Хрестоматия по истории суфизма IX-XIII веков (составитель Е.В. Хазиева) [Текст]
Уфа. 2015
В хрестоматию включены произведения выдающихся суфиев-мыслителей, раскрывающие суть и природу суфийского пути, характеризующие наиболее яркий период развития суфийской мысли и традиции IX-XIII веков.
Предназначено для специалистов, изучающих историю и культуру ислама, проблемы образования, а также преподавателей, аспирантов, студентов гуманитарных факультетов учебных заведений; всех, кто интересуется вопросами мусульманской религии и образования, духовного роста и самосовершенствования.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие (от составителя) 7
АЛ-ХАЛЛАДЖ 9
САД ЗНАНИЯ (КИТАБ АТ-ТАВАСИН) 11
Ta-Син Светильника 11
Ta-Син Понимания 13
Ta-Син Чистоты 14
Ta-Син Круга 16
Ta-Син Точки 17
Ta-Син Безначальности и Запутанности 21
Та-Син Воли 25
Сад Знания 26
АБУ НАСР АС-САРРАДЖ 30
САМОЕ БЛИСТАТЕЛЬНОЕ В СУФИЗМЕ (КИТАБ АЛ-ЛУМА ФИ-Т-ТАСАВВУФ) 31
Глава о стоянках и их сущностях 31
Глава о значении состояний 32
Глава о стоянке раскаяния (тауба) 33
Глава о состоянии любви (махабба) 34
Глава о состоянии страха (хауф) 36
Глава о состоянии надежды (раджа') 38
Раздел о значении состояний страха и надежды 39
Глава о состоянии страстного желания (шаук) 40
Глава о состоянии приязни (унс) 41
Глава о состоянии успокоения (итма'нина) 43
Глава о состоянии свидетельства (мушахад) 44
Глава о состоянии уверенности (йакин) 46
АЛЬ-ХУДЖВИРИ 48
РАСКРЫТИЕ СКРЫТОГО ЗА ЗАВЕСОЙ. СТАРЕЙШИЙ ПЕРСИДСКИЙ ТРАКТАТ ПО СУФИЗМУ 49
Введение 49
Об авторстве текста 50
Об испрашивании божьего благословения 51
Об очищении сердца от себялюбия 51
О намерении 52
О «завесах» 53
О вопросах и ответах на них в зависимости от уровня спрашивающего 54
О тавфик – содействии Господа человеку в свершении добрых дел 55
На какие вопросы отвечает эта книга 55
О язвах современного автору суфизма 56
Ещё о «завесах» и о животной душе 57
Глава 1. Об утверждении знания 58
О знании божественном и человеческом 59
О знании времени; основном и второстепенном знании; о знании истины и знании закона 60
О тех, кто отрицает познание 62
Высказывания наставников о знании 63
Глава 2. О нищете (факр)
65
О предпочтении нищеты либо достатка
68
Высказывания суфийских шейхов о нищете 72
Глава 3.О суфизме (Тасаввуф) 78
Определение суфизма шейхами пути 84
Правила поведения (Му'амалат) 90
АЛЬ-ГАЗАЛИ 93
НИША СВЕТА 97
Часть I. Свет и лучи: предварительное изучение 99
1. «Свет» как «физический свет», как Глаз и как Разум 99
2. Коран как Солнце для Разума 107
3. Видимый и Невидимый Миры и их Лучи 108
4. Источник всех этих Степеней Лучей – Аллах 112
5. Истина Истин 114
6. «Лик Божий» (Божья Сторона, Образ). Более «избранное» объяснение Связи этих Лучей с Аллахом 117
7. Отношение этих Лучей к Аллаху: более простые примеры и объяснения 121
Часть II. О подобии ниши, светильника, стекла, дерева, масла и огня 124
Первый столп. Внутренняя тайна и внешнее выражение уподобления 125
Второй столп. О степенях человеческого духа, обладающего Светом, исходя из познания, из которого мы можем понять смысл уподоблений Корана 136
Часть III. Приложение вышесказанного к аяту о свете и хадису о завесах 139
Показ уподоблений в аяте о Свете 139
Уподобления в аяте о мраке 142
Объяснение уподоблений хадиса о семидесяти тысячах завес 144
1. Покрытые завесой чистого мрака 144
2. Те, кто покрыты наполовину завесой из мрака, наполовину завесой из света 147
3. Покрытые чистым Светом 151
4. Цель Исследования 152
ФАРИД АД-ДИН АТТАР 154
ТАЗКИРАТ АЛ-АУЛИЙА, ИЛИ РАССКАЗЫ О СВЯТЫХ. Пролог 156
Хазрат Хасан Басри 158
Хазрат Рабийа Басри 163
ШИХАБЕДДИН АБУ ХАФС ОМАР СУХРАВАРДИ 174
ЯЗЫК МУРАВЬЁВ 176
ИБН АРАБИ 187
Завершающая, 560-я глава, содержащая мудрые наставления, полезные – с Божьей помощью – ученикам, вставшим на Путь, достигшим Цели, а также всем, кто в них вникнет [Наставления ищущему Бога] 191
ДЖАЛАЛАДДИН РУМИ 200
ПРИТЧИ РУМИ
Татуировка
Испуг
Подражание
Стихи о любви
Обет дервиша
Жаба и хомяк
Свидание
Пахарь и лев
Пожар
Шакал, ставший павлином
Царь и мудрец
Побег от смерти
Шах и мат
Изгнание змеи
Изумление
Два невольника
Мудрец Лукман
Слон
Башмак Пророка
Приложение
Е.А. БЕРТЕЛЬС. Происхождение суфизма и зарождение суфийской литературы
Зарождение суфизма 239
Начало создания теоретической базы 248
Мутазилиты и развитие суфизма 253
Деятельность переводчиков 258
Неоплатонизм 262
Дальнейшее развитие суфизма 265
Основные элементы суфизма 273
Психологические теории 272
Элементы гносеологии 278
Онтология 278
Суфийская община и ее организация 279
Зарождение суфийской литературы 283
Литература 288
ПРЕДИСЛОВИЕ
Стремительный научно-технический прогресс последних лет, современные открытия в области естественных наук, общественно-политические события и целый ряд новых вызовов заставляют непрерывно переосмысливать базовые ценности и идеи, на которых держится человеческое мирозданье. Проявленный мир, мир формы значительно изменился со времени Хиджры. Мир сути - «Абсолютная Реальность, кроме которой нет никакой иной» все также остается за многочисленными «завесами ума».
Насколько приблизился или удалился современный человек от понимания сути вещей, природы своей и истинной реальности, о которой постоянно напоминает шахада – нет иного бога (иной высшей реальности), кроме Аллаха (истинной реальности)? Нуждается ли в переосмыслении путь человека к Богу? Какие смыслы готовы открывать наши современники прикасаясь к запечатленному опыту познавших истину суфиев?
Ответить может только каждый сам для себя. Путеводителем могут стать приведенные в данном сборнике тексты. Искатель истины сегодня имеет доступ к огромным объемам информации, возможностям коммуникации и социальной связанности, и ничем внешним не ограничен в достижении своей цели. Все больше трудов мусульманских философов, поэтов и мистиков становятся доступны русскоязычному читателю, благодаря академическим переводам с арабского и персидского языков прекрасных ученых, посвятивших свою жизнь изучению суфийской культуры. В связи с этим хочется особенно привлечь внимание к следующим переводам, которые не вошли в данную хрестоматию, но представляют собой истинное сокровище суфийской мудрости:
1. Руми, Джалал ад-Дин, Мухаммад. Маснави-йи Ма'нави («Поэма о скрытом смысле»). Шестой дафтар (бейты 1—4916) / Пер. с перс. А. А. Хисматулина, О. М. Ястребовой; Под ред. А. А. Хисматулина. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2012. — 480 с.
2. Абу Хамид Мухаммад ал-Газали ат-Туси. Кимийа-йи саадат («Эликсир счастья»). Часть 1: Унваны 1-4. Рукн 1. – Пер. с перс., вступ ст., коммент. И указ. А.А. Хисматуллина. – СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2002. – 332 с.
3. Ибн ал-Араби. Мекканские откровения (ал-Футукат ал-маккийя) – Пер. с араб., введ, прим и библиогр. А.Д. Кныша. – СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1995. – 288 с.
Именно в период IX-XIII веков сложилась теоретическая, практическая и методологическая база суфизма (тасаввуфа), разработаны ключевые идеи и понятия. В конце Хрестоматии в качестве Приложения частично приведена статья известного переводчика и исследователя Е.А. Бертельса «Происхождение суфизма и зарождение суфийской литературы», которая дает некоторое систематическое представление об интересующем нас периоде. С нее рекомендуется начинать изучение представленных в Хрестоматии материалов.
Каждый приведенный текст снабжен ссылкой на первоисточник, где всегда имеются подробнейшие комментарии переводчиков, которые мы не смогли поместить здесь.
Задача Хрестоматии представить некоторые наиболее значимые для понимания суфийской традиции труды. В одних раскрываются основные идеи и способы продвижения по пути познания Абсолютной Истины (тарика). Другие - описывают опыт мистиков, для которых падают «завесы сознания», и реальность представляется такой, какая она есть на самом деле. В третьих представлен жизненный путь суфиев, они также как и притчи Руми являются прекрасным дидактическим материалом, который используется в суфийской системе передачи знаний для того, чтобы и вдохновить, и наставить, и развить незамутненное состояние ума ученика, следующего суфийским путем. Но вместе со знанием от муршида (наставника) к мюриду (ученику) передается и благодать (барака). Ее невозможно передать через текст. Жаждущий пути должен найти своего шейха сам, выразив такое намерение.
Суфийское учение – это сердце Ислама. Путь любви и отречений, поиска и отшельничества, смирения, мудрости и снова любви. Все человеческое (нафс) сгорает и растворяется жаждой познания и слияния с Истиной – Абсолютной Реальностью – Богом. Добро пожаловать и в путь!
АЛ-ХАЛЛАДЖ
Абу-л-Мугис ал-Хусайн ибн Мансур ибн Махаммад ал-Бай-дави ал-Халладж («Чесальщик Хлопка») родился в 858 г. в Туре, около Байда, в области Фарс. Дед его еще был зороастрийцем. В 873–897 гг. он изучает суфизм под руководством ряда шейхов, в том числе и Джунайда. Затем он порывает с ними и отправляется в странствия, проповедуя суфийские учения. Странствия его охватили Ахваз, Фарс, Хорасан, Среднюю Азию и Индию. Через Мекку он возвращается в 908 г. в Багдад, где собирает вокруг себя учеников. Деятельность его вскоре вызывает многочисленные нападки представителей различнейших течений. Его выставляют к позорному столбу и заключают в тюрьму, где он проводит целых восемь лет. В 921 г. против него начато было судебное дело, тянувшееся семь месяцев. Он был приговорен к смертной казни, и 26 марта 922 г. его сначала изувечили, избили плетьми, распяли, а потом обезглавили, а тело сожгли. Главной причиной осуждения было его учение о «единении с Богом». Халладж, признавая непостижимость Божественной сущности, учил о существовании внутри Божества несотворенного Божественного духа (рух натика), духа-слова, который может соединиться с сотворенным духом ищущего единения аскета, причем происходит своего рода частичное воплощение. Так, аскет становится святым (вали) и живым и личным свидетелем реального бытия Бога. В момент такого единения Халладж сказал о себе знаменитое изречение: «Я – творческая истина».
Халладж в своем учении действительно вступает в резкое противоречие с рядом догматов ислама. Правоверный ислам не допускает прямого общения человека, хотя бы даже и пророка, с Богом. Всякое общение этого рода мыслится как осуществляемое через ангелов. Однако уже в VIII в. наметились и иные теории. Шиитскому имаму Джафару Садику (ум. в 762) приписано, например, такое изречение: «Я не переставал повторять стих Корана в моем сердце, пока не начинал слышать его из уст произносящего его [т.е. из уст Бога]». Халладж эту самую мысль и развивает. Внутренняя молитва для него ведет к контакту с Божеством, причем в состоянии экстаза сотворенный, написанный по-арабски Коран уже начинает звучать как Коран вечный, подлинная речь Божества.
Онтология Халладжа обнаруживает явное знакомство его с греческой философией и в основных чертах сводится к следующему. Бог, по его учению, трансцендентен. До начала творения Он беседовал сам с собой, созерцая величие своей субстанции. Так возникла Любовь. Первая манифестация Любви в Абсолюте и определила множественность Его атрибутов и имен. Бог желает созерцать свою Любовь. Он обращает взоры в Предвечность и извлекает оттуда Свое подобие, несущее все Его атрибуты и имена. Это подобие – прачеловек, Адам. Формула «Он – это он» и выражает в сжатом виде всю эту концепцию. В одном из своих стихотворений Халладж выражает эти мысли так:
Слава Тому, кто показал ангелам человечность свою
как тайну славы своей сверкающей божественности,
А затем объявился твари своей
в образе едящего и пьющего.
Так что воочию увидела Его тварь Его,
как взгляд, мелькнувший под веком.
Эта концепция совершенно явно сложилась под влиянием христианского учения о богочеловеке. Все стихи Халладжа, которых до нас дошло 150 строк, представляют собой изложенные в прекраснейшей форме беседы его духа с этим божественным Духом об их взаимной любви. Но нужно подчеркнуть, что, в отличие от Рабийи, образа плотской любви в поэзии Халладжа нет совершенно. Пламенные стихи эти, при всей страстности их, совершенно лишены какого-либо налета материальности.
Халладж должен был поставить вопрос и о свободе воли, ибо на всем протяжении IX в. этот вопрос играл исключительно большую роль. Он решает его так: Бог велит нам творить благо, но Он предвидит, что мы сделаем зло. Веление – не сотворено, предвечно, воля – сотворена. Когда Бог приказал Иблису склониться перед Адамом, это был формальный приказ, не веление, иначе Иблис не мог бы не склониться. Таким образом, Бог хочет, чтобы грех был сотворен людьми, но не исходил от них. Сознание этого противоречия – испытание Богом человека. Это противоречие Халладж принимал во всей его силе, и потому-то его и обуревала жажда мученичества. В речах, которые он вел на площадях Багдада в последние годы своей проповеди, он прямо взывал к слушателям, умоляя их помочь ему пострадать.
Характерно во всем учении Халладжа явное влияние мутазилитов, но резкое сопротивление их интеллектуализму. Разум у него всегда играет второстепенную роль, на первом месте воля. Так, он говорит:
Тот, кто, ища Бога, берет разум в путеводители,
брошен им в смятении, откуда пытается выбиться.
Его внутреннее сознание теряется в колебании,
и от смятения он спрашивает себя: «Он ли это?»
Литературная деятельность Халладжа была довольно обширна, ибо, несмотря на его трагическую гибель и уничтожение его наследия, до наших дней сохранились, кроме указанных стихов, целая книга «Китаб ат-тавасин», излагающая его мистический опыт, 27 преданий и четыреста фрагментов прозы…
Бертельс, Е.Э. Избранные труды. Суфизм и суфийская литература. М, 1965.
САД ЗНАНИЯ (КИТАБ АТ-ТАВАСИН)
Ta-Син Светильника
Сказал [ал-Хусайн ибн Мансур ал-Халладж], да будет доволен им Аллах:
1. Та-Син, Светильник (сирадж) от Света Незримого был изначально, и возвратился, и превзошел [другие] светильники, и стал господствующим. Луна явилась среди лун – зодиакальный дом ее на небосводе тайны. Ал-Хакк назвал его «Неграмотным» (Умми), ибо его горение (химма) цельно, «Священным» (Харами), ибо благословение его велико, «Maкки», ибо его место вблизи Него.
2. Раскрыл его грудь, и вознес его могущество, и предписал ему повелевать – явил его Бадр. Светит светильник его от Источника щедрости.
3. Он поведал лишь то, что соответствовало его видению, и повелел в предписаниях Закона лишь то, что соответствовало истине его пути. Он явился – и стал явным. Он увидел – и поведал. Он схватился [за путеводную нить] – и положил пределы.
4. Никто не видел его подлинно, кроме Правдивейшего (Сиддика), ибо одобрил его, потом сопутствовал ему так, что не оставалось между ними разделения.
5. Не знал его знающий – без неведения качества его. «Те, которым Мы даровали писание, знают его так, как знают своих сынов, но ведь часть из них скрывают Истину, хотя и знают» [2:146].
6. Светы пророчества изошли из его света, и свет их воссиял от его света. И нет среди светов более светлого, более явного и более древнего из древних, чем свет Сахиба Щедрости.
7. Горение его предшествовало горениям, и бытие его предшествовало небытию, и имя его предшествовало Перу, ибо он был прежде мира. Не было на горизонтах, за горизонтами и ближе горизонтов более тонкого, более благородного, более сведущего, более справедливого, более сострадательного, более строгого и более благосклонного, чем Сахиб этой миссии. Он – Сайид сотворенного; имя его Ахмад, качество его единственно, повеление его уверенно, сущность его созидающая, атрибут его славен, горение его [только] одно.
8. О чудо – кто явственнее его, и зримее его, и более велик, и более славен, и светлее его, и могущественнее его, и проницательнее его? Разве не был он, не был известен до преходящего – и не был, и не есть? Разве не поминают его до «до» и после «после», – и до субстанций и многого? Субстанция его чистая, слово его пророческое, знание его высочайшее. Речь его арабская, племя его – «ни Востока, ни Запада» [24:35], род его от патриархов, участь его – счастливейшая, величают его Умми.
9. Глаза его открылись, ибо знал он тайны и помыслы. Ал-Хакк заставил его говорить и доказал правдивость его, Ал-Хакк развязал его. Он – доказательство, и он – доказанный. Это он счищает ржавчину с мучимого жаждой. Это он несет предвечное слово, Несотворенное, неизреченное и несделанное, Соединенное с Истиной безраздельно, Выходящее за пределы мыслимого. Это он возвестил о конце, и концах, и концах конца.
10. Поднял облако, указал на Священный Дом. Он – совершенный, он доблестный. Это он повелел разбить идолов, это он послан людям и обличил их.
11. Над ним – облако молний; Под ним сверкает и блещет молния, Дождь и плодоношение. Всё знание – лишь капля из его моря, Вся мудрость – лишь пригоршня из его реки, Всё время – лишь час его века.
12. Ал-Хакк в нём, и в нём Реальность (ал-хаккика). Он – первый соединившийся. И последний из пророков. Он скрыт как Реальность. И явлен в Знании (ма’рифа).
13. Никто из знающих не достиг его знания (‘илм), не обрел его понимания Мудрости.
14. Ал-Хакк не предавал его (асламаху) в Своем творении, ибо он – Он, и где – Он, и Он – Он.
15. Не вышел из Мим [имени] Mухаммад, И не вошел в его первое Ха,
его Ха – его второе Мим, его Даль – его первое Мим. Его Даль – его вечность, его Мим – его отличие, его Ха – его состояние, его состояние – его второе Мим.
16. Явно слово его, зрима метка его, сверкает доказательство его. Ниспослан Фуркан его, развязано красноречие его, озарено сердце его. Неподражаем Коран его, незыблем в строении своем. Превознесено достоинство его.
17. Если бежишь из города его – где путь твой и проводник, о, бессильный? Перед его мудростью мысли философов похожи на оползающий песок.
Ta-Син Понимания
1. У сотворенных понятия не связаны с Реальностью, и Реальность не связана с сотворенными существами. Приходящие мысли – связки, и у сотворенных связки не соединяют с Реальным. И воспринять в знании (‘илм) Реальность трудно, каково же – реальность Реальности? Истина – по ту сторону Реальности, а Реальность ниже Истины.
2. Мотылек летает вокруг огня до утра. Вернувшись к собратьям, он восторженно рассказывает им о [своем] состоянии (ал-х;л), а потом [снова], ликуя, заигрывает [с огнем] в страстном желании полноты единения.
3. Свет огня – знание (‘илм) Реальности, Жар огня – реальность Реальности, Соединение – истина (хакк) Реальности.
4. Не удовольствовался ни светом, ни жаром, и бросился в него. А собратья ждали его возвращения, чтобы он поведал им об увиденном, коль скоро его не удовлетворила весть. Но в тот же миг он был целиком поглощен [огнем], ссохся, исчез и остался без формы, и тела, и имени, и метки. Тогда в каком смысле может он вернуться к своим собратьям? И в каком состоянии (х;л) после соединения? – Достигший видения становится способным обойтись без рассказов. Соединившийся с тем, что он видит, может обойтись без видения.
5. Не будут истинными эти смыслы для нерадивого, суетного, одержимого, влекомого похотью. Он – как я, как я, как я, или: он – [это] я, не желающий страдать, хотя и был «Я».
6. О ты, сомневающийся, не думай, что мое сегодняшнее «я» – это «Я». Не считай, что я – это «Я», был «Я» или буду. О, Господь, не сомневайся, я – это «Я», и буду, и был. Кроме «я» есть стойкий знающий (‘;риф), Он – мое другое, честное состояние. Хотя [мое я] принадлежало Ему, я – не Он.
7. Если ты понял, то пойми, что эти смыслы истинны только для верного Ахмада, а «Мухаммад не был отцом кого-либо из ваших мужчин», но посланник Аллаха и печать пророков. Он удалился от людей и джиннов и закрыл свои глаза на «где» до тех пор, когда больше уже не оставалось завесы и обмана. «И был на расстоянии двух луков или ближе», когда достиг отдаленного знания Реальности, поведал он от сердца (фу’ад), и поведал. Достигнув истины (хакк) Реальности, оставил желание и предался Щедрому. Достигнув Истины (Ал-Хакк), повернул обратно и сказал: «Преклоняюсь пред Тобой и верую в Тебя сердцем моим». Дойдя до Крайнего Предела, сказал: «Не исчислить хвалы Тебе». Достигнув реальности Реальности, сказал: «Только Ты [сам] можешь как должно восхвалять Себя». Отбросил свое и принял испытание, «сердце не солгало в том, что оно видело» «у лотоса Крайнего Предела». Не обратился ни вправо – к Реальности, ни влево – к реальности Реальности. «Не уклонился взгляд его и не перешел предела» [53:17].
Ta-Син Чистоты
1. Реальность тонка, пути к ней узки, на них – вздымающиеся языки пламени, за ними бескрайняя пустыня. Путник следует этими путями и сообщает о [стадиях] разрыва [с мирским по мере продвижения через] сорок стоянок (макамат).
Это стоянка воспитания (адаб) и страха (рахаб). И повода (сабаб), и искания (талаб), и удивления (аджаб), и разбитости (атаб), и восторга (тараб), и алкания (шарах), и честности (назах), и чистоты (сафа’), и искренности (сидк), и товарищества (рифк), и освобождения (итк), и ухода в пустыню (тасвих), и возвращения (тарвих), и различения (таманйи), и свидетельствования (шухуд), и открытости (вуджуд), и окончательного расчета (‘ад), и труда (када), и ответа (рада), и расширения (имтидад), и подготовки (и’тидад), и уединения (инфирад), и покорности (инкийад), и повиновения (мурад), и Присутствия (худур), и упражнения [духа] (рийада), и жалобы (хийата), и сожаления об утраченном (ифтикад), и сопротивления (истилад), и обдумывания (тадаббур), и нерешительности (тахаййюр), и размышления (тафаккур), и терпения (тасаббур), и изменения (тагайяр), и неприятия (рафд), и строгой критики (накд), и выбора пути (ри’йа), и вступления на правильный путь (хидайа), и начала (бидайа). И достоин этой стоянки умиротворенный и очистившийся.
2. На каждой Стоянке – определенное понимание, а на другой – [другое] понимание.
3. Потом вошел в пустыню, и объял ее, потом пересек ее. И без семьи, медлившей на горе и равнине.
4. «И когда завершился Мусе назначенный срок» [28:29], оставил семью, подтвердив Реальность близким. И всё же довольствовался вестью, [которая] ниже видения, и [здесь] различие между ним и лучшим из людей. И сказал: «[приду] к вам оттуда с вестью» [27:7].
5. И если ведший удовлетворился вестью, как не удовлетвориться идущему следом?
6. Из Куста на склоне горы, – что слышал из Куста, то слышал от Явившегося (бараза).
7. И мое подобие – как этот Куст, вот Его слово.
8. И Реальность, и реалия сотворенная! Отбрось сотворенное: ты станешь Им, или Он – тобой, с точки зрения Реальности.
9. [Ибо если] я [даю] описание [Объекту], и описанный [Объект] – описание, [данное субъектом], [то когда субъект] описания [окажется] в Реальности, тогда каков [будет его] описанный [Объект]?
10. И сказал ему Ал-Хакк: «Веди к Доказательству, не к Доказываемому. Ибо Я Доказательство доказательств», ниспровергающее наивного.
11. Повел меня Ал-Хакк в Реальность, там тайна моя и путь мой.
Свидетельство тайны моей
Без тайного умысла моего
Там тайна моя и путь мой.
12. Сказал Ал-Хакк, и рассказ мой – от сердца моего и от науки красноречия моего; и приблизил меня к Себе из удаления моего, и сделал меня из плетельщика пальмовых листьев, и избрал меня.
Ta-Син Круга
1. Внешний не соединяется с Ним. Второй соединился, но отделен. Третий блуждает в пустыне «реальности Реальности». [Буква] Ба – вторая дверь в круг, и представлена. Вот дверь, рядом с которой и соединившийся, и тот, блуждающий третий – пустыня Реальности, а вот реальность той двери, похожей на [букву], у которой встречаются обе двери под вторым кругом.
2. Но как далек от входящего круг, и путь закрыт, и ищущий возвращается. Точка вверху – его горение, точка внизу – возвращение его к началу своему, и точка в середине – его нерешительность.
3. Близок круг, (но) точка внизу – возвращение к началу ищущего точку справа. Точка в середине – его нерешительность. И в центре та, что слева от круга.
4. Нет у круга двери, и точка в центре круга – это Реальность.
5. А смысл Реальности – нечто [такое], где не отсутствуют ни «вне», ни «внутри», и что не принимает форм.
6. Если хочешь понять, что я здесь имею в виду, «возьми четырех птиц, привяжи их к себе» [2:260], ибо Ал-Хакк не летает.
7. Его ревность делает ее [Реальность] явной и после того как Он скрыл ее. Страх делает ее недоступной, нерешительность лишает нас ее. Таковы смыслы Реальности.
8. Но еще тоньше то, что представляет понимание, – [ибо] не скрыто воображением.
9. Это – о круге: не видят по ту сторону круга.
10. А что до знания (‘илм) Реальности, – оно запретно (харами), и круг – запретен (харам) для него.
