Понять и простить

Фэндом: Кук Глен «Черный Отряд»

У Гоблина появилась очередная блистательная идея. Естественно, о том, как заработать, ничего не делая.
 

Великая битва при Чарах завершилась победой Госпожи и ее сторонников. Четверть миллиона мертвецов схоронили в общих могилах. Верных союзников – вознаградили по заслугам. Движение Белых ушло в глубокое подполье и затаилось. Уцелевшие Взятые разъехались в отданные под их управлении провинции. Окрестности Башни превратили в живописный парк с лужайками и водопадами.
С той ужасной и грозной поры миновало почти десять лет.
Весь минувший год Черный отряд провел в гарнизоне вольного города-республики Розы. Отряд не обременяли заданиями и длительными рейдами. Отряд вербовал новых рекрутов и поддерживал порядок в традиционно склонных к буйству Розах.
Дни были спокойными и тягучими, как расплавленная на солнце смола.
Гоблин и Одноглазый, колдуны и старейшие члены Отряда, маялись от скуки и безделья. Они вдосталь наигрались в тонк со всеми солдатами Отряда, взаимно достали друг друга и не знали, как еще убить время. На долю Отряда давно не выпадало столь длительных периодов мирной жизни. Колдуны напрочь позабыли, чем могут заниматься люди, помимо войны.
В один прекрасный день Гоблина посетила идея. С ним такое частенько случалось. Голова большая и пустая, мыслям просторно. Но конкретно эта идея была шикарной.
Гоблин – малорослый, уродливого вида старикашка с широкой жабьей ухмылкой – поделился замыслом со своим заклятым другом Одноглазым.
– Слышь сюда, крокодилья отрыжка. Мы столько торчим в треклятых Розах, будь они неладны, что в кои веки умудрились разбогатеть. Наши денежки лежат мертвым грузом вместо того, чтобы приносить другие деньги. Непорядок, согласен?
– Ага, – в кои веки не стал возражать Одноглазый. Был он черен, как сапожная вакса, обильно морщинист, вонюч, лыс и склонен к неумеренному винопитию. – Надо их присобачить к делу. Открыть ссудную лавку, к примеру. А то еще можно купить долю в золотых рудниках на Серых горах.
– Нет в Серых горах никакого золота. Брехня это все, – отмахнулся Гоблин. – У меня есть идея получше. Что мы любим больше всего? Чтоб сыграть, чтоб выпить и чтоб никакая зануда навроде Костоправа не вопила над ухом. Отчего бы нам не купить в собственность игорное заведение? Будем развлекаться и заодно обирать в картишки тупых людишек.
Одноглазый поразмыслил, шлепая толстыми губами:
– Своя пивоварня рядом нужна. Толковая, а не походная, на коленке из дерьма собранная. Еще можно толкать посетителям амулеты на удачу там, на выигрыш, или на приворот…
– И чтоб красивые девчонки плясали! – добавил немаловажную деталь Гоблин. – В одних бисах и бусере, то есть тьфу, бусах и бисере.
Будущие компаньоны и владельцы заведения переглянулись. Между ними установилось редкостное единодушие.
– Нашим скажем? – спросил Одноглазый.
– Да ну их, – перекосило Гоблина. – В долю станут проситься или отговаривать начнут. Сами справимся. Мы ж не тупые какие деревенщины. Мы, мать его так, первостатейные колдуны!
– С чего начнем? – Одноглазый азартно потер ладони. – Арендуем здание или купим готовое дело?
– Конечно, готовое! Нахрена тратиться на аренду, работников и прочую ерунду? Я и местечко толковое присмотрел, «Серебряное кольцо» называется…
Однако в стенах игорного дома «Серебряное кольцо» колдунов поджидало внезапное и жестокое разочарование. Владелец наотрез отказывался продавать заведение. Когда Гоблин попытался настаивать, хмурые подручные хозяина сгребли его за шкирку и выбросили за дверь. Прямиком в грязную лужу. Велев больше никогда не показывать здесь свою гнусную морду.
