Посланец Солнца, или молодец из колодца-3

   
   А на следующий день опять, значит, случилась суббота. И снова злая Верана пасынка до себя зовёт. Ваня не хотел было сначала идти, да пришлося, поскольку противиться магическому гипнозу он всё ещё не мог.
   Вот приходит Ванёк, смотрит, а эта колдунья позорная в кресле своём сидит-посиживает, да на него поглядывает лютым взором.
   – Вот что, урод, – говорит она ему грубо, без обиняков, – слушай меня, подонок! Отправляйся-ка сей же час к осине, тобою знаемой, да навести-ка на этот раз моего любимого братца. Я в фитнес-центр самолучший собралася ходить, и мне таблетки волшебные надобны будут для силы. Иди, негодяй, давай ступай, да вот эту записку братцу от меня передай!
   И протягивает пасынку клочочек бумажечки.
   Вышел Ваня из спальни Вераниной, записку тотчас развернул и на неё глянул. А там какие-то знаки непонятные были накарябаны. Написано оказалось не по-нашему, а по-ихнему, по-ведьмачьи.
   Напялил Иван куртку тёплую и непромокаемую, поскольку было пасмурно, и дождик временами накрапывал, да и поехал на велосипеде в прежнее место. Приезжает, педалёт возле сруба ставит, глядь – ёж твою в слякоть! – а отражения-то никакого в воде не видать! Темно ж ведь было, хмарно, вот подсветки для отражения и не хватало.
   Опечалился очень Ваня. Да, думает, беда: пропал я теперя, как пить дать видно пропал...
   А потом глаза он широко вылупляет и по ляжке себя вдаряет. «А чего это я, – возмущение его охватило, – всё время на брате своём буду паразитировать! Говорил же мне солнца посланец, что он – это моё второе «я». Значит, он не вовне где-то обитает, а в самом, получается, проживает во мне. А ну-ка, Ванюха, не кисни – топай, лентяй, живо к осине!»
   И отправился он, обнадёженный, к дереву этому колдовскому. Толечко подходит, глядь – а тут лучик солнечный из-за тучки показался, и светло на минуту вокруг-то стало. Поглядел Иван тогда на светило наше лучезарное и будто частицу его в сердце своё вобрал.
   Обошёл он трижды, не медля нимало, вокруг осинищи той громадной, заклинание при этом под нос себе трындя, и вот – в невесть каком свете он оказался. Огляделся Иван в месте этом невидальном, поозирался окрест со вниманием преявным, поскольку он впервые диво такое наблюдал, и вот что он в весях этих приметил: мрачно там было очень, мрачнее гораздо, чем в ноябрьской нашей несусвети. Местность же вокруг гористая простиралась да каменистая, небо было всё в фиолетовых и багровых разводах, а редкие деревья казались корявыми донельзя и превесьма огромными.
   Прямо же перед Ваней высилась высокая металлическая вроде стена. Что находилось за стеною, было не видать, но неподалёку виднелись массивные ворота. Подошёл Иван к воротам этим громадным и видит – на обеих широких створках выпучено было по головище слона. Справа узнавался слон африканский, с большими этакими ушами-лопухами, а слева соответственно индийский, с ушками менее великими. Эти барельефы волшебные, вне всякого сомнения, были живыми, что непривыкшего к чудесам Ваню сильно весьма удивило.
   Поклонился он тогда чудам сиим исполинским да им и говорит:
   – Здравствуйте, братцы-слоны! А не будете ли вы так любезны ворота эти мне отворить?
   А слонище африканский басищем густым ему отвечает:
   – Нам, паря, велено лишь силачей несравненных вовнутрь пущать. Ступай отселя, комарик ты двуногий, иди давай от греха!
   Ну а индийский хоботач вот чего к сказанному собратом не преминул добавить:
   – А ты попробуй, атлет могутный, за бивни мои потянуть. Дверца весит каких-то сто тонн. Коли ты её отво;ришь, то – милости просим!
   И оба слона расхохотались зело раскатисто.
   «А почему бы мне и впрямь не попробовать? – подумал тут Ванёк. – А ну-ка дай-ка!..»
   Ухватился он руками за бивень слоновий выступающий и потянул его на себя со всех своих сил. Да только лишь звёздочки в глазах у него замельтешились, а ворота совершенно не двигались, будто их кто-то сваркою друг к дружке приварил.