11. Потому и Пророка (да благословит его Аллах) стали называть «Харами», что не выходил из круга Харам, а Он – за ним. И сказал: «Ах!»
Ta-Син Точки
1. Еще тоньше Точка, – и это Он, Источник. Не увеличивается, не уменьшается и не исчезает. Во внешнем круге отрицают Его и отрицают состояние Мое, ибо не видят Меня. И еретиком называют меня, во зле растленным.
2. Зовет Меня в круг Харам видящий Мое достоинство, неповинен Я в его зове.
3. И сахиб второго круга полагает Меня знающим Господа Моего.
4. Достигший третьего круга считает, что Я пал в желании Своем.
5. А достигший круга Реальности забывает Меня и ускользает от глаза Моего.
6. «Так нет! Нет убежища! К Господу твоему в тот день прибежище! Возвещены будут человеку в тот день его прежние дела и его последние» [75:13].
7. Но он устремляется за вестью, ищет убежища, пугается искр, сбивается с пути и прельщается.
8. Видел Я одну из птиц суфизма, летевшую на крыльях. Она не признала достоинства Моего, ибо продолжала полет.
9. Спросила Меня о чистоте, и я сказал ей: «Обрежь свои крылья острой гранью уничтожения (фан;’), если не следуешь за Мной».
10. И сказала мне: «Крыльями лечу». Я сказал ей: «Горе тебе!». «Нет подобного Ему. Он – Слышащий, Видящий» [42:9]. И упала в тот день в море понимания, и утонула.
11. А образ понимания таков: Видел я Господа Моего оком сердца. Я спросил: «Кто Ты?» – Сказал: «Ты!» И нет «где» у Твоего «где», А там, где есть Ты, нет « где». Ты – надрезы всех «где» в сторону «ни-где» – где Ты? Не представить Тебя воображением, и не узнать «где», где Ты.
12. Точки в круге – мысли понимания. Одна – истина (хакк), а остальные – ложные.
13. «И приблизился», восходя, и спустился. Приблизившись, взыскал высший предел. И спустился, восхитившись. От сердца своего отдалился, и к Господу своему приблизился. В сердце своем отрезал, к Господу своему приблизился. И исчез, когда видел Меня. Не исчез. Как явил то, что явил? Как видел то, что видел?
14. Изумлялся и смотрел. Смотрел и изумлялся. Был свидетельствуем – и был свидетелем (шахид). Соединился – и отделился от самого себя. Соединился, возжелав, – и отделился от своего сердца, а «сердце не солгало о том, что видело» [53:11].
15. Скрыл его и приблизил его. Довел его и очистил его. Напоил его и насытил его. Очистил его и избрал его. Позвал его и провозгласил его. Изнурил его и исцелил его. Вооружил его и посадил в седло.
16. И был на «расстоянии» [53:9], когда отказался и достиг. И позвал Я, и отозвался. И увидел, и исчез. И испил, и насладился. И приблизился, и благоговел. И оставил страны и сподвижников, и тайны, и взоры, и следы (асар).
17. «Не заблудился ваш товарищ» [53:2], не ущербен и не утомился, не ущербен глазом в «где», не утомился, «когда» был.
18. «Не заблудился ваш товарищ» в выходе за Наши пределы и в совершенном Нами. «Не заблудился ваш товарищ» в саду зикра, свидетельствуя Нас, «и не сошел с пути» [53:2], блуждая мыслью.
19. Но был постигающим в душе и очами поминания, и был за испытания Мои и дары Мои благодарен.
20. «Он – только откровение открываемое [53:4] от Света к Свету.
21. Измени речь и исчезни для иллюзий, поднимай стопы высоко над людьми и растущими! Отрезай от него в правильном порядке. Будь горящим в безумной любви. Знай, что полетишь над горами и равнинами, горами понимания и холмами мира (салям), увидишь Того, Кого увидишь; воздержание завершится к Священной (Харам) Мечети.
22. Потом приблизился – как подступается намеревающийся. Потом – преграда, как бы бессилие, но не как бессилие. Потом [перешел] от Стоянки Исправления к Стоянке Наставления, а от Стоянки Наставления к Стоянке Близости. Приблизился взыскуя и спустился бегом. Приблизился взывая и спустился глашатаем. Приблизился отзываясь и спустился близким. Приблизился как свидетель и спустился как созерцающий.
23. «И был на расстоянии двух луков» [53:9]. Поражает «где» стрелой «между». Подтверждает, [что было] два лука, чтобы удостоверить «где» или отсутствие его, сущность ближайшую к сущности Сущности.
24. Сказал алим, удивительный ал-Хусайн ибн Мансур ал-Халладж, да смилуется над ним Аллах:
25. Думаю, что поймет [это] верно лишь тот, кто достиг высшего предела второго лука, а второй лук – под Скрижалью.
26. На ней другие, не арабские, буквы. Кроме одной – буквы Мим, и вот это Мим, то есть «Последнее» Имя. А вот – тетива «Первого» Имени.
27. О Царство (мульк) Второго лука – Владычество (малакут)! Вот Первый лук и Царство (мульк) действенного Могущества (джабарут), а Второй лук – Царство Владычества (мульк малакут) и Царство Атрибутов: два лука. А Царство особого Явления в полном блеске (таджалли хасс) – там стрела, направленная в несуществование, стрела обоих луков от Него,
28. из огнива [высекающего] пламя открытое.
29. Сказал, да будет доволен им Аллах: точность речи – в приближении к смыслу. А важнейший смысл Реальности – Истина (Ал-Хакк), не способ (тарика) творения. А приближение – в круге точности.
30. Реальность Хакк (Истины) реальностей (ал-хакка’ик) [открывается] в тонкости (дакика) тонкостей (дака’ик), из предыдущих свидетельств, описавших противоядие для страстно желающих – обрезать связи с бесстыдством отступников; ценой постоянных бедствий и через уяснение тонкостей; по слову спасающему; на пути избранного среди людей, – это приближение к смыслу, уклоняющемуся, широкому для понимания значения, это тропа пастыря, утоляющего жажду пророчеством.
31. Возгласил Сахиб Йасриба, мир ему, славу тому, кого Он очистил, – она незыблемо хранима в «Книге сокрытой», как начертал Он в «Книге видимой», касаясь смысла языка птиц, – и «сделали Мы» [его близким] к [Нему], «и был на расстоянии двух луков» от Сущности.
32. И пойми, если поймешь, о влюбленный, что Господин не вступает в разговор ни с кем, кроме как с близкими, или кто близким близок и близок близким близких,
33. для кого нет учителя, нет ученика, нет различий и нет предпочтений, нет фальши и нет учености, и нет «в себе», и нет «от себя», – в нем то, что в нем (фихи ма фихи), это в нем, но нет в нём «в нём», – пустыня в пустыне, Знак в знаке.
34. Призвание – его смысл, а смысл его – обетования, а обетования его ведут далеко. Путь его тверд, имя его славно, образу его нет подобия, Знание его – незнание, незнание его – реальность, ценность его – крепость, имя его – путь, метка его – горение, атрибут его – желание.
35. Закон – его свойство, солнечные – его город, души – его галерея, ближний – его животное, сокрушение – его дело, стирание – его в;дение, невеста – его сад, и изглаживание – его дворец.
36. Господа его – Мое прибежище, принципы его – Моя забота, воля его – Моя просьба, помощь ему – Мой кров, печали его – Моя тревога.
37. Грех его леденит, раскаяние его сожигает. Сказано им – и «есть», это достоинство, а то, что ниже этого, вызывает гнев, а успех – с Аллахом.
Ta-Син Безначальности и Запутанности
О верности призванию вопреки смыслу.
1. Сказал алим сайид удивительный Абу’-л-Мугис, да освятит Аллах его милостью: «Нет доверия ни к одному призванию, кроме как к [призванию] Иблиса и Ахмада, да благословит его Аллах, только Иблис отверг Сущность, тогда как Ахмад, да благословит его Аллах, открыл ему сущность Сущности».
2. Было сказано Иблису: «Поклонись!», а Ахмаду – «Смотри!» Тот не поклонился, а Ахмад не смотрел, не обратился ни направо, ни налево, «не уклонился взор [его] и не перешел пределов» [53:17].
3. Что до Иблиса, заявившего свое, – он, изменившись, не возвратился.
4. А Ахмад, да благословит его Аллах, объявил и, изменившись, возвратился.
5. Сказав: «В Тебе изменяюсь, и в Тебя бросаюсь», и сказав: «О переворачивающий сердца!» И сказал: «Похвал Тебе не исчислить».
6. Не было среди обитателей небес единобожием подобного Иблису.
7. Ибо Иблиса ослепила Высшая Сущность, и он забросил [всё], не смотрел [ни на что], удалился и стал поклоняться Почитаемому в уединенной аскезе.
8. И [был] проклят, когда достиг исключительности и спрошен, когда потребовал большего.
9. И сказал ему: «Поклонись!» Сказал: «Нет другого». Сказал ему: «И если тебя прокляну Я?» Сказал: «Нет другого».
10. Отказ мой – почитание Твоей святости, И разум мой Тобою одержим. И что Адам Тебе, и кто среди [вас] Иблис? Нет мне пути к другому, а лишь к Тебе: «Я – смиренный любящий».
11. Сказал ему: «Ты возгордился». – Сказал: «Если бы был у меня [хоть] один осиливающий взор, мне подобало бы [зваться] гордым и непокорным. Я – тот, кто знал Тебя в безначальности, «я лучше него» [7:12], потому что издавна в служении, и нет в творении [лучше] знающего Тебя, чем я! И во мне Твоя воля: Твоя воля в моей. Твоя воля моей предшествовала. Поклонился ли бы я другому, а не Тебе, или не поклонился, мне пришлось бы возвратиться к [своему] началу, ибо Ты создал меня из огня, а огонь возвращается в огонь: предопределение и выбор – Твои.
12. И нет для меня отдаления, Отдаляющей отдаленности от Тебя, отдаления нет. Убедился я, что близость и отдаленность – одно. То есть притязал на свою исключительность как муваххида (единобожника). И если я, и если я оставлен Тобой, то оставленность – товарищ мой. Воистину оставленность и любовь – одно. Хвала Тебе в содействии в чистейшей чистоте Рабу чистому, не поклоняющемуся никому другому кроме Тебя».
13. Благочестивый Муса, да благословит его Аллах, и Иблис – на горной тропинке. И сказал ему: «О Иблис, что помешало тебе поклониться?» – И сказал: «Смысл моего призвания – в Божестве Едином. И если бы я поклонился ему, то уподобился бы тебе, ибо тебя только один раз позвали «взглянуть на гору» [7:143], – и ты взглянул. Что же до меня, я позван тысячу раз, чтобы поклониться, и не поклонился: призвание мое – в смысле моем».
14. И сказал ему: «Ты пренебрег Повелением?» – Сказал: «Это было испытание. Не повеление». – И сказал ему: «Подлинно изменился твой облик». – Сказал ему: «О Муса, это так, и это запутывает, но состояние не зиждется на нем [внешнем образе] и не изменяется. Ведь Знание (ма’рифа) остается истинным, как и твое «я»: ты не изменяешься, если изменяется тело».
15. И сказал Муса: «Ты вспоминаешь Его теперь?» – И сказал: «О Муса, мысль не вспоминает: я поминаемый, и Он поминаемый.
Его зикр – мой зикр, и мой зикр – Его зикр. Разве могут быть одновременно двое поминающих? Мое служение теперь стало чистым, и время мое стало свободным, и мой зикр стал величественным, ибо я служил Ему ради вечности моего наслаждения, а теперь служу Ему ради Его наслаждения.
16. И очистил я желание от удерживающего и отдаляющего, вредного и полезного. Единственным в своем роде создал меня, смутил меня, изгнал меня, чтобы я не общался с искренне преданными (мухласин). Лишил меня других за ревность мою. Изменил меня, потому что смутил меня, смутил меня, потому что сокрыл меня. Наложил запрет на меня за мое товарищество. Обезобразил меня за хвалу мою. Надел на меня ихрам из-за хиджры моей. Покинул меня, потому что открыл меня, открыл меня, потому что соединил меня [с Собой], и соединил меня [с Собой], потому что отрезал меня. Отрезал меня, потому что отказался от меня.
17. Благодаря истине Его я не заплутал в размышлении, и не отклонил решения, и не изменил облика.
18. Если согласно этому предопределению решение, если наказание мое в огне бесконечную вечность, не поклонюсь никому и не унижусь ни перед кем и ни перед чем, не признаю себя противником, и нет вражды. Признание мое – признание Искреннего; я – из искренних в любви».
19. Сказал [ал-Хусайн ибн Мансур ал-Халладж], да будет милостив к нему Аллах: «Говорят о состояниях Азазила: назначено ему было быть в небесах глашатаем и на земле глашатаем. В небесах увещевал Искренне признающих единство Божие ангелов, показывая им прекрасное, а на земле увещевал людей, показывая им мерзость.
20. Потому что вещи познаются через противоположности: и у вора, и у тонкой пряжи черная изнанка. И ангелам показывал прекрасное, говоря: «Если делаете доброе, деяния ваши вознаградятся». Горько-кисло-сладкое. И кто не знает мерзости, не знает и прекрасного».
21. Сказал Абу ‘Умар ал-Халладж, он алим удивительный: «Размышлял я с Иблисом и Фараоном о доблести. И сказал Иблис: «Если бы я поклонился, то нанес бы урон своей доблести». И сказал Фараон: «Если бы я уверовал в посланника Его, я бы уронил свой сан и свою доблесть».
22. А я сказал: «Если бы я отрекся от своего притязания и своих слов, я низвергся бы из чертога доблести».
23. И сказал Иблис: «Я лучше него» [7:12], не видя никого, кроме себя. И сказал Фараон: «Не знаю я для вас другого бога кроме меня» [28:38], не признавая в народе своем способного отличить Истину от лжи.
24. А я сказал: «Не знаешь Его – знай Его следы; я – тот след, я – ал-хакк (ан; ал-хакк)! Ибо я никогда не ошибался в Ал-Хакк!».
25. Товарищ мой и учитель мой. Иблис и Фараон. Иблису грозили огнем, и не отрекся от своего притязания. Фараон утонул в море и не отрекся от своего притязания, наотрез не признал посредника. Но сказал: «Я уверовал, что нет бога кроме Того, в которого верят сыны Исраила» [10:90], а разве ты не видишь, что Аллах уже показал Джибрила в деле его? И сказал: «Почему ты наполнил свой рот песком?»
26. И если убьют меня, и распнут меня, или отрежут руки мои и ноги мои, – даже тогда не отрекусь я от своего притязания.
27. Имя Иблиса происходит от его [первого] имени, Азазил где заменены: (‘ айн), представляющая его горение, (зай), представляющая всё большее прибавление в росте его, (алиф) – прибавка в единении его, [вторая] (зай) – тропа его подвижничества в его чине, (йа) – его бедствия на пути к мученичеству, и (лам) – стойкость в испытании.
28. Сказал ему: «Не поклонишься, о презренный!». – Сказал: «Влюбленный, а влюбленный презираем. Вот Ты и зовешь [меня] презренным. А я читал в Книге Явной, что определено мне. Надлежит мне это, о Могущественный, Крепкий. Как унижусь я перед ним? – «Ты создал меня из огня, а его создал из глины» [7:12]. И этим противоположностям не примириться. Воистину я в служении вечность, и в совершенстве больший, и в знании (‘ илм) пресведущий, и в полноте жизни пребываю».
29. Ал-Хакк, слава Ему, сказал: «Выбор – Мой, не твой». – Сказал: «Всякий выбор, и мой выбор, – Твои: уже Ты выбрал за меня, о Творец. И если удержал меня от поклонения, то Ты и предопределил. И если я ошибаюсь в словах, не покидай меня, ибо Ты – Всеслышащий. Если бы Ты пожелал, чтобы я поклонился ему, я бы покорился. Не знаю среди мудрых, кто знает Тебя лучше, чем я».
30. Не испытывай меня, ибо желание судить умерло во мне. И вознагради меня, Господин мой, ибо я одинок. Если в обещании, – а обещание Твое – воистину Истина, – Если в начале положение мое бедственное. Тот, кто потребует книгу, [где записана] эта речь моя, читай и знай, что я – мученик!
31. О, мой брат! Имя мне Азазил, ибо удален (азал), и удален из-за близости своей. Не возвратился из своего начала к своему концу, ибо не вышел из своего конца.
32. Выйдя, повернул назад – в неподвижность закрытости своей. Воспламенение огнем остановило его. Свет обездвижил его.
33. Болезнь его – кара чистейшему. Блистание (света) терзает его болью. Источник его обмелел. Голоден среди изобилия. Превосходство ослепило его.
34. О, мой брат! Если бы ты понял, чтобы соединиться соединением плотным, и представил себе воображение в самой его нереальности, то вернулся бы огорченным и снедаемым тревогой.
35. И самые верные, выйдя из врат его, хранили молчание, и знающим было не по силам то, что они узнали. Он был осведомленнее их в поклонении и ближе них к Реальному, и превосходил их в усилии, и в верности в завете, и в близости к Божеству.
36. [Другие ангелы] поклонились Адаму для поддержки, а Иблис отказался, ибо уже долгое время был в созерцании.
37. И запутанным стало положение его, и мысль его зашла в заблуждение, и сказал: «Я лучше него». И остался под завесой (хиджаб), и простерся во прахе, и наказан на веки вечные.
Та-Син Воли
1. Та-Син Воли, и вот ее изображение. Первый круг – Его Воля (маший’a), второй – Его Мудрость, третий – Его Могущество, четвертый – Его Знание и Его Безначальность.
2. Сказал Иблис: «Если бы я вошел в первый круг, подвергся бы испытанию второго, а преуспев во втором, подвергся бы испытанию в третьем. А удовлетворив в третьем, подвергся бы испытанию в четвертом.
3. Так нет, и нет, и нет, и нет! И остановился я на первом, и проклят во втором, и отброшен в третьем, и куда мне до четвертого?
4. Если бы знал я, что поклон спасет меня, – поклонился бы. Но знал я, что за этим кругом [другие] круги. И сказал: «Предположим, так или иначе, я спасусь из этого круга, – как спасусь из второго, третьего и четвертого?»
5. Но алиф пятого – Он Живой.
[…]
Сад Знания
1. Сказал Алим Сайид удивительный Абу ‘Умар алХусайн ибн Maнсур ал-Халладж, да очистит Аллах его душу:
В Знании – пугающая неопределенность. А в неопределенности – пугающее Знание. Неопределенность – атрибут знающего и его украшение, неведение – его [внешний] облик.
Облик Знания скрыт от понимания знаком. Как узнать Его – ведь нет «как»? Где узнать Его – ведь нет «где»? Как соединиться – и не соединиться?
Как отделиться – и не отделиться? [Но] истинное знание не [ведает] ограничений, и усилий, и изнурения.
2. Знание – за «за», за пределом, за горением (алхимма), за тайнами, за вестью, за сознанием. Это все – вещи. [Их] не было – и они есть. И те, которых не было, потом есть. Достижимые лишь в некоем месте. А Тот, Кто не перестает быть, был еще до измерений, и причин, и следствий. Как эти измерения могут вместить Его? Как ограниченные [существа] могут достигнуть Его?
3. Тому, кто говорит: «Знаю Его, потому что я в нем нуждаюсь», – как может испытывающий нужду знать Того, кто всегда есть?
4. Тому, кто говорит: «Знаю Его, потому что я существую», – нет двух вечностей.
5. Тому, кто говорит: «Знаю Его, и не зная Его»: незнание – завеса, а знание из-под завесы не реально.
6. Тому, кто говорит: «Знаю Его через Имя Его», – Имя неотделимо от Именуемого, хотя Он и несотворен.
7. Тому, кто говорит: «Знаю Его через Него [Самого]», – этот показывает на двоих познаваемых.
8. Тому, кто говорит: «Знаю Его через творение Его», – этот довольствуется творением, не [стремясь к] Тому, кто сотворил его.
9. Тому, кто говорит: «Знаю Его через [свою] неспособность знать Его», – этот неспособный – отделившийся, так как отделившийся может воспринимать и познавать Его?
10. Тому, кто говорит: «Знаю Его, ибо Он знает меня», – этот имеет в виду знание (‘илм) и апеллирует к знанию [Творцом сотворенного], а сотворенное отделено от Самосущности. А тот, кто отделен от Самосущности, – как может он воспринимать Самосущность?
11. Тому, кто говорит: «Знаю Его [таким], как Он [Сам] описал Себя», – Этот удовлетворяется вестью, а не [ищет] след.
12. Тому, кто говорит: «Знаю Его через два [противоположных] предела»: Познаваемый – един, не [поддается] разграничению и не делится на части.
13. Тому, кто говорит: «Познаваемый познает Себя Сам», – этот утверждает, что познающий на расстоянии притязает неосновательно. Ибо Познаваемый не перестает быть знающим в Себе Самом.
14. Поразительно! Тот, кто не знает, каким вырастет волосок на теле его – станет белым или черным, кто не знает, как возникли вещи, не знает ни целого, ни части, ни первого, ни последнего, ни превратности судьбы, ни причин, ни истин, ни ухищрений, – не может знать Того, Кто не перестает быть.
15. Слава Покрывшему их [творения] завесой имени и метки, [Отделившему] их завесой слова и положения, совершенства и красоты от Того, Кто не перестает быть. Сердце – кусок плоти нутра, и знание не может всегда пребывать в нем, ибо оно – Божественное.
16. Понимание – протяженность и широта. Благочестие – обычаи и закон. Творения – всё в небесах и на земле.
17. Но у Знания нет ни протяженности, ни широты, нет места ни в небесах, ни на земле, оно не проявляется ни во внешнем, ни во внутреннем, ни в притче сунны, ни в законе.
18. Тому, кто говорит: «Знаю Его в Реальности»: этот ставит свое существование выше существования Познаваемого. Ибо тот, кто что-то знает о Реальности, становится могущественнее, чем объект его познания, явленный ему.
19. О! В творении нет ничего меньше атома, и ты не воспринимаешь его. И тот, кто не знает атома, – как может знать Его, Чья Реальность тоньше атома для восприятия?
20. Знающий – «тот, кто видит», а Знание – «в Том, Кто пребывает»; Знание – возвращение из измерения лишенности, и есть в нем обособляющее – как бы круг, ограждающий глаз (‘айн) и разделяющий
21. сторону обреченного гибели и знание (‘илм) Самосущности. Суть его сокрыта в его Мим, в самой его сердцевине; оно разъединено, и мысль отвлекается от него и забывает о нем.
22. Желающий его боится его, боится его – отстраняется от него, Запад его – Восток его, Запад – Запад его – Восток, нет у него верха вверху и нет низа внизу.
23. Знание предстает из элементов очевидности и вечной длительности. Путь его закрыт, нет к нему дороги. Смыслы его ясны, нет для него доказательств, его не воспринимают чувства, к нему не относятся человеческие характеристики.
24. Тот, кем оно владеет, одинок, для истощенного им легче путь, соперничающий с ним – еретик, оно заставляет глаза болеть от слез, в его объятиях – горечь отсутствия, молния его бьет неустанно, удар его щедр, стрела его пронзает, стремительность его напрягает, оно бросает наземь – [и] утешает. Боящийся его – отрекшийся от мира, принимающий его в расчет – наблюдатель. Веревки его полога – канаты, поддерживающие его парус, те, кто под пологом его, – колышки, держащие его.
25. Подобно лишь самому себе, и Он подобен лишь Самому Себе. Подобно лишь самому себе, и Он подобен лишь Самому Себе. Подобен лишь Самому Себе, и оно подобно лишь самому себе. Подобен лишь Самому Себе, и оно подобно лишь самому себе.
26. Его очевидность – его основания, а его основания – его очевидность. Владеющие им – лишь владеющие им, очевидность его – в нем самом, для него, через него.
27. Оно – не Он, а Он – не оно. Но только оно – от Него, и оно – только о Нем. Нет его без Него. И нет Его, кроме Него!
28. Знающий – «тот, кто видит», а Знание – «в том, кто пребывает». Знающий сам есть его знание, потому что знание его – его [собственное] познание, но Знание – по ту сторону этого, а Познаваемый – [еще более] по ту сторону.
29. Остаток повествования – с повествователем, а Знание – с избранным, а любезность – с [видными] личностями, а красноречие – с людьми заблуждения, а сожаление – с людьми вольничающими, а небрежение с людьми темными.
30. Ал-Хакк есть Хакк (Истина),
Творение есть творение.
И не беда
ал-Халладж ал-Хусайн ибн Мансур. Китаб ат-Тавасин. Сад Знания. Пер. с араб. Виктора Нечипуренко, Ирины Полонской. Москва: Номос, 2010. – 96 с.
АБУ НАСР АС-САРРАДЖ
Автор «Китаб ал-лума» Абу Наср ас-Саррадж не прославился на поприще суфизма ни своими аскетическими подвигами, ни экстатическим поведением, ни оригинальными высказываниями. Возможно, поэтому сведения о его жизни, дошедшие до нас, весьма скудны. Они сводятся к кратким упоминаниям, которые приводят Фахр ад-дин 'Аттар, Абд ар-Рахман Джами, Абу-л-Фалах б. ал-'Имад и некоторые другие биографы.
Абу Наср 'Абдаллах б. 'Али б. Мухаммад б. Йахйа ас-Саррадж ат-Туси (ум. в 988 г.) происходил из иранского города Тус (ныне Мешхед). Его учителями были известный теоретик суфизма Джа'фар ал-Хулди (ум. в 959-60 г.), которому приписывают ряд не дошедших до нас сочинений, Абу Бакр Мухаммад ад-Дукки (ум. в 971 г.) и Ахмад б. Мухаммад Ибн Салим (ум. в 967 г.) – глава суфийско-богословской школы ас-салимийа в Басре. Абу Наср получил основательную богословскую подготовку, он был известен своим великодушием и благочестием. За глубокие познания в области суфийской традиции и преподавательскую деятельность получил почетное прозвище «Павлин бедных», т.е. суфиев (таус ал-фукара'). Абу Наср много странствовал: побывал в Басре, Багдаде, Дамаске, Антакье, Тире (Суре), Каире, Думьяте (Дамиетте), Бистаме, Тустаре, Тебризе, где встречался с выдающимися суфиями своего времени. Из его учеников наиболее известен Абу-л-фадл б. Хасан ас-Сарахси, впоследствии ставший наставником легендарного персидского суфия Абу Са'ида б. Аби-л-Хайра (ум. в 1049 г.).