Предусмотрительный Одноглазый успешно избежал полета вперед головой, улизнув сам.
Мокрый и обтекающий Гоблин развернулся, нацелив указательный палец на закрытые двери «Кольца». На перекошенной ненавистью физиономии читалось стремление крушить и убивать. Палец дрожал, над корявым обгрызенным ногтем плясали лиловые искры.
Одноглазый в полете сбил пламенеющий комок огня и уволок приятеля за собой.
Колдуны завалились в таверну на другой стороне улицы. Спустя три кувшина местного эля Гоблин нехотя согласился – поджог «Кольца» не принес бы ровным счетом никакой выгоды, кроме морального удовлетворения.
– Мы его достанем, – посулил Одноглазый. – Не так, так эдак. Ты, главное, делай, как я говорю.
В скором времени среди горожан пошел слух о том, что «Серебряное кольцо» проклято.
Огромные пауки шлепались с потолка в самый разгар удачной игры и смачно лопались, обрызгивая посетителей склизкими внутренностями. В туалетной комнате ядовитая змея укусила главу гильдии мясников прямо за задницу. Вино скисало, как только бутылки и бочки заносили в кладовую. По стенам носились шипящие тараканы размером с женский мизинец. В один из вечеров в игорный зал впорхнула огромная летучая мышь. Женщины завизжали, слуги кинулись выгонять тварь на улицу. В суматохе перевернули шандал со свечами, едва не устроив пожар. Многие видели призрака – бледную девицу, таскавшую в руках свою отрубленную голову.
Хозяин пригласил местного эксперта, мастера по изгнанию злых духов и снятию порчи. Эксперт отправился осмотреть здание. За первой же дверью ему за шиворот немедля упал с притолоки мохноногий скорпион.
Гоблин и Одноглазый мерзко хихикали, глядя, как почтенный чародей с воплями скачет вдоль улицы.
Во второй раз хозяин оказался куда сговорчивей. За скромную сумму «Кольцо» перешло из рук в руки. Гоблин и Одноглазый приготовились вкушать заслуженное удовольствие, но не тут-то было.
Удача отвернулась от некогда процветавшего игорного дома, лучшего в Розах. Запуганные крысами, приведениями и мерзкими скрежещущими звуками из стен горожане не желали приходить сюда.
– Чегой-то мы перегнули палку, – удрученно признал Одноглазый, в третий раз изучив пустой кассовый ящик. – У нас есть отличное заведение, но совершенно нет доходов. Наверное, те многоножки были лишними.
– Тогда давай его спалим, – предложил Гоблин.
– Не, – отказался Одноглазый. – Загоним кому-нибудь. А деньгу вложим в новый дом. Спешить нам покамест некуда. Начнем с нуля. Так и быть, сделаем все толково, по правилам.
Путем долгих переговоров и убеждений им удалось сбыть пустое здание «Кольца» с рук. Шатаясь по городу, Гоблин наткнулся на очаровательный старинный особняк, как нельзя лучше подходивший на роль игорного дома. Гоблин отправился побеседовать с владельцем. Тот был не против продать дом и цену назначил вполне разумную. Да вот беда – колдуны Черного отряда не располагали такой суммой.
Но прекрасно знали, где ее можно быстро раздобыть.
– Костоправ нас убьет, – приглушенно стенал Одноглазый, поглубже натягивая на лысую макушку истрепанную, драную шляпу. – Помяни мое слово, убьет и не поморщится. А остальные будут стоять вокруг и ржать, как кони. Ни одна сволочь не заступится за бедного старого Одноглазого!
– Не бухти, – огрызнулся Гоблин. – Костоправ отлично знает, что мы время от времени прикладываемся к его заветной скрыне. Но мы ведь всегда возвращаем одолженное. Иногда даже с процентами. Вот он и помалкивает. Живи сам и дай жить другим, таков его девиз.