   И опять оба стражника лопушастых над потугами гостенька употешились: вдвое громче они там загромыхали.
   «Ах, так?! – озлился в душе Иван. – Ну ладно, умористы толстокожие, я вам устрою хохму!»
   Упирает он руки себе в бока и тоже вроде как похохатывать стал слегонца.
   – А вот скажите-ка, братцы-слоны, – стражам он затем говорит, – с детских лет меня вопрос один донимает: а кто же из вас двоих сильнее, а? По-разному у нас бает народ-то: одни говорят, что африканец сильнее индийца, а другие утверждают, что наоборот. А и взаправду ведь – кто?
   – А тут и думать нечего! – отреагировал афрослон мгновенно. – Я сильнее, конечно! Индийские слоники ведь невеликие, и супротив нас-то они мозгляки.
   – Чего-чего?! – взревел тут его напарник. – Это кто ещё здесь мозгляк?! Я что ли?! Да я сильнее тебя в два раза, дурак ты толстомясый! Я тебя коренастее!
   И как начали они препираться там да вовсю лаяться, что просто атас!
   Послухал Ванюха слоновью ту ругню, послухал да им и предлагает с неким умыслом:
   – А давайте я вас рассужу, господа стражи!
   – Как это? – выпалили те разом.
   – А вот как! – усмехается Ванька. – Я посерёдке вот туточки встану, а вы по моему сигналу створочки свои и распахивайте. Кто из вас первым раскроет двери, – тот и сильнее. Идёт?
   – Здорово придумал! – обрадовались тугодумы. – Валяй, парниша, командуй!
   – На старт, внимание – марш! – громко Иван им скомандовал, и чрезвычайно тяжёлые створки со скрипом начали отворяться...
   – Так-так, нажимай, давай!.. – вовсю наш хитрец соревнующихся подбадривает.
   А сам между тем внутрь заходит не спеша.
   Раскрыли ворота глупые слоны, а сами пыхтят снаружи, отдуваются. Ну а Ваня им далее в уши-то втирает:
   – Молодцы, лопоухие, постарались! Только вроде как вровень вы справились. Ничья, значит, у вас получается... Победила дружба, ага!
   И далее себе шагает как ни в чём не бывало.
   Смотрит – ё-моё! – ну здесь и обстановочка!
   Впереди него громоздился замок приземистый, по виду как будто железный, а вокруг замка, куда ни кинь взгляд, устроена была не иначе как атлетическая площадка. Там в явном беспорядке валялись везде штанги, громадные ядра, гири, гантели, а также стояли всевозможные приспособления для мышц и связок укрепления. Поодаль же лежали во множестве валуны каменные и огромные гранитные блоки.
   «Ну и силач здесь, вероятно, проживает! – поражается искренне Ваня, – Это ж надо, какое тут всё громадное!»
   И в это самое время двери замка вдруг открываются, и на пороге чудовище невероятное появляется.
   То был циклопище трёхметрового роста, волосом косматым весь сплошь обросший, и по пояс вдобавок голый, а ниже пояса одетый в трико. Голова у сего создания крупная была невероятно, сверху бритая, а снизу бородатая; ну а глазище посередине очевидно был подслеповатым, потому что круглое в оправе очко его украшало с линзою довольно немалою. Мышцы же толстого торса, а также конечностей великана слабо поддавались описанию: они были чудовищно массивными и раскаченными.
   Узревши Ивана, циклоп грузно в его сторону потопал, и о воздушности и невесомости его поступи не приходилось и заикаться.
   – Ты хто такой, а?! – взревел гигант, перед Иваном останавливаясь. – За каким таким чёртом ты сюда явился, жалкий хилодрищ?!
   Ваня сначала громадины этого ужасного сильно весьма испугался, а потом в руки всё ж себя взял и так ему отвечал:
   – Меня зовут Иваном, уважаемый хозяин. Я здесь по поручению сестры вашей. Она меня за таблетками чудодейственными послала, кои якобы силу телу добавляют.
   – Хм! Так ты от Вероники что ли? – упёр руки в бока циклоп. – От доходяги этой ядовитой?.. Ну ладно, клопик субтильный... А ты хоть знаешь, кто пред тобою стоит? Кто такой я, а?
   На вопрос циклопов Ваня состроил недоумённое лицо, покачал головой и развёл руками: знать, мол, ничё не знаю, и ведать тоже не ведаю...