Скорее всего «Китаб ал-лума» было единственным сочинением Абу Насра. В нем он попытался осветить основные моменты суфийской теории и практики. Сделать это в одной книге было нелегко, ведь уже в тот период суфийская традиция насчитывала около двух веков. Труд получился крайне сжатым и конспективным. Отдельные его места, как отмечал издатель критического текста Р.А. Никольсон, могут быть адекватно поняты лишь самими суфиями. Главную свою задачу ас-Саррадж видел в подборе и изложении мнений авторитетных богословов и суфиев относительно того или иного аспекта суфийской теории и практики. Сам же он старался воздерживаться от суждений и оценок. Такой подход дает довольно точную и непредвзятую информацию о воззрениях крупнейших представителей суфизма в IX-Х вв. Сведения, относящиеся к ранним мусульманским религиозным авторитетам, сподвижникам Пророка и поколению, следовавшему за ними (таби'ун), малооригинальны и встречаются во многих богословских сочинениях того времени. Книга написана от третьего лица, что позволяет предположить, что она фиксировалась со слов ас-Сарраджа его учениками. На это указывают характерные для устного преподавания пояснения и некоторые другие косвенные признаки. Впрочем, более веских оснований в пользу такого предположения найти не удается. Суть излагаемого сводится к тому, что суфизм объединяет наиболее набожных и рьяных мусульман, а его положения не противоречат ни Корану, ни заветам Пророка и его сподвижников.
Предлагаемый перевод раздела о «стоянках» и «состояниях» включает в себя лишь некоторые из 152 глав сочинения. Учение о «стоянках» и «состояниях» суфийского духовного «пути» является основой теории и практики мусульманского мистицизма. Без их перечисления или упоминания не обходится, в сущности, ни одно суфийское сочинение. Приведенную ас-Сарраджем схему «стоянок» и «состояний» можно считать классической, но далеко не единственной. Ее развитие у более поздних авторов идет по линии детализации, что ведет к увеличению числа как «стоянок», так и «состояний» вплоть до 100.
Остается добавить, что текст сочинения ас-Сарраджа стал доступен исламоведам благодаря блестящему критическому изданию, осуществленному крупнейшим британским востоковедом Р.А. Никольсоном в 1914 г. Издатель основывался на двух рукописных списках, один из которых хранился в частной коллекции, а второй – в библиотеке Британского музея. Второй список более ранний (завершен в 1153 г. х.), но сильно пострадал от времени. Поэтому Р.А. Никольсон опирался на первый список, широко привлекая текст второго. Позднее недостающие в обоих списках главы были обнаружены учеником Р.А. Никольсона А.Дж. Арберри и изданы им в 1947 г.
Хрестоматия по исламу. Составитель и ответственный редактор С.М. Прозоров. М.:Наука, 1994.
САМОЕ БЛИСТАТЕЛЬНОЕ В СУФИЗМЕ
Глава о стоянках и их сущностях
Сказал Шейх – да будет милостив к нему Аллах: «Если спрашивают о значении слова «стоянки», то отвечают: «Это – стояние (макам) раба пред Аллахом, сообразно служению Аллаху ('ибадат), подвижничеству (муджахадат), благочестивым упражнениям (рийадат) и обращению к Аллаху (инкита' ила-ллах), которые определены ему. Всевышний сказал: «Это – для тех, кто убоялся стояния предо Мной и Моей угрозы» (Коран 14:14/17). Он сказал также: «И нет среди нас никого без известной стоянки» (Коран 37:164)». Шейх сказал, что Абу Бакра ал-Ва-сити спросили о словах Пророка – да благословит его Аллах и да приветствует! – «души – войска расставленные». Он ответил: «Расставленные по своим стоянкам».
Существуют такие стоянки, как раскаяние, благочестие, воздержание, бедность, терпение, удовлетворенность, упование и некоторые другие.
Глава о значении состояний
Сказал Шейх: «Что касается состояний, то они суть искренние поминания Аллаха (азкар: ед. ч. зикр), когда они поселяются в сердцах либо же когда сердца поселяются в них. Об ал-Джунайде сообщают, что он сказал: «Состояние – это то, что нисходит на сердца, но не длится долго». Говорят также: «Состояние – скрытое поминание». Передают, что Пророк сказал: «Лучшее поминание – скрытое». В отличие от стоянок, о которых мы говорили ранее, состояния не обретаются путем подвижничества, служения и благочестивых упражнений. Бывают такие состояния, как наблюдение, близость, любовь, страх, надежда, страстное желание, приязнь, успокоение, созерцание, уверенность и некоторые другие. О Абу Сулаймане ад-Дарани сообщают, что он говорил: «Когда действие перейдет в сердца, все части тела получают отдохновение». Сказанное Абу Сулайманом допускает два толкования. Согласно первому, он имел в виду, что все части тела получают отдохновение от подвижничества и тягот богоугодных дел, когда человек блюдет свое сердце и оберегает душу от посторонних мыслей и порицаемых искушений, которые отвлекают его от поминания Всевышнего. А может быть, Абу Сулайман подразумевал под этим следующее: человек настолько полно утверждается в подвижничестве, богоугодных делах и служении Аллаху, что они становятся его вотчиной. Тогда он начинает наслаждаться ими в своем сердце и находить их приятность; его покидают утомление и страдание, которые он испытывал ранее. Кто-то из суфиев – я полагаю, это был Мухаммад б. Васи, – сказал: «Двадцать лет я страдал ночами, а потом двадцать лет я наслаждался ночами». Другой – я думаю, это был Малик б. Динар, сказал: «Двадцать лет вгрызался я в Коран, а потом двадцать лет наслаждался его произнесением».
Ал-Джунайд сказал: «Соблюсти права Аллаха можно, лишь оберегая сердце [от посторонних мыслей]. Тот, у кого нет сердечной тайны, старается понапрасну, его благодеяние не может быть искренним». Высказываний суфийских шейхов о стоянках много. Это относится и к состояниям. Я же, с божьей помощью, упомянул их только вкратце».
Глава о стоянке раскаяния (тауба)
Абу Йа'куб Йусуф б. Хамдан ас-Суси сказал: «Первая стоянка предавшихся Аллаху Всевышнему – раскаяние». Ас-Суси спросили о раскаянии, и он ответил: «Отвращение от всего, что порицает религиозная наука (ал-'илм), и обращение ко всему, что она одобряет». Сахла б. 'Аб-даллаха спросили о раскаянии. Он ответил: «Это значит не забывать о своих грехах». Когда же о раскаянии спросили ал-Джунайда, он сказал: «Это – забвение своих грехов». Шейх сказал: «Ответ ас-Суси – о раскаянии ищущих (муридун), стремящихся к своей цели и домогающихся ее с переменным успехом. Сюда же относятся и слова Сахла б. 'Абдаллаха. Ал-Джунайд же, ответив, что раскаяние – это забвение человеком своих грехов, подразумевал раскаяние постигших Истину (мутахаккикун), которые не помнят о своих грехах, поскольку их сердца наполнены величием Аллаха и постоянным поминанием Его. Это похоже на слова Рувайма б. Ахмада, который на вопрос о раскаянии ответил: «Раскаяния бывают разные». Зу-н-Нуна спросили о раскаянии. Он ответил: «Простые люди раскаиваются в грехах, а избранные – в небрежении». Как сказал поэт:
Я постиг тебя в своем сердце в полной мере,
и язык мой вел с тобой тайную беседу.
Мы сходились относительно одних идей и расходились по поводу других. Даже если бы [чужие] похвалы на мгновение удалили тебя от моего взора, Любовный экстаз (ваджд) приблизил бы тебя ко мне ближе, чем мои собственные внутренности.
Ал-Джунайд сказал: «Знай, что Аллах приближается к сердцам Своих рабов ровно настолько, насколько Он видит их сердца приблизившимися к Нему. Следи же за тем, что близко твоему сердцу». Другой суфий сказал: «У Аллаха Всевышнего есть рабы, которых Он – велик Он и славен! – приблизил к Себе тем, чем Он близок им, и они стали близки Ему тем, чем они близки Ему». Это – вторая степень состояния близости.
Что касается этого состояния у величайших (кубари) и достигших пределов [познания] (ахл ан-нихайат), то оно соответствует тому, что сказал Абу-л-Хусайн ан-Нури вошедшему к нему человеку. [Вначале] он спросил: «Ты откуда?» – «Из Багдада», – ответил тот. «У кого ты там обучался?» – спросил ан-Нури. «У Абу Хамзы», – ответил человек. [Тогда] ан-Нури сказал: «Если вернешься в Багдад, скажи Абу Хамзе, что самая большая близость в том смысле, который мы имеем в виду, есть самая большая удаленность». Как говорил Абу Йа'куб ас-Суси: «Пока раб пребывает в состоянии близости, она не является близостью. [Она станет таковой], когда он в близости отрешится от близости. Когда он утратит в близости видение близости, это будет [истинной] близостью». Речь в первом случае идет о видении рабом своей близости к Аллаху, а во втором – о близости к нему Аллаха.
Состояние близости предполагает состояния любви и страха».
Глава о состоянии любви (махабба)
Сказал Шейх: «Что касается состояния любви, то Всевышний упомянул о ней во многих местах Своей Книги. Он сказал: «Аллах приведет людей, которых Он любит и которые любят Его» (Коран 5:54/59) и скажи: «Если вы любите Аллаха, то следуйте за мной, тогда вас полюбит Аллах» (Коран 3:31/29). В другом месте Он сказал: «Они любят их, как любят Аллаха. А те, которые уверовали, сильнее любят Аллаха» (Коран 2:165/160). В первом аяте (Коран 5:54/59) Он упомянул о Своей любви раньше, чем Он упомянул об их любви. Во втором же аяте (Коран 3:31/29) Он сначала упомянул их любовь к Нему, а затем Свою любовь к ним. В третьем аяте (Коран 2:165/160) Он упомянул только их любовь к Нему.
Состояние любви для раба – видение своими глазами того, чем его облагодетельствовал Аллах, а сердцем – того, что Аллах близок к нему, заботится о нем, оберегает и выступает его поручителем. Кроме того, любовь – это видение рабом посредством веры и достоверного знания предвечного божественного промысла, правого руководства и извечной любви к нему Аллаха. [Когда раб увидит всё это], он возлюбит Аллаха – велик Он и славен!
Любящие пребывают в трех состояниях. Первое состояние любви – любовь простых верующих. Она проистекает от милости и благосклонности к ним Аллаха. О Пророке передают, что он сказал: «Сердца по своей природе склонны любить того, кто милостив к ним, и ненавидеть того, кто приносит им зло». Об условии этого состояния любви упомянул Сум-нун: «Чистая привязанность наряду с непрерывным поминанием. Ведь тот, кто любит, часто поминает объект своей любви».
Сахла б. 'Абдаллаха спросили о любви. Он ответил: «Согласие сердца с Аллахом, постоянство и обязательность этого согласия, подражание примеру Пророка наряду с истовостью в поминании Аллаха Всевышнего и блаженством в тайной беседе с Ним – велик Он и славен!» Ал-Хусайна б. 'Али спросили о любви. Он ответил: «Ты прилагаешь все силы, а Возлюбленный поступает как Ему вздумается!» Одного из шейхов спросили о любви. Он ответил: «Неистовство сердец в восхвалении Возлюбленного и одновременно послушание Ему и согласие с Ним». Поэт сказал:
Если бы любовь твоя была искренней, ты бы повиновался ей.
Ведь влюбленный, повинуется тому, кого он любит!
Второе состояние любви проистекает от видения сердцем самодостаточности Аллаха, Его достоинства и величия, знания и могущества. Это – любовь искренних и постигших [Истину]. Ее условие и описание содержится в высказывании Абу-л-Хусайна ан-Нури. Когда его спросили о любви, он ответил: «Разрывание покровов и раскрытие тайн». О любви спросили также Ибрахима ал-Хавваса. Он сказал: «Уничтожение желаний и сжигание всех привязанностей и потребностей». О любви спросили Абу Са'ида ал-Харраза. Он ответил: «Блажен испивший чашу любви Его, вкусивший наслаждения от тайной беседы с Преславным и близости с Ним! Он вкусил в своей любви наслаждения, сердце его исполнилось любовью, в веселье воспарил он к Аллаху и, снедаемый страстью, потерял голову от томления по Нему. Как прекрасен влюбленный в своего Господа, пораженный любовным недугом страдалец! У него нет ни прибежища, ни друга, кроме Всевышнего!»
Третье состояние любви – любовь правдивейших и познавших [Бога]. Она проистекает из того, что они видят и знают о предвечной и беспричинной любви Аллаха. Поэтому они также любят Его без всякой причины. Описание этой любви содержится в ответе Зу-н-Нуна на вопрос: «Что такое чистая, незамутненная любовь?» Он сказал: «Чистая, незамутненная любовь к Аллаху – уход любви из сердца и всего тела, покуда там ее совсем не останется. Тогда всё будет в Аллахе и для Аллаха. Таков [истинно] любящий Аллаха!» Абу Йа'куб ас-Суси сказал: «Любовь несовершенна, пока любящий не перейдет от созерцания любви к созерцанию Возлюбленного, уничтожив само сознание любви для того, чтобы Возлюбленный существовал бы для него в сокровенном мире, а не в его любви. Когда влюбленный достигнет этой [степени] отношения, он окажется влюбленным без любви». О любви спросили ал-Джунайда. Он ответил: «Когда свойства возлюбленного приходят на смену свойствам влюбленного». Такой же смысл в словах [Аллаха]: «Пока Я не возлюблю его. Когда же Я возлюблю его, Я стану глазами, которыми он видит, слухом, которым он слышит, рукой, которой он ударяет».
Глава о состоянии страха (хауф)
Сказал Шейх: «Что касается страха, то мы одновременно упомянули любовь и страх, поскольку состояние близости предполагает оба эти состояния. У одного человека при видении близости к нему Аллаха сердцем овладевает страх, а у другого, напротив, – любовь. Это зависит от того, как Аллах распределил между людскими сердцами веру, уверенность и страх, что является раскрытием сокровенного (мин кашф ал-гуйуб). Если сердце раба, находясь вблизи своего Господа, видит Его величие, достоинство, внушающее трепет, и могущество, это ввергает его в страх, смущение и робость. Если же сердце раба, находясь вблизи своего Господа, видит Его доброту, Его извечную благосклонность, милость и любовь к нему, это склоняет раба к любви, страстному желанию, волнению, любовному пылу, и он начинает тяготиться своим существованием сознательно, по собственной воле и способности. Так предопределил Великий и Всеведающий».
Страх бывает трех видов. Всевышний упомянул о страхе и связал его с верой: «Не бойтесь их, а бойтесь Меня, если вы верующие!» (Коран 3:175/169). Это страх наиславнейших (аджилла) из познавших. В словах же Аллаха: «А тому, кто боится сана Господа своего – два сана» (Коран 55:46) – говорится о страхе людей средних (аусат); слова же: «Они боятся дня, когда перевернутся сердца и взоры» (Коран 24:37) – относятся к страху простых людей (амма).
Одни из них боятся гнева Аллаха и Его наказания, согласно словам Всевышнего: «Они боятся дня, когда перевернутся сердца и взоры» (Коран 24:37). Это – простые люди. Их страх – волнение сердец, вызванное их знанием о могуществе того, кому они поклоняются.
Что касается людей средних, то они боятся быть отделенными [от Аллаха] и того, что они не смогут сохранить в чистоте свое познание [Аллаха]. Аш-Шибли спросили о страхе. Он ответил: «Когда ты боишься, что Аллах не вернет тебя самому себе». Абу Са'ид ал-Харраз рассказал такую историю: «Я пожаловался одному из познавших на страх. Он ответил мне: «Я мечтаю увидеть человека, который знал бы, что такое страх пред Аллахом! Ведь большинство страшащихся страшатся пред Аллахом за самих себя, жалея свою душу и действуя с целью избавить ее от приговора Аллаха – велик Он и славен!» Йбн Хубайк сказал: «По-моему, страшащийся – тот, кто пребывает во власти времени, ведь всё сотворенное боится времени, а время его хранит». Ал-Каннад сказал: «Признак страха в том, чтобы не тешить себя, говоря: «О если бы…» и «Как-нибудь потом…». Кто-то из суфиев сказал: «Признак страха перед Аллахом Всевышним – трепет сердец и ужас пред божественной угрозой». Ибн Хубайк сказал также: «По-моему, страшащийся – тот, кто страшится самого себя больше, чем Шайтана».
Что касается страха избранных, то о нем сказал Сахл б. 'Абдаллах: «Если хоть пылинка их страха достанется людям земли (т.е. простым смертным), то все они достигнут блаженства!» Его спросили: «И сколько же этого страха будет у страшащихся?» Он ответил: «Подобно горе!» Ибн ал-Джалла' сказал: «По-моему, страшащийся – тот, кто страшится только одного Аллаха Всевышнего».
Ал-Васити сказал: «Величайшие (акабир) страшатся быть отделенными [от Аллаха], а малые (асагир) – божественного наказания. Страх величайших более последователен, ибо, пока в душе человека остается свойственное ей безрассудство, он несовершенен, пусть даже он проявил полное самоотречение и предался [Аллаху]». Шейх сказал: «Безрассудство души означает ее заботу о себе, притязания и видение своего послушания. Страх составляет пару с надеждой».
Глава о состоянии надежды (раджа')
Сказал Шейх: «Надежда – достойное состояние. Аллах Всевышний говорил: «Был для вас в посланнике Аллаха хороший пример тем, кто надеется на Аллаха и последний день» (Коран 33:21). А в другом айате: «Они надеются на Его милость и боятся Его наказания» (Коран 17:57/59). Он сказал также: «И кто надеется на встречу со своим Господом, пусть творит дело благое» (Коран 18:110). Комментаторы Корана утверждали, что «встреча со своим Господом» – это воздаяние Господа. Пророк сказал: «Если взвесить страх и надежду верующего, то они уравновесятся». Кто-то из суфиев сказал: «Страх и надежда – два крыла любого поступка. Он взлетает лишь с помощью их обоих». Абу Бакр ал-Варрак сказал: «Надежда – передышка, которую Аллах Всевышний дает сердцам страшащихся. Не будь ее, их души пропали бы, а разум помутился».
Надежда делится на три части: надежда на Аллаха, надежда на широту Его милости и на Его воздаяние. Надежда на воздаяние и широту Его милости присуща ищущему (мурид), который слышал, что Аллах упомянул [в Коране] о Своих дарах, и надеется на них. Он узнал [также], что великодушие, милость и щедрость являются свойствами Аллаха, а его сердце нашло отдохновение в надежде на божью милость и великодушие. Так, например, о Зу-н-Нуне рассказывают, что он, молясь, повторял: «О Господи, воистину, у нас больше надежды на широту Твоей милости, чем на наши благие дела; мы больше надеемся на Твое прощение, чем на Твое наказание, уготованное нам». Кто-то из суфиев сказал: «Боже, Ты добр к тому, кто устремился к Тебе в своем искании и надеялся на Тебя в своих невзгодах! О предел желаний надеющихся, дай нам надежду на скорый отдых, который напоит нас из источников Твоей радости и приведет нас к Твоей близости»
Раб, чья надежда обращена [исключительно] к Аллаху Всевышнему, достиг совершенства в надежде и не требует у Аллаха ничего, кроме Него Самого. Аш-Шибли спросили о надежде. Он ответил: «Надеяться – значит просить Аллаха не отделять тебя от Него». Зу-н-Нун рассказал: «Странствуя в пустыне, я повстречал женщину. Она спросила меня: «Ты кто?» Я ответил: «Я чужак». Тогда она спросила: «Разве рядом с Аллахом Всевышним может быть печаль чужбины?»
Раздел о значении состояний страха и надежды
Что касается высказываний людей, достигших вершин и совершенства в страхе и надежде, то это слова Ахмада Ибн 'Ата'. Когда его спросили о страхе и надежде, он сказал: «Люди были призваны к надежде и страху, и покуда раб не пройдет их путем и не пребудет между ними, он не постигнет их истины и будет привязан к тому в них, что на самом деле не является их сутью». Его спросили: «Что же такое страх и надежда?» Он сказал: «Двое поводьев души, не позволяющих ей от вольности и безопасности, отчаяния и отделенности [от Аллаха] перейти к безрассудству». Абу Бакр ал-Васити сказал: «Страх - это потемки. Страшащийся пребывает в замешательстве под их покровом и постоянно стремится найти выход из них. Когда же ему является надежда с ее светом, он выходит к местам отдохновения. Здесь им овладевает желание. Красота дня полезна лишь в сочетании с сумраком ночи, и потому в них обоих благо вселенной. Так же и сердце: то оно в плену у тьмы, то вдруг забрезжат зарницы надежды, и оно становится повелителем». Любовь, страх и надежда сопрягаются друг с другом. Кто-то из суфиев сказал: «Всякая любовь, если она не сопровождается страхом, поражена ржавчиной, как поражен ею всякий страх без надежды. Это же относится к надежде без страха». Надежда и любовь предполагают страстное желание.
Глава о состоянии страстного желания (шаук)
Сказал Шейх: «Страстное желание – достойное состояние. Пророк говорил: «Разве можно не желать страстно рая?! Ведь он, клянусь Господином ал-Ка'бы, базилик трепещущий, река постоянно текущая и жена прекрасная!». Передают, что Пророк в своей молитве повторял: «Прошу Тебя о наслаждении созерцать Твой лик и о страстном желании встретить Тебя!». Наслаждение созерцать лик Аллаха Всевышнего относится к будущей жизни, страстное желание встретить Его – к этой. Передают, что желающий рая спешит творить добрые дела.
Страстное желание свойственно рабу божьему, который изнемогает от своей земной жизни, страстно желая встретить своего Возлюбленного. Одного из суфиев спросили о страстном желании. Он сказал: «Неистовство сердца при поминании Возлюбленного». Другой сказал: «Страстное желание – огонь, который Аллах Всевышний разжигает в сердцах Своих друзей (аулийа'), пока он не сожжет в них все [мирские] помыслы, желания, отвлечения и потребности». Ал-Джурайри сказал: «Если бы в страсти не было наслаждения, многоженство было бы непереносимо». Абу Са'ид ал-Харраз сказал: «Их сердца исполнились любовью, в веселье воспарили они к Аллаху – велик Он и славен! – и, снедаемые страстным желанием, потеряли голову от томления по Нему. Как прекрасны влюбленные в своего Господа страдальцы, пораженные любовным недугом! У них нет ни прибежища, ни друга, кроме Всевышнего!»
Испытывающие страстное желание пребывают в нем в трех состояниях. Одни страстно желают воздаяния, великодушия, милости и благосклонности, обещанных Всевышним Своим друзьям.
Другие страстно желают своего Возлюбленного из-за того, что они сильно любят Его, тяготятся своим существованием [без Него] и жаждут встречи с Ним.
Третьи же видят близость своего Господа, Его неизменное присутствие, и сердца их наслаждаются поминанием Всевышнего. Было сказано:
«Желают того, кто отсутствует, Он же присутствует [в мире] неизменно». Тот, кто посредством страстного желания отрешается от страстного желания, [становится] желающим без желания. Его близкие видят в нем признаки страстного желания, но сам он его отрицает. Страстное желание предполагает приязнь.
Глава о состоянии приязни (унс)
Сказал Шейх: «Приязнь к Аллаху Всевышнему означает доверие Ему, успокоение в Нем и обращение к Его помощи. Больше этого о ней трудно сказать. Предание сообщает, что Мутарриф б. 'Абдаллах б. аш-Шиххир написал 'Умару б. 'Абд ал-'Азизу: «Да будет твоя приязнь приязнью к Аллаху и да прибегнешь ты лишь к Нему одному!» Поистине, у Аллаха есть такие рабы, которые ищут Его приязни, и при всей их малочисленности их стремление добиться Его приязни сильнее, нежели у множества других людей. Чем более одиноки другие люди, тем сильнее приязнь этих рабов, и, напротив, чем больше приязнь людей, тем сильнее одиночество этих рабов. Мутарриф б. 'Абдаллах – один из известнейших таби'ун, а 'Умар б. 'Абд ал-'Азиз – один из праведных халифов. Со слов одного из познавших Аллаха передают: «У Аллаха – велик Он и славен! – есть рабы, которых Он пожелал посвятить в истину приязни к Нему. Он отнял у них Своей приязнью чувство страха перед всем, кроме Него самого». Приязнь к Аллаху для раба – это его полная непорочность и чистота его поминания Аллаха. Он испытывает отвращение ко всему, что отвлекает его от Всевышнего, и тогда Тот осчастливливает раба Своим присутствием.
Обладатели приязни пребывают в трех состояниях. Одни испытывают приязнь к поминанию и неприязнь к забвению, приязнь к послушанию и неприязнь к греху. Передают, что Сахл б. 'Абдаллах сказал: «Начало приязни для раба в том, что его душа и все члены тела испытывают приязнь к разуму, [затем] разум и душа испытывают приязнь к знанию божественного закона и, наконец, разум, душа и все члены тела искренне испытывают приязнь к богоугодным делам. Тогда-то раб испытывает приязнь к Аллаху, другими словами, находит в Нем успокоение».
Второе состояние приязни присуще рабу, уже испытавшему приязнь к Аллаху и неприязнь ко всему помимо Него, то есть к помыслам и соблазнам, которые отвлекают от Него. Передают, что Зу-н-Нуна спросили о признаке приязни к Аллаху. Он ответил: «Если ты видишь, что Всевышний наделил тебя приязнью к Своему творению, значит, Он внушил тебе неприязнь к Себе. Если же ты видишь, что Он наделил тебя неприязнью к Своему творению, значит Он внушил тебе приязнь к Себе». Ал-Джунайда спросили о приязни. Он сказал: «Когда уходит стеснение, но остается почтение». Когда о приязни спросили Ибрахима ал-Маристани, он ответил: «Когда сердце радуется Возлюбленному».
Третье состояние приязни – отрешение от видения приязни, когда она существует вместе с почтением, близостью и восхвалением Аллаха. Со слов одного из познавших Аллаха передают: «У Аллаха есть рабы, которых Он обогатил стольким почтением к Нему, сколько Он отнял у них приязни к чему-либо, кроме Него». Передают, что некий человек написал Зу-н-Нуну: «Да дарует тебе Аллах приязнь Своей близостью». Тот написал ему в ответ: «Да удалит тебя Аллах от Своей близости, ибо, когда Он дарует тебе приязнь Своей близостью, – это твоя судьба (кадарука), а когда Он удаляет тебя от Своей близости – это Его предопределение (кадаруху) «Слова «удалит тебя от Своей близости» означают: «внушит тебе трепет в близости с Ним». О приязни спросили аш-Шибли. Он ответил: «Твоя неприязнь к себе, к своей душе и ко [всей] вселенной». Приязнь к Аллаху предполагает успокоение».
