Глава 6

Глава 6. Моя вера.
-Вот скажи мне, дорогой, - опять начал Николай Иванович, когда мы выпили три раза и начали разговаривать, - Есть ли бог? И что он из себя представляет?
-Не знаю. Но думаю, что бог в душе у каждого.
-А вот у язычников их много. Так что – все в душе?
-Не знаю. Если честно, то я никогда и задумывался над этим.
-Вот все мы с детства воспринимаем, что бог – это что-то такое постоянное, неизменное и состоящее только из блага. А ведь никто не знает, что он и кто он.
-Так в чём проблема?
-В вере. Я вот, католик, а мой сосед, например, мусульманин. И что дальше?
-А, разве это меняет его, как человека?
-Нет. Но вера мне говорит, что он – враг, а сам он – что соль завтра отдаст.
-А кому ты веришь больше?
-Человеку.
-Вот и верь ему. И, знаете, Николай Иванович, такие разговоры – вообще грех. Нельзя сомневаться в правоте своей веры, это плохое действие, которое ведёт к развалу общества. Я вам этого делать не советую.
-А с чего вдруг такая уверенность?
-Я никогда не был фанатиком церкви, но всегда называл себя верующим. И считаю, что верить нужно всей душой. А, если ты не веришь, то это не вера, а просто мысли.
-Да? Но, ведь вся страна не соблюдает поголовно пост?
-Не знаю. К сожалению, я во многих местах нашей страны ещё не был.
-Так езжай. Что тебе мешает?
-Не знаю, но почему-то остаться здесь.
-Эх ты, домосед!
Такие разговоры были мне не по душе. Да, конечно, в словах Николая Ивановича была своя истина, но затрагивать такие вопросы мне почему-то не хотелось. Наверное, потому, что для меня, кроме бога, уже и осталось ничего однозначного. Вот, казалось бы, смерть – это безвозвратный конец, но на деле выходит совсем не так, потому что я умер, а, смотри-ка, на самом-то деле до сих пор жив. И пусть уж вера будет внутри негасимым огоньком, который хоть немного поддержит моё ощущение полноценной жизни…

-Что из себя представляет вера, Алексей? – спросил я в тот же вечер у немного принявшего на грудь студента, - Это только теория о создании жизни, или – великая сила, что движет всеми силами мира уже не одно столетие?
-Не знаю, дружище. Если честно, я вообще не люблю поднимать эту тему. Почему-то кажется, что такие разговоры – это еретические бредни.
-Так что, меня теперь на костре сжечь, как в средние века?
-Да, в нашей истории были случаи, когда вера играла против нас, но всё-таки в трудные и опасные времена именно она являлась тем, что на уровне сознания приказывало нам бороться до конца. Так что, если смотреть с этой стороны, то вера – это не так уж и плохо. Она сформировалась задолго до моего рождения. А, согласись, наши предки умели создавать шедевры…

-Андрей.
-Что?
-Мне нужна твоя помощь. Как я понял,  ты – атеист?
-А что, это – преступление?
-Нет, просто мне больше интересно, как ты таким стал.
-Что есть вера? Вера – лишь пережиток прошлого вроде тех же моральных установок, которые только тормозят развитие общества. Это – совокупность установок, которые на время создания были актуальнее всего. Поэтому они и являлись негласными законами, за нарушение которых полагалось наказание. Но в наше время эферемерное наказание, которое должен воздать тебе тот, в существовании кого ты вообще не уверен, такие указания кажутся пустыми. В любом случае, вера – это твоё личное дело.
-То есть, ты считаешь. Что вера у каждого своя?
-Да. «Вера» – это то, во что ты «веришь», то, с чем ты готов согласиться и что готов выполнять, а не то, что насаждается тебе людьми, желающими получить власть через гипноз отдельных групп людей.
-Так ты считаешь веру…
-Личным для каждого. Как ни странно звучит, у меня своя вера, у тебя – своя. Таких людей, как я называю неверующими, хотя это не так. Мой бог отличается от вашего только тем, что он слышит меня и готов пойти на уступки, потому что я сам создал его и поселил в своей душе.
-Очень странная точка зрения. Как ни странно, мне кажется, что ты прав. Но, только общая вера объединяет людей. Когда у всех в душе один бог, то жить легче.
-Когда у всех в душе один бог, бога нет ни у кого. Уж поверь мне, человек – животное эгоистичное, которое думает сугубо о своих жалких потребностях и проблемах. И оно ни за что не откажется от чего-то приятного только потому, что что-то неизвестное и непонятное сказало «это плохо!». Ничего подобного. Наоборот, мы продолжим заниматься этим с ещё большим рвением. Возьмём пример: наука. Что церковь говорила о науке, когда она только зарождалась? Правильно – она говорила, что это – грех, однако сейчас наукой занимается каждый, а церковь пристыжено молчит и благословляет деятелей науки без лишних слов. А что изменилось? Ничего!
-Тебе никто не говорил, что ты умеешь убеждать?
-Говорили, и не раз.
-А кто?
-Сектанты, что звали меня к себе.
-Ты был в секте? Не могу поверить, ты совершенно не похож на тех фанатиков, которых нам показывают по телевизору уже десятки лет. Ты абсолютно адекватен и говоришь тоже нормально. А какая это была секта?
-Не помню, это было давно и неправда. Мне было шестнадцать лет, когда меня впервые заметили на улице. Но в сильно верующей семье мы воспитали традиционно и я сначала не согласился. А потом, ради интереса, пошёл к ним в компанию. Они не такие, как все нас пугают, они – люди, которые поняли основу религии. Никто не отвергает бога, просто в этих компаниях слову «бог» придают совершенно другое значение. И я не говорю, что секты – это хорошо и здорово, что они лучше нас, но всё равно они своим мышлением очень отличаются от тех, что тупо верит священникам и каждую неделю исповедуется.
-Знаешь, ты заставляешь меня задумываться. Каждый раз, когда я с тобой говорю, мне кажется, что ты знаешь в несколько раз больше.
-Может, это и правда так, вот только в жизни мне это не всегда помогало…