   – Я есть силач несравненный, могучий и необоримый Силосла;б! – гордо громила прорявкал. – И ты, Ивашка-дурак, припёрся сюда зря, ибо угодишь ты мне вряд ли...
  – А что я сделать для этого должен? – спросил нерешительно Ванёк. – Может, я всё-таки попробую?
   – Хэх! – усмехнулся циклоп. – А вот сполни три, нет – четыре задания моих атлетических, тогда на равных с тобою и поговорим. Ну а ежели нет, то быть тебе таким вот камешком, сопливый ты недомерок!
   И он пнул ногою по валявшемуся рядом массивному валуну. Тот даже прочь, словно мячик, катнулся.
   – Ладно, – развёл руками Иван, – так и быть, я согласен.
   – Ха-ха-ха-ха! – загрохотал великан громогласно, а затем поуспокоился враз и сверху вниз Ваню взглядом смерил.
   – Перво-наперво ты во-о-н того каменюку к такой бабуле оттуль убери! – и он указал на громадную, высотою в шкаф, глыбищу, поодаль от них дыбившуюся. – Её даже я не могу сдвинуть, а мне место то надобно освободить.
   И они к глыбе той вдвоём потопали. Ванюха плёлся довольно понуро и голову притом вниз опустив, потому что считал это дело заведомо для себя невыполнимым. Но по мере приближения к каменищу в головушке у него забегали бойко мыслишки, и вдруг – швись! – идея остроумная его осенила.
   – Вот этот самый камешек и есть, – похлопал Силослаб по глыбе увесистой. – Тонн в ём, правда, немерено... Ну как, богатырь белосветский, способен ты его отсюда унесть?
   – Насчёт того, чтобы унесть, не знаю, – почесал башку себе Ваня, – но место сиё освобожу, обещаю... Только ты это, уважаемый Силослаб – дай-ка мне какую-нибудь лопату!
   Пожал плечами циклоп недоумённо, а потом в дом он потопал и приносит Ване преогромную лопату. Затем буркнул он под нос себе что-то, пальцем у виска покрутил и сызнова к дому поворотил.
   А Ваня к лопате великановой примерился, на ладони себе поплевал да и принялся ту глыбу подкапывать. С одного, правда, краю... Дело быстро пошло на лад, и где-то часика через полтора вырыта была Ванею огромная ямища под тем камнем. Под конец он даже с риском для жизни внизу копался, потому что валунище вот-вот уже готов был пошатываться... Ваня хоть для какой-то страховки отыскал за домом пару досок и ими камень подпёр, продолжая работать.
   А как дело было сделано, то он пальцы в рот заложил и свистнул весьма пронзительно, недотёпу этого вызывая.
   Силослаб себя долго ждать не заставил и вскорости возле камня уже топтался, глазом единственным удивлённо помаргивая.
   – Гляди-ка, господин Силослаб, – тугоумному силачу Ванюха разъяснял, – не такое это и сложное дело камень отсюда убрать. Я его сейчас сдвину к твоей, как ты выразился, бабушке!
   Подходит он к валуну со стороны безопасной и упирается в него мощно двумя руками... Только фигушки-макушки у него сдвинуть его получилось: то ли глыбища ещё не слишком подкопана оказалась, а то ли доски её чересчур подпирали.
   – Хе-хе-хе! – заухмылялся Силослаб довольно, брюхо себе почёсывая. – Э-эх!
   Отдышался чуток Ваня, по глыбине рукою похлопал и призадумался. «Ломик что ли у этого гуманоида попросить?» – мозгами он зашурупил, а потом кое-что другое придумал.
   – Эй ты, тягач перекаченный, – обратился он к циклопу, – кому этот камешек мешает: тебе или мне?
   – Хм. Мне-е...
   – Ну и чего встал тогда руки в боки? Помогай давай сковыривать его в яму! А то я один да один тут корячусь. Мне что – больше всех надо?
   Силослаб опешил, заморгал глазищем и на роже его выразилось недоумение. А потом он осклабился, башкою закивал согласно и к Ваньке моментально подскакивает. И едва ручищи свои волосатые он к глыбе приставил, как та – бах! – на дно ямы и упала, доски собою сломав.
   – Ты тут потом землёю всё закидай, а лишнюю прочь увези, понял? – продолжал энергично Ваня. – И будет у нас ровная площадочка... Или мне самому это сделать, товарищ Силослаб?