Колдуны залезли в фургон отрядного летописца и лекаря – выждав, когда оный летописец удалится по делам в город. Снятый с колес и превращенный в домик фургон Костоправа был огромен и неимоверно захламлен. Громоздились стоящие друг на друге ящики и сундуки. Полки и шкафчики, до отказа забитые книгами, свитками, тетрадями. Торчащие отовсюду записки на разрозненных листках.
В числе всего прочего в фургоне хранился секретный резерв Отряда на черный день. Три сундука золотых монет и драгоценных камней. Почти десятилетие назад Отряд завладел сокровищем в этих же самых Розах. Это было вознаграждение за голову мятежника Загребущего, одного из наиболее деятельных сторонников Белой Розы. Один из членов Отряда выследил и убил Загребущего, положив его голову в специально устроенную ловушку.
Ловушка разрядилась, золото таинственно исчезло. О его дальнейшей участи знали всего несколько человек, в том числе Гоблин и Одноглазый. Которые сперва помогали мастерить колдовской капкан для Загребущего, а потом накладывали охранные чары на сундуки с сокровищами. Плетя заклятья, колдуны, не сговариваясь, оставили лазейку для самих себя. На всякий случай. Мало ли что в жизни бывает.
Они вскрыли замок и аккуратно пересыпали звонкое содержимое сундука в несколько мешков. Потом выпотрошили другой. Сложили мешки в заранее приготовленную тачку, окутав ее покровом невидимости. Костоправ не параноик, убеждали они себя. Он не начинает день с того, что лезет проверять, на месте ли казна. У них есть несколько недель на то, чтобы выгодно вложить деньги и получить доход. Потом они незаметно вернут одолженное назад в фургон Костоправа. Может статься, даже приумножат.
Кряхтя и переругиваясь, колдуны выкатили тачку за ворота гарнизона.
Они купили особняк. Набрали прислугу для заведения. Сговорились с будущим управляющим (и выгнали его, потому что Гоблин разузнал – тот нечист на руку), отыскав другого. Они устроили конкурс среди танцовщиц и выбрали лучших. Они наняли толковых поваров, потому что Одноглазый заявил – в заведении непременно должна быть вкусная жрачка. Они пригласили шпагоглотателя и гадалку. Они чуть не поссорились из-за названия заведения и помирились, решив, что на вывеске будет написано «Приют чародея». Они распустили слухи в тавернах и щедро заплатили рыночным разносчикам сплетен. Заглянули в магистрат и честно внесли положенные налоги. Гоблин едва не изошел на пену, всю дорогу обратно извергая черные проклятия жадности имперских чиновников. Они даже навестили Дагу Колесо, смотрящего над квартальными бандами, и заключили с ним сделку. За умеренный процент с выручки Дага и его подручные не станут грабить посетителей игорного дома и не позволят сделать это другим шайкам.
Колдуны истратили все до последней монетки и завалящего камешка.
Заведение, в которое было вложено столько сил и средств, открылось в первый день осени. Новехонькое, чистенькое, с иголочки. Гоблин и Одноглазый отирались среди восхищенной публики, подталкивали друг друга локтями и самодовольно ухмылялись, подмигивая смазливым дамочкам.
«Приют» оказался куда счастливее разорившегося «Кольца». Поток посетителей не иссякал ни днем, ни ночью. Колесо фортуны вращалось, деньги сыпались на зеленое сукно, шелестели карты и сухо потрескивали разлетающиеся кубики-зернь. В пристройке на заднем дворе «Приюта» в медных чанах пузырилась и дозревала бражка, заваренная строго по рецепту Одноглазого и под его бдительным присмотром. Одноглазый снял пробу и остался доволен. Самогон получился – что надо. На сцене ночь напролет извивались хорошенькие танцовщицы, звеня серебряными браслетами. Гоблин играл в тонк и выигрывал. Жизнь была прекрасна.