Глава о состоянии успокоения (итма'нина)
Сказал Шейх: «Аллах Всевышний сказал: «О ты, душа успокоившаяся!» (Коран 89:27). В комментарии [пояснено]: «успокоившаяся в вере». Аллах – велик Он и славен! – сказал также: «Те, которые уверовали и сердца которых успокаиваются в поминании Аллаха, – о да! ведь поминанием Аллаха успокаиваются сердца…» (Коран 13:28). Аллах сказал также в рассказе о [пророке] Ибрахиме – мир ему: «Но чтобы сердце мое успокоилось» (Коран 2:260/262). Сахл б. 'Абдаллах сказал: «Если сердце раба доверится своему Господу и найдет в Нем успокоение, то состояние раба укрепится. Если же оно укрепится, всё будет приятно рабу». Ал-Хасана б. 'Али ад-Дамагани спросили о словах Аллаха – велик Он и славен! – сердца тех, которые уверовали, успокаиваются в поминании Аллаха?» (Коран 13:28). Он ответил: «Сердца возрадовались и возликовали, доверились и привязались, а затем Он открылся [им]. Ад-Дамагани пояснил: «[Сердца] возрадовались, познав величие и могущество Аллаха Всевышнего, возликовали, познав Его милость и доброту, доверились, познав достаточность Аллаха [для бытия людей] и Его правдивость, привязались, познав доброжелательность и мягкость Аллаха». Аш-Шибли спросили о значении слов Абу Сулаймана ад-Дарани: «Душа, когда она получает свою пищу, успокаивается». Он ответил: «Она успокаивается, когда узнает, кто дает ей пищу».
Успокоение – возвышенное состояние. Оно присуще рабу, у которого возобладал разум, укрепилась вера, углубилось знание, поминание которого очистилось, а внутренняя сущность стала неизменной.
Успокоение бывает трех видов. Первый присущ простым верующим, которые, поминая Аллаха, находят успокоение в своем поминании. Им достаточно от Него, чтобы Он отвечал на их молитвы, щедрее наделял их хлебом насущным и отводил напасти. По этому поводу Всевышний сказал: «душа успокоившаяся» (Коран 89:27), то есть успокоившаяся в вере в то, что Аллах есть единственный, кто побуждает и кто запрещает.
Второй вид успокоения присущ избранным, поскольку они удовлетворились Его предопределением и терпеливо снесли Его испытания. Они поступали искренно, были богобоязненными, доверились и нашли успокоение в словах Аллаха – велик Он и славен: «Поистине, Аллах – с теми, кто убоялся, и с теми, кто делает добро» (Коран 16:128) и «Поистине, Аллах с терпеливыми» (Коран 2:148/153). Они успокоились и доверились словам Аллаха «с терпеливыми». Однако к их успокоению [всё же] примешивается то, что они наблюдают за своим послушанием [Аллаху].
Третий вид успокоения присущ избранным из избранных, постигшим, что их сердца не смогут успокоиться в Нем, не смогут находиться с Ним, почитая и возвеличивая, ибо у Него нет предела, которого можно было бы достичь: «нет ничего, подобного Ему» (Коран 42:11/9) и «не был равным Ему ни один» (Коран 112:4). В чем же сможет найти успокоение и чему сможет довериться сердце того, кто в глубине души постиг подобное положение дел?! Ведь испытывающий жажду желания и [всё время] стремящийся к большему погружается в море, которое нельзя объять воображением. Эти слова я извлек, сократив, из высказываний ал-Васити. Успокоение предполагает свидетельство.
Глава о состоянии свидетельства (мушахад)
Сказал Шейх: «Аллах Всевышний сказал: «Поистине, в этом – напоминание тому, у кого есть сердце или кто слушает и свидетельствует» (Коран 50:37/36), то есть «тот, чье сердце присутствует». Всевышний сказал также: «…и свидетелем, и тем, о ком он свидетельствует» (Коран 85:3). Абу Бакр ал-Васити пояснил: «Свидетель» – это Господь, а «тот, о ком Он свидетельствует», – вселенная. [Вначале] Он вверг тварей в небытие, а [затем] произвел на свет». Абу Са'ид ал-Харраз сказал: «От того, кто свидетельствует Аллаха в своем сердце, отступает всё, кроме Него, всё вокруг гибнет и исчезает пред бытием божьего величия, и в сердце остается один только Аллах – велик Он и славен!» 'Амр б. 'Усман ал-Макки сказал: «Свидетельство – это сокровенное, которое сердца встречают в сокровенном – Его нельзя достичь ни видением воочию, ни путем экстаза (ваджд)». Он сказал также: «Свидетельство – связующее звено между видением сердца и видением воочию, ибо видение сердца при раскрытии достоверного знания увеличивает самообман».
Об этом Пророк сказал 'Абдаллаху б. 'Умару: «Служи Аллаху, как будто ты видишь Его». Что касается слов Всевышнего «он свидетельствует» (Коран 50:37/36), то говорят, что это созерцание вещей проницательным взглядом и видение их как воочию мысленным взором. 'Амр ал-Макки сказал: «Свидетельство означает присутствие, оно [в свою очередь], значит близость, в соответствии со словами Аллаха – велик Он и славен: «И спроси их о селении, которое [присутствовало] у моря» (Коран 7:163), что означает «находилось близко от моря», «смотрело на море». 'Амр ал-Макки сказал: «Свидетельство – это то, что сопутствует уверенному знанию. Оно озарено отблесками присутствия, которые не выходят за пределы сердца». Он сказал также: «Свидетельство – это присутствие в смысле нахождения вблизи [от Аллаха]; которое сопряжено с уверенным знанием и его истинами».
Свидетельствующие пребывают в трех состояниях. Первое из них [присуще] малым людям, то есть ищущим (муридун). О нем говорил Абу Бакр ал-Васити: «Они созерцают вещи проницательным взглядом и видят их мысленным взором как воочию».
Второе состояние свидетельства присуще людям средним. О нем упомянул Абу Са'ид ал-Харраз: «Люди пребывают в деснице божьей и в Его власти. Если же между Аллахом и рабом возникнет [состояние] свидетельства, в душе и помыслах раба не останется ничего, кроме Аллаха Всевышнего!»
Третье состояние свидетельства есть то, о чем упомянул 'Амр б. 'Усман ал-Макки в «Книге свидетельства»: «Истинно, сердца познавших, созерцая Аллаха, утверждают Его бытие. Они видят Его во всём, а всё сущее – в Нем. Их свидетельство происходит в Его присутствии, для них, но посредством Него. Они одновременно находятся в Его присутствии и отсутствуют, отсутствуют и находятся в Его присутствии, поскольку Он один и в присутствии и в отсутствии. Они созерцают Его явным и скрытым, скрытым и явным, последним и первым, согласно словам Аллаха – велик Он и славен: «Он – первый и последний, скрытый и явный, и Он о всякой вещи знающ!» (Коран 57:3).
Свидетельство – возвышенное состояние. Оно есть внешнее проявление истин уверенного знания и потому предполагает уверенность.
Глава о состоянии уверенности (йакин)
Сказал Шейх: «Аллах Всевышний упомянул уверенность в нескольких местах Своей Книги в трех сочетаниях: уверенное знание ('илм ал-йакин) (Коран 102:5), око уверенности ('айн ал-йакин) (Коран 102:7) и истина уверенности (хакк ал-йакин) (Коран 69:51).
Пророк сказал: «Просите у Аллаха Всевышнего прощения, благополучия и уверенности в этой и будущей жизни». Он сказал также: «Да будет милостив Аллах к брату нашему Исе! Будь у него больше уверенности, он смог бы ходить и по воздуху».
'Амир б. 'Абд Кайс сказал: «Даже если бы покров [скрывающий Аллаха], приоткрылся, у меня не прибавилось бы уверенности», то есть «даже если бы я воочию увидел сокровенное, в которое я верил [не видя]». Эти слова суть мистический восторг (галабат), экстаз и познание истины.
Передают, что Пророк сказал: «Люди будут воскрешены в том состоянии, в каком они умерли». Знание не есть видение во всех смыслах этого слова. Поэтому [слова 'Амира] могут иметь другой смысл, то есть он имел в виду, что у него не прибавилось бы уверенного знания [об Аллахе]. Абу Йа'куб ан-Нахраджури сказал: «Если раб достиг совершенства в уверенности, несчастье станет для него наслаждением, а благополучие – напастью».
Уверенность – это раскрытие (мукашафа), а раскрытие бывает трех видов: наглядное раскрытие через лицезрение в День воскресения; раскрытие сердцами истин веры через состояние уверенности, когда для познающего нет предела и у него не возникает вопрос «как?». Наконец, третье состояние – раскрытие знамений (айат), когда пророки являют божественное могущество посредством чудес (муджизат), а остальные - посредством сверхъестественных деяний (карамат) и действенности молитв.
Уверенность – возвышенное состояние. Уверенные пребывают в трех состояниях. Первое присуще малым людям, то есть ищущим и простым верующим. О нем сказал кто-то из суфиев: «Первая ступень уверенности – вера в то, что в деснице божьей, и отчаяние в том, что в руках людских». Об этом же говорил ал-Джунайд, когда его спрашивали об уверенности. Он отвечал: «Уверенность – исчезновение [всякого] сомнения». Абу Йа'куб [ан-Нахраджури] сказал: «Если раб находит удовлетворение во всем, что уготовал ему Аллах, то, значит, уверенность его достигла совершенства». Рувайма б. Ахмада спросили об уверенности. Он ответил: «Когда сердце постигает смысл таким, какой он есть [на самом деле]».
Второе состояние (уверенности) присуще людям средним, то есть избранным. О нем спросили Ибн Ата', и он ответил: «Когда противодействие [божественной воле] исчезает вовсе». Абу Йа'куб ан-Нахраджури сказал: «Когда раб достигает истины уверенности, он начинает переходить от уверенности к уверенности, покуда она не станет его вотчиной». Абу-л-Хусайна ан-Нури спросили об уверенности. Он сказал: «Уверенность – это свидетельство». А о свидетельстве мы уже упоминали.
Третье состояние присуще великим, то есть избранным из избранных. О нем сказал 'Амр б. 'Усман ал-Макки: «Уверенность есть полное признание за Аллахом всех Его свойств». Он сказал еще: «Предел уверенности – постоянное внимание сердец Аллаху – велик Он и славен! – тем движениям божественного внушения, которые низводит на них уверенность». Абу Йа'куб сказал: «Раб не может заслужить уверенности, покуда он не разорвет всех связей между собой и Аллахом, соединяющих божественный престол с землей; когда Аллах, и никто другой, станет его единственной целью и когда он предпочтет Аллаха всему прочему».
Прибавлению уверенности нет предела. Всякий раз, как люди углубляют свое познание и понимание веры, их уверенность увеличивается все больше и больше. Уверенность – исток всех состояний, и все они, в конечном счете, восходят к ней. Она – последнее состояние и скрытая сторона всех состояний. Все же состояния суть внешняя сторона уверенности. Вершиной уверенности является достижение веры в истинность сокровенного, когда исчезают все сомнения и колебания. Вершина уверенности – это также предвкушение радости [встречи с Богом], сладость тайной беседы [с Ним], чистота видения Аллаха Всевышнего, когда сердца созерцают истины состояния уверенности, отвергая [рациональные] доводы и противодействуя недоверию.
Аллах Всевышний сказал: «Поистине, в этом – знамения для присматривающихся к знакам» (Коран 15:75) и «на земле есть знамения для уверенных» (Коран 51:20).
Абу Бакр ал-Васити сказал: «Если человек достигает уверенности в чем-либо, он начинает созерцать состояния. Если же ему открываются истины чего-либо, он покидает стезю человеческую».
Аллах призвал людей приближаться к Нему, что означает проявлять правдивость (сиддикийа). Всевышний призвал людей также и к свидетельству, сказав: «правдивейшие, свидетели и благочестивые» (Коран 4:69/71). «Свидетели» здесь – это те, кто вручил Ему свои души, а «благочестивые» – те, кто блюдет свои договоры и обязательства [по отношению к Нему]».
Хрестоматия по исламу. Составитель и ответственный редактор С.М. Прозоров. М.:Наука, 1994.-238 с.
АЛЬ-ХУДЖВИРИ
Абу'ль-Хасан 'Али ибн Усман ибн 'Али аль-Газнави ад-Джуллаби аль-Худжвири (ум. в 1071 г.) был уроженцем Газны в Афганистане. О его жизни известны лишь те краткие сведения, которые он кое-где вкрапляет в текст Кашф аль-махджуб. Его суфийским наставником был Абу'ль-Фазль Мухаммад ибн аль-Хасан аль-Хуттали, который являлся учеником Абу'ль-Хасана аль-Хусри, и Абу'ль-'Аббас Ахмад ибн Мухаммад аль-Ашкани.
Его также наставляли Абу'ль-Касим Гургани и Ходжа Музаффар. Он упоминает целый ряд шейхов, с которыми встречался и общался во время своих странствий. Он вдоль и поперек изъездил исламскую Ойкумену, от Сирии до Туркестана и от Инда до Каспийского моря. Побывал в Азербайджане, у могилы Баязида в Бистаме, в Дамаске, Рамла и Байт аль-Джинн в Сирии, в Тусе и Узкенде, у могилы Абу Са'ида ибн Аби'ль-Хайра в Михне, в Мерве и Джабаль аль-Буттаме к востоку от Самарканда. По всей вероятности, ему довелось некоторое время жить в Ираке, где он наделал долгов. Есть намеки на то, что он имел короткий и малоприятный опыт семейной жизни. Наконец, согласно Рийяз аль-авлия, он поселился в Лахоре и окончил свои дни в этом городе. Однако, по его собственным словам, он ощущал себя узником и был вынужден жить здесь. Работая над текстом Кашф аль-махджуб, он остро ощущал нехватку своих книг, которые остались в Газне.
В качестве дат его смерти называются 456 г. хиджры (1063–1064 гг.) и 464 г. хиджры (1071–1072 гг.). Очевидно, он родился в конце X либо в начале XI столетия, и в 421 г. хиджры (1030 г.), когда умер султан Махмуд, был еще молод. После его смерти ему долгое время поклонялись как святому, а его могила в Лахоре, где его знают под именем Гандж-Бахш, была местом паломничества.
Во введении к Кашф аль-махджуб Худжвири сетует, что два трактата из числа его более ранних трудов были обнародованы лицами, которые утаили имя подлинного автора и выдали их за свои творения. Чтобы подобного не повторилось, он многократно включает в текст настоящей книги пассажи с упоминанием своего имени как автора труда.
Книга Кашф аль-махджуб создана в поздние годы жизни автора, частично – в тот период, когда он жил в Лахоре. Она была написана в ответ на вопросы его друга, уроженца Худжвира Абу Саида аль-Худжвири. Цель книги – не собрать воедино изречения шейхов, а изложить целостное учение суфиев, описать и разъяснить теорию и практику суфизма.
Аль-Худжвири. Раскрытие скрытого за завесой. Старейший персидский трактат по суфизму. Перев. А. Орлова М: Единство, 2004.
РАСКРЫТИЕ СКРЫТОГО ЗА ЗАВЕСОЙ. СТАРЕЙШИЙ ПЕРСИДСКИЙ ТРАКТАТ ПО СУФИЗМУ
Введение
Во имя Господа, Милостивого, Милосердного.
О Господи, даруй нам милость Твою, веди нас прямым путем в делах наших!
Хвала Господу, который явил тайны Своего царства Своим святым, и открыл священнодействие Своей власти Своим близким, и пролил кровь любящих мечом Своей славы, и дозволил сердцам познавших вкусить блаженства общения с Ним.
Он приводит мертвые сердца к жизни светом осознавания Своей вечности и Своего величия и животворит их благотворным духом знания путем возглашения Его имен.
Да будет мир с Его Посланником Мухаммадом и с его семьей, и с его сподвижниками, и с его женами!
Али ибн Усман ибн Али ад-Джуллаби аль-Газнави аль-Худжвири (да будет Бог милостив к нему!) говорит: «Испросив Божьего благословения и очистив свое сердце от себялюбивых помыслов, я приступил к этому труду в согласии с твоим предложением – да пошлет тебе Бог счастья! – надеясь ответить в книге на все возникшие у тебя вопросы. Я назвал ее «Раскрытие скрытого за завесой». Зная, какие вопросы тебя волнуют, я ввел разделы, прямо отвечающие на них.
Ныне, не полагаясь на свои силы и способности, я молю Господа покровительствовать мне и благоприятствовать в завершении этой работы, ибо лишь Господь устраивает всё к лучшему».
Об авторстве текста
Два соображения побудили меня поставить свое имя в начале книги, одно – частное, другое – общее.
Что касается общего соображения, то оно таково: человек, несведущий в данном предмете, видя новую книгу, в которой имя автора не упоминается в разных пассажах, может приписать данный труд себе, и подлинный автор потерпит урон, ибо книги создаются, сочиняются и пишутся лишь для того, чтобы благодарные читатели и ученики могли помянуть добрым словом автора.
Уже два раза я потерпел такой урон. Один человек присвоил мой поэтический сборник, который существовал в единственном экземпляре, заменил мое имя на свое и в таком виде обнародовал его. Бог ему судья! Я написал другую книгу, «Стезя религии» (Минхадж ад-дин), о методах суфизма, да будет ему от Господа процветание! Мелкий подражатель и празднослов убрал мое имя с титульного листа и выдал трактат за свой собственный, невзирая на то, что люди знающие потешались над его притязаниями. Но Господь покарал его и вычеркнул его имя из списка тех, кто жаждет войти в Божественные врата.
Что же касается частного соображения, то оно таково: когда люди видят книгу и знают, что ее автор преуспел в той области, о которой он пишет, и глубоко сведущ в ней, они оценивают достоинства книги более благосклонно и относятся с большей серьезностью к чтению и запоминанию, так что и автор, и читатель только выигрывают от этого. Впрочем, Бог знает лучше.
Об испрашивании божьего благословения
Mои слова «я испросил Божьего благословения» продиктованы желанием воздать должное Господу, который сказал Своему Посланнику: «Когда читаешь ты Коран, Проси защиты у Аллаха От Сатаны» (Коран 16:98).
«Испрашивать благословение» значит «препоручать свои дела Господу, тем самым уберегаясь от всякого рода скверны». Пророк учил своих последователей испрашивать благословение (истихарат) наравне с обучением Корану.
Когда человек узнает, что его благополучие не зависит от его стараний и предусмотрительности, а всё благое и неблагое, что случается с ним, предуказано Господом, который знает лучше, что для него благотворно, ему ничего не остается, кроме как вверить себя Провидению и молить Бога избавить его от пороков собственной души.
Об очищении сердца от себялюбия
Слова «сперва я очистил свое сердце от себялюбивых помыслов» сказаны мной потому, что не бывает благословения на то, в чем присутствует собственный интерес. Если себялюбец достигает своего, это гибельно для него, ведь «достижение собственных целей – ключ от Ада», а если себялюбец не достиг поставленной цели, всё равно он изгнал из своего сердца возможность обрести спасение, ибо «сопротивление себялюбивым побуждениям – ключ к Раю». Как сказал Господь: «Для тех же, кто из страха пред Судом Господним Греховные желания души своей умерил, Жилищем (вечным) станет Рай» (Коран 79:40–41).
Люди руководствуются себялюбивыми побуждениями тогда, когда хотят, помимо угодного Богу, чего-нибудь еще, и желают избегнуть наказания. В целом, надо сказать, что глупость души непроходима, а ее происки скрыты от глаз. Если Господь изволит, глава об этом появится в надлежащем месте.
О намерении
Слова «я приступаю к работе согласно твоему предложению, надеясь ответить в ней на все возникшие у тебя вопросы» появились оттого, что ты счел меня достойным ответить тебе таким образом – написав книгу для твоего наставления. Полностью рассказать обо всем, конечно же, невозможно. Поскольку любой труд начинают с благим намерением завершить его, автор заслуживает снисхождения за возможные несовершенства своей работы.
Поэтому Пророк сказал: «Намерения верующего лучше, чем их исполнение». Велика власть намерения: благодаря намерению человек переходит из одного разряда в другой без всяких внешних изменений. Например, если некто ощущает голод без намерения попоститься, он не получает вознаграждения (саваб) за это в мире ином; если же он создает в своем сердце намерение попоститься, он становится одним из любимцев Господа (мукаррабан). Еще пример: путник, на какое-то время задерживающийся в городе, не становится его жителем до тех пор, пока у него не возникает намерение остаться здесь жить. Поэтому благое намерение предваряет собою надлежащее исполнение каждого дела.
О «завесах»
Я назвал свою книгу «Раскрытие скрытого за завесой», желая, чтобы люди внутренне озаренные по названию сразу поняли, о чем она. Следует иметь в виду, что всё человечество отделено «завесой» от тонкости духовной истины, за исключением Божьих святых и Его избранных друзей, а поскольку эта книга описывает Путь к Истине, толкует высказывания мистиков и поднимает «завесу бренности», другое название вряд ли было бы уместно.
По существу, убирание «завесы» (кашф) есть упразднение того, что находится перед «завесой», а возникновение «завесы» упраздняет то, что находится за «завесой» (мукашиф). Точно так же, например, тот, кто близко, не может быть далеко, а тот, кто далеко, не может быть близко. Еще пример: животное, рожденное в уксусе, умрет, если попадет в другую среду; а животные, которые рождены в другой среде, погибнут, если вдруг окажутся в уксусе.
Трудно продвигаться по духовному пути – но не тем, кто создан именно для этого. Пророк сказал: «Каждый легко отыскивает то, для чего он был создан». Есть две «завесы»; одна – «завеса покрывающая» (хиджаб-и райни), ее невозможно убрать; другая – «завеса помрачения» (хиджаб-и гайни), она удаляется быстро. Различия между ними таковы. Один человек заслонен от Истины «завесой» своей сущности (зат), так что в его восприятии истинное и ложное неразличимы. Другой человек заслонен от Истины «завесой» своих атрибутов (сифат), так что его природа и сердце непрестанно ищут Истину и избегают ложного. И потому «завесу» сущности, которая и является «завесой покрывающей» (райн), невозможно преодолеть. Райн имеет синонимы хатм (запечатывание) и таб' (запечатление). Господь сказал: «Но нет! От их деяний злых! На их сердца спустилась темная завеса (рана)» (Коран 83:14).
Далее Он разъясняет смысл сказанного: «Но для неверных всё равно, Увещевал ты их иль нет, – (В Аллаха) не уверуют они» (Коран 2:6).
Затем указывает причину: «Бог наложил печать на их сердца и слух» (Коран 2:7).
Что же касается «завесы» атрибутов, которая является «завесой помрачения» (гайни), то со временем ее можно удалить, ибо сущность не поддается изменению, а изменение атрибутов достижимо.
Суфийские шейхи оставили много тонких иносказаний по поводу райн и гайн. Джунайд сказал: «Ар-райн мин джумлат аль-ватанат ва'ль-гайн мин джумлат аль-хатарат» – «Райн относится к неизменному, гайн – к преходящему». Ватан – долговременное, а хатар – случайное. К примеру, невозможно отполировать камень до зеркального блеска, хотя бы и многие полировщики попробовали на нем свое искусство, зато потускневшему зеркалу (из металла) легко вернуть блеск полировкой. Камню присуща тьма, а отполированному металлу – блеск; поскольку сущность неизменна, преходящий атрибут не является стойким.
В соответствии с этим я составил эту книгу для полировщиков сердец, которые покрыты «завесой помрачения», но сохраняют сущность света Истины, и потому благо прочтения этой книги может совлечь с них «завесу», с тем, чтобы они обрели свой путь к духовной истине.
Тем же, чья жизнь состоит в отрицании истины и совершении ложного, никогда не найти своего пути туда, и эта книга будет для них бесполезна.
О вопросах и ответах на них в зависимости от уровня спрашивающего
Я написал: «Зная, что тебя интересует, я ввел разделы, прямо отвечающие на твои вопросы». Вопрошающий не успокоится, пока не задаст своих вопросов тому, к кому он обратился. Вопрос предполагает затруднение, а затруднение неразрешимо, пока не выяснена его природа.
Когда отвечаешь на вопрос, достаточно использовать общие понятия, если спрашивающий сведущ в разных контекстах и тонкостях употребления их значений. Если спрашивает новичок, приходится вдаваться в детальные объяснения, приводить многочисленные определения и примеры. Именно последнее желательно в нашем случае, поэтому в своей книге я буду давать обстоятельные ответы на твои вопросы – и да пошлет Господь тебе счастье!
О тавфик – содействии Господа человеку в свершении добрых дел
Я написал: «Молю Господа покровительствовать мне и благоприятствовать», ибо один Бог способен помочь человеку вершить добрые дела.
Когда Господь содействует кому-либо в совершении поступков, заслуживающих вознаграждения, это воистину «удача, ниспосланная Богом» (тавфик). Коран и сунна подтверждают истинность тавфика, и всё мусульманское сообщество единодушно в этом; исключая отдельных мутазилитов и кадаритов, которые полагают, что выражение тавфик лишено смысла.
Некоторые суфийские шейхи говорили: «Ат-тавфик хува'ль-кудрат 'ала'т-та'ат 'инда'ль-исти'мал» – «Когда человек повинуется Богу, он получает от Бога всё прибывающую крепость».
Словом, можно сказать, что действие и бездействие человека есть деяние и творение Божье. Поэтому та сила, которая заставляет человека проявлять послушание Богу, называется тавфик. Однако в деталях обсуждать эту тему здесь было бы неуместно. Теперь я приступаю к исполнению того, что ты предложил, предварив свой ответ твоим вопросом.
На какие вопросы отвечает эта книга
Спрашивающий, Абу Саид аль-Худжвири, сказал: «Объясни мне истинное значение суфийского пути и природу «стоянок» (макамат) суфиев, объясни их учения и высказывания, проясни для меня их мистические аллегории, природу Божественной любви и то, как она проявляется в человеческих сердцах, и почему разумом невозможно достичь ее сущности, и отчего душа отшатывается от ее реальности, и почему дух обретает покой в ее чистоте; также поясни практические аспекты суфизма, которые связаны с этими теориями».
О язвах современного автору суфизма
Тот, кому задали вопрос, – Али ибн Усман ад-Джуллаби аль-Худжвири отвечает: «Знай, что в наше время суфийское учение выходит из употребления, особенно в нашей стране. Люди заняты утолением своих вожделений и повернулись спинами к пути душевного покоя (риза), в то время как улемы (богословы) и те, кто прикидывается учителями, выдают за суфизм то, что противоречит его основополагающим принципам.