   – Не надо, – пробурчал удивлённо великан, – я это потом... сам, ага... – и к Ивану недоумённо оборачивается. – Ну, ты и голова, пацан! Сам бы я никогда до такого дела не догадался.
   – Не печалься, господин Силослаб, – утешил циклопа Ваня. – Сила есть – ума не надо! Так или не так?
   – Кхым-кха! – закашлялся тот смущённо, а потом сызнова малость раздухарился и вот чего зычно заявляет:
   – Ты, Иван, сильно не радуйся. Это было только начало... А вот сейчас пойдёшь и истую свою силу покажешь. Тогда и поглядим, каков ты силач!
   И отошли они немного подалее, где чудовищная железная штанга на крепком помосте стояла.
   – Гляди, богатырь аховый, – усмехается верзила Ване, – вот эту самую штангочку ты и должен будешь поднять! Выжать там или толкнуть, это мне без разницы – главное, чтобы она на вытянутых руках поднятой оказалась бы!
   И он довольно расхохотался.
   Глянул Ваня на атлетическое это приспособление и ажник обомлел. Ух ты, думает он озадаченно, да как же мне такую громадину поднять-то, когда даже по полу покатать сумею я её едва ли! «Блины» на штанге оказались такими громадными, как словно скаты у большого самосвала, гриф был толстенным очень, по лапе, очевидно, самого хозяина, ну а весила эта штуковина не менее, наверное, чем пару тонн.
   «Э, нет, дружок, – смекает тут малец похитревший, – тут не мышцо;ю надо работать, а кумекать нужно головой...»
   Обошёл он вокруг штанги с видом заинтересованным, постучал слегка по дискам ногою, гриф затем руками потрогал да и спрашивает у циклопа как бы между прочим:
   – Значит, я должен эту вот железяку от помоста оторвать и сделать так, чтобы она на вытянутых руках оказалась?
   – Ага.
   – Ну, что же, – почесал себе Ванюха головушку, – может быть и подниму... Это как пойдёт... А ты сам-то поднять её могёшь? – прищурившись, на циклопа он глянул. – Не верится, понимаешь, как-то... Больно уж ты жидковат!
   – Чё? Я жидковат?! – обиделся даже гигант. – Да я её!.. Гляди-ка давай!
   Подскакивает он прытко к снаряду громадному, за гриф ручищами хвать, по пузу на грудь себе штангу взваливает да и выжимает её с гримасой страдальческой на харе по всем тяжелоатлетическим, значит, правилам.
   А потом на помост он железяку брякнул, так что она ажно звякнула и, мал-мало дух переведя, воскликнул радостно:
   – Видал, Иван, каков я силач! Учись, шмакодявка писклявая – я и поболе могу поднять!
   – Поболе не надо, – спокойно отвечает ему Ваня. – По нашему с тобою уговору я именно с этою чепуховиной должон был справиться. Ну... как видишь, поднял я её, не сплоховал.
   И добавляет по-деловому:
   – Так какое у тебя следующее-то задание, а?
   Циклоп даже пасть от удивления раззявил, а глазище повыпучил так сильно, что тот чуть было с орбиты у него не выскочил.
   – Как это так – ты поднял?! – нешуточно он возмутился. – Это я её поднял, а не ты!
   – Ну и что же? – не согласился с циклопом Ванёк. – По договору нашему штанга эта на вытянутых руках должна была оказаться. Разве не так?
   – Та-ак...
   – А на чьих руках конкретно – мы не уточняли. Я тебя за себя в этом деле использовал. Ну, ты её и поднял... Молодец! Ты ж ведь не собирался вроде штангу-то поднимать?
   – Не-ет...
   – А по моему плану таки поднял штангочку, правда?.. Так что всё у нас как надо произошло, как ты и желал. Штанга была оторвана от помоста, поднята на руки вверх и брошена обратно.
   Ох и разозлился после слов сих Ваниных толстяк одураченный!
   Но ответить ему было нечего. Видать, сила ума у него оказалась слабовата, не в пример мышечной его мощи была она менее.
   – Ладно, – наконец он сдался, – околпачил ты меня на этот раз. Твоя взяла... Но не надейся, что так будет и дальше...
   – А ну-ка, – угрожающе он добавил, – пошли давай бороться!