Возвращаясь под утро в гарнизон, пьяные колдуны услыхали громкое конское ржание. В самом по себе лошадином ржании не было ничего удивительного, ведь в гарнизоне имелась не одна, а целых три конюшни. Но это ржание было уж очень громким и настойчивым.
Гоблин и Одноглазый сунулись к источнику звука. Взмыленные конюхи метались вокруг ужасно злобного на вид жеребца иссиня-черной масти. Жеребец на пару ладоней превышал самую крупную лошадь в конюшне и вел себя, как капризная девка. Корм ему не нравился, вода ему не нравилась и вообще он хотел кого-нибудь прикончить.
Таких жеребцов разводили в Чарах и кому попало под седло не давали. Стало быть, в Розы пожаловал уполномоченный от Госпожи. С распоряжениями и приказами.
Одноглазый закряхтел при мысли о том, что Отряду придется опять отправляться в дорогу. Гоблин сплюнул и наслал на жеребца иллюзию – тому показалось, что его круп облеплен здоровенными земляными осами. Конь взвизгнул и заскакал по конюшне, делая свечки.
Колдуны поковыляли к своему жилищу. Но не дошли. На полпути их перехватил вестовой от Капитана, вполголоса передав новость. Из Чар прискакал Взятый по прозвищу Странник. Отряду приказано в кратчайшие сроки сворачиваться и держать путь к Арче, городишке где-то на северном побережье. Там что-то случилось, и разобраться с этим «чем-то» доверено именно Отряду. Капитан ответил – будет исполнено через два дня. А еще он велел передать лично Гоблину с Одноглазым, чтобы скоренько собирали свое магическое хламье и потом не ныли, будто что-то впопыхах забыли.
– Собираться, – с отвращением протянул Одноглазый. – Ненавижу.
– Новобранцев заставим, – предложил Гоблин. – А если не захотят помогать, превратим в жаб и головастиков.
– Это мысль.
Пройдя шага три-четыре, Одноглазый замер, словно с размаху врезался лбом в невидимую стену.
– Гоблин. Казна.
– А что – казна?
– Мы ведь не бросим ее в Розах. Куда Отряд – туда и казна. Что, если перед отъездом Капитан захочет самолично убедиться, как поживает наше сокровище?
Гоблин схватил его за рукав балахона и оттащил под прикрытие казарменной стены.
– Тише ты. Не ори так. Я все предусмотрел. Ну, заглянет он туда. Увидит то, что положено – кучу монет и сверкающих камешков. Капитан не чародей. Костоправ тоже не колдун. Они ничего не заподозрят.
– Зато Молчун может заподозрить. И еще – вдруг Капитану понадобится расплатиться монетами из казны? Как думаешь, что он скажет, когда золото растает у него в пальцах? И что сделает, когда поймет, чья это работа? Это ж не обычные наши розыгрыши, к которым все привыкли. За такое можно схлопотать и коленом под зад из Отряда.
– Ой-ей, – Гоблин поежился. – Вот дьявол. Об этом я не подумал. Треклятый Взятый, отчего б ему не приехать на пару месяцев позже? Наши вложенные денежки как раз дали бы доход, и никто ничего не заподозрил.
– У нас нет двух месяцев У нас есть два дня. И то, я не уверен, что два. Может, всего один. Может, даже одного нет, – Одноглазый вразвалочку переступал с ноги на ногу, словно приплясывая на раскаленных углях. – Гоблин, у тебя ведь деньга завалялась? Хоть какая-нибудь?
– Сотня марок наберется, а какой с них прок?
– Нынче же вечером улизнем и сразу в «Приют», – зашептал на ухо приятелю Одноглазый. – Сделаем ставку. Несколько больших ставок на столах, где ведется крупная игра. Слегка подтолкнем кости и карты. Выиграем. Покроем долг. Даже если Капитан прознает, что мы выскребли казну, и начнет орать, то быстро выдохнется. Другого способа быстро раздобыть триста тысяч марок у нас нет, а дурить Капитана до бесконечности мы не сможем.