Люди всякого звания одинаково довольствуются бессодержательным вероисповеданием, восторженность духа сменилась слепым следованием догмам. Простые люди говорят: «Мы ведаем Бога», а избранные, довольные уже тем, что ощущают в сердцах томление по миру иному, говорят: «Это томление и есть духозрение и ревностное чувство». Каждый исполнен притязаний, никто не добирается до реальности. Ученики, пренебрегая самообузданием, увлеклись помышлениями о праздном, которые они называют «сосредоточением».
Мне и самому довелось написать несколько трудов по суфизму, но все без пользы. Лживые притворщики выхватывают фрагменты отовсюду, чтобы ввести в заблуждение публику, при этом уродуя и разрушая целостный смысл. Другие не калечат книги, ибо просто не читают их. Третьи читают, но не воспринимают смысл прочитанного и потому делают себе список текста, заучивают его и говорят: «Мы можем проповедовать мистическое знание».
Ныне истинная духовность так же редка, как философский камень (кибрит-и ахмар), ибо естественно искать лекаря, который является сведущим в болезни, никто не желает смешивать жемчуга и кораллы с такими общеупотребительными средствами, как шалиса и дава аль-миск.
В прошлом работы видных суфиев, попадая в руки тех, кто не был способен понять их, шли на подкладки для шапок либо на переплеты для стихов Абу Нуваса и непристойных шуток Джахиза. Будьте уверены, что если королевский сокол, улетев, сядет на стену у дома старой карги, – она подрежет ему крылья.
Наши современники именуют «законом» свои вожделения, а гордыню и амбиции – «честью и ученостью», лицемерие по отношению к людям – «страхом Божьим», скрытое недовольство –- «снисходительностью», склоки – «обсуждением», вздор и глупость – «достоинством», неискренность – «самоотверженностью», скаредность – «поклонением Богу», свои пустые фантазии – «Божественным знанием», побуждения сердца и привязанности животной души – «Божественной любовью», ересь – «нищетой», скептицизм – «чистотой», неверие в несомненную религию (зандака) – «самоупраздненностью», небрежение Законом Пророка – «мистическим Путем», неблаговидное пособничество временщикам – «проявлением благочестия».
Как сказал Абу Бакр аль-Васити: «Нас язвит время, в котором нет ни религиозных обязанностей Ислама, ни этики язычества, ни добродетелей рыцарства» (ахлам-и зави'ль-мурувва). О том же говорит Мутанабби:
О Боже, прокляни сей мир,
Отвратный и погонщику верблюдов,
Мучительный возвышенному духу.
Ещё о «завесах» и о животной душе
Знай, что я обрел в этом мире обитель Божественных таинств, которые вложены в сотворенные вещи. Вещества, составные элементы, тела, формы и свойства – всё это «завесы» Божественных тайн. С позиции монизма (таухид) утверждать, что такого рода «завесы» существуют, – многобожие, но в этом мире каждая вещь прикрыта «завесой» своего бытия от таухида, и дух находится в плену связей и смешения с феноменальным бытием. И потому ум с огромным трудом постигает Божественные таинства, а дух лишь смутно различает чудеса близости к Богу.
Человек, очарованный своим плотным окружением, живет, погруженный в неведение и апатию, не делая попыток снять «завесу», наброшенную на него. Слепой к красоте Единства, он отворачивается от Бога ради суеты этого мира и дозволяет потребностям естества взять верх над разумом, невзирая на то, что животная душа, которая в Коране (12:53) описывается как «склоняющая ко злу» (аммарат(ун) би'с-су'), есть величайшая из всех «завес» между Богом и человеком.
Теперь я приступаю к исчерпывающему и ясному изложению ответов на твои вопросы, связанные со «стоянками» и «завесами», добавляя толкования высказываний наставников, использующих специальную терминологию (ахль-и санай'и'), афоризмы шейхов и истории из их жизни, чтобы придать завершенность изложению и чтобы законоведы и все, кто будет читать эту книгу, узнали, что суфийский путь имеет глубокие корни и плодоносные ветви, ведь все суфийские шейхи являются носителями знания и поощряют своих учеников овладевать знанием и быть упорными на этом пути. Им совершенно не свойственны легкомыслие и ветреность. Многие из них оставили нам трактаты о суфийском учении, из которых ясно видно, что их ум был преисполнен помышлениями о Божественном.
Глава 1
ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ЗНАНИЯ
Господь сказал об ученых ('улама): «Из тех, кто служит Богу, только ученые страшатся Его» (Коран 35:25). Пророк сказал: «Искать знание – обязанность каждого мусульманина и мусульманки»; он также сказал: «Взыскуй знания даже в Китае».
Знание необъятно, а жизнь коротка, поэтому необязательно полностью изучать науки, такие, как астрономия, медицина, арифметика и т.д., следует изучать лишь то в них, что имеет отношение к религиозному закону: из астрономии – определение ночью времени (молитв), из медицины – что вредно, чтобы воздерживаться от этого, из арифметики – столько, чтобы суметь поделить наследство и исчислить продолжительность 'идды и т.д.
Знание необходимо лишь в той мере, в которой оно помогает действовать правильно. Господь проклинает тех, кто обучает бесполезному знанию (Коран 2:96), и Пророк сказал: «С Тобою обретаю убежище от знания, которое без пользы». Многое можно совершить с малыми познаниями, и знание не следует отделять от дела. Пророк сказал: «Преданный без богословия – как осел, крутящий мельницу», ибо осел ходит по кругу по своим же следам, никуда не продвигаясь.
Некоторые ставят знание над действием, другие отдают предпочтение действию, но обе группы не правы. Пока действие не соединено со знанием, оно не достойно вознаграждения. Например, молитва не является действенной, пока не совершается со знанием правил очищения и того, что касается киблы и природы намерения.
Точно так же и знание без действия – не знание. Усвоение и запоминание – действия, за которые человек получает награду в мире ином; если же он приобрел знание бездейственное и бесполезное для себя, он не получит награды. Есть два рода людей, впадающих в ошибку: первый – те, кто притязает на знание ради положения в обществе, но не способен использовать его и на самом деле не достиг знания. Второй – те, кто полагает, что практики вполне достаточно, а знание необязательно.
Об Ибрахиме ибн Адхаме рассказывают, что как-то он увидел камень с надписью: «Переверни меня и прочти!» Он так и сделал. На другой стороне было написано: «Ты не используешь и того, что знаешь, чего же ты гоняешься за новым знанием?»
Анас ибн Малик говорит: «Мудрый стремится познать, глупец – пристроиться».
Кто использует свое знание, чтобы обрести власть, почести и богатство, тот не ученый. Вершина знания – признание того, что без знания не познать Бога.
О знании божественном и человеческом
Знание бывает двух родов: Божественное и человеческое. Второе не имеет ценности в сравнении с первым, ибо Божественное ведение есть Его атрибут, сущий в Том, Чьи атрибуты нескончаемы; а наше знание – это наша принадлежность, оно пребывает в нас, а наши атрибуты конечны.
Знание определяли как «охват и исследование известного объекта», но лучшее определение таково: «Качество, посредством которого несведущий становится мудрым».
Божественное знание – это то, посредством чего Он знает всё, сущее и не-сущее. Он не разделяет Свое знание с человеком, ибо оно неделимо и неотделимо от Него. Подтверждение этого заключается в порядке Его действий (тартиб-и фи'лаш), поскольку действие требует знания от того, кто его свершает, и это является необходимым условием. Божественное знание охватывает то, что скрыто, и вбирает в себя то, что проявлено. Оно дозволяет искателю в каждом действии видеть Бога, ибо искатель знает, что Бог видит его и всё, что он делает.
Рассказывают, что один высокопоставленный вельможа из Басры пришел в свой сад. По чистой случайности ему на глаза попалась жена садовника, красавица. Отослав садовника по какому-то делу, он сказал женщине: «Затвори ворота».
Она в ответ: «Я затворила все, кроме одних, которые не затворяются».
– Это которые? – спросил вельможа.
– Те, что между нами и Богом, – сказала женщина. Получив такую отповедь, вельможа покаялся и испросил прощения.
Хатим аль-Асамм сказал: «Я знаю четыре вещи, а всё остальное мирское знание отбросил. «Что это за вещи?» – спросили его. Первое – знание того, что хлеба насущного мне достается столько, сколько отпущено, ни больше ни меньше. Потому и перестал пытаться приумножить свою долю. Второе – я знаю, что я должник перед Богом, и никто за меня не заплатит этот долг. Потому-то я и занят его выплатой. Третье – я знаю, что кое-кто преследует меня (имеется в виду смерть) и мне не ускользнуть. Вот я и готовлюсь к встрече. Четвертое – я знаю, что Бог следит за мной, вот я и стыжусь делать то, чего не следует».
О знании времени; основном и второстепенным знании; о знании истины и знании закона
Целью человеческого знания должно быть познание Бога и Его Предписаний. Знание времени ('илм-и вакт) и всех внешних и внутренних обстоятельств, определенным образом воздействующих на «время» (вакт), – обязанность каждого. Различают основное и второстепенное знание.
Внешний аспект основного знания заключается в усвоении мусульманского вероисповедания, а внутренний – в достижении истинного осознавания.
Внешний аспект второстепенного знания состоит в отправлении религиозных обрядов, а внутренний – в создании искреннего намерения.
Внешний и внутренний аспекты нераздельны. Внешний аспект Истины без внутреннего – лицемерие, а внутренний без внешнего – вероотступничество. Поэтому чисто внешнего отношения к Закону недостаточно, но и внутренняя одухотворенность сама по себе бесплодна.
Знание Истины (хакикат) имеет три опоры:
- знание сущности и единства Бога,
- знание атрибутов Бога,
- знание деяний и мудрости Божьей.
Знание Закона (шариат) также имеет три опоры: Коран, сунна, единодушие мусульманской общины (иджма').
Знание Божественной Сущности у того, кто разумен и достиг зрелости, включает знание того, что Бог существует вовне посредством Своей сущности, что Он бесконечен и не ограничен пространством, что Его сущность не порождает зла и ни одно из Его творений не сходно с Ним, что у Него нет ни жены, ни детей, что Он – Творец и Питатель всего, что можно вообразить и измыслить.
Знание Божественных Атрибутов требует от нас знания того, что Бог имеет атрибуты, существующие в Нём Самом, которые не являются ни Им, ни частью Его, тем не менее существуя в Нём и питаемые Им, например Знание, Власть, Жизнь, Воля, Слух, Зрение, Речь и т.д.
Знание Божественных Действий – это наше знание того, что Бог – Создатель людей и всех их дел, что Он предопределяет благое и неблагое и творит всё, что полезно и вредно.
Знание Закона объемлет наше знание того, что Бог посылает нам вестников-чудотворцев; что наш Посланник Мухаммад (да будет с ним мир!) – истинный вестник, явивший многие чудеса, и что всё сказанное им о Незримом и Видимом – совершенная правда.
О тех, кто отрицает познание
Существует религиозный толк еретиков, называемый софисты (суфиста'ийан), которые полагают, что ничего нельзя познать и самого знания не существует. Я спрошу их в ответ: «Вы думаете, что нельзя ничего познать. Ваше мнение истинно или нет?» Если они скажут «истинно», тем самым будет подтверждена реальность знания. Если ответят «нет», то какой смысл обсуждать заведомо ложное воззрение?
Тех же взглядов придерживается секта еретиков, которые связаны с суфизмом. Они говорят: поскольку ничего познать нельзя, то отрицание знания более совершенно, чем утверждение.
Такая позиция проистекает от глупости и скудоумия. Отрицание знания должно быть следствием либо знания, либо незнания. Но знание не может отрицать знание, и потому лишь неведение может отрицать знание, и это неведение сближается с неверностью и фальшью, поскольку нет сходства между неведением и истиной.
Такой взгляд противоречит взглядам всех суфийских шейхов, но обычно приписывается всем суфиям, в особенности теми людьми, кто знает об этом понаслышке и принимает услышанное на веру. Препоручаю их Богу, от Которого зависит, будут ли они и далее пребывать в заблуждении. Если вера в них возобладает, они будут вести себя более осмотрительно и не судить друзей Божьих, и больше заботиться о том, что касается непосредственно их самих.
Некоторые еретики притязают на звание суфиев, чтобы под обличьем суфия скрыть свою испорченность. Для некоторых этого достаточно, чтобы считать, что все суфии – такие же притворщики и что вполне справедливо относиться к ним всем с пренебрежением и презрением. Один человек, который захотел прослыть ученым и твердым в вере, а на самом деле лишенный знания Бога и религиозности, как-то сказал мне в пылу спора: «Есть двенадцать еретических толков, и один из них процветает в среде тех, кто исповедует суфизм (мутасаввифа)».
Я ответил: «Если один толк принадлежит нам, то одиннадцать – вам, и суфии могут защитить себя от одного много лучше, чем вы – от одиннадцати».
Исток ересей – порча и упадок времен, но Господь хранит Своих святых, скрывая от толпы, тем более – от безбожников.
Выдающийся духовный наставник Али ибн Бундар ас-Сайрафи сказал об этом так: «Развращенность людских сердец впрямую зависит от развратности века».
В следующем разделе я приведу высказывания суфиев для предостережения тех скептиков, к которым благорасположен Господь.
Высказывания наставников о знании
Мухаммад ибн Фазль аль-Балхи говорит: «Есть три вида знания – знание от Бога, знание с Богом и знание Бога».
Знание Бога – это навык духовного познания ('илм-и ма'рифат), посредством которого Он дозволяет познать Себя всем Своим пророкам и святым. Оно недостижимо обычными средствами, будучи следствием Божественного путеводительства и благовещения.
Знание от Бога – это знание Священного Закона ('илм-и шари'ат), который Он предписал нам и сделал обязательным для нас.
Знание с Богом – это знание «стоянок», Пути и степеней святости. Духовное знание (ма'рифат) ненадежно без следования Закону, а Закон не освоить как должно, пока не являют себя «стоянки».
Абу Али Такафи говорит: «Аль-'илм хаят аль-кальб мин аль-джахль ва-нур аль-'айн мин аз-зулмат» – «Знание – жизнь сердца, избавляющее его от смерти неведения, это свет ока веры, спасающий его от тьмы неверности».
Сердца неверных мертвы, ибо они не ведают Бога, а сердца небрежных больны, ибо они не ведают о Его предписаниях.
Абу Бакр Варрак из Термеза говорит: «Довольствующиеся рассуждением (калам) о знании и не следующие аскезе (зухд) становятся зиндиками (еретиками); довольствующиеся законоведением (фикх) и не следующие умеренности (вара'), становятся нечисты».
Это значит, что воссоединенность (таухид) без приложения усилий являет себя как предопределение (джабр), и притязающему на таухид следует руководствоваться тезисом о предопределении и тем не менее действовать так, как будто он верует в свободу воли, избирая «золотую середину» между свободой воли и предопределенностью. В этом смысл другого афоризма того же наставника: «Таухид – ниже предопределенности и выше свободы воли». Утрата твердой веры и морали проистекает от небрежения (гафлат).
Выдающийся наставник Яхья ибн Муаз ар-Рази сказал: «Избегай общества трех типов людей: проявляющих небрежение ученых, лицемерных чтецов Корана и невежественных подражателей-псевдосуфиев».
Проявляющие небрежение ученые – это те, чьи сердца обращены к мирской выгоде, ищут расположения властителей и тиранов и, обольщенные собственной даровитостью, проводят время в умозрительных диспутах и нападках на религиозных деятелей.
Лицемерные чтецы Корана – те, кто превозносит всё, что совпадает с их желаниями, даже если это неблагое, и проклинают всё, что им не по нраву, даже если это благое. Они совершают неискренние поступки, желая снискать расположение людей.
Невежественные подражатели-псевдосуфии – это те, кто никогда не общался с духовными наставниками (пир), не обучался этикету (адаб) у шейха, но, обрядившись в синие одежды (кабуди), не имея духовного опыта, идет тропой необузданности и вводит в искушение других людей.
Абу Язид Бистами говорит: «Тридцать лет я подвизался в духовном самообуздании, и оказалось, что нет ничего более тяжкого для меня, чем знание и следование ему».
Гораздо легче для человеческой природы войти в огонь, чем следовать по дороге знания, а невежественному сердцу гораздо легче тысячу раз перейти сират, чем усвоить малую толику знания.
Человек испорченный скорее разобьет свой шатер в аду, чем претворит в жизнь крупицу знания. Вам же следует изучать знание и в нем искать совершенства.
Совершенство в человеческом знании является неведением в Божественном знании. Вам следует знать достаточно для того, чтобы знать, что вы несведущие. Иначе говоря, человеку доступно лишь человеческое знание, а человеческое – величайший барьер, отделяющий человека от Божественного.
Поэт говорит:
Аль-аджзу 'ан дараки'ль-идраки идраку
Ва'ль-вакфу фи туруки'ль-акьяри ишраку. –
Вот осознание: отчаяться достигнуть осознанья!
Но многобожник тот, кто отступает с тропы достойного ступанья.
Кто не желает учиться и упорствует в своем неведении – тот многобожник. А кто обучается, тому, по мере того как его знание становится совершенным, открывается реальность, и он ощущает, что его знание – не более чем неспособность узнать, каким будет его конец, поскольку наименования, даваемые реальностям, не затрагивают сами реальности.
Глава 2. О нищете (факр)
Знай, что нищета (факр) высоко стоит на Пути Истины, нищий (факир) – высокочтим, ибо сказал Господь:
(Подавайте милостыню)
И тем в нужде, кто на пути Господнем
Удержаны (от промыслов своих)
И в поисках (себе достатка)
Не могут двигаться по сей земле.
Их скромность побудит незнающего думать,
Что нет нужды у них ни в чем (Коран 2:273).
И еще:
Они свои постели оставляют
И призывают Бога своего
Из страха (гнев Его навлечь),
С надеждой (на Его благоволенье) (Коран 32:16).
И Пророк отличал нищету и сказал: «О Боже, пошли мне жизнь бедняцкую, и смерть бедняцкую, и воскресение из мертвых среди бедняков». Он также сказал: «В День Воскресения Господь скажет: «Приведите ко Мне возлюбленных Моих», и ангелы скажут: «Кто возлюбленные Твои?» – и Бог ответит: «Нищие и обездоленные».
Во многих стихах Корана и речениях говорится о том же. Эти места хорошо известны, и потому нет нужды приводить их здесь.
Во времена Пророка среди беженцев (мухаджирин) были бедняки (фукара), которые всё свое время проводили в его мечети, посвятив себя поклонению Богу. Целиком уповая (таваккул) на Бога, они твердо верили, что Он пошлет им пропитание. Пророку было предписано примириться с ними и заботиться о них, ибо Бог сказал:
Не отгоняй ты тех,
Которые на утренней заре и в час захода солнца
Взывают к Господу в молитве,
Ища Его благоволенья (Коран 6:52).
И потому, когда Пророк видел кого-то из них, он обычно говорил: «Да будут мои отец и мать тебе жертвой, ибо благодаря вам Господь укорил меня».
Так Господь возвысил нищету и обратил ее в особое отличие бедняков, которые отринули всё внешнее и внутреннее, полностью предав себя Зиждителю. Нищета стала их гордостью, они оплакивали ее уход и приветствовали ее приход, они принимали ее, считая всё прочее презренным.
Нищета имеет обличье и сущность. Ее обличье – обездоленность и нужда, а сущность – удача и свобода выбора.
Кто взирает на внешнее, тот на внешнем и останавливается, не в силах добраться до цели и разминувшись с сущностью.
Кто добрался до сущности, тот отвратил взгляд от всего сотворенного и, полностью самоупразднившись, взирая лишь на Всеединого, поспешил к полноте вечной жизни (ба-фана-йи кулл андар ру'йят-и кулл ба-бака-йи кулл шитафт). Нищий (факир) ничего не имеет, ему не приходится сожалеть об утратах.
Он не ощущает себя богатым, имея что-либо, и не ощущает себя нуждающимся, чего-то не имея; по сравнению с нищетой (факр) богатство и нужда для него – одно и то же.
Принимается, что, когда он ничего не имеет, это доставляет ему большую радость, ибо шейхи говорили: «Чем более стеснены обстоятельства человека, тем больше расширяется (в смысле бодрости и довольства) его (духовное) состояние», ибо для дервиша иметь что либо – несчастье, и если он «заточает» что-либо (дар банд кунад) для своих нужд, то сам оказывается в той же степени «заточенным». Друзья Божьи живут благодаря Его тайным щедротам. Мирское богатство сбивает их с пути согласия с Богом (риза).
Встретились дервиш и шах. Шах сказал:
– Дозволяю тебе обратиться ко мне с просьбой.
Дервиш в ответ:
– К своим рабам не обращаются с просьбами.
– Как так? – спросил шах.
– У меня есть два раба, которые являются твоими хозяевами: алкание и ожидание.
Пророк сказал: «Нищета славит тех, кто достоин ее».
Ее слава состоит в том, что тело факира божественным образом оберегается от низменных и греховных поступков, а его сердце – от зла и пагубных помыслов, поскольку его внешние органы поглощены (созерцанием) проявленных милостей Божьих, а внутренние защищены незримой благодатью, так что тело становится одухотворенным (рухани), а сердце пронизывает Божественное (раббани). Все связи между человеком и людьми исчезают, на весах его факра этот мир и мир иной весят меньше комариного крыла, в это мгновение человек выпадает из обоих миров.
О предпочтении нищеты либо достатка
Суфийские шейхи расходятся в мнениях о том, что предпочтительнее: нищета или достаток, когда они рассматриваются как человеческие атрибуты, ибо истинный достаток (гина) принадлежит Господу, который совершенен во всех Своих атрибутах.
Яхья ибн Му'аз ар-Рази, Ахмад ибн Абу'ль-Хавари, Харис аль-Мухасиби, Абу'ль-Аббас ибн Ата, Рувайм, Абу'ль-Хасан ибн Сим'ун, а из современников – великий шейх Абу Саид Фазлаллах ибн Мухаммад аль-Майхани ставят достаток над нищетой. Они мотивируют это тем, что достаток – атрибут Бога, в то время как нищета не может быть приписана Ему, а атрибут, общий для Бога и человека, превыше того, который не приложим к Богу.
Мой ответ: упоминаемая общая отнесенность атрибута достатка к Богу и человеку – просто фигура речи, в реальности она не существует. Реальное сходство заключается во взаимоподобии, однако Божественные атрибуты вечны, а человеческие – сотворены, следовательно, посылка является ложной.
Я, 'Али ибн 'Усман аль-Джуллаби, утверждаю, что понятие «достаток» подобает Богу, но не человеку, в то время как понятие «нищета» подобает человеку, но не Богу.
Когда человека называют богатым – это не более чем метафора, в действительности он таковым не является.
Еще один аргумент: человеческий достаток – результат сцепления случайных обстоятельств, тогда как достаток Господа, который Сам является Источником всех обстоятельств, не зависит ни от каких случайностей. Поэтому нет смысла говорить об общей отнесенности атрибута достатка.
Недопустимо связывать что-либо с Богом – по сущности, свойствам, имени. Достаток Господа состоит в Его независимости от кого бы то ни было, и в Его власти делать то, что Он промыслит. Таким Он был всегда и таким пребудет всегда. А человеческий достаток, например средства к существованию, радости жизни, спасение от греха или утешение в созерцании – всё это имеет преходящую природу и подвержено изменениям.
Среди простых людей находятся такие, кто ставит богатого над бедным на том основании, что Бог сделал богатых блаженными в обоих мирах и даровал им благо достатка. Под достатком они понимают изобилие мирских благ, блаженство удовольствий и следование своим вожделениям.
Они мотивируют это тем, что Бог повелел нам быть благодарными за достаток и терпеливыми в нищете, т.е. терпеливыми в невзгодах и благодарными в преуспеянии, и что преуспеяние определенно лучше, чем прозябание.
На это я отвечу, что, когда Бог повелел нам быть благодарными за процветание, Он сделал благодарность средством увеличения нашего процветания; а когда Он повелел нам быть терпеливыми в невзгодах, Он сделал терпение средством приближения к Себе.
Он сказал:
Коль станете признательными (Мне),
Я вам умножу (милости Свои) (Коран 14:7),
а также:
Аллах поистине благоволит к тому,
Кто терпелив и стоек духом (Коран 2:153).
Шейхи, ставящие достаток над нищетой, используют понятие «достаток» отнюдь не в общеупотребительном смысле. Они имеют в виду не «обретение благ», а «обретение Подателя благ». Ясно, что обретение единения (с Господом) – это совсем не то, что обретение прощения (Божьего).
Шейх Абу Саид – да помилует его Бог! – говорит: «Нищета – это достаток в Боге» (аль-факр хува'ль-гина биллах), т.е. непреходящее откровение Истины.
На это я отвечу так: откровение (мукашафат) подразумевает возможность «завесы» (хиджаб), и потому, если человек, которому даровано откровение, заслоняется от откровения атрибутом достатка, он будет либо иметь нужду в откровении, либо нет. Если он не нуждается в откровении, то высказывание становится абсурдом, а если нуждается, то его нужда несравнима с достатком, поэтому термин «достаток» здесь неуместен.
Кроме того, никто не имеет «достатка в Боге» до тех пор, пока его атрибуты не станут постоянными, а цель – неизменной; достаток несовместим с существованием объекта либо с утверждением атрибутов человеческой природы, следовательно, нужда и бедность – сущностные характеристики смертности и изменчивого бытия.
Тот, чьи атрибуты всё еще сохраняются, еще не достаточен, а тот, чьи атрибуты упразднены, вообще не может быть никак поименован.
И потому «человек с достатком – это тот, кто богат Богом» (аль-гани ман агнаху'ллах), поскольку выражение «достаток в Боге» отсылает к тому, кто воздействует (фа'ил), тогда как выражение «богат Богом» обозначает того, на кого воздействуют (маф'ул); первый существует сам по себе, второй существует посредством воздействующего; соответственно «отдельное существование» есть атрибут человеческой натуры, в то время как существование посредством Бога предполагает упраздненность атрибутов. И потому я, Али ибн Усман аль-Джуллаби, утверждаю, что истинный достаток несовместим с существованием (бака) какого-либо атрибута, поскольку человеческие атрибуты всегда рассматриваются как ущербные и подлежат распаду.
Однако достаток не заключается и в исчезновении этих атрибутов, поскольку нельзя поименовать атрибут, который более не существует, а тот, чьи атрибуты упразднены, не может быть назван ни «бедным», ни «богатым». И потому атрибут достатка не передается от Бога к человеку, а атрибут нищеты не передается от человека к Богу.