   И пока они шли к тому месту, где оказался большой борцовский ковёр, Ванята аж весь извёлся, ломая мыслёю свою головушку. «С этим же бегемотом не можно бороться никак, – думал он там да гадал. – Надо что-то придумать, чтобы в схватку с ним не вступать. Надо! А как?..»
   Тут они и притопали, куда им было надобно. Силослаб посередь ковра встал, ручищи в стороны развёл и засмеялся предовольно, скотина безмозглая. Видимо, в исходе предстоящего поединка он не сомневался ну нисколечко.
   А у Ивана в сей момент соображалка и выдала, наконец, один вариантик. «А чем чёрт не шутит, – мозгует он про себя, – а вдруг да получится охмурить этого динозавра?»
   – Давай-ка иди сюда, мозгарик! – рожу умильную верзила себе сосклабил. – Тут уж не вывернешься никак... Я тебя, умник, раздавлю сразу! Га-га! Как клопа, ага!
   Да уж, думает с пониманием Ваня: Силослаб-то покруче смотрится, чем Курняй!
   – А каковы будут у нас правила? – спрашивает он великана. – На лопатки соперника нужно уложить, или как?
   – Ага, на лопатки! – ухмыляется Силослаб. – А как же иначе? Положишь меня – ты победил. В противном же случае в камешек живо превратишься.
   – Хорошо, – кивает Ванька согласно, – мне всё ясно... Только я без разминки бороться-то не привык. Нужно, понимаешь, мышцы и суставы в рабочее состояние привести.
   И он начал гнуться-сгибаться во все стороны не особенно спеша, стал руками да ногами туда-сюда вовсю помахивать да покручивать вдобавок шеей...
   Силослаб ждал его, ждал, да и тоже принялся потягиваться от нечего делать.
   – Слышь ты, борчила, – между делом Ваня к нему обратился, – вот гляжу я на тебя и удивляюсь. Ты такой толстый и сильный, но неуклюжий, наверное, страсть?
   – Это я что ли неуклюжий?! – даже обиделся слегка гигант. – Да я уклюжее тебя в сто раз!
   – Хэ! – не верит ему Ванька. – А вот... оборот полный в воздухе сделаешь? Вот такой!
   И он прыгнул вверх, одновременно вбок поворачиваясь, и сделал оборот на триста шестьдесят градусов.
   – Да легко! – сказал циклоп.
   Прыгнул он, как Ваня, мясом своим забавно тряся, и в самом-то деле обернулся как было надо.
   – А «ласточку» могёшь сбацать? – ещё пуще интересуется хитрован.
   – Пожалуйста!
   И Силослаб изобразил прикольную до невозможности «ласточку», балансируя на одной ноге и растопырив в сторону ручищи-корявки.
   – А шпагат?
   – В момент! Хошь – продольный, а хошь – поперечный!
   Закряхтел он, приседая, но, – странное дело – оба варианта растяжки на суд Ванин представил.
   – Ну а... «свечку» можешь?
   – Легче лёгкого! – выпалил вошедший в раж акробатище, затем на спину он улёгся, ноги вверх задрал и подпёр себе бока руками.
   Ещё и носочки огромные оттянул для пущего блезиру.
   – Ну вот, – объявляет тут Ваня зычно, – я тебя на лопатки и положил! А ты ещё сомневался, верзила!
   – А-а-а! А-а-а! – взревел великан, на ноги подхватываясь. – Опять ты меня обманул, хитромудр лядов! Опять, понимаешь, околпачил!
   А сам от досады чуть было даже не плачет.
   – Вовсе я тебя и не обманывал, – пожал плечами Ваня. – Я просто победил тебя силою ума. А сила ума покруче будет, чем сила мяса.
   Силослаб и успокоился мало-помалу.
   А потом сызнова он развеселился да уверенно этак и говорит:
   – Что ж, осталось тебе, мошенник ты этакий, последнее моё испытание преодолеть. Но уж здесь-то тебе будет не отвертеться! Твой хитрый ум не поможет тебе больше ни капельки. Да-а! Мы сейчас пойдём и займёмся с тобою... э-э-э... перетягиванием каната!
   И он повёл Ваню за железный свой замок.
   А там было устроено нечто вроде великанского парка. Ровными рядами стояли в аллее приземистые дерева, и их толщина поистине была невероятна.
   Между ними же находилась утоптанная земляная площадка.
