Друг народа Фульхенсио Батиста

Сатирическая версия "похождений" одного латиноамериканского диктатора. Написано в соавторстве с Дмитрием Жуковым.

ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ ИЗ СБОРНИКА
 
  "Друг народа Фульхенсио Батиста" (некоторые истории из жизни Его Превосходительства Президента Кубинской Республики генерала Фульхенсио Батисты, собранные ректором Гаванского Университета майором артиллерии Сильвестром Де-Ла-Моска)
 
  Гавана. 1943 год. Фульхенсио Батиста после напряженного рабочего дня едет отдыхать к себе домой. Вдруг его внимание привлекает, казалось бы, обычная уличная сценка: четверо солдат президентской гвардии пытаются "заигрывать" с уличной торговкой папайей. Генерал Батиста приказывает остановить автомобиль. Он выходит на мостовую и идет к своим солдатам. Те вытягиваются по стойке смирно.
  - Что происходит? - как бы невзначай спрашивает Батиста долговязого капрала.
  - Синьор президенте, осмелюсь доложить, ничего.
  - Марш в казарму, бездельники, - с некоторым сарказмом в голосе говорит Батиста. Солдаты повинуются и уходят.
  - Благодарю Вас, синьор президенте! - с трепетом говорит уличная торговка.
  - Не стоит, - вежливо отвечает Батиста, как ни в чем не бывало садится в машину и уезжает.
  В этом небольшом эпизоде отчетливо виден характер генерала Фульхенсио Батисты, всю свою жизнь положившего на алтарь родного Отечества - прекрасной Кубы.
 
  Будущий вождь кубинского народа Фульхенсио Батиста родился в бедной семье батрака. С раннего детства смышленый мальчик помогал родителям на уборке сахарного тростника, а по вечерам, при тусклом свете свечи, жадно читал книгу. Увы, в жалкой лачуге была всего лишь одна книга. Так вышло, что Батиста за всю свою жизнь прочел лишь ее (мы не говорим здесь, разумеется, о воинских уставах, которые Фульхенсио знал назубок).
  В памяти благодарного кубинского народа хранится множество интересных и поучительных историй о детстве будущего президента. Вот лишь одна из них.
  Однажды гадкие птицы склевали все чечевичные зернышки, из которых мать Фульхенсио - трудолюбивая простая женщина - собиралась приготовить что-то вкусное. Семья Батисты осталась в тот вечер голодной. Однако юный герой не стал ныть, а полез в сад к жадному плантатору, дону Родригесу. В этом дивном саду росли прекрасные пальмы, а вода в золоченых фонтанах была слаще кокосового молока. Фульхенсио позволил себе сорвать несколько плодов, чтобы накормить свою несчастную семью. Когда смекалистый мальчик уже перелезал высокую ограду, его схватили злобные приказчики дона Родигеса. Юного Батисту привели к самому хозяину прекрасного сада. Дон Родригес презрительно посмотрел на мальчика и спросил:
  - Жалкий оборванец, зачем ты украл плоды из моего сада?
  На это Батиста гордо ответил:
  - А зачем ты обираешь своих батраков? Ты ешь с серебряных блюд, а твои соседи питаются лишь росой и объедками со стола твоих надсмотрщиков.
  Эти слова больно задели дона Родригеса и он приказал выпороть непокорного мальчика. С этого момента Батиста поклялся отомстить всем жадным донам, а их сады - отдать несчастным крестьянам.
  Но для того, чтобы осуществить этот дерзкий план Батисте нужно было, как тогда говорили, "выбиться в люди". И вот, как только юноше исполнилось шестнадцать лет, он вступил в армейские ряды.
  Батиста был прилежным солдатом. Он настойчиво осваивал непростую военную науку, первым среди новобранцев заслужил устное поощрение своего капрала, а по строевой подготовке вскоре стал считаться лучшим в батальоне.
  Как-то раз, во время учений, мимо мастерски окопавшегося Батисты проходила группа старших офицеров. Они выглядели озадаченными. Из их разговора рядовой Батиста понял, что офицеры запутались и не могли правильно провести рекогносцировку.
  - Что же делать? - в отчаянии произнес один из офицеров - капитан Солана. - Нашему генералу это явно не понравиться!
  В этот момент Батиста вылез из своего окопа, подошел к своим командирам и вежливо, но твердо подсказал им, как выйти из сложного положения. Офицеры были ошарашены тем, как юный солдат мог так грамотно провести рекогносцировку. Вскоре Батиста был произведен в чин сержанта...
 