-Эй, Артём! – он вздрогнул, когда я положил свою призрачную руку ему на плечо, - Ты чего сегодня пришёл? Опять деньги нужны?
-Нет, я послушать хотел. Знаешь, многое из того, что вы здесь обсуждаете, приходится мне по душе. Я никогда никому не признаюсь, но вы правы. И про веру и про бога. Каждый день я просыпаюсь теперь с ощущением чего-то нового, чистого, как будто скинул десять лет и отмылся от вечной грязи, которая преследовала меня всю жизнь. Это невероятно.
-Я знаю, потому что с так просыпался всю свою жизнь.
-Наверное, ты всегда был счастлив.
-Нет, неправда. Мне всегда чего-то не хватало. Но теперь, когда мне хочется только общения и духовного развития, я чувствую себя по-настоящему счастливым.
-А ты не боишься?
-Чего?
-Что ОН всё-таки есть.
-А чего мне боятся? Я ношу его в сердце, только его копию, которая так же заботится обо мне и страдает вместе со мной. Ему не за что меня корить, ведь я верю. Верю всем сердцем, всей душой. В него, в бога.
-Ты так об этом говоришь…
-Странно и необъяснимо?
-Нет, чутко и светло, даже немного радостно.
-Я знаю. Вот ты, живой человек, скажи мне, что есть вера?
-Не знаю. Она есть в каждом и всегда, сразу с рождения.
-А кто выбирает веру за человека? Кто крестит его?
-Родители.
-А их?
-Их родители.
-То есть, они крестят меня потому, что крестили их, их родителей и дедов?
-Да.
-Получается, что выбор за меня уже сделал кто-то другой, много лет назад?
-Да.
-Значит, религия – это не мой выбор?
-Да.
-Выходит, что религия – это выбор, который сделал кто-то когда-то очень давно, и который даже теперь управляет моей жизнью. Значит – это вирус?
-Нет. Вера – это не вирус.
-С чего ты взял? Она проникает в общество и заражает его изнутри, начиная с правителя, то есть мозга, и заканчивая кожей. Становится с ним одним целым и медленно убивает его.
-Нет, такого не может быть.
-И ты прав, потому что вера – это вопрос личности. И я не могу уже сделать выбор, так как за меня его сделали ещё до моего рождения. Получается, что вера только решает нас свободы выбора, что также ведёт к уничтожению общества.
-Получается, что вера – это паразит, которого нужно уничтожить?
-А вот этого я не говорил…

-Думаю, дружище, ты был неправ, - Николай Иванович посмотрел на меня сквозь толстое стекло стакана, - Вера всё же нужна. Она – основа любого государства.
-Возможно. Но, вы ведь понимаете, что все наши разговоры только от скуки?
-Ну, что, товарищи, за скуку?
Мы пили какую-то гадость, подозрительно пахнущую коньяком, но по вкусу от неё отличающуюся.  А кончики деревьев опять стали слегка розоватыми. Артём торопливо зарисовывал эту композицию. Андрей молча глядел на свой стакан, видимо, придумывая тему для завтрашнего разговора. Алексей опять наливал нам, а профессор что-то чуть слышно бормотал про свою теорию…