Глава 5

Глава 5. Мои потери.
Ты помнишь меня, дорогая,
Когда я в окошко стучусь?
Когда я, с ребёнком играя,
Внезапно тебе покажусь?

Ты помнишь, когда мы дороги,
Навечно связали с тобой?
Тогда почему одиноко,
Ты гладишь ту скрипку рукой,

Что я подарил тебе ночью,
При свете тоскливом свечи,
Сказав: «Ничего уж не значат,
Далёкие тайны мои»?

Так что же ты медлишь, родная?
Касаюсь ладони чужой,
Я умер, я призрак, я знаю,
Да, только, что сделать с душой?

***
Следить за ней,
Лишь лёгким ветром,
Среди полей,
Дорогой света,
Обнять её,
Поцеловать
Забыть навек,
И отыскать!
***
Как дороги мне её губы,
Как счастьем наполнят глаза!
Никто никого так не любит,
Как лишь люблю тебя я!

-Ты всегда пишешь, когда у тебя депрессия? – Николай Иванович перевалился через свой могильный камень и весело мне подмигнул, - А ничего, хорошо получается. Мы, я думаю, и дальше с радостью послушали бы. Я только не понял последнего. Как оно называется? Признание в любви?
-Откуда ты знаешь?
-Мне Алексей подсказал. Он у нас по этому делу просто специалист.
-А, ну, раз Алексей подсказал…

Я читал им стихи всю ночь,
Меня слушал весь грешный мир,
И смотрел на чудную дочь,
Что за гримом своим следит!

И смотрел на её игру,
И читал монологом речь,
Что я завтра ей произнесу,
Что смогу ей я предречь!

И с тоской смотрел на меня,
Золочёный месяца серп,
Потому что актриса моя,
Уж из жён, а не из невест!

И под утро, забыв свирель,
Я бежал за её платком,
И казалось мне, что день,
Отобрал у меня тайком,

Ту, что ночью была моей,
Моей музой, моей судьбой,
Ту, что в сердце навек теперь,
Ту, которой уж всё равно!

-Тебе говорили, что ты чудно пишешь?
-Спасибо, Андрей, но это не чудо, а обычные стихи. Они просты, как пара старых сапог и так же уже изношены со временем. Я носил их в сердце сорок долгих лет, прежде чем они появились на свет.
-Ты сейчас говоришь так, будто про твою жизнь снимают фильм.
-Не думаю, что кому-то придёт в голову снимать фильм про то, что обычно остаётся нам после смерти. Разбитые мечты – разве этого хотят люди? Нет, им нужны сказки с хорошим концом, где принцессы обязательно встречают своих принцев на конях, где зло позорно бежит от смелых рыцарей, и даже сама смерть отступает перед светом настоящей любви.
-А разве это не так?
-Я такого не говорил. Просто это очень редкое явление, когда судьба уступает человеку. Чаще самому приходится убраться с её пути, чтобы не погибнуть. Как ни крутись, итог всегда один – перед осколками былой жизни ты решаешь. Что всё, это конец, а оказывается, что все эти приключения – только начало чего-то нового и просто потрясающе невозможного. Невозможно… Как мне сейчас понятно это слово, что раньше лишь терзало слух… Я – невозможно… Ты – невозможно… Жизнь – просто невидаль в наше жестокое время…
-Этот монолог, пожалуй, тоже надо записать.
-Почему? Разве я сказал что-то необычное?
-Ты бы себя слышал.
-Да. Ты даже не представляешь, как я хочу себя услышать.
-Так что мешает нам взять диктофон и записать то, что происходит здесь, на кладбище, в эту холодную осеннюю ночь, когда даже звёзды замерзают на своих гвоздях? Что?
-А зачем?
-Затем, чтобы потом, когда тебе захочется услышать собственный голос, ты мог исполнить хоть одно собственное желание…