Все суфийские шейхи и большинство простых людей ставят нищету над достатком по той причине, что Коран и сунна подчеркивают превосходство нищеты, в чем и сходится подавляющее большинство мусульман.
Среди историй, которые я читал, есть одна, где Джунайд и Ибн Ата обсуждают этот вопрос. Последний утверждал превосходство достатка. Он мотивировал это тем, что по Воскресении они будут призваны к ответу за свой достаток и что такой расчет (хисаб) подразумевает, что они будут внимать Божественному Слову в форме упрека ('итаб) без какого бы то ни было посредничества. Этот упрек будет обращен от Возлюбленного к любящему.
Джунайд на это ответил так: «Если Он призовет к ответу богатых, то Он потребует и оправданий у нищих, а требование оправдания лучше, чем призыв к ответу». Это очень тонкое соображение.
Для подлинной любви отговорки – знак чуждости (биганази), а упрек противоположен единству (яганаги). Любящий рассматривает и оправдание, и упрек как позор, поскольку оправдание следует вослед за непослушанием повелению Возлюбленной; то же самое касается и упрека. Но при подлинной любви упреки и оправдания отсутствуют, ибо Возлюбленная не станет требовать от любящего искупления, а любящий не станет пренебрегать исполнением воли Возлюбленной.
Любой человек – «нищий», будь он даже шахом. В сущности, богатство Сулеймана (Соломона) и нищета Сулеймана – одно и то же. Когда терпение Айюба (Иова) (в горниле его напастей) истощилось, а изобилие царства Сулеймана достигло своего пика, Господь сказал и тому, и другому одно и то же: о Сулеймане «Такой превосходный слуга (Божий)» (Коран 38:30) и об Айюбе (Иове) «Каким прекрасным был он Нам слугою!» (Коран 38:44). Довольство Божье уравнивает нищету и богатство Сулеймана.
Автор говорит: «Я слышал, что Абу'ль-Касим Кушайри – да помилует его Бог! – сказал: «Люди много говорили о нищете и богатстве, избирая для себя одно либо другое, я же избираю для себя то состояние, которое Господь уготовал мне и в котором поддерживает меня. Если Он даст мне богатство, я не стану забывчивым. Если Он пожелает для меня бедности, я не стану корыстным и не повинующимся».
Так что и достаток, и нищета суть Божественные дары. Богатство подтачивается забывчивостью, нищета – корыстью. И то и другое превосходно, но они разнятся в осуществлении на практике. Нищета есть отделенность сердца от всего, кроме Бога, а достаток – преисполненность сердца тем, что превыше слов. Когда сердце очищается (от всего, кроме Бога), нищета ничем не лучше достатка, а достаток ничем не лучше нищеты.
Достаток есть избыток мирских вещей, а нищета – их недостаток, но все вещи принадлежат Богу. Когда ищущий распрощался с собственностью, противопоставление достатка и нищеты исчезает, то и другое становится незначимым для него.
Высказывания суфийских шейхов о нищете
Все суфийские шейхи высказывались о нищете. Приведу некоторые высказывания.
Один из современников говорит: «Лайса'ль-факир ман хала мин аз-зад, иннама'ль-факир ман ха-ла мин аль-мурад» – «Нищ не тот, чьи руки пусты от припасов, а тот, чья натура свободна от желаний». Например, если Бог дает ему деньги, и он хочет сохранить их, он не нищ; и если он желает отвергнуть их, он не нищ, поскольку нищета это избегание выбора.
Яхья ибн Му'аз ар-Рази говорит: «Аль-факр хауф аль-факр» – «Примета истинной нищеты: пусть человек достиг совершенства в святости, созерцании и самоупраздненности – он непрестанно страшится их ущерба и утраты».
Рувайм говорит: «Мин на'т аль-факир хифзу сиррихи ва-сийянату нафсихи ва-ада'у фаридатихи» – «Отличие нищего: его сердце защищено от эгоистичных попечений, душа – от порчи, и он исполняет обязательные религиозные отправления», это значит, что его размышления не являются помехой внешним действиям, а его поступки не мешают созерцанию, что является признаком того, что он отбросил атрибуты смертных.
Бишр Хафи говорит: «Афдаль аль-макамат и'тикад ас-сабр 'ала'ль-факр ила'ль-кабр» – «Лучшая из «стоянок» – твердая решимость вседневно терпеть нищету».
Нищета есть уничтожение всех «стоянок», поэтому решимость претерпевать нищету – знак того, что (свои) дела и поступки человек видит как несовершенные и стремится упразднить человеческие атрибуты. Самым очевидным образом в этом высказывании нищета ставится выше достатка и выражается намерение никогда не оставлять нищету.
Шибли говорит: «Аль-факир ман ла ястагни би-шай(ин) дуна'ллах» – «Нищий не довольствуется ничем, кроме Бога», ибо он не желает ничего иного. Речь идет о следующем: нет достатка без Него; обрети Его – будешь богат. Твое бытие есть «иное-чем-Бог», и потому ты не можешь обрести достаток иначе как отринув «иное», твоя самость – «завеса» между тобой и достатком, и, когда она убирается, ты – богат.
Это высказывание очень тонкое и двусмысленное. Продвинувшиеся люди Истины (ахль-и хакикат) полагают, что оно означает «аль-факр ан ла юстагна 'анху» – «нищета значит, никогда не быть свободным от нищеты».
Именно это имел в виду старец-наставник (пир) Абдаллах Ансари – да будет Господь милостив к нему! – когда сказал, что наша скорбь непреходяща, наша устремленность никогда не достигает цели, плодом наших усилий (куллият) никогда не станет несуществование в этом мире либо в следующем, ибо для пользования какими-либо благами необходимо сродство, Бог же не имеет сородичей. Чтобы отвратиться от Него, необходима забывчивость, однако дервиш лишен забывчивости.
Что за необъятная задача, что за тернистый путь!
Мертвым (фани) не стать живыми (баки), чтобы тем самым соединиться с Ним.
Живым не стать мертвыми, чтобы таким образом попасть в Его присутствие.
Всё, что делают и претерпевают любящие Его, это единственно испытание (михнат), однако себе в утешение мы занялись фразеологией ('ибарат-и музахраф), ввели «стоянки», «стадии» и Путь. Однако связанные с ними символические выражения замыкаются на самих себе, а «стоянки» не выходят за пределы человеческой природы, тогда как Господь свободен от всех человеческих атрибутов и отношений.
Абу'ль-Хасан Нури говорит: «На'т аль-факир ас-сукун 'инда'ль-'адам ва'ль-базль 'инда'ль-ву-джуд». И еще: «Аль-идтираб 'инда'ль-вуджуд» – «Ничего не получая, он молчит; что-то получив, он полагает, что другие более достойны этого, чем он сам, и потому раздает полученное».
Образ действий, описанный в этом высказывании, имеет важное значение. Здесь два принципиальных момента.
Первый: когда человек ничего не получает, его покой является довольством (риза), а его щедрость, когда он что-то получает, является любовью (махаббат), ибо «удовольствованный» означает «принявший одеяние чести» (кабил-и хал'ат), а одеяние чести это знак приближенности (курбат); любящий же (мухибб) отвергает одеяние чести, потому что оно есть знак разлуки (фуркат).
Второй: когда он ничего не получает, его покой – это ожидание получения чего-то, и когда он получает и это «что-то» – не-Бог, то он не может быть удовлетворен иным чем – Бог и потому отвергает это.
Оба момента отражены в высказывании великого шейха Абу'ль-Касима Джунайда: «Аль-факр хулувв аль-кальб 'ан аль-ашкаль» – «Нищета это освобождение сердца от форм бытия». Так как существование преходящего есть «иное» (чем Бог), остается лишь отринуть его.
Шибли говорит: «Аль-факр бахр аль-бала ва-бала'уху куллуху 'изз(ун)» – «Нищета – океан горестей, а горести во имя Божье – славны».
Слава есть толика «иного». Бедствующие переживают горести и ничего не ведают о славе до тех пор, пока не позабудут о своих бедах и не увидят Подателя бед. И тогда их горести претворяются в славу, слава – в духовную субстанцию (вакт), вакт – в любовь, любовь – в созерцание, так что в конце концов сознание искателя полностью становится средоточием видения посредством господства внутренних образов: он видит не глазами, слышит не ушами.
И еще: нести груз бедствий, возложенный на него Возлюбленным, – это честь для человека, ибо в действительности беды и есть слава, а претерпевание – это унижение. Слава – то, что дарует человеку присутствие Божье, а унижение – то, что делает его отсутствующим. Тяготы нищеты – признак «присутствия», а наслаждение достатком – признак «отсутствия». Поэтому следует тянуться к тяготам всякого рода, ведь они заключают в себе созерцание и близость.
Джунайд говорит: «Я ма'шар аль-фукара иннакум ту'рафуна биллах ва-тукрамуна лиллах фа-'нзуру кайфа такунуна ма'а'ллах иза халавтум бихи».
Вы нищетой отмечены Аллахом,
Вы почтены во имя Божье,
Блюдите же себя,
Когда вы с Ним наедине.
Иными словами, если люди называют тебя «нищим» и считают, что ты и есть нищий, смотри же, исполняй обязательства пути нищеты. Если же тебя называют как-то иначе, что не совпадает с тем, что ты исповедуешь, не принимай этого имени и следуй своему исповеданию.
Наиболее низок тот, кто думает, что предан Богу, на самом деле не являясь преданным. Наиболее достоин тот, кто, не думая о преданности Ему, на самом деле предан Ему.
Первый напоминает невежественного лекаря, который берется лечить людей и лишь губит их. Когда он сам заболеет, понадобится другой лекарь, чтобы определить его болезнь.
Второй же подобен тому, кто не считает себя врачом и не притязает на лечение других людей, используя свои знания для поддержания собственного здоровья.
Один из современников сказал: «Аль-факр 'адам била вуджуд» – «Нищета – небытие без существования».
Крайне сложно истолковать это высказывание, ведь не-сущее – вне толкований. На первый взгляд кажется, что, согласно этому афоризму, нищета приравнивается к не-сущему, однако это не так, поскольку построения и трактовки Божьих святых не строятся на основах, которые не существуют в сущности. Здесь речь идет не о «небытии сущности», а о «небытии того, что оскверняет сущность», но ведь все человеческие свойства – источник скверны; когда скверна удалена, достигается упразднение атрибутов (фана-йи сифат), что лишает подвергнувшегося этому упразднению того инструмента, с помощью которого он достигает – либо терпит неудачу в достижении своей конечной цели. При этом, если он не достиг сущности ('адам-и равиш ба-'айн), он может воспринимать это как упразднение сущности, что обрекает его на погибель.
Мне встречались философы-схоласты, которые, не сумев вникнуть в суть этого высказывания, насмехались над ним, называя его чепухой. Не лучше поступили и те псевдосуфии, которые своей трактовкой обратили его в нелепицу, свято веря в истинность своего толкования и не уловив, в чем здесь суть.
Обе стороны заблуждаются. Одна по невежеству отрицает истину, другая принимает неведение за состояние (совершенства). Ныне выражения «небытие» ('адам) и «упраздненность» (фана) в устах суфиев указывают на исчезновение порицаемого средства (алат-и мазмум) и неодобряемого атрибута при поиске похвального атрибута; они не означают поиска отсутствующей сути ('адам-и ма'ни) с помощью наличных средств.
Дервишество при любой его трактовке есть нищета в метафорическом смысле, а среди всех второстепенных аспектов выделяется принцип запредельности. Божественные тайны являют себя и становятся достоянием дервиша; то, что он делает, видится ему как его дела, то, о чем он думает, он воспринимает как свои мысли.
Если же его деяния свободны от уз стяжательства (касб), тогда то, что он делает, более не совершается им самим. Теперь он является Путем, а не путником. То есть дервиш это средоточие, через которое нечто проходит, а не путник, который проходит куда-то по своей воле. Теперь он ничего не приближает и не гонит прочь от себя; всё, что оставляет в нем какой-то след, принадлежит сущности.
Я видел псевдосуфиев, празднословов (арбаб аль-лисан), чье несовершенное понимание этого аспекта заставляло их отрицать существование сущности нищеты, а их нежелание обрести нищету как таковую подвигало их к отрицанию атрибутов ее сущности. «Нищетой» и «чистотой» они именовали свой духовный уровень, на котором Истина и Реальность оставались для них недостижимыми.
Это выглядело как пестование своих причуд и отрицание всего иного. Каждый из них в определенной степени был отделен «завесой» от нищеты, поскольку представления о суфизме (пиндар-и ин хадис) предполагают необходимость совершенствования духовного уровня, при этом конечной целью является стремление «усвоить» суфизм (тавалла-йи тухмат-и ин хадис), однако такое стремление присуще исключительно состоянию совершенствования. Поэтому у искателя нет иного выбора, кроме как двигаться по Пути, проходя «стоянки» и постигая их символический смысл, чтобы не оказаться неучем ('амми) среди избранных.
Те, кто не знаком с основами ('авам-и усул), лишены точки опоры в своем духовном продвижении, а те, кто не знаком со второстепенными вещами, могут опираться на знание основ.
Всё это я сообщил, чтобы подвигнуть тебя совершить это духовное странствие, возложив на себя исполнение всех требований Пути.
Далее, в главе о суфизме, я дам толкование отдельных принципов, аллегорий и мистических афоризмов этого религиозного толка. Я назову имена их святых и затем изложу доктрины суфийских шейхов. Далее придет очередь описать заповеди, практики и законы суфизма. И наконец, я опишу их правила поведения и значение «стоянок», чтобы тебе и всем читателям стал ясен их подлинный смысл.
Глава 3. О суфизме (Тасаввуф)
Господь, Всемогущий и Славный, возвестил:
И слуги Милосердного лишь те,
Кто ходит по земле смиренно
И говорит невеждам: «Мир!» (Коран 25:63).
И Посланник возвестил: «Кто слышит суфиев (ахль ат-тасаввуф) и не присоединяет свой голос к их молитве – тот перед Господом предстанет среди небрежных».
Происхождение названия «суфий» многократно обсуждалось, на эту тему существует немало трудов. Одни полагают, что это название возникло оттого, что суфии носят одежды из шерсти (джама-и суф); другие выводят его из посылки, что суфии – в первых рядах (сафф-и авваль); третьи указывают на то, что суфии притязают на принадлежность к асхаб-и суффа, да будет с ними милость Божья!
Четвертые выводят название «суфий» от сафа (чистота). Все эти объяснения далеки от строгих требований этимологии, однако в пользу каждого из них приводится много проницательных соображений. Сафа (чистота) превозносится всеми, ее противоположность – кадар.
Посланник – да будет с ним мир! – сказал: «Сафа (чистая часть, т.е. лучшая) этого мира ушла, остается лишь его кадар (замутненность)». А поскольку люди данного вероисповедания очистили свой нрав и поведение, жаждая избавиться от природной мути, то их и называют суфиями, и такое название религиозного толка есть имя собственное (аз асами-йи а'лам), к тому же достоинства суфиев слишком очевидны, как и результат их деятельности (му'амалат), поэтому не было особых причин доискиваться истоков их названия.
Однако в наше время Господь застил «завесой» суфизм и его приверженцев от большинства людей, сокрыв его таинства от их сердец. Поэтому одни воображают, что суфизм – это внешнее благочестие без внутреннего созерцания, другие – что это форма без сути и корней, так что остается согласиться с теми, кто глумится (ахль-и хазл) и с богословами ('улама), которые, различая лишь внешнее, осудили суфизм в целом, не посчитав за труд разобраться в том, что же он из себя представляет на самом деле.
Обычные люди, слепо принимая это мнение, лишили свое сердце поиска внутренней чистоты, отбросив и древние заветы, и опыт сподвижников Пророка.
Воистину чистота есть свойство сиддика, если ты взыскуешь подлинного суфия, – ибо чистота (сафа) имеет корень и ветви; ее корень – отделенность сердца суфия от «иных» (агьяр), ее ветви – освобожденность сердца от этого обманчивого мира. Таковы две черты, присущие величайшему сиддику, (халифу) Абу Бакру Абдаллаху ибн Аби Кухафа, да будет к нему милостив Господь. Он – предводитель (имам) всех, кто идет по этому пути.
(Далее автор излагает, как после смерти Мухаммада, когда Умар грозился обезглавить любого, кто скажет, что Пророк умер, Абу Бакр вышел вперед и воскликнул громким голосом:
– Кто почитает Мухаммада, скажите ему, что Мухаммад умер, а кто почитает Господа Мухаммада, скажите ему, что Он жив и не умрет.
Те, кто смотрел на Мухаммада глазами смертного, перестали почитать его, когда он ушел из этого мира; для тех же, кто видел его оком реальности, его присутствие и отсутствие было одним и тем же, ибо и то, и другое они относили к Господу и взирали не на частные перемены, которые происходили, а на Деятеля всех перемен; они чтили Мухаммада лишь в той мере, в которой Господь почтил его; в их сердцах не было привязанности ни к чему (кроме Бога); они не обращали свои взоры на человеческое, ибо «кто зрит на людей – скудеет, а кто обращается к Богу – царствует» (ман назара ила'ль-хальк халак ва-ман раджа'а ила'ль-хакк малак).
И Абу Бакр показал, что его сердце было свободно от этого обманчивого мира, ибо он отринул всё свое богатство и своих слуг (маг вали), облекся в одежду из шерсти (гилим) и пришел к Посланнику. Тот спросил его, что он оставил своей семье. Абу Бакр ответил: «Лишь Бога и Его Посланника». Так ведут себя истинные суфии.
Я упоминал, что сафа (чистота) противоположна кадар (замутненности), а кадар – одно из качеств человека. Истинный суфий – тот, кто оставляет нечистоту позади. Так, человеческая природа (башарийят) взяла верх в египтянках, когда они восторженно взирали на удивительную красоту Юсуфа (Иосифа), да будет с ним мир! Но затем это преобладание исчезло, их человеческая природа претерпела упразднение (ба-фана-йи башарийят), и они взирали на него, восклицая: «Это не (смертный) человек!» (Коран 12:31) Этим восклицанием на самом деле они выразили свое собственное состояние.
Поэтому шейхи этого Пути – да будет Господь милостив к ним! – говорили:
«Лайса'-с-сафа мин сифат аль-башар ли'анна'ль-башар мадар ва'ль-мадар ла яхлу мин аль-кадар» – «Чистота не входит в число человеческих качеств, ибо человек есть прах, а прах включает нечистоту, и человеку не ускользнуть от нечистоты». Поэтому чистота никак не затрагивается действиями человека (аф' аль), человеческая природа не может быть изжита посредством усилий. Качество чистоты не имеет отношения к действиям и состояниям, а название этого качества не связано с именами и наименованиями.
Чистота – принадлежность любящих (Бога), ведь они – словно солнце на безоблачном небе. Чистота – качество того, кто любит, ведь любящий исчез (фани) в своих атрибутах и живет (баки): атрибутами своего Возлюбленного; по мнению мистиков, его «состояния» сходны с солнцем в ясный день.
Возлюбленного Божьего, Мухаммада, Избранника, спросили о состоянии Харисы. Он сказал: «Абд наввара'ллах калбаху би'ль-иман» – «Он человек, чье сердце просветлено светом веры, его лицо сияет этим светом, как луна, он вылеплен Божественным светом».
Известный суфий говорит: «Дийя аш-шамс ва'ль-камар иза 'штарака намузадж мин сафа аль-хубб ва'т-таухид иза 'штабака» – «Соединение света солнца и луны, когда они вместе, подобно чистоте Любви и Единения, когда они вместе».
Несомненно, свет солнца и луны меркнет перед светом Любви и Единения Всемогущего Господа, они несравнимы, хотя в этом мире нет света более ослепительного, чем свет этих двух светил.
Благодаря свету солнца и луны глаз лицезреет небосвод; сердце же (диль) лицезреет престол Божий ('арш) посредством света знания, единения и любви, и, находясь в этом мире, видит мир иной.
Все шейхи этого Пути сходятся в том, что, когда человек вырывается из оков «стоянок» (макамат), избавляется от примеси «состояний» (ахваль), освобождается из юдоли перемен и распада и наделяется всеми похвальными качествами, он порывает со всеми свойствами. То есть он не находится в рабстве у тех или иных своих похвальных свойств, не принижая их, но и не становясь заносчивым. Его состояние укрыто от его ума, а его «момент» свободен от влияния его мыслей. Его пребывание (хузур) с Богом нескончаемо, а его существование не имеет причины. На этой ступени он становится упраздненным (фани) в этом мире и в следующем, а его отрешенность от человеческого делает его божественным (раббани). Золото и прах для него – одно и то же, и предписания, исполнение которых другим в тягость, ему теперь даются легко.
Далее следует история Харисы, который сказал, что его вера в Бога истинна. Пророк спросил: «В чем суть твоей веры?» Хариса ответил: «Я отсек себя от этого мира и отвратился от него, так что его камни и золото, серебро и глина равны для меня. Ночи я проводил без сна, а дни – в жаждании узреть наяву Трон моего Господа, и людей в Раю, навещающих друг друга, и людей в аду, дерущихся друг с другом» (либо согласно другому варианту прочтения: «то и дело наскакивающих друг на друга»). Пророк на это сказал, повторив свои слова трижды: «Ты знаешь – так будь стоек!»
Суфиями называют – и называли раньше – совершенных святых и духовных адептов.
Один из шейхов говорит: «Ман саффаху'ль-хубб фа-хува саф(ин) ва-ман саффаху'ль-ха-биб фа-хува суфий(ун)» – «Кто очищен любовью – тот чистый, а кто растворился в Возлюбленном и утратил всё иное – тот суфий».
Слово «суфий» не имеет удовлетворительного объяснения, поскольку суфизм слишком возвышен, чтобы опускаться до толкования его названия. Происхождение одного от другого предполагает их сходство (муджанасат), а всё, что существует, противоположно чистоте (сафа), поэтому нелепо искать истоки суфизма в том, что противоположно ему.
Для самих суфиев понятие «суфизм» ясно как Божий день и не нуждается ни в каких объяснениях и отсылках. И так как понятие «суфий» не поддается объяснению, весь свет занимается его толкованиями, независимо от того, как относится к суфизму человек, занятый его изучением, – с пиететом или без.
Лучших из них называют суфиями, а тех, кто еще не достиг их уровня, но стремится к нему, называют мутасаввиф, ибо слово тасаввуф имеет ту же грамматическую форму, что и тафа'ул, что означает «предпринимать усилия» (такаллуф). Разница в значении и этимологии очевидна.
Чистота (сафа) это святость с ее знамениями и проявлениями (ривайят), а суфизм (тасаввуф) – безропотное подражание чистоте (хикайят ли'с-сафа била шикайят). Таким образом, чистота – это блистающая и проявленная идея, а суфизм – воспроизведение этой идеи. Его последователи на этой ступени бывают трех видов: суфии, мутасаввиф и мустасвиф.
Суфий – тот, кто исчез для себя и жив Истиной; он выскользнул из тисков человеческих склонностей и реально обрел (Бога).
Мутасаввиф – тот, кто стремится стать суфием с помощью самообуздания (муджахадат), что побуждает его исправлять свое поведение по образцу суфиев.
Мустасвиф – тот, кто подражает суфиям ради денег и достатка, власти и мирской выгоды, не имея знания этих двух.
Поэтому было сказано: «Аль-мустасвиф 'инда'с -суфийят ка'з-зубаб ва'-'инда гайрихим ка-'з-зи'аб» – «Мустасвиф для суфиев презренней мухи, его поступки – элементарная жадность; для других он как волк, его речи – распущенность (би афсар), ибо он всего лишь жаждет куска мертвечины». И потому суфий – это человек достижения цели (сахиб вусул), мутасаввиф – человек принципов (сахиб усул), а мустасвиф – наглец (сахиб фузул).
Тот, чья участь – единение, утрачивает всё конечное и предметное, обретая свой конец и достигая своей цели.
Тот, чья доля – принцип, утверждается в «состояниях» мистического Пути и ревностно предается его таинствам.
Тот же, чья судьба – излишества, остается лишенным всего (достойного), он усаживается у ворот внешних обрядов (расм) и тем самым заслоняет себя «завесой» от Реальности (ма'ни). Эта «завеса» делает для него незримым и единение, и принцип.
Шейхи этого религиозного толка дали множество проницательных определений суфизма, и мы приведем некоторые из них, если будет на то Божья воля, ибо всё в руках Божьих.
Определение суфизма шейхами пути
Зу'н-Нун, египтянин, говорит: «Ас-суфи иза натака бана нуткуху 'ан аль-хака'ик ва-ин сака-та натакат 'анху'ль-джаварих би-кат' аль-'ала'ик» – «Суфий – тот, чей язык, когда он говорит, являет суть его состояния, т.е. он не говорит ни о чем, чем бы он не являлся, а когда он молчит, его поведение передает его состояние, а его состояние свидетельствует, что он перерезал все мирские путы», т.е. всё, что он говорит, исходит из первопричины, а всё, что он делает, есть чистая непривязанность к миру (таджрид). Когда он говорит, его речь – сама Истина, а когда молчит, его действия – сама «нищета» (факр).
Джунайд говорит: «Ат-тасаввуф на'т(ун) укима'ль-'абд фихи кила на'т(ун) ли-'ль-'абд ам ли-'ль-хакк факала на'т аль-хакк хакикат(ан) ва-на'т аль-'абд расм(ан)» – «Суфизм это атрибут, заключающий в себе истинное бытие человека».
Его спросили: «Это атрибут Бога или людей?» Он ответил: «По сущности – Бога, по внешности – человека», То есть сущность этого атрибута заключает в себе упразднение человеческих свойств, что осуществимо благодаря извечности Божественных качеств, а это атрибут Бога. А внешняя сторона этого атрибута включает со стороны человека непрестанное самообуздание (муджахадат), и это непрестанное самообуздание есть атрибут человека.
Можно истолковать слова Джунайда иначе – в том смысле, что при подлинном единении (таухид), строго говоря, вообще нет человеческих атрибутов, ибо они непостоянны и, имея чисто внешний характер (расм), недолговечны, а всё исходит от Бога. Поэтому на самом деле это атрибуты Бога.
Так (поясним, что это значит), Бог повелевает Своим слугам поститься, и, когда они приступают к посту, Он именует их постниками (са'им), и номинально этот пост (савм) приписывается человеку, а реально – Богу.
И потому Господь сказал Своему Посланнику: «Ас-савм ли ва-ана аджзи бихи» – «Пост – Мой», ибо все Его деяния принадлежат Ему, и, когда люди приписывают что-то себе, эта отнесенность – внешняя, метафорическая, а не реальная.