   – Вот тут, значит, и потянем!.. – сказал, ухмыляясь, Силослаб. – Сейчас за канатом я быстро смотаюсь и сразу начнём!
   И побежал трусцою в замок.
   Приволакивает он оттуда длинный весьма канатище и поперёк площадки на землю его кидает.
   А у нашего Вани уже созрел планчик одного обмана. И пока Силослаб метки на земле размечал, Ваня взял да свой конец каната к дереву и привязал. Циклоп-то был близорук и вдаль видел плохо. Авось, думает Ваня, и на сей-то раз сделаю его лохом...
   Разъяснил громадный хозяин немудрящие соревновательные правила и оговорил он строго-настрого, чтобы Ванька сам руками за канат взялся. А потом они по своим местам отправились да и принялись, по команде верзилы, тянуть канатище что было силы.
   Натянулся канат как струна, а Ваня его держит и борение неимоверное на лице изображает. А зато Силослабу ничего изображать не было надобности, ибо он и так что есть моченьки там напрягся.
   Вот протянулась минута, потом другая...
   Ослаб заметно гигант, запыхался, пот с него катил аж градом – а у них с Ваней всё ничья получается да ничья...
   Наконец, ноженьки Силослабовы по земельке скользнули, и брякнулся он грузно на зад.
   – Тяни, брат, тяни, не сдавайся! – подбадривает его Ванька громогласно.
   Тот и потянул из последней силёшки. А упора-то у него не было больше. Вот и затянул азартный верзила самого себя за черту разделительную.
   – Всё, финиш! Я выиграл! – назначил Иван себя победителем. – А ты ещё хвастался, недотёпа позорный, ты ещё надо мною смеялся!
   И покуда Силослаб пот с хари утирал да с земли, покряхтывая, поднимался, Ваня уже к дереву успел смотаться и канат от комля, привязанный аккуратным бантиком, отвязал.
   – Да-а, – протянул смущённый явно гигант, – а ты и взаправду силач-то, Иван... Силач просто удивительный... Надо же – самого меня победил!
   – Ладно, – говорит ему тут Ванька, – надоело мне с тобою трепаться. Мне домой пора... Давай-ка скорее свою эту гадость, и я отселя отчаливаю...
   И пока циклоп сызнова ходил в дом за таблетками для Вераны, Ваня вдруг вспомнил о записочке, ведьмой ему данной. Вернулся Силослаб назад, протягивает Ивану бутылёк с чёртовым своим допингом, а тот ему записочку мачехину и подаёт: на, мол, от сестрицы тебе кое-что...
   Как прочёл великанище ведьмачьи сии каракули, так даже глазу своему не поверил он сразу. Снял он с носа очко и линзу на нём старательно протёр, а потом снова весть ту проштудировал раза три или даже четыре.
   – Фьють! – он аж присвистнул, бумажку от себя отшвыривая.
    Да и говорит, к Ивану оборотившись:
   – А ведь я Иван, это... съесть тебя теперь обязан. Да-да... Того от меня требует непременно мачеха твоя злая, а моя, выходит, родная сестра. Так и пишет тут, зараза: сожри, дескать, этого стервеца Ваньку во что бы то ни стало. Вот такие-то, браточек, дела...
   Тут уж Иванушка по-настоящему перепугался.
   А что, посмотрел он на циклопа обескураженного – такой ведь и впрямь-то сожрёт. Сожрёт, орясина тупая, и даже не подавится.
   – А это ты что же, – стараясь испуга не выказывать, Силослаба он спрашивает, – никак людоедством, выходит, балуешься? Ай-яй-яй-яй-яй!
   – Чего ай-яй-яй?! Чего ай-яй-яй-то?! – разнервничался вдруг гигант. – Разве ж ты из сказок не знаешь, что великаны людя;ми частенько питаются? А что – и едим! Нам же нужны эти... как их там? – а, протеины! Мы же в этом не виноваты. Просто природа наша такая, а против природы идти ведь нельзя: выродишься ещё к чёртовой бабушке!
   – Я те съем! – погрозил Иван кулаком людоеду. – Ишь, нашёлся ещё здесь каннибал! Я ведь испытания твои сдал? – Сдал. Вот и отпускай давай меня к моей мачехе!