Гоблин поскреб в затылке.
– Ты прав, жабья рожа. Мы создали «Приют». Теперь он обязан нас спасти.
Заради такого случая колдуны принарядились. Натянули вместо обычных лохмотьев другие, менее драные и не столь ароматные. Одноглазый стер со шляпы особенно грязные и подозрительно выглядящие пятна. Улучив момент, когда никто не смотрел в их сторону, колдуны улизнули из гарнизона.
Тщательно пересчитав наличность, Гоблин подсел к игрокам в фаро. Вначале ставил по маленькой, приглядываясь к банкомету и улетающим в отбой картам. Выждав подходящего случая, поставил на кон аж сотню марок из расчета три к оному – и выиграл.
Он повторил этот трюк еще и еще раз – за другими столами, среди других игроков. В «Приюте» нынче было настолько оживленно, что подозрительная охрана не обратила внимания на маленького уродливого старикана.
Одноглазый (припертый Гоблином к стене и вынужденный признать, что полсотни лет игры в тонк не сделали из него виртуоза-шулера) отирался вокруг столов, где резались в кости и метали шарик на вращающийся круг. Манипулировать предметами у него получалось не в пример лучше, чем мошенничать с картами. Легчайшее касание магии – и шарик застыл на красной доле, всемеро увеличив сделанную Одноглазым ставку. Прыгающие на медном подносе кости улеглись нужными гранями вверх, выкинув «скачущего коня». Одноглазый сгреб пригоршню цветных фишек и поковылял дальше. Пока все шло, как по маслу – у них на кармане уже собралась треть необходимой суммы.
По трем залам игорного дома пролетело взволнованное перешептывание. Гоблин не обратил на него внимания, а Одноглазый повернулся – глянуть, кого принесло. В «Приют» зашел молодой человек иноземного вида. Он смахивал на уроженца Самоцветных городов. Наряд у него был непривычный для здешних мест – крикливое сочетание черной кожи и ярких шелковых вставок. Плюс шикарный плащ из тонкой переливающейся чешуи. Парень неторопливо бродил по залу, заглядывая через плечи игроков. Люди старались заранее убраться с его пути и украдкой делали знак от сглаза, когда он оказывался рядом.
– Твою-то мать, – ошарашенно пробормотал Одноглазый. – Что тебе тут занадобилось?
Словно расслышав его мысли, парень из Самоцветных городов обвел зал внимательным взглядом. Одноглазый скатился с табурета и, пригнувшись, укрылся за столом. Какая-никакая, а защита. На полусогнутых ногах он устремился к Гоблину. Подобравшись ближе, зашипел:
– Гоблин! Гоблин, Взятый приперся! Надо уносить ноги, слышишь, Гоблин?
Тщетно. Гоблину везло. Гоблин ничего не видел и не слышал. Даже заявись в «Приют» Госпожа собственной персоной, он не обратил бы на нее никакого внимания. Гоблин упоенно тасовал карты, которые в его руках сами собой складывались в нужные комбинации. Он уже выкинул тузовый стрит, утраивающий выигрыш, и рассчитывал до конца круга раздеть соперников подчистую. Гоблин парил на крыльях удачи и почти не пользовался магией – так, по мелочи. Приманить к себе нужную карту, в мгновенном проблеске разглядеть, что на руках у партнера…
Партия завершилась. После окончательного расчета башенка из фишек, сложенная Гоблином, подросла еще немного.
– Можно? – Взятый, именовавший себя Странником, присел на освободившийся табурет напротив Гоблина. Одноглазый икнул, содрал с макушки шляпу и принялся нервно мусолить обвислые войлочные поля. Гоблин вскинул мутный взгляд и размашисто кивнул:
– А валяй. Сколько кладешь?