  П р о д о л ж е н и е с л е д у е т
 
 
 
 
 
   НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ.
 
  Воспоминания о годах совместной службы и досуга с Его Превосходительством Президентом и Главнокомандующим Республики Куба Фульхенсио Батистой, написанные собственной рукой капитана Мигеля-Эммануила-Анхелио-Сальваторе Хуареса, PHD, ESQ.
 
   К кубинской молодежи.
 
  Сейчас, на закате моих дней, уныло протекающих в горьком изгнании на собственной гасиенде в печальной Флориде, я обращаюсь мысленным взором к нашей милой Родине, прекрасной Кубе, стенающей под гнетом коммунистов. Кубинской молодежи, на которую с надеждой обращен истомленный взор Отчизны, посвящаю я эти скромные записки. Мощный и мужественный образ Его Превосходительства Фульхенсио Батисты, нашего обожаемого Президента и Главнокомандующего, да послужит юношеству примером воспитания гражданской добродетели, благочестия, святой скромности и умеренности, каковыми Его Превосходительство был наделен в превосходной степени! Счастливый рок свел меня с этим Матерым Человечищей (заметка литературному редактору от автора: сам ты плагиатор!) в юные годы. Сегодня я с благоговением собираю зерна воспоминаний о Нем, из которых, подобно молодым побегам маиса или сахры, взрастет пышное древо свободы и подлинной демократии!
  Кубинская молодежь! Будь достойна имени Того, Кого мы с восхищением называем Отцом Отечества! Да здравствует Его Превосходительство Фульхенсио Батиста! Да здравствует Свободная Куба! Трепещите, мерзкие фиделисты!! Мы больше не облажаемся, как тогда, в Заливе Свиней!
 
  Глава 1. О встрече Его Превосходительства с сутенером.
 
  Одним душным январским вечером 1923 года Его Превосходительство, тогда еще молодой сержант 2-го мобильного полка "Льянерос", и скромный автор этих строк, служивший в том же полку капралом, находясь в увольнении, прогуливались по скверу возле памятника апостолу кубинской свободы Хосе Марти. Неожиданно мы стали свидетелями отвратительной сцены. Сеньорита Милагрос Ихха-Дель-Путта, падшая женщина, зарабатывавшая себе на кусок серой маисовой лепешки оказанием некоторых услуг мужчинам, или, проще говоря, проститутка, попыталась утаить от сутенера монету в пятьдесят сентаво, вырученную с продажи своего многострадального тела. Сеньорита Милагрос, по своему обыкновению, втихаря сунула монету за щеку. Однако ее патрон, жестокий эксплуататор дон Остап Мастырчук, заметил это и в бесчеловечных выражениях потребовал отдать деньги ему. Но несчастное создание с неожиданной твердостью воспрепятствовало этому вопиющему акту неоколониализма и энергично замотало головой, от чего монета проскользнула из ротового зева в горло, где и застряла. В результате бедная девушка могла лишь надсадно хрипеть, безобразно выпучив глаза и пуская слюни, а жадный дон Мастырчук злобно колотил ее по худенькой спине своей бамбуковой тростью и орал: "Кашляй, сучья дочь!!", - что было, вероятно, непереводимой идиомой.
  Его Превосходительство, с детства непримиримый враг социальной несправедливости и защитник всех угнетенных, не мог безучастно наблюдать эту драматическую сцену, тем более, что мы уже выпили капельку нашего освежающего гаванского рома. Исполненным собственного достоинства строевым шагом Он приблизился к мерзкому сутенеру и крайне обходительно обратил его внимание, что, если сеньорите плохо, ее надо отправить в больницу, а то в ближайшей перспективе в больницу могут отправить кого-то другого. В тот самый миг, испытав от благородных звуков голоса Юного Сержанта спазм восхищения в гортани, сеньорита Милагрос избавилась от инородного тела и отрыгнула монету, по странному стечению обстоятельств попавшую дону Мастырчуку прямо в глаз.
  "Ой, щоб тоби повылазило, курва!!!", - взвыл разъяренный сутинер, занося над несчастной жертвой свистящую трость. Но Его Превосходительство рыцарственно удержал его руку. Последовал короткий, но исполненный глубокого содержания диалог, в ходе которого мною осталось не до конца понято еще одно идиоматическое выражение: "А тоби, цуценяти, я нюх топтав!" Предполагаю, что это было сравнение с дождевым червяком, мокрицей или каким-либо еще богомерзким беспозвоночным. Как и следовало ожидать, после этого дон Мастырчук получил от Его Превосходительства тщательно вычищенным сапогом в пах, а от скромного автора этих строк - поясным ремнем с бляхой уставного образца по физиономии, и улегся отдыхать на заплеванную сигарными окурками мостовую. Уже после этого ему об ребра была размолочена его же бамбуковая трость. Деятельное участие в возмездии приняла сеньорита Милагрос, с раздраженным визгом вцепившаяся плешивому сутенеру в остатки шевелюры.
  Как с присущей ему прозорливостью предсказывал Его Превосходительство, в больницу после сего достопамятного эпизода отправился именно злобный дон Мастырчук. А благородный Юный Сержант подобрал с земли злосчастную монету в пятьдесят сентаво, собственными руками вытер ее о свои защитные галифе и великодушно протянул сеньорите Милагрос со словами: "Возьми, дитя мое, купи себе хлеба!" Излишне напоминать, в каких искренних изъявлениях благодарности рассыпалась несчастная девушка, залившаяся слезами умиления. После чего она скрылась в ближайшем узком переулке, откуда смердело кошачьей мочой. Его Превосходительство улыбнулся своей величественной улыбкой и обратился к скромному автору этих строк: "Славно мы развлеклись, Хуарес! Теперь поспешим в казармы. Прежде, чем протрубят к вечерней поверке, я должен провести осмотр прикроватных тумбочек и нижнего белья у своего взвода."
  Таков был Его Превосходительство Фульхенсио Батиста, подлинный Друг народа. Такова была его простота и человечность (заметка литературному редактору от автора: сам ты плагиатор и фиделист!) !
 
  Глава 2. О встрече Его Превосходительства с мафиози.
 
  В один жаркий январский полдень 1923 г. к порталу казармы Добровольцев в Гаване, где дислоцировался в то время 2-й мобильный полк "Льянерос", имевший честь видеть под своими знаменами Юного Сержанта Фульхенсио Батисту, на полной скорости подъехал 16-циллиндровый, 165-сильный "Кадиллак Таун-Седан", окрашенный в вызывающей бардовый цвет. За рулем автомобиля, на обшитом шкурой умерщвленного оцелота кресле восседал сам дон Лоренсо Эспиноса, правая рука и член ближней семьи дона Мазино, друга и компаньона дона Торреса, знававшего прославленного Аль-Пачино. Его 30-ринговая сигара, хорошо знакомая всем, знакомым c доном Эспиносой, потухла и была сжевана почти на треть, что свидетельствовало о нешуточном раздражении босса. На подножках располагались двое устрашающего вида детей дона Мазино, под летними тройками которых нечто красноречиво топорщилось, а на заднем сиденье развалился личный секретарь дона Эспиносы сеньор Эрнестино Дель-Гомес, по прозвищу "Противный", и шлифовал себе ногти.
  Таков был неподдельный авторитет дона Лоренсо Эспиносы и столь велико был уважение к нему в народе, что часовые, несшие внешнюю караульную службу, сочли возможным покинуть пост, даже не дождавшись разводящего со сменой, а начальник караула заперся в отхожем месте. Дежурный офицер, капитан Санчес, поспешил навстречу влиятельному человеку столь поспешно, что забыл предварительно отправить естественные потребности и сделал это, лишь только на нем остановился орлиный взор дона Эспиносы.
  "Эй ты, проклятый засранец, а ну живо подать сюда этого паршивого щенка, сержанта Батисту-Матисту, или как там его, пока я не разнес всю вашу вшивую богадельню, клянусь животворящими сосцами Санта Марии из Сьерра-Мадре, время пошло!!!" - как всегда приветливо обратился к дежурному офицеру дон Эспиноса, известный не только, как поставщик отличной коки в Североамериканские Соединенные штаты, но и как весьма обходительный и сдержанный сеньор. Капитан Санчес со всех ног поспешил исполнять поручение босса, попутно вознося жаркие благодарственные молитвы упомянутой Божьей Матери за то, что сподобился пережить столь незабываемую встречу.
  В это время Его Превосходительство, в ту пору еще Юный Сержант Фульхерио Батиста, находился в каптерном помещении батальона, где вдумчиво изучал устав внутренней службы совместно со старшим сержантом артиллерии Де-Ла-Моска (впоследствии майором и ректором Гаванского университета), скромным автором этих строк и одним молодым сапером, имени которого не сохранила моя память, однако за двухметровый рост и могучее телосложение все называли его просто "Чикито" ("Малыш"). Совершенно случайно на столе присутствовала также пятигаллоновая бутыль с бодрящим хмельным напитком из сока гуавы, который прислал саперу из деревни его старик-отец, сковорода с жареными бананами и несколько стаканов. Когда перед нами предстал потный и трясущийся капитан Санчес, Его Превосходительство поднялся и весьма отчетливо отдал ему воинское приветствие, хотя уровень жидкости в бутыли к этому моменту необъяснимым образом уменьшился более, чем наполовину.
  "Батиста, проклятый бездельник, марш за расположение части, там тебя из мафии убивать приехали, а я умываю руки, Сант Яго и Санта Клара мне свидетели!" - закричал Санчес.
  "На вашем месте, сеньор капитан, я бы сначала умыл обгаженную задницу, а уже потом призывал почитаемых святых", - с олимпийским спокойствием промолвил Юный Сержант и обратился к нам: "Ну что же, сеньоры, невежливо заставлять серьезных людей ждать возле ворот, словно нашкодивших школяров." С этими словами он направился в оружейное помещение, где захватил 8-мм пулемет Мадсена с полным боекомплектом, несомненно исключительно в целях человечности. Сержант Де-Ла-Моска вооружился двумя морскими шестизарядными "кольтами", системы не новой, но весьма надежной; а скромный автор этих строк запасся полудюжиной ручных бомб конструкции Милсона, сложив их в стальной шлем, словно в лукошко. Сапер "Чикито", в свою очередь, просто снял с пожарного щита ржавый лом.