   – Да не могу я тебя отпустить-то! – чуть ли даже громила не заныл и ручищи мясистые к груди приложил. – Боюся я ведь сеструхи своей, как есть её опасаюся. Она же ведьма, Иван, страшная чародейка! Ещё порчу какую-нибудь на душу мою напустит – и мне капут! Я ведь тебе не колдун: обороняться от чар не могу.
   – Эх! – вздохнул он с сожалением. – Ничего уже тут не поделаешь. Буду я сейчас тебя есть...
   И он ручищи пошире растопырил и к Ивану враскаряку двинулся. А тот аж на месте застыл и будто ногами к смоле прилепился. Ну в шоке же малый был, коню понятно!
    «Всё, пропал! – пронеслась у него в голове мысль отчаянная. – Тут уж сделать ничего нельзя: не убежишь никуда и более его не обманешь... Эх, был бы на моём месте солнцев посланец, – шибанула ему в разум мысль огорчающая, – вот он бы уж точно с проглотом этим справился!»
   И только он так там подумал, как вдруг чует – бум! – сердце в груди у него колотнулось, и сильный жар по телу всему распространился. А руки-то, руки! Ну, будто бы не ручонки плотные у него теперь были, а... какие-то огненные вихри вместо них крутилися!
   И понял тут Ваня отчётливо, что это он не со страху там чокнулся, а просто второе «я» ему эдак-то помогает. Поглядел он на Силослаба надвигающегося, и будто не верзилу увидел весом в тонну, а – куклу некую циклопическую, воздухом сплошь наполненную.
   Заложил тогда Ваня пальцы себе в рот да как свистнет что было мочи.
   И орёт этому гадскому людоеду, жаждущему котлеток из Вани отведать:
   – А ну-ка стоять, великанская твоя морда, а то я за себя не ручаюсь! Если ещё хоть шаг вперёд сделаешь, то я вторую половину твоего имечка на место первой переставлю. Станешь тогда Слабосилом ты у меня, а не Силослабом!
   – Хэ-хэ-хэ-хэ! – расплылся циклоп в ухмылочке зловещей. – Врё-о-шь! Меня больше не обманё-о-шь! У меня теперь аппетит на тебя разыгрался страшный!
   Взмахнул Иван тогда руками своими, смерчами, и такую думку в душе своей загадал: «А ну, – пусть этот толстомясый попляшет у меня да поваляется, дабы неповадно ему было людоедством более заниматься!»
   И вот же дела, – а и действительно громила принялся вдруг шататься, будто пьяный, да на месте стал забавно скакать. Ваня чуть-чуть руками лишь двигает, а этот топтыга дёргается прямо неистово. Этакий хип-хоп он там устроил, что если бы кто его видал, то натурально от ржаки бы помер.
   А Ваньке и этого было мало. Стал он сбоку набок малёхи качаться, а энтот амбал на землю со всего маху принялся брякаться. А туша-то у него была дебёлая, и побился циклопище будь здоров. Орёт он со страху не своим голосом, да не членораздельные словеса-то выговаривает, а верещит, будто гигантская обезьяна. Ополоумел, видимо, от всей этой непонятки...
   Тогда Ваня наказания ему снова добавил и стал сам себя кулаками слегка поколачивать. А зато Силослаб, сделавшийся неожиданно Слабосилом, со всей своей дури по харе себя колотил. Этакие синячищи он на рожу себе поставил, что сделался под стать самому Ване после избиения его курняевской бандой.
   – Спасите! Рятуйте!.. – наконец, речь человеческая к верзиле вернулась. – Пощади, Иван! Я виноват! Я больше не буду! Оу-у! У-у-у-у!.. Да ну её к лешему, эту человечину!
   – Ладно, – промолвил Иван и мысленно вихри в руках своих утишил, – так и быть, помилую я тебя на этот раз. Но гляди у меня, людоед хренов – чтоб о мясе человечьем и думать больше не смел! Обещаешь?
   – Ага-ага! Обещаю! – возопил Силослаб обрадовано. – Да чтоб я хоть ещё разок об этом помыслил – ни в жисть! Божуся!
   И он даже трижды истово перекрестился, что было для этого мира событием диким и явно непривычным.
   – Тогда я пошёл, – усмехнулся Ваня. – Покедова, бывай! Оставайся, так и быть, пока Силослабом!
   Да и двинул, посвистывая, к осиновым волшебным вратам.


   ОКОНЧАНИЕ В http://www.proza.ru/2015/03/26/743