Странник начал со скромной ставки в полсотни. Гоблин выиграл. Взятый подтолкнул к Гоблину фишку, символизирующую пятьдесят марок, и предложил повторить. Гоблин стасовал и раздал. Следующий кон выиграл Странник. Гоблин поднял ставку, Взятый ответил. К столу начали потихоньку сходиться зеваки. Одноглазому хотелось то провалиться сквозь пол, то сбегать за Капитаном и Костоправом и свалить на них решение всех проблем.
Ставки неуклонно и стремительно ползли вверх. До Гоблина начало доходить, против кого он играет. Колдун передернулся, фыркнул, широко раздув ноздри, но отступать не собирался. Одноглазый почуял творимую приятелем магию – она пахла воздухом после грозы, отдавалась холодным медным привкусом на языке и колотьем под правой ложечкой. Странник вопросительно заломил бровь и чуть слышно хмыкнул. Для Взятого он вел себя слишком уж по-человечески. Впрочем, Странник был из молодых Взятых, пройдя ритуал незадолго до битвы в Чарах. Его сотворила Госпожа, и, похоже, превращение из обычного мага во Взятого мало отразилось на его характере.
Краем уха Одноглазый расслышал, как за его спиной заключают пари относительно того, кто одержит верх в игре. Публика сочла, что шансы Гоблина невелики, но он еще побарахтается. Странник, без труда уловив, что противник использует волшебство, решил тоже прибегнуть к помощи чар. У него это получалось куда ловчее и изящнее. Его магия была точечной и стремительной, как укол шпаги. Гоблин же орудовал колуном – тяжеленным и сокрушительным, но неповоротливым.
Карты смачно шлепались друг на друга, дама била десятку, двойка оказывалась ценнее короля. Одноглазый отгрыз от шляпы кусочек, подавился мокрой тканью и с отвращением выплюнул.
Гоблин открылся и проиграл. Отсчитал фишки, скинул сопернику. Очередь сдавать перешла к Взятому. Он попросил новую колоду, ловким движением руки развернув ее в трещащий и трепещущий веер. Гоблин удачно сблефовал, вынудив Странника закончить кон с восьмерками и десятками на руках. Сам он выложил четверки и пятерки. Странник хмыкнул, расплатившись и предложив удвоить ставку.
Нет, мысленно воззвал к приятелю Одноглазый, не делай этого. Бери выигрыш и отваливай. Подождем, пока он уберется из заведения. Не станет же он торчать тут ночь напролет. Сыграй за другим столом. Не связывайся с Взятым. Пока у него хорошее настроение, но кто знает, что ему взбредет в голову в следующий миг?
Гоблин скосился на стопки выигранных фишек. Прикинул их общую стоимость. Выходило, для покрытия долга недостаёт совсем чуть-чуть, меньше четверти. Ну, и хорошо бы накинуть тысчонку-другую сверху – за беспокойство и на грядущие мелкие расходы.
– Чего мелочиться? Сыграем на все, – заявил он. Какой прекрасный случай утереть нос Взятому. Пусть впредь не связывается со старой гвардией. Подумаешь, Взятый. Всего лишь самонадеянный юнец, на которого изволила обратить внимание Госпожа. Одарила его непомерным чародейским умением, и что с того? Мастерство игры в тонк таким образом не приобретешь. За ним, Гоблином, тысячи сыгранных партий, ловкость рук, ум и проницательность. Он видит этого Взятого насквозь. И будет обыгрывать его, пока Взятый не поставит на кон последние сапоги и с рыданиями не уползет отсюда. Он Гоблин, великий и ужасный, непревзойденный знаток тонка!
– Отлично, почему бы и нет? – согласился Странник. Одноглазому очень не нравилась его улыбка. Эдакая легкая, неуловимая ухмылочка, то появлявшаяся, то исчезавшая в уголках тонких губ. Этот парень явно замышлял дурное. А увлекшийся болван Гоблин не желал ничего замечать. Он выигрывал, выигрывал и выигрывал, раздуваясь от важности и собственной крутости. Посетители галдели, орали, желали удачи кто Гоблину, кто Взятому. Одноглазый изнывал от дурных предчувствий.
Спустя три или четыре партии Гоблин допустил роковую ошибку. Без всяких наложенных чар, исключительно по собственной невнимательности и самоуверенности.
Десяток быстрых ударов сердца – и часть стола перед Гоблином опустела. Служка игорного дома притащил Взятому коробку для сбора фишек.
– Благодарю за игру. Было очень познавательно, – Странник поднялся, кивнул онемевшему Гоблину и преспокойно удалился, не забыв прихватить свой выигрыш. Гоблин сидел, глотая широко открытым ртом воздух и как никогда смахивая на огромную жабу. Кто-то столкнул его с табурета, освобождая место для следующего игрока. Гоблин шлепнулся на пол и остался сидеть.
– Ты идиот, – зарычал на него Одноглазый. От души несколько раз пнул в зад, вынуждая подняться. Гоблин не шелохнулся. Одноглазому пришлось за шиворот волочь его к выходу из игорного дома.
Оказавшись под мелким дождем на улице, Гоблин опамятовался. Взвыл и бешеным кабаном ринулся обратно. Одноглазый подставил ему ногу, и Гоблин крепко впаялся лбом в подпиравшую вход колонну. Охая, привалился к стене.
– Ну, и что ты собрался там делать? – наскакивал на него Одноглазый. – Бегать за Взятым и упрашивать: верни мои деньги? Да ты совсем на старости лет умом рехнулся, как я погляжу! Продулись в пух и прах, а все из-за тебя, жопа лупоглазая!
– Заткнись, – проныл Гоблин. – Заткнись, и так тошно.
– Ага, Капитану ты тоже скажешь – заткнись?
Гоблин схватился обеими руками за голову, словно пытаясь раздавить собственный череп.
– Мы должны что-то придумать, – неожиданно твёрдым и ясным голосом произнес он. – Причем немедленно. Я не переживу, если меня вышибут из Отряда. Я слишком стар, чтобы таскаться по грязным дорогам и клянчить подаяние. А ты вообще никуда не годишься. И колдунишка ты хреновый.
– Никто не должен узнать, что мы запускали лапу в сундуки, – Одноглазый пропустил оскорбление мимо ушей. – Значит, никто не должен в них заглядывать.
– Скажем Костоправу, что мы обновляем заклятья на казне, – медленно выговорил Гоблин. – Запретим ему прикасаться к сундукам, если он не хочет лишиться пальцев по самые уши.
– А сундуки должны исчезнуть.
– Так, чтобы никто ничего не заподозрил.
Колдуны уставились друг на друга. С обвислых полей шляпы Одноглазого текли ручейки.
– Нас убьют.
– Ты это уже говорил.
– Нас убьют по-настоящему. Прикончат, расчленят, сдеру кожу и натянут на барабан.
– Это если узнают. Но ведь они не узнают. Давай, шевели задницей. Надо навестить одно славное местечко. Поболтаем с парнями, которые сильно терпеть не могут Госпожу и Взятых.
Изменив облик, колдуны Черного отряда пришли в трактир на окраине. Они перемолвились словом с хозяином и несколькими посетителями. Они спустились в потайной подвал под таверной и поговорили со скрывавшимися там людьми. А потом они вернулись в гарнизон, забрались в свое пропахшее кислой брагой логово и завалились спать.
Дорога в Арчу была очень длинной. На этом пути Отряд поджидали внезапные случайности. Одной из них была стычка у моста Королевы через Большую Сосновую реку. Мятежников оказалось слишком много. Они были хорошо организованы, действовали с умом и сумели изрядно потрепать Отряд. Отбиваясь и отступая, Отряд был вынужден пойти на жертвы и бросить обоз. В том числе и фургон Костоправа с отрядными архивами и казной. Костоправ, как истинный летописец, даже в суматохе боя успел захватить часть записей с собой, а часть припрятать в укромном месте.