И Абу'ль-Хасан Нури говорит: «Ат-тасаввуф тарку кулли хазз ли-'н-нафс» – «Суфизм это отказ от всех эгоистических удовольствий». Такой отказ бывает по форме и по сути. Например, если кто-то отказывается от удовольствия и находит удовольствие в этом отказе, это – формальный отказ; если же удовольствие покидает его, тогда оно упразднено, и далее можно говорить о подлинном созерцании (мушахадат). Таким образом, отказ от удовольствий это свершение человека, а упразднение для человека удовольствия – это свершение Господа. Вершимое человеком формально и метафорично, вершимое Богом – реальность. Высказывание (Нури) проливает свет на слова Джунайда, приведенные выше.
Абу'ль-Хасан Нури также говорит: «Ас-суфийят хуму 'ллазина сафат арвахухум фа-сару фи'с-сафф аль-авваль байна ядайи'ль-хакк» – «Суфии это те, чей дух освобожден от порчи человеческого, очищен от скверны плоти, избавлен от похотливости, так что они обрели покой с Господом в первых рядах, на высшей ступени, ускользнув от всего, кроме Него».
Он также говорит: «Ас-суфи аллази ла ямлик ва ла юмлак» – «Суфий ничем не владеет, и ничто не владеет им». Здесь описана суть упраздненности (фана), ибо тот, чьи свойства упразднены, не является ни обладающим, ни объектом обладания, поскольку об обладании можно говорить лишь применительно к тому, что существует.
Это означает, что суфию не принадлежат ни мирские блага, ни слава в мире ином, ибо он и сам-то себе не принадлежит.
Суфий воздерживается от желания властвовать над другими – чтобы у других не возникло желание властвовать над ним.
Высказывание отсылает к таинству суфиев, которое они называют «полная упраздненность» (фана-йи кулли). Если Бог даст, в надлежащем месте этого труда мы упомянем, для твоего сведения, о тех моментах, где впадают в ошибку, используя данное выражение.
Ибн аль-Джалла говорит: «Ат-тасаввуф хакикат(ун) ла расм лаху» – «Суфизм это сущность без формы», ибо форма дается человеку в соответствии с его поведением (му'амалат), тогда как сущность – принадлежность Господа. А так как суфизм состоит в отвращении от человеческого, он с необходимостью лишен формы.
И Абу Амр Димашки говорит: «Ат-тасаввуф ру'йят аль-кавн би-'айн ан-накс, бал гадд ат-тарф 'ан аль-кавн» – «Суфизм – значит видеть несовершенство преходящего мира (а значит, человеческие атрибуты еще имеют место), более того, затворить очи на преходящий мир (т.е. человеческие атрибуты уже упразднены; ведь зрению доступно лишь преходящее, и, когда преходящее исчезает, зрение тоже исчезает).
Если затворить очи на преходящий мир, то остается духовное зрение, т.е. вместо обычного зрения обретается духозрение, опосредованное Господом.
Взирающий на преходящее ограничен самим собой, его действия исходят от него самого и реализуются им самим, он не способен отрешиться от самого себя. Соответственно этому всякий, кто видит себя, – несовершенен, и потому он затворяет очи и перестает взирать на себя.
Хотя смотрящий на себя и видит свое несовершенство, тем не менее его глаз является «завесой» и он заслонен своим зрением. Тот же, кто затворяет очи, – не заслонен в своей слепоте. Этим принципом руководствуются в Пути суфии-искатели и мистики (арбаб-и ма'ани), однако подробнее говорить об этом здесь неуместно.
И Абу Бакр Шибли говорит: «Ат-тасаввуф ширк(ун) ли'аннаху сийянат аль-калб 'ан ру'йят аль~гайр ва-ла гайр» – «Суфизм – многобожие, ибо это оберегание сердца от «иного», а «иного» не существует». Другими словами, видение «иного» (чем Бог) при исповедании Единства Бога есть многобожие, и, когда для сердца «иное» ничего не значит, оберегать сердце от поминания «иного» – абсурд.
И Хусри говорит: «Ат-тасаввуф сафа ас-сирр мин кудурат аль-мукалафат» – «Суфизм – очищенность сердца от скверны несогласия», т.е. следует оберегать сердце от того, чтобы противиться Господу, ведь любовь есть согласие, согласие же противно несогласию, а у любящего в мире лишь одна повинность: подчиняться Возлюбленному. И если любящий жаждет этого, откуда взяться несогласию?
И Мухаммад ибн Али ибн аль-Хусейн ибн Али ибн Аби Талиб – да будет Господь милостив с ними всеми! – говорит: «Ат-тасаввуф хулк фа-ман зада 'алайка фи'ль-хулк зада 'алай-ка фи'т-тасаввуф» – «Суфизм – это добрый нрав; у кого лучший нрав – тот лучший суфий».
Добрый нрав проявляется в двух аспектах: в отношениях с Богом и в отношениях с людьми. Первое – примиренность с Божественными установлениями, второе – примиренность, во имя Господа, с обузой социальных отношений.
Оба аспекта относятся к искателю (талиб). Бог – вне примиренности либо недовольства талиба, оба эти качества зависят от того, как талиб воспринимает Его Единство.
И Абу Мухаммад Мурта'иш говорит: «Ас-суфи ла ясбику химматуху хатватаху» – «Суфий – тот, чьи мысли шагают в ногу», т.е. он всецело присутствует, его душа – при теле, тело – при душе, и каждый шаг осознается. Это признак присутствия без отсутствия.
Другие же трактуют прямо противоположно: «Он отсутствует в себе и присутствует с Богом». Но это не так. На самом деле он присутствует в себе и присутствует с Богом.
Афоризм описывает совершенное единение (джам' аль-джам'), поскольку невозможно отсутствовать и в то же время наблюдать за своим «я». Когда самонаблюдение прекращается, это и есть присутствие (с Богом) без отсутствия. Именно в этом смысле данный афоризм близок к высказыванию Шибли: «Ас-суфила йяра фи'д-дарайн ма'а'ллах гайра'ллах» – «Суфий – тот, кто в обоих мирах не видит ничего, кроме Бога».
Вкратце поясним, что бытие человека есть «иное»; когда же человек не видит «иного», он не видит себя и полностью освобождается от себя, вне зависимости от того, признает он свое «я» или отрицает его.
И Джунайд говорит: «Ат-тасаввуф мабний(ун) 'ала саман хисаль аль-сакха ва'р-ри-да ва'с-сабр ва'ль-ишарат ва'ль-гурбат ва-лабс ас-суф ва'с-сий-яхат ва'ль-факр амма'с-сакха фа-ли-Ибрахим ва-амма'р-рида фали-Исмаил ва-амма'с-сабр фа-ли-Айюб ва-амма'ль-ишарат фали-Закарийя ва-амма'ль-гурбат фа-ли-Яхья ва-амма лабс ассуф фа-ли-Муса ва-амма'ль сийяхат фа-ли-'Иса ва-амма'ль-факр фа-ли-Мухаммад салла'ллаху 'алайхи ва-саллама ва-'алай-хим аджма'ин» – «Суфизм основан на восьми качествах, представленных в восьми посланниках: это щедрость Ибрахима (Авраама), который принес в жертву своего сына; покорность Исмаила, который подчинился указанию Божьему и отдал свою драгоценную жизнь; терпеливость Айюба (Иова), который претерпел червоточащие язвы и ревность Милостивого; тайный язык Закарии, которому Господь сказал: «Только знаками ты будешь объясняться с людьми в течение трех дней» (Коран 3:41) и еще о том же: «Он тайным зовом к Богу своему воззвал» (Коран 19:3); неприкаянность Яхьи (Иоанна), который был странником в своей стране и чужим своим родичам, среди которых жил; странствия 'Исы (Иисуса), который был настолько равнодушен к мирскому, что имел лишь чашку и гребень – чашку он выбросил, увидев, как человек пьет из пригоршни, а гребень – увидев, как причесываются пятерней; ношение шерсти Мусой (Моисеем), чье одеяние было шерстяным; и нищета Мухаммада, которому Бог Всемогущий вручил ключ от всех сокровищ, разбросанных по лику земли, и сказал: «Не возлагай на себя тягот, но доставь себе удовольствие этими богатствами», он же ответил: «О Господи, не желаю я их, храни меня день в сытости, день в голоде».
Таковы наилучшие принципы поведения.
И Хусри говорит: «Ас-суфи ла юджаду ба'да 'адамихи ва-ла ю'даму ба'да вуджуди-хи» – «Суфий – тот, чье бытие – без небытия, чье небытие – без бытия», т.е. он никогда не утрачивает того, чего добивается, и никогда не добивается того, что утрачивает.
Другая трактовка: в его обретениях (яфт) нет необретенного (на-яфт), а в необретенном им нет его обретений, так что имеет место либо принятие без отрицания, либо отрицание без принятия.
Смысл всех этих высказываний – в том, что состояние бренности у суфия должно полностью упраздниться, его плотские чувства (шавахид) должны исчезнуть, а его связи со всеми вещами – разъяты, чтобы разоблачить тайну его смертности и свести разрозненные элементы в истинное «я», в форме которого он и будет существовать далее.
Этот конечный результат можно видеть на примере двух посланников.
Первый из них – Муса, в чьем бытии не было небытия, и он взмолился: «О мой Господь, расширь мне грудь и облегчи мою задачу!» (Коран 20:25– 26).
Второй – Посланник (Мухаммад), в чьем небытии не было бытия, и Господь сказал: «Мы разве не раскрыли грудь твою?» (Коран 94:1) Один молил укрепить его и искал чести, другой же был почтен, ибо ничего не просил для себя.
И Абу Али ибн Бундар ас-Сайрафи из Нишапура говорит: «Ат-тасаввуф искат ар-ру'йят ли-'ль-хакк захир(ан) ва-ба-тин(ан)» – «Суфизм имеет место, когда суфий, не разделяя внешнее и внутреннее, видит всё как принадлежность Господа».
Взгляни на то, что тебя окружает, – и ты обнаружишь внешние приметы Божьего благословения, и ты увидишь, что внешние действия не имеют веса даже на комариное крыло по сравнению с благословением Божьим, – и перестанешь взирать на внешнее.
Если же ты обратишься к внутреннему, то отыщешь внутренние приметы Божьей поддержки, и ты увидишь, что все наши внутренние свершения ни на йоту не способны поколебать чашу весов, на которых лежит поддержка Божья, – и перестанешь взирать на внутреннее, и увидишь, что всё принадлежит Богу. И когда ты разглядишь, что всё – Божье, ты увидишь, что сам ты не имеешь ничего.
Мухаммад ибн Ахмад аль-Мукри говорит: «Ат-тасаввуф истикамат аль-ахваль ма'а'ль-хакк» – «Суфизм это поддержание надлежащих состояний с Богом», т.е. «состояния» не отвращают суфия от его (надлежащего) состояния и не отбрасывают к дурному, ведь того, чье сердце предано Подателю состояний (мухаввил-и ахваль), не столкнуть с позиций прямоты и с пути достижения Истины.
Правила поведения (Му'амалат)
Абу Хафс Хаддад из Нишапура говорит: «Ат-тасаввуф куллуху адаб ли-кулли вакт адаб ва-ли-кулли макам адаб ва-ли-кулли хал адаб фа-ман лазима адаб аль-авкат балага маблаг ар-риджаль фа-ман дайя'а'ль-адаб фа-хува ба'ид мин хайтху язунну'ль-курб ва-мардуд мин хайтху язунну'ль-кабул» – «Суфизм состоит всецело в правильном поведении; любое время, место и обстоятельство имеют свой этикет. Кто соблюдает правила поведения, тот поднимается до чина святого человека. Кто отрицает приличия – далеко отдаляется от помышлений о близости (к Богу) и о том, что ты желанен Богу».
Эти слова близки высказыванию Абу'ль-Хасана Нури: «Лайса'т-тасаввуф русум ва-ла 'улум ва-лакиннаху ахлак» – «Суфизм не исчерпывается практикой и теорией, суфизм это нравственность». Если бы суфизм исчерпывался практикой, он был бы достижим одним усердием. Если бы суфизм исчерпывался теорией, ему можно было бы выучиться. Суфизм это этика, его не освоишь, пока не начнешь следовать принципам достойного поведения и выверять по ним все свои поступки.
Разница между обычаями (русум) и нравственностью (ахлак) состоит в том, что обычаи – это обрядовые действия, имеющие определенную мотивацию и не связанные с повседневностью, поэтому их форма изменяется в зависимости от их духовной наполненности, а нравствениость – это похвальные действия, лишенные обрядовости и мотивации, полностью свободные от внешней эффектности, так что их форма гармонирует с их духом.
Мурта'иш говорит: «Ат-тасаввуф хусн аль-хулк» – «Суфизм это благожелательный характер».
Благожелательность проявляется в трех аспектах: во-первых, по отношению к Богу – как искреннее следование Его заветам; во-вторых, по отношению к людям – как уважение к тем, кто выше тебя, доброта к тем, кто ниже, и справедливость к равным, при этом не ожидая от людей ни награды, ни справедливого отношения; и в-третьих, проявление благожелательности в отношении самого себя – как уклонение от плотского и дьявольского.
Преуспевший в этих трех аспектах и есть благожелательный человек.
Изложенное согласуется с историей, которую рассказала Аиша Правдивая (сиддика), да будет Бог милостив к ней! Ее спросили о характере Посланника.
– Читайте Коран, – ответила она, – Господь упоминал об этом там, где Он говорит:
Будь терпеливо-снисходителен...
Зови к добру и удаляйся от невежд (Коран 7:199).
И Мурта'иш также говорит: «Хаза мазхаб куллуху джидд фа-ла тахлитуху би-шай мин аль-хазл» – «Суфизм это вероисповедание предельной искренности, рисовка здесь неуместна», не уподобляйтесь тем, кто следует формальным принципам (мутарассиман) и избегайте тех, кто слепо идет за ними.
Когда в наше время в среде суфиев-искателей люди видят «подражателей» с их танцами, пением, визитами ко двору султана, склоками из-за подачки или сытного куска, у них исчезает доверие ко всем суфиям в целом, и люди говорят: «Так вот каковы основания суфизма! И первые суфии были такими же со своими заветами!»
Они и знать не знают, что нынешнее время – это век напастей, эпоха упадка. И потому султан – алчен и деспотичен, ученый – похотлив и унижает себя прелюбодеянием и блудом, подвижник – занят аскезой из желания покрасоваться, а суфий танцует и поет из тщеславия.
Знай же, что порок кроется в тех, кто берется исполнять заветы, а не в самих заветах, и, если зубоскалы выдают свою глупость за ревностность истинных мистиков (ахрар), ревностность последних отнюдь не становится глупостью.
И Абу Али Кармини говорит: «Ат-тасаввуф хува'ль-ахлак ар-радийят» – «Суфизм это ровный характер». Ровный нрав выражает себя в том, чтобы в любых обстоятельствах не роптать на Бога, довольствуясь тем, что есть, и обходясь этим.
Абу'ль-Хасан Нури говорит: «Ат-тасаввуф хува'ль-хуррийят ва-'ль-футувват ва-тарк ат-таклиф ва-'с-сакха ва-базль ад-дунья» – «Суфизм это освобожденность от пут желаний и великодушия», что значит очищенность от самодовольства великодушия, «уход от бесполезных хлопот», что значит не гнаться за регалиями и наградами, «и щедрость», т.е. оставлять этот мир людям этого мира.
И Абу'ль-Хасан Фушанджа – да будет Бог милостив к нему! – говорит: «Ат-тасаввуф аль-явма'см ва-ла хакикат ва-кад кана хакикат ва-ла'см» – «Ныне суфизм это название без реальности, а раньше он был реальностью без названия», т.е. во времена сподвижников (Пророка) и до них – да будет с ними милость Божья! – самого названия не существовало, но сама реальность присутствовала в каждом; ныне есть название, но нет реальности.
Иначе говоря, прежде занимались духовным тружением, не думая о внешнем впечатлении, а ныне выставляют себя напоказ, не думая о работе над собой.
В данной главе о суфизме я свел воедино и дал толкование целого ряда высказываний шейхов для того, чтобы этот Путь стал ясен для тебя – да пошлет тебе Бог успеха! – и чтобы ты мог сказать скептикам: «Что именно вы не приемлете в истинах суфизма?» И если их не устраивает лишь терминология, то это не имеет никакого значения, ведь термины – вещь относительная. Если же они отрицают основополагающие постулаты, то это равнозначно отрицанию всего Священного Закона Посланника и его достохвальных качеств. Я же предписываю тебе в этой книге – да пошлет тебе Бог блаженство, которым Он благословил Своих святых! – всемерно следовать описанным основам, соблюдая их обоснованные требования, чтобы очиститься от праздных притязаний и увериться в достоинстве суфиев. Но всё в руках Господа.
аль-Худжвири. Раскрытие скрытого за завесой. Старейший персидский трактат по суфизму. Перев. Орлова А. (Рейнольд А. Николсон). М.: Единство, 2004.
АЛЬ-ГАЗАЛИ
Отец имама Аль-Газали был бедным и благочестивым человеком, он жил только на то, что зарабатывал своими руками. Он прял шерсть и продавал ее в своей лавке в городе Тусе (ныне город в Иране). Он постоянно посещал алимов и проповедников, общался с ними и оказывал им свою помощь и услуги. Каждый раз, когда он слушал их речи, он плакал и просил Аллаха о том, чтобы Он даровал ему сына, похожего на него. Всевышний Аллах внял его мольбам, и вскоре у него родились два сына, одного из которых он назвал Абу Хамидом Мухаммадом, позднее его стали звать имам Аль-Газали (1058–1111), который впоследствии стал великим ученым, а другого – Абуль Футух Ахмад (он стал одним из известных проповедников). Умер он в 520 г. хиджры. Перед кончиной он поручил воспитание сыновей своему другу, который был суфием, и сказал ему: «Я очень жалею, что не смог достичь знаний, и хочу, чтобы этого достигли оба моих сына. Обучи их любым способом, даже если это будет стоить всего того, что я оставляю им в наследство». После смерти отца его друг стал обучать детей за счет их наследства, пока оно не иссякло. И поскольку он сам был очень беден, ему было трудно содержать их за свой счет, и по этой причине он предложил им поступить в медресе в качестве учащихся, чтобы прокормить себя. Они приняли предложение и поступили в медресе, и это стало основной причиной их счастья и достижения высокой степени перед Аллахом. Позднее, рассказывая об этом другим, имам Аль-Газали выразил сущность своего юношеского прошлого словами: «Мы начали искать знания не ради Аллаха, но Он захотел, чтобы это было только ради Него». О его матери, к сожалению, не сохранилось никакой информации, кроме того, что она оставила его сиротой, когда он был еще младенцем. Аль-Газали, полное имя Мухаммад ибн Мухаммад ибн Мухаммад ат-Туси аш-Шафии, является шейхом, имамом, редкой личностью своего времени, большим авторитетом в Исламе. Он – совершенный духовный руководитель ученых. Будучи муджтахидом своего времени, он является автором многих полезных изданий, искусно разбирающийся в мазхабах, основах Ислама, разногласиях и спорах и логике. Обладая глубоким аналитическим умом, он в совершенстве изучил философию.
Его жизнь можно разделить на следующие этапы в соответствии с многократными путешествиями, совершенными в поисках знаний:
Город Тус. Там он родился в 450 г. и вырос. В нем же сделал первые шаги к знаниям и изучил мусульманское право у своего первого учителя имама Ахмада Ар-Разакани.
Город Горгон. Когда ему еще не исполнилось и 20 лет, в 470 г. в поисках знаний он отправился в Горгон. Он взял с собой книгу «Комментарии по вопросам мусульманского права» в нескольких томах, автором которой является Абу Наср Аль-Йсмаили.
С этими книгами у него приключилась курьезная история. Вот что об этом говорит он сам: «В пути на наш караван напали разбойники. Они отобрали у меня все мои вещи, а когда стали уходить, я последовал за ними. Меня заметил их старший, который, пригрозив мне, сказал: «Горе тебе, возвращайся назад, а не то ты погибнешь». Я сказал ему: «Ради Аллаха, прошу тебя возвратить мне только мои книги. Вам нет от них никакого толка, а мне они очень нужны». Тот спросил: «Что это за книги?» Я ответил: «Те, что в той торбе. Я очень много трудился над ними, слушал, писал и познал то, что в них». Он посмеялся и сказал: «Как же ты можешь знать то, что в них? Ведь когда мы их у тебя забрали, ты остался без знаний!» Затем он повелел своим людям вернуть их мне. Далее имам Аль-Газали говорит: «Тогда я обратился к самому себе и сказал: «Поистине эти слова Аллах специально вложил в уста тому человеку, чтобы направить меня на более правильный путь в моей учебе». И когда возвратился из города Горгона, я изучал эти книги в течение трех лет, пока не выучил их наизусть, чтобы не остаться без знаний, если на меня нападут разбойники».
Город Нисабур. Приобретенные им знания не могли удовлетворить его, ибо он жаждал большего. И поэтому в 473 г. он отправился в Нисабур и довольно серьезно взялся за учебу, а впоследствии и сам писал книги. В это время oн был женатым человеком в возрасте 28 лет.
Королевский лагерь в городе Аль-Муаскар. В 478 г. из Нисабура он отправился в Аль-Муаскар, где познакомился с главой министров Низамом аль-Мульком, и тот приблизил его к себе ввиду его знаний, авторитета, высокой степени перед Аллахом и умения дискутировать, и вскоре он занял высокое положение в Совете министров. Всего в Аль-Мусакаре он пробыл 5 лет.
Багдад. Затем в 484 г. Низам аль-Мульк назначил имама Аль-Газали на должность главного учителя медресе «Ан-Низамия» в Багдаде. У него было 300 своих учеников. Тогда ему было 43 года. Он удивлял людей своим характером, красноречием, благородством, и все очень полюбили его. Они чаще стали посещать его и получать исчерпывающие ответы на интересующие их вопросы. Так продолжалось до тех пор, пока он не отрекся от мирской суеты, отказавшись от своей славы и высокой должности.
Пробыв в Багдаде всего 4 года, он в 488 г., назначив родного брата своим заместителем и оставив всё, что имел, покинул город. Что же могло послужить причиной этому?
Вот что он впоследствии сказал об этом случае, придавая своим словам огромное значение: «Затем, понаблюдав за собой со стороны, я нашел свое положение опасным для меня, и что я очень привязался ко всему тому, что приобрел из благ земной жизни, и всему тому, что окружало меня. Затем я, проследив за своими делами, заметил, что лучшее, чем я могу быть занят, – это преподавание и обучение. Но это были науки, не приносящие пользы на том свете и не столь важные для земной тленной жизни. Я вспомнил о своем намерении обучать, и оказалось, что делаю это не чисто ради Аллаха, а ради славы и почета. Тогда я убедился, что нахожусь на краю пропасти и в итоге могу попасть в Ад, если не возьмусь за исправление своего положения. И поэтому я решил выехать из Багдада, поскольку мысли о моем положении не давали мне покоя, но моей душе (нафсу) это отнюдь не понравилось, и она стала мне противиться.
И, таким образом, я стал колебаться между своей необузданной страстью и эгоизмом и призывами того света до тех пор, пока дело не перешло от выбора к необходимости…»
В это время имам Аль-Газали заболел настолько сильно, что не мог промолвить ни одного слова. Он говорит: «Я постарался преподавать хотя бы один день, чтобы успокоить сердца тех, кто часто посещал меня, но всё оказалось тщетным. Язык мой завязался, не переваривал пищу из-за переживаний, она стала для меня горькой. Я не мог пережевать даже кусочек хлеба, тело очень ослабло, и ни один доктор не нашел для меня исцеления.
Тогда я обратился за помощью к Всевышнему Аллаху, как это случается с тем или иным человеком, попавшим в беду. И Тот, Кто отвечает на зов взывающего к Нему, внял моим мольбам и облегчил мое положение, помогая моему сердцу отказаться от славы и денег.
Всем моим знакомым я объявил, что уезжаю в Мекку, сам же направился в Ащ-Щам (ныне территория Сирии, Иордании, Палестины и Ливана), чтобы остаться там навсегда. А поступил я так во избежание уговоров Халифа и моих друзей.
Таким образом, я покинул Багдад и всё свое имущество, взяв с собой только самое необходимое для себя и семьи».
Дамаск, Иерусалим и Священная Земля Хиджаз. В 489 г. он прибыл в Дамаск. Там он всерьез занимался (приблизительно в течение двух лет) уединением (халват), внутренними упражнениями (риязат), духовным старанием (муджахадат). Он погрузился также в самоочищение, избавляясь от дурных качеств и приобретая благие, а также очищением сердца от любви к земной мимолетной жизни, чтобы оно в каждый миг поминало Всевышнего Аллаха. Обо всем этом он узнал из науки о суфизме («ат-тасаввуф», то есть «тарикат» – исламская наука о постижении Истины на Пути к Аллаху посредством внутреннего очищения и постоянного ощущения на себе взора Аллаха).
Некоторое время он пребывал в служении Аллаху (и;тикаф) в Омеййядской Соборной Мечети. Затем он отправился в Байт уль-Мукаддас (Иерусалим). Каждый день он выбирал отдельное место в Мечети Куббат ас-Сахра (расположенной на одном участке земли с Мечетью аль-Акса, с которой вознесся Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует), третьей по святости после мечетей «аль-Харам» в Мекке и «ан-Набави» в Медине, где похоронен Пророк Мухаммад (ради которого создан этот мир и который является печатью всех Пророков), и там проводил время в служении Аллаху.
Там же имам Аль-Газали начал работу над своей четырехтомной книгой под названием «Воскрешение наук о вере», а завершил ее в Дамаске. Вскоре она получила широкую известность во всем мире. Далее он говорит: «Затем во мне загорелось желание отправиться в Мекку, чтобы совершить Хадж и достичь благословения (баракят) Мекки и Медины, совершить зиярат к могилам Посланника Всевышнего Аллаха Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, пророка Ибрахима, мир ему, (ныне в г. Шалиурфа, Турция). И я отправился в благословенные земли Хиджаза. Вскоре мои дети стали просить меня о возвращении на родину, но я долго отказывал им в этом, пока они многократными просьбами не уговорили меня, ибо я намеревался остаться здесь навсегда. Всего в уединении я пробыл 11 лет».