-Скажите мне, Николай Иванович, а о чём вы мечтали в детстве?
-Не знаю, дорогой, иногда мне хотелось оторвать руки тому, кто сделал такие хлипкие игрушки, иногда не хватало зла на лысого дядю, которого показываю по телевизору в новогоднюю ночь пьяным, а иногда… - он глубоко вздохнул, - Это было просто чудесное ощущения полного счастья, когда больше ничего не нужно!
-Значит, вы были счастливы?
-Нет, я постоянного чего-то хотел, ведь это же смерть от тоски, когда тебе совсем ничего не хочется. Но всю свою жизнь я хотел подарить дочке красную машину.
-Какую?
-Феррари. Чтобы у всех её кавалеров глаза на лоб повылезли, когда она, в высоких кожаных сапогах и короткой блестящей юбке, лениво из него выскользнёт.
-Но, почему? Мне казалось, что все отцы должны оберегать своих девочек от многочисленных друзей. Разве не так?
-Я тоже всегда оберегал, только по-своему. Например, когда я купил ей короткую юбку, то уберёг от первого парня, что был помешан на науке и не видел ничего вокруг, а за ней ухаживал только потому, что куратором его проекта был я. А, когда подарил электрошокер, то уберёг от маньяков, что гуляли по тёмным подворотням.
-Знаете, это столь необычное для вас объяснение. Первое человеческое высказывание, что я от вас слышал, честное слово.
-Да, воспоминания о моей малышке всегда оживляют моё старческое чёрствое сердце. Она всегда улыбалась, даже тогда, когда мы положили её в гроб, молодую и прекрасную, погибшую во цвете лет.
-Что с ней случилось?
-Какой-то гад подкараулил её ночью в тёмном переулке и запихнул в машину. Мы вместе с милицией искали её несколько недель. А, когда нашли, - он спрятал лицо в прозрачные ладони, и мне на миг даже показалось, что призрак плачет, - Её запихнули в пакет. Кровь, которой она истекала, застыла коркой за это время, но, едва нам удалось смыть кровь с её лица, то мы увидели, что она улыбается. Так счастливо и одухотворённо, открыто и весело, как она улыбалась мне в детстве по утрам. Даже, когда мы положили её в гроб, она улыбалась. Господи, вот этого мне за тридцать лет так и не удалось забыть! Многочисленные синяки на уже мёртвом теле, разбитые в кровь губы и глаза, всё ещё открытые и заполненные паникой. И улыбку…
Я сидел рядом с ним и не знал, что сказать. Загорался рассвет, Андрей с Алексеем куда-то ушли. Розовое сияние медленно расползалось по самым кончикам обрезанных на зиму ветвей. А, сидя на надгробии, первый раз за всю свою жизнь, плакал знаменитый профессор, потерявший свою дочь и только сейчас осознавший всю горечь потери…

-Алексей, а почему ты остался на земле после смерти?
-Не знаю. Мне захотелось?
-Но, мне не хотелось остаться, однако.
-Значит, ты умер раньше времени.
-Так просто?
-Ты что, совсем ума лишился, дружище? Это жизнь, здесь нет ничего простого или однозначного. В подлунном мире монетка может иметь до десяти миллионов сторон.
-Что-то не верится.
-Почему же? Сколько людей – столько и мнений, сколько мнений – столько и вкусов, сколько вкусов – столько и нравов, сколько нравов – столько и точек зрения, сколько точек зрения – столько и сторон у злополучной монетки судьбы.
-Какая странная цепочка. То есть, получается, что любой человек – это грань монетки?
-Да. И даже сама судьба может только догадываться, кого смерть и жизнь выберут в следующий миг, кто умрёт, а кто родится.
-Это очень необычная точка зрения.
-Да, но, к сожалению, она уже выбыла из игры вместе со мной. Привидение, потерянная душа, не имеет права голоса на столе розыгрыша жизни. А жаль, потому что все мы, я думаю, с удовольствием бы рискнули отправиться в мир ещё раз, тем более, что теперь наша жизнь для нас – лишь короткая игра, которая закончится опять этим же серым камнем на кладбище.
-Почему ты так говоришь?
-Сколько бы я не жил, всё равно умру.
-Но, несмотря на это, ты всё равно хочешь рискнуть?
-Да, очень хочу. Ты даже не представляешь, насколько.
-И чем ты собираешься рисковать?
-Не знаю. Целостностью этого мира, наверно. Лишь один толь твой шаг может разрушить весь привычный уклад жизни, порвать атмосферу на мелкие кусочки, убить всё население планеты ядерными боеголовками.
-Тогда почему все ещё живы?
-Потому что такие люди, которым уже нечего терять, обычно тихо умирают.
-Почему?
-Не задавай так много вопросов – бойся услышать ответы…

-Андрей, я поговорил уже со всеми. Теперь ты скажи мне, почему остался на земле.
-Я хотел жить, но знал, что умер.
-И что дальше?
-Ничего. Думаю, это ты и так знаешь.
-Как я успел заметить, у остальных тоже глубокие душевные раны. А что, счастливые люди сюда не попадают?
-Счастливые люди попадают в рай или лечебницу для психически неполноценных.
-Но, как ты остался?
-Открыл глаза утром – в груди дырка от пули, на полу рядом мёртвое тело, а сам я живой. Первое время чувствовал себя так, будто с того света вышел. Хотя, я не помню, может, это и вправду так было.
-Спасибо…

-Вот скажи мне, дорогой, - неожиданно спросил меня профессор, когда мы в очередной раз собрались все вместе, - Зачем ты у меня всё это выспрашивал?
-Говорят, что общие потери связывают людей навечно. Мы, конечно, не люди, но ваши потери на то время, пока мы вместе, стали и моими тоже.
-Так что, за проблемы? – поднял стакан Алексей.
-Откуда вы постоянно берёте спиртное?
-Не знаю, - студент весело покосился на жёлтую жидкость в своём стакане и расхохотался, - Я тут грешным делом подумал, что никак в раю мне не было бы лучше, потому что там – сухой закон, а здесь бесплатно наливают…