Но казна, драгоценная казна, неприкосновенный запас на случай непредвиденных обстоятельств – казна пропала, угодив в руки повстанцев. Гоблин и Одноглазый, пытавшиеся отбить фургон, переживали больше всех. Престарелые колдуны так убивались, что всем прочим стало неловко за поражение. Капитан рвал и метал – вот они, последствия мирной жизни в Розах. Увеличить тренировки на стоянках, увеличить темп переходов, ветеранам – заняться муштрой молодежи, молодежи – смыть позор кровью. Это ж надо, получить взбучку от каких-то мятежников, официально объявленных вырезанными под корень!
Гоблин и Одноглазый ходили следом за Капитаном, скорбели и поддакивали. Делали они это так старательно, что Костоправ заподозрил некий подвох. Но доказать он ничего не мог, а колдуны убивались и клялись страшно отомстить.
События в Арче развернулись совсем не так, как ожидала Госпожа, посылая в далекий северный город лучший из своих отрядов. В Арче попытался восстать из небытия захороненный и скованный Властелин, некогда супруг и вечный соперник Госпожи. Ей пришлось лично примчаться на север и вмешаться. Арча обратилась в дымящиеся руины. Черный отряд покинул свою нанимательницу, отправившись следом за обретенной Белой Розой – девушкой, которой самой судьбой было предназначено сразить Госпожу.
Отряд скрылся на Равнине Страха, став устрашающими призраками из легенд.
Игорный дом «Приют колдуна» в Розах продолжал исправно работать, ссыпая выручку в сундуки.
Огонь вставал до небес, лилась кровь, заключались союзы и рушились судьбы. Общими усилиями был повержен Властелин – теперь уже навсегда, до самого конца времен и гибели мира. Госпожа утратила чародейский дар, что не помешало ей и дальше оставаться коварной, умной и склонной к плетению интриг прекрасной женщиной.
А еще она полюбила Костоправа, но это уже совсем другая история.
Госпожа примкнула к Черному отряду. К тому, что от него осталось – семь человек от былых восьми тысяч.
Отряд направился к югу. Посетив по пути Башню в Чарах, мост Королевы… и Розы.
– Вы мерзавцы, – сказал Костоправ, поневоле ставший Капитаном отряда. Гоблин и Одноглазый развели руками, мол, начальству виднее, так оно и есть, мерзавцы мы распоследние, напрочь лишенные совести и чувства долга. – Что теперь прикажете с вами делать?
– Понять и простить? – квакнул Гоблин.
– Мы ведь все вернули, – добавил Одноглазый. – Все триста тысяч до последнего гроша. И даже сверх того.
– Отрубить им головы, закоптить и возить на копьях навроде штандарта, – предложила Госпожа. – Для пущего устрашения.
Колдуны вытаращились на нее, как нашкодившие щенки на строгую хозяйку.
– Они безнадежны, – махнул рукой Костоправ. – Их исправит только могила. Тащите сундуки, зачаровывайте их заново. Может, мы теперь не Черный отряд, а сущая шайка, но хотя бы богатая шайка. Но если узнаю, что вы опять лазали в казну, – он состроил кровожадную гримасу, – прибью без всякой жалости!
Одноглазый и Гоблин выкатились из палатки наружу и облегченно вздохнули.
– Пронесло.
– Ага.
– А ведь могли бы ничего ему не говорить. Оставить все себе и жить припеваючи.
– Но мы же честные.
– И преданные Отряду.
– А они нас казнить хотели. Живодеры.
– Давай напустим Костоправу блох в спальник.
– Здоровенных таких. Пусть поскачет ночь напролет.
– А то захапал себе красотку и радуется. Непорядок.
– Точно.
Сдвинув головы и заговорщицки перешептываясь, колдуны поковыляли прочь. Никакие угрозы не могли отвратить их от новых коварных замыслов и потрясающих своим размахом идей.