  Предварительно застегнув все пуговицы и поправив головные уборы, дабы они, согласно устава, отступали от уха на два пальца, на чем особенно настаивал Его Превосходительство, мы появились перед доном Эспиносой. Скромный, но излучающий недюжинную внутреннюю силу образ Юного Сержанта произвел на дона Эспиносу и его подручных неизгладимое впечатление. Двое детей дона Мазино мигом соскочили с подножек и попрятались за автомобилем, выставив лишь стволы, вероятно, потому, что их примитивные мафиозные души не могли выдержать прямого, честного взгляда кротких глаз Его Превосходительства. Дон Эспиноса полез под сиденье и извлек оттуда пистолет-пулемет Томпсона, наверное, чтобы в дружеской атмосфере сравнить его ТТХ с таковыми ручного пулемета Мадсена. А сеньор Эрнестино Дель-Гомес лишь воскликнул в изумлении: "Сейчас будет мокрота, босс, отвечаю на п_д_paca!!" и всплеснул холеными ладошками.
  После того, как Его Превосходительство отрекомендовался, дон Эспиноса стал конструктивно, детально и аргументировано излагать суть дела, приведшего его на встречу с будущим Отцом Отечества.
  "Эй, недоразвитый цыпленок, на кого хвост поднял? - так начал свою речь влиятельный человек. - Вчера ты, казарменная блоха, изувечил одного из моих людей, поставленного приглядывать за хитрыми шлюхами на Губернаторском бульваре, и, клянусь семейной честью дона Мазино, это тебе так не сойдет! Короче, ты попал на четыре косаря песо, баклан".
  Выслушав его с вниманием и участием, Юный Сержант дослал патрон в патронник и отвечал с очаровательной скромностью: "Почтенный дон Эспиноса! Вся Гавана знает цену вашего слова. Однако стоимость вашего новенького лондо, вероятно, сопоставима. Поэтому настоятельно рекомендую вам крутить отсюда баранку, пока я с помощью этой машинки не превратил ваш 165-сильный "Кадиллак" в подобие дуршлага, через который престарелая мамочка дона Мазино просеивает макароны. Мои друзья - люди военные, тоже имеют понятие о вопросах морали, и им есть чем его подкрепить. Что же касается того плешивого урода, которому мы намедни преподали урок хороших манер за жестокое обращение с бедной девушкой, то он сам злостно надругал семейную честь клана Мазино. Скажите, дон Эспиноса, кто представит нашу прекрасную Родину, нашу цветущую Кубу в глазах высокомерных "гринго" лучше, чем эти достойнейшие женщины, высокоморальные создания, которые днем и особенно ночью выполняют свой нелегкий долг на бульварах, в борделях и увеселительных заведениях нашей столицы? Кто сумеет заставить свободно конвертируемую валюту покинуть тугую мошну американца и наполнить финансовые потоки нашей Родины лучше, чем наши славные "ночные бабочки"? Кем прирастает доход клана Мазино и других достойных кланов, которые щедры для простого люда, как весенний поток, струящийся с отрогов Сьерра-Маэстро? И после всего этого, почтенный дон Эспиноса, вы позволите гнусному сутенеру вырвать малую лепту в буквальном смысле из уст у одной из этих замечательных подвижниц кубинской экономики и культуры? О стыд чести клана Мазино! Или умерла на нашем райском острове справедливость? Или заснул сладчайший Иисус?"
  Так сказал Его Превосходительство, и дон Эспиноса при последних его словах опустил ствол "Томми-гана" и зарыдал, как младенец, от обуявшего его чувства раскаяния. "Как ты прав, мой юный друг! - восклицал авторитетный человек, подавляя всхлипы, - Справедливость не умерла, но говорит твоими словами! Вива Куба! Мастырчук, протухшая каракатица, сам мне четыре косаря отстегнет, если ему яйца не надоели...". Двое детей дона Мазино плакали навзрыд, утираясь своими сомбреро. Сеньор Дель-Гомес, увлеченно стенографировавший слова Юного Сержанта, тоже прослезился и попытался порывисто заключить в объятия сапера "Чикито", который отогнал его ломом.
  На следующее утро жестокого дона Мастырчука нашли на свалке за сахарным заводом с навахой в горле. Судя по отсутствию на трупе некоторых анатомических принадлежностей, искомых четырех тысяч песо у него не оказалось, либо слишком велики были его прегрешения против уважаемого дона Мазино.
  Так Его Превосходительство навсегда стал другом дона Эспиносы, дона Мазино и многих других достопочтенных и благородных донов. Он также никогда не забывал о трудолюбивых и набожных женщинах, самоотверженно выполняющих свой долг добрых патриоток на ночных улицах Гаваны, Сантьяго-де-Куба, Гуантанамо и других городов нашего цветущего острова. Сеньор Президент Фульхенсио Батиста щедро покровительствовал им и, будучи добрым католиком, никогда не чуждался их общества. Искушенный богослов епископ Бонифаций Аморалес-Кобелья, неизменно разделявший подобное времяпрепровождение, говаривал в миру, что воистину Его Превосходительство был подобен в этом нашему cпасaтелю.
___________________________________________Михаил Кожемякин, Дмитрий Жуков.