с готовностью ответила Алевтина.
- Тогда жду Вас, - сказал Шандаренко и положил трубку.

      После сытного завтрака, Алевтина набрала Целестина. Тот не отвечал - видимо, был на работе. Поэтому девушка, недолго думая, отправилась в ресторан "Гамбринус". А там её ждала большая неожиданность. За одним из столиков сидел высокий мужчина во фраке и с моноклем. Это был Акакий.
      Алевтина увидела и Раевского - тот разбирался с каким-то толстеньким господином с большой сверкающей лысиной на голове. Господин возмущался, Целестин успокаивал его, как и следовало администратору, а Акакий присматривался к нему. Вживую верного слугу Виктора Алевтина никогда не видела, а описание незнакомца, который увёл у неё буквально из-под носа профессора Оболенского на вокзале как-то вылетело из головы. Поэтому ротмистр и не почувствовала опасности. Между тем, господин немного успокоился, поворчал ещё немного и покинул ресторан. Зал был почти пуст - днём в "Гамбринус" редко кто заходил. Целестин заметил Алевтину и подошёл к ней.
- Рад видеть Вас, - взял он девушку за руку. - Не ожидал, что Вы придёте.
- Я, - Алевтина набрала полную грудь воздуха и, осмелев, выдохнула: - предлагаю Вам сходить куда-нибудь вместе завтра вечером!
- Почему не сегодня? - лукаво прищурился Раевский.
- Я занята, - сконфуженно пробормотала ротмистр.
- Очень жаль, - с тенью легкого разочарования на лице произнёс Целестин, не замечая, как одинокий посетитель в лице Акакия медленно извлёк револьвер. - Тогда я согласен пойти завтра. Во сколько? И - самое главное - куда?
Алевтина вспомнила про оперу Римского-Корсакова, на которую так и не попала. Сердце сжалось от боли - она вспомнила про Мишу. Как он там, в Киеве? Но сказать она ничего не успела. Грянул выстрел.
- Целестин! - пронзительно закричала девушка, успев в последний миг заметить револьвер. Раевский резко обернулся. Он оттолкнул в сторону возлюбленную, инстинктивно защищая её, а не себя. Вошедшая официантка дико завизжала. Целестин не успел увернуться - пуля попала в грудь. Судорожно и как-то неестественно глотнув воздух, он пошатнулся. Алевтина упала, задетая Раевским и, падая, она увидела солнце на дне стакана...

*Дюк де Ришелье - Арману Эммануэль дю Плесси, герцог де Ришелье, считается основателем Одессы, являлся одним из первых её губернаторов.