Нисабур (вторично). В 499 г. имам Аль-Газали, оставив уединение, возвратился в Нисабур. Причиной этому явилось то, что люди стали отклоняться от основных принципов исламского вероубеждения и стали придавать значение суевериям. Сердце подсказало ему, что он должен прекратить уединение и выйти к людям. Аль-Газали, обратившись к самому себе, сказал: «Нет, уединение не поможет тебе ничем, когда болезнь (то есть ослабление Веры) распространилась повсеместно, и сами доктора заболели, и люди находятся на грани гибели». Далее он говорит: «Это положение можно исправить только посредством набожного, сильного правителя, соответствующего велению времени. Я посоветовался по этому поводу с шейхами, и они все единодушно посоветовали прекратить уединение, и, согласившись с ними, я стал обучать людей Исламу. Но я был уже уверен, что, возвратившись к прежнему положению, я не обманусь мирскими соблазнами и своей славой, а наоборот, использую свой авторитет и богатство для распространения исламских наук и вероучения. Такова моя цель, и Аллах этому Свидетель. Теперь я искренне верю, что, действительно, нет мощи и силы ни у кого, кроме как у Аллаха Великого, Высочайшего. Я понял, что всё это заставил меня сделать Сам Аллах, чтобы я видел в Истине Истину и следовал ей, и во лжи – ложь и остерегался ее». Он познакомился с шейхом Абу Али Аль-Фармади (являющимся седьмым в цепочке (сильсиля) великих ученых и святых угодников Накшбандийского тариката, именуемых Грядою Великих) и служил Аллаху под его руководством и наставлением, пока не прошел все ступени «ат-тасаввуфа» и не открылось ему то, что скрыто от других. Это и стало причиной его счастья.
Тус (вторично). Покинув Нисабур, он возвратился на свою родину, в свой дом. Рядом с ним он построил медресе и обитель для суфиев. Строго распределив свое время, он преуспевал в богоугодных делах: обучении Корану, общении с суфиями, преподавании исламских наук. Ни одно мгновение он не проводил без пользы. Каждый свой день он завершал чтением хадисов и общением с семьей.
В 505 г., в понедельник, 14 числа месяца джумада аль-ахира, он покинул этот бренный мир и переселился в мир вечности. Имам Аль-Газали, да смилуется над ним Аллах, прожил всего 55 лет. Он был человеком редчайшей простоты, скромности и умеренности. Ему не раз предлагали богатство, деньги, но он каждый раз отказывался от них. Он располагал достаточными средствами для содержания семьи, заработанными честным трудом. Он всегда довольствовался тем, что имел. Аль-Газали не имел привычки просить у кого бы то ни было помочь ему в материальном отношении. О нем отзывались очень много ученых, но нам достаточно привести здесь высказывания лишь двоих из них:
Ибн Касир – известный толкователь Корана: «Он был очень способным и одаренным ученым, проницательным во всем, что говорил». Мухаммад ибн Яхйя ан-Нисабури – известный ученый в Нисабуре: «Никто в мире, кроме тех, кто достиг или уже достигает совершенства интеллекта разума, не в состоянии узнать и понять имама Аль-Газали и его достоинств подобающим образом».
Имам аль-Газали. Лучи мудрости. Ред. Анвар Аль-Хикмат. М: Рисалат, 2010.
НИША СВЕТА
Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!
Слава Аллаху, лучи Проливающему, зрением Одаряющему, тайны Открывающему и завесы Поднимающему! И славословие Пророку Мухаммаду, Свету лучей, предводителю праведных, возлюбленному Всемогущего, вестнику добра о Прощающем, предупреждающему о Карающем, наказывающему неверных и порицающему грешников, а также роду его и сподвижникам, светлым, чистым и благодетельным!
Ты спросил меня, дорогой брат – и да будет суждено тебе Аллахом найти самое дорогое блаженство, пусть сделает Он тебя кандидатом на вознесение на самую высшую высоту, да озарит твои глаза светом Действительности и да очистит внутреннюю суть от всего, что не является Действительным! – чтобы я поведал тебе о секретах Божественных Лучей, вместе с тайными смыслами, находящимися за буквальным значением определенных текстов в Коране и высказываний по сунне.
В частности, вот эти слова: «Аллах – свет небес и земли. Его свет – точно ниша; в ней – светильник; светильник – в стекле; стекло – точно жемчужная звезда. Зажигается он от дерева благословенного – от маслины, ни восточной, ни западной. Масло ее готово воспламениться, хотя бы его и не коснулся огонь. Свет на свете!» (Коран, 24:35) и «А [дела неверующих] – как мрак над морской пучиной. Покрывает ее волна, над которой волна, над которой облако. Мрак – один поверх другого. Вытянет человек свою руку – и почти не видит ее. Кому Аллах не устроил света, нет тому света!» (Коран, 24:40) – в чем, спросил ты, значение уподобления с нишей, стеклом, лампой, маслом и деревом?
Еще ты просил разъяснить речение Пророка Мухаммада, мир ему: «Аллах имеет семьдесят тысяч завес Света и Мрака. Если бы Он открыл их покров, тогда сияние Его Лика несомненно поглотило бы всякого узревшего Его». Задав свой вопрос, ты попытался взобраться на крутой подъем, такой высокий, что высоту его невозможно окинуть взором смертного человека. Ты постучался в закрытую дверь, которая открывается только тем, кто знает, и «тверд в знании». Более того, не каждую тайну можно открывать и объяснять. И не все истины открываются и нисходят. «Благородные сердца запечатывают тайны подобно могиле». По этому поводу один из знающих ('ариф) сказал: «Разглашение тайны Божества есть неверие». Или, как сказал предводитель прежних и последующих Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует: «Есть знание в виде скрытого, что неизвестно никому, кроме тех, кто знает Бога».
Если же они всё-таки разгласят этот секрет, то только дети невежества будут возражать им. И сколь много ни было бы этих невежд, тайны должны быть сохранены неприкосновенными от взоров грешников.
Однако я полагаю, что Аллах рассек грудь твою Светом, а Тайна очищена от Мрака Невежества.
Я не буду столь скупым, чтобы скрывать от тебя направление к этим блистательным истинам во всем их великолепии и Божественности, ведь грех сокрытия Мудрости от ее детей не меньше, чем предоставление ее чужим для нее. Как сказал поэт:
Знания тот потерял, кто глупцам их открыл, Кто же его от достойных сокрыл – согрешил.
Однако тебе придется удовлетвориться весьма кратким объяснением предмета, поскольку полное изложение моей темы потребовало бы разъяснения как ее основ, так и подробностей, на что у меня сейчас недостаточно времени, а мой разум и мысли не свободны для этого. Ключи всех сердец в руках Аллаха: Он открывает их когда Ему угодно, как Ему угодно и тем, чем Ему угодно. Сейчас же достаточно будет поведать тебе три главы или части, из которых первая следует ниже.
Часть I. СВЕТ И ЛУЧИ: ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ
Истинным Светом является Аллах, всё остальное называется словом «свет» лишь в переносном смысле, причем в этих случаях «свет» не имеет истинного смысла. Объяснение этого положения следует ниже.
1. «Свет» как «физический свет», как Глаз и как Разум
Ты должен знать, что слово «свет» используется в трех смыслах: первый – тот, что подразумевают под этим многие, другой – тот, что подразумевают немногие избранные, и третий – тот, что подразумевают совсем немногие из немногих, избраннейшие.
Затем ты должен узнать различные степени света, связанные с двумя последними разрядами, и ступенями истинности, относящимися к этим степеням, для того, чтобы могло открыться тебе, – одновременно с тем, как эти степени становятся яснее, – что Аллах является высшим и предельнейшим Светом.
Далее, вместе с открытием истинной сущности, принадлежащей к каждой из ступеней, откроется тебе, что только Аллах является истинным, настоящим Светом и что кроме Него нет больше других лучей.
Возьмем теперь первое значение. Здесь слово «свет» обозначает явление. Явление, или видимость – это относительное обозначение, поскольку вещь неизбежно либо проявляется для чего-либо другого, либо скрывается от чего-либо другого, так что видимость или невидимость являются относительными. Более того, видимость или невидимость чего-либо зависят от способностей к восприятию – из которых самыми сильными и заметными, по мнению большинства людей, являются чувства, одно из которых – зрение. Более того, относительно зрения вещи распределяются на следующие категории.
1. Те, которые сами по себе не видны, как темные тела.
2. Те, которые видны сами по себе, но не могут сделать видимым ничего другое, – это, например, светила, подобные звездам, и огонь, перед тем, как он вспыхнет.
3. Те, которые и сами видимы, и освещают другие вещи, подобно солнцу, луне, полыхающему огню и лампам. Имя «свет» используется применительно к этой третьей категории: иногда это то, что исходит от светил и попадает на поверхность непрозрачных тел, о чем мы говорим: «Земля освещена лучами», или «Лучи солнца падают на землю», или «Свет лампы падает на стену или одежду».
Иногда так называют сами светила, потому что они сами по себе светятся.
Исходя из этого всего, луч света – это выражение того, что само по себе видимо и делает другие вещи видимыми, подобно солнцу. Это определение и действительность света соответственно его первому значению.
Мы видели, что сама сущность света заключается в видимости для воспринимающего его. И это восприятие зависит от существования двух вещей – света и видящего глаза. Потому что, хотя свет и является видимым и вызывающим видимость, он невидим и не вызывает видимости для слепого. Воспринимающий дух для восприятия так же важен, как и воспринимаемый свет, нет, он даже более важен, поскольку именно воспринимающий дух постигает, через него происходит постижение, тогда как свет не является постигающим, постижение происходит не через него, а лишь в его присутствии.
Под словом «свет» более правильно подразумевать тот свет, который делает всё видимым и который мы называем глаз.
Таким образом, люди используют слово «свет» для обозначения света глаз, и говорят о слабо видящем – «свет его глаз ослаб», о том, кто видит с трудом, – «свет его зрения меркнет», и о слепом – «свет его глаз потух».
Также о зрачке глаза говорят, что он сосредотачивает «свет зрения», усиливает его, а ресницам Божественной мудростью дан черный цвет, чтобы они окружали глаз повсюду, для того, чтобы собирать его «лучи». А о белках глаз говорится, что они рассеивают «свет зрения» и ослабляют его, так что долгий взгляд на яркую белую поверхность, а тем более на солнечный свет ослепляет «свет глаз» и ослабляет его, подобно тому, как слабый стушевывается перед сильным.
Итак, теперь ты понимаешь, что воспринимающий дух называется «светом», почему он так называется и почему ему больше подходит это название. Это и есть второе значение этого слова, которое используется избранными.
Далее ты должен узнать, что свет физического зрения отмечен несколькими видами недостатков.
Он видит себя, но не видит других.
Он не видит ни слишком далекого, ни слишком близкого, ни того, что закрыто завесой.
Он видит лишь внешнюю поверхность предметов, не видя их внутренней сути, видит часть, но не целое, видит вещи конечные, а не бесконечные.
Он совершает много ошибок, когда видит: большое кажется маленьким, далекое – близким, что стоит, кажется движущимся, а что движется – стоящим. Это есть семь недостатков, неизбежно связанных с физическим глазом.
А если существует Глаз, лишенный всех этих физических недостатков, разве не было бы, я спрашиваю, название «свет» более подходящим для него?
Знай же, что в разуме человека есть глаз, который характеризуется именно этим совершенством, – то, что называется по-разному – Разумом, или Душой, или Человеческой Душой. Но мы обойдемся без этих терминов, поскольку их обилие может внушить человеку со слабым разумом неверную мысль о соответствующем количеству терминов множестве идей.
Мы имеем в виду всего лишь то, благодаря чему разумный человек отличается от грудного ребенка, дикого зверя и лунатика. Давайте будем называть это Разумом, соответственно распространенной терминологии.
Итак, значит, разуму более, чем глазу, подходит название Свет, хотя бы потому, что по своим способностям он превосходит эти семь недостатков.
Возьмем первый недостаток: глаз не видит себя, в то время как разум воспринимает и себя, и всё остальное. Он воспринимает себя как одаренного знанием, силой и т.д., воспринимает свое знание, и воспринимает свое знание о своем знании, знает пределы своих знаний о своих знаниях, и так далее до бесконечности.
Это свойство невозможно разумно приложить ни к чему другому, что является средством физического восприятия, подобно глазу. За этим, тем не менее, скрыта тайна, раскрытие которой заняло бы много времени.
Возьмем теперь второй недостаток: глаз не видит ни того, что слишком близко к нему, ни того, что слишком далеко; но для разума нет разницы, близко или далеко. В одно мгновение ока он возносится до самых высоких небес, в следующее же мгновение спускается вниз к пределам земли.
А если обдумать факты, то обнаружится, что разум превосходит саму идею «далекого» и «близкого», которое имеет место между материальными телами. Они не окружают чертоги его чистоты, поскольку он является образцом или примером свойств Аллаха.
Образец же должен быть сопоставим с оригиналом, хотя и не поднимается до степени равенства ему.
Это всё может заставить твой разум обдумать истинное значение хадиса «Аллах создал Адама по Своему подобию». Но, я думаю, сейчас не стоит углубляться в этот вопрос.
Третий недостаток: глаз не воспринимает того, что скрыто завесой, но разум свободно достигает Трона Господня и Престола и всего, что находится за завесой Небес, так же до Высшего Сонма и Горнего Мира Небес (Рая), точно так же, как и того, что находится и в его мире, и рядом с ним, и это его собственное царство.
Истинные сущности вещей стоят без покрова перед разумом. Единственным покровом для него является то, чем он сам себя закрывает, подобно покрову, под которым глаз сам скрывается при помощи закрытия век. Но мы объясним это более полно в третьей главе данной работы.
Четвертый недостаток: глаз воспринимает лишь внешнюю поверхность вещей, а не внутреннюю, то есть только образы и формы, а не истинные сущности, тогда как разум проникает внутрь вещей и в их секреты, постигает истинную сущность вещей и их субстанции, выявляет их причины и законы – от чего они происходят, как они были созданы, из скольких идеальных форм состоят, какой уровень Бытия занимают, каково взаимоотношение всех творений и многое другое, рассказ о чем занял бы долгое время, тогда как мне кажется, что лучше быть кратким.
Пятый недостаток: глаз видит лишь часть существующего, поскольку все понятия и многие воспринимаемые вещи находятся за пределами его поля зрения.
Также он не воспринимает ни звуков, ни запахов, ни вкусов, ни ощущения тепла или холода, ни возможностей восприятия, под которыми я имею в виду способности к слуху, обонянию и вкусу.
Нет, все внутренние физические качества невидимы для него – а это веселье, радость, недовольство, печаль, боль, удовольствие, любовь, похоть, сила, воля, знание и бесчисленные другие сущности.
Так что кругозор глаза узок, будучи ограниченным его полем действия, он не способен проникать за пределы мира цветов и форм, которые являются самыми грубыми, явными сущностями, поскольку натуральные тела являются сами по себе самыми явными категориями бытия, а цвет и форма – самыми явными из их свойств.
Царством разума является совокупность бытия, поскольку он воспринимает как и те сущности, которые мы перечислили, так и свободно передвигается среди всего того, что находится за их пределами (а это является большей частью сущего), вынося обо всем этом суждения, которые и достоверны, и верны.
Ему являются внутренние тайны вещей, и скрытые формы вещей являются явными. Так что скажи мне, на каком основании физический глаз может претендовать на равенство с разумом в праве на то, чтобы называться «Светом»? Ни в коем случае! Это лишь относительный свет, но в сравнении с разумом это мрак.
Зрение является лишь одним из шпионов Разума, который держит его для наблюдения за самым явным из его сокровищ, а именно сокровищем цветов и форм, и повелевает ему докладывать об этом сокровище своему Повелителю, который потом выносит суждение соответственно законам своего понимания и рассуждения.
Так же и все остальные способности – воображение, фантазия, память, воспоминания – являются всего-навсего шпионами Разума. Ниже них есть другие слуги и подчиненные, обязанные служить ему в настоящем мире. Разум управляет ими, я говорю, двигается по своей воле среди них, свободно, как монарх принуждает своих подданных служить себе, да, и даже более свободно. Но объяснение всего этого займет много времени, что мы уже обсудили в книге из моего труда «Размышление о знаниях», названной «Сокровища Разума».
Шестой недостаток: глаз не видит того, что бесконечно. То, что он видит, – это качества известных тел, а только они могут считаться конечными. Разум же постигает понятия, которые нельзя считать конечными.
Правда, содержание знания, действительно получаемого разумом, на самом деле не более чем конечно, но потенциально он воспринимает то, что бесконечно. Слишком долго объяснять это подробно, но если ты хочешь получить пример, то вот один из арифметики. В этой науке разум воспринимает множество чисел, а множество бесконечно. Далее, он воспринимает совокупность двух, трех, и всех других чисел, и тут тоже нет предела.
Также разум воспринимает различные отношения между ними, и тут тоже нет предела, и, в конце концов, он воспринимает свое знание вещи, знание своего знания о знании этой вещи и так далее, потенциально до бесконечности.
Седьмой недостаток: глаз воспринимает большое как маленькое. Он видит солнце размером с чашу, а звезды подобными серебряным монеткам, рассыпанным по ковру.
Но разум понимает, что звезды и солнце во много раз больше, чем земля. Для глаза звезды висят неподвижно, и мальчик не становится выше. Но разум видит, как рост мальчика увеличивается постоянно с его взрослением, что тень постоянно удлиняется, что звезды двигаются каждый миг, на расстояния во много миль.
Как Благословенный Пророк сказал ангелу Джибрилу, вопрошая: «Солнце сдвинулось?» А Джибрил ответил: «Нет – да». «Как это так?» – спросил он, а тот ответил: «Между моими словами «Нет» и «Да» прошло расстояние в пятьсот лет». Итак, ошибки зрения многочисленны, но разум переступает за их пределы.
Может, ты скажешь, что мы видим тех, кто обладает Разумом, но тем не менее совершает ошибки, на что я отвечу, что их способности воображения и фантазии зачастую выносят решения и суждения, о которых люди думают, что это рассуждения разума.
Так что ошибку надо отнести на счет этих более низких способностей. Смотри мое заключение обо всем этом в моих сочинениях «Мерило знания» и «Искусство отточенного понимания». Но когда разум освобожден от обмана фантазии и воображения, он не может совершать ошибок, поскольку видит вещи такими, как они есть.
Это отделение суждений воображения от выводов разума, однако, дается тяжело и достигает совершенства только после смерти. Тогда с ошибок будет снята завеса, и скрытое обнаружится на свету, и каждый встретится с воздаянием, которое сам себе накопил, и «С этой книгой [дел]: она не оставляет ни малого, ни великого неучтенным!» (Коран, 18:49). В этот час ему будет сказано: «И Мы сняли с тебя твой покров, и взор твой сегодня остр» (Коран, 50:22).
Итак, этой скрывающей завесой являются даже покровы воображения и фантазии. Вот почему человек, которого обманывали его собственные фантазии, его собственные заблуждения и тщетные вымыслы, восклицает: «Господи наш, мы видели и слышали – верни же нас, чтобы мы могли творить благое! Мы ведь убеждены в истинности» (Коран, 32:12).
Из всего, что ты понял, следует, что глаз более справедливо называть Светом, чем тот свет, который воспринимается чувством; далее, что разум более справедливо называть Светом, чем глаз. Более того, будет правильно сказать, что между этими двумя существует такая большая разница в ценности, что мы можем, нет, мы должны только Разум считать заслуживающим названия Свет.
2. Коран как Солнце для Разума
Далее ты должен заметить, что в то время как разум человека видит всё верно, вещи, которые он видит, разноплановы. Его знания в некоторых случаях, можно сказать, даны, то есть изначально присутствуют в разуме, как в случае аксиоматических истин.
Например, это знание того, что одна и та же вещь не может быть одновременно с происхождением и без, или существовать и не существовать, или знание того, что одно утверждение не может быть одновременно и верным и неверным, или знание того, что суждение, являющееся верным для одной вещи, также приложимо и для другой такой же вещи, или того, что если существует частное, то неизбежно должно существовать и общее.
Например, если из знания о существовании черного следует знание о существовании «цвета», то же самое [следует] о «человеке» и «животном». Но обратное не представляется разуму необходимо правильным – так, «цвет» не значит, что подразумевается «черный», а «животное» не подразумевает наличие «человека».
Есть еще много других верных положений, некоторые необходимы сами по себе, некоторые зависят от других положений, а некоторые невозможны. Некоторые положения не воспринимаются неизменно разумом, когда попадаются ему, – прежде разум надо встряхнуть, поднять, ударить по нему огнивом, чтобы выбить из него искру.
Такими положениями являются умозрительные теоремы, для постижения которых разум надо взрастить с помощью диалектики (калам) философов.
Так, что на самом деле, актуально, человек видит тогда, когда его разум освещен лучом философии, потому что до этого он видит потенциально. А самой великой философией является Слово (калам) Аллаха в общем, и Коран в частности.
Вот почему аяты Корана в отношении разума имеют значение солнечного света по отношению к зрению, ведь именно благодаря солнечному свету человек видит.
Поэтому Корану более всего подходит название «свет», подобно тому, как солнечный свет называют светом.
Коран, таким образом, представлен нам Солнцем, а разум – светом глаза, зрением, и отсюда мы понимаем значения аята, который гласит: «Уверуйте же в Аллаха, и Его посланника, и в свет, который мы ниспослали» (Коран, 64:8). Еще говорится в другом аяте: «К вам пришло доказательство от вашего Господа, и низвели Мы вам ясный свет» (Коран, 4:174).
3. Видимый и Невидимый Миры и их Лучи
Теперь ты постиг, что существуют два вида глаз – внешний и внутренний, что первый принадлежит одному миру, миру чувств, а внутреннее зрение принадлежит совсем другому миру, миру Горнего (Божьего) Царства, и каждый из этих двух глаз имеет свое солнце и свой свет, с помощью которого взгляд доводится до совершенства; и то, что одно из этих солнц является явным, внешним, а другое скрытым, внутренним, первое из них принадлежит видимому миру: это наше светило, Солнце, которое является объектом восприятия чувств, и другое – скрытое, принадлежащее миру Горнего Царства, и это Коран и другие Книги Откровения Аллаха.
Если это обнаружилось тебе до конца и целиком, то одна из дверей Горнего Царства открылась тебе. В этом мире есть такие драгоценности, по сравнению с которыми мир видимости является абсолютно незначимым.
Тот, кто никогда не путешествует в тот мир, но позволяет ограничениям жизни дольнего мира завладеть собой, всё еще является диким зверем, отлученным от того общества, которое составляем мы, люди. Он более заблуждается, чем любой дикий зверь, поскольку зверям не дано таких крыльев, на которых можно улететь в тот невидимый мир. Коран говорит о таких людях: «Они – как животные, даже более заблудшие» (Коран, 7:179). Как корка для фрукта, как образ или форма по отношению к духу, идее, как мрак по отношению к свету, как бездна к вершинам – так мир чувств, земной мир, относится к Горнему (Божьему) Царству. По этой причине последний называется высшим миром, или духовным миром, или миром света, противоположно нижнему миру, материальному миру, миру мрака.
Но не думай, что под высшим миром я подразумеваю мир небес, хотя они и «выше» по отношению к нашему миру чувственного восприятия.
Эти небеса одинаково открыты и для нашего восприятия, и для восприятия более низкими животными. Однако человек обнаруживает двери Горнего Царства закрытыми, и не входит он в это Царство до тех пор, пока не исполнится аят: «земля будет заменена другой землей, и [так же] – небеса!» (Коран, 14:48). То, что входит в круг чувств и воображения, включая видимые небеса, становится его землей, а небесами – всё, что выходит за пределы его чувств.
Это первое вознесение для каждого паломника, вступившего на путь духовного роста для достижения Чертогов Божества. Ведь человечество было предано самым низинам и должно впоследствии подняться до миров самых вышних вершин.
Не так обстоит дело с ангелами, поскольку они являются частью мира Горнего Царства (Рая), постоянно паря в Присутствии Скрытости, откуда они взирают вниз, на наш дольний, земной, мир. Вот о чем сказал Благословенный Пророк Мухаммад в хадисах: «Аллах создал творение в темноте, а потом послал излияние Своего света на него» и «У Аллаха имеются ангелы, существа, которые знают дела лучше, чем самих себя».
Итак, пророки, когда их восхождение достигло мира Горнего Царства, достигли высшей цели и посмотрели оттуда на весь невидимый мир, поскольку тот, кто находится в мире Горнего Царства, находится с Аллахом, и у него есть ключи от Невидимого. Я имею в виду, что оттуда, где он находится, причины существующих вещей спускаются в мир чувств, потому что он является одним из следствий того мира причин, исходя от него, как тень исходит от тел, или фрукты от того, что плодоносит, или как следствие от причины. А ключ знания последствия ищется и обнаруживается в причине.
Вот почему мир чувств является отражением Горнего Царства, что обнаружится, когда мы объясним значение слов «Ниша», «Лампа» и «Дерево».
Для тебя сравненное в некотором смысле подобно, а в некотором смысле похоже на то, с чем сравнивается, тогда как это подобие может быть далеким или близким – это тема, опять же, которая непостижимо глубока, так что тот, кто изучил ее до самого глубокого смысла, легко обнаружил для себя истинные сущности образцов в Коране.
Я выше сказал, что всё, что видит себя и не себя, более заслуживает названия Свет, тогда как то, что добавляет к этим двум способностям способность делать не-себя видимым, еще больше заслуживает названия Света, чем то, что не оказывает влияния ни на что, кроме себя. Это свет заслуживает названия «Освещающего Света» (Коран, 33:46), потому что Свет проливается на не-себя. Итак, это свойство превосходящего пророческого духа, поскольку с его помощью лучи знаний проливаются на тварный мир. Вот чем объясняется имя, данное Аллахом Мухаммаду, «Освещающий» (Коран, 33:46). То же касается и Познавших ('ари-фун) – однако разница между ними и пророками неисчислима.
Эти Лучи подобны Дольним и Горним Лампам, с их порядком и степенями. Если можно назвать то, от чего исходит Свет Видения, «Освещающей Лампой», то другое, что зажигает саму лампу, можно подобным образом представить в виде Огня.
Итак, все эти Дольние Светильники по происхождению зажжены только от Высшего Луча. А что касается лампы Превосходящего Духа Пророчества, то, как говорит Всевышний: «Масло ее готово воспламениться, хотя бы его и не коснулся огонь» (Коран, 24:35). Но он становится «Светом на Свете» (Коран, 24:35), когда его касается тот Огонь. И несомненно, что источником огня тех Дольних Духов являются Божественнные Высшие Духи, описанные Али [ибн Аби Талибом] и Ибн Аббасом, когда они сказали, что «У Аллаха есть Ангел с семьