Капель

Города имеют свой запах, неповторимый и обволакивающий, что при вдохе захватывает сознание, будоражит воображение и заставляет глаза распахнуться, губы растянуть в улыбку, а ноги шагать. Каждый город имеет свой запах, в котором вся его история отпечатана навечно.

Питер. Ночной Питер. Красиво, не правда ли? Уже развели мосты, и в рябящей от ветра воде отражаются огни ночного города. По набережной гуляют люди, смотря на акробатов, слушая уличных музыкантов. Многие из них здесь отдыхают и не чувствуют той печали, которой дышит вся округа, не различают ее в гудении ветра, мрачном небе и особом ''дыхании'' города.

А что если спросить сам город? Как он живет? Что он чувствует? Что в нем происходит? Думаю, нам не ответят. Но есть те, кто "слышат" город.

Вот к примеру эта дворняга. Она тут совсем недавно и только-только осваивается в городе, еще с некой затаенной опаской ходит по улицам, шарахается от шума дорог. Большой город для нее - океан, и ей страшно, что в этом океане она - песчинка, не в пример ее старой, уютной деревеньке.

Сегодня собака грустит. С самого утра она хочет есть и воздух вокруг кажется жидким киселем. Все вокруг
пропитано зеленой тиной, любая тень начала казаться страшным существом, которое подстерегает тебя за каждым углом.

Многие люди такие углы огибают, прячут в дебрях памяти увиденное, а другие, единицы общества, бросают им вызов.

Есть еще третьи, но их уже нельзя никем назвать. Сначала они боятся, прячутся. А потом срываются. У них нет сил забывать все кошмары, что подкинули им темные закоулки жизни.

Такие люди пахнут смертью. За ними воздух подобен остывшему железу, он сковывает, опутывает сознание и заставляет настороженно вглядываться во тьму.




Город плачет. Сегодня он пахнет болью. Он грустит. Такая осязаемая грусть, что я вижу, как она вплетается в кроны деревьев, следует за всеми по пятам... Такая грусть. И этот запах остывающей стали.

Так грустно. Хочется выть.

Питер. Кажется так называют этот город люди. Пару недель назад я пришла сюда. Мой хозяин уехал из деревни, отдав меня хозяйке, но я сбежала. Мой человек был грустным. Хотелось согреть его, но он отгонял от себя и с каждым днем от него все больше и больше пахло железом.

Я шла за запахом, я сбила лапы, исхудала, потеряла всю красоту и честь домашней собаки, а стала бродягой, что побирается на многогектарных вонючих помойках. Но даже их зловоние не перебило запах хозяина.

Я нашла его, нашла своего любимого человека! Нашла, бросилась к нему, а потом остановилась. Он изменился. Теперь он не поднимает головы и не давит фальшивых улыбок. Он кутается в шарф, хотя сейчас уже теплая весна и вот-вот начнется капель.

А он теперь другой. Пахнет железом и только. Исчез запах молока, дерева, страниц книг, пота и домашнего пирога. Теперь он - как все. Тоже идет уставившись пустыми глазами в никуда, тоже закупоривает уши этими штуками с проводами и бездумо тычет пальцем в черный экран.

Я долго дышала им, принюхивалась, вплетала его запах в массу города...

Когда я впервые подошла к нему, он не признал, отослал подальше. Проклял.

Было так больно. Ведь он был моим. Он меня кормил, растил, именно он со мной играл. А теперь все. Конец.

Тогда я начала чувствовать город. Его запах поселился в моей голове, освещающие улицы солнце нашло убежище своему лучу в моих глазах. Тогда я впервые услышала голос этого города. Тогда началась капель.

Сейчас так больно. Воздух. Город грустит. Он больно пахнет хозяином и кровью. Что с ним? Где он? Где он, мой человек?

Его больше нет, вот что нашептал мне ветер.
Его больше нет, про рябила вода.
Его больше нет, пропела птица.
Его больше нет - вот что ответило мне сердце.



По тихим улицам Питера брели беспечные прохожие, хотя они только что слышали звон сирены скорой. Они не чувствуют, как город кричит и болезненно дышит, неся непосильную ношу очередных смертей.

Сегодня в морг привезут холодное тело со вскрытыми венами. Сегодня же его омоют, переоденут и дадут табличку. Через пару часов следователи обшарят квартиру суицидника и, не найдя никаких документов, положат в целлофан окровавленное лезвие и закроют дело самоубийцы.

Что дальше будет с телом я не в силах сказать. Может его кремируют, может все же найдут документы и похоронят с почестями.

Сегодня началась капель. Сегодня город плачет. Он слишком часто теряет в себе жизнь. От чего же? Не ведомо никому. Может и от того, что он построен на костях. Может из-за того, что еще не будучи достроенным забрал тысячи. А может люди едут в него умирать, чтоб увидеть его великолепие перед смертью. Кто знает, кто знает...

Весна. Ночной Питер. Разведены мосты, гуляют парочки, играет музыка. А в морге лежит парень двадцати лет. Он больше не тяготит это место своим железным запахом. Пару часов назад он покончил с собой и в последний раз выплеснул в воздух тяжелый аромат боли, железа и крови.

И в память ему надрывно воет одна собака. Собака, которую он не признал, собака, которая пошла за ним и не отвернулась до сих пор, собака, что лежит под его дверью и воет.
Собака, которая принюхивается в ночному Питеру, ловя остатки запаха любимого хозяина. Собака, что всем сердцем возненавидела эту весеннюю капель.
Собака, что и дальше пойдет за своим хозяином. И она, дико взвыв на последнем вдохе в последний раз, осветит ночь блеском глаз, в которых нашлось место солнцу.

Весна. Капель. И город стоит в своем молчаливом предрассветном великолепии, оплакивая две души, что этой ночью ушли от него и незримо молится, чтоб хоть кто-нибудь почувствовал запах горькой, железной души человека и терпкий запах горького шоколада души верной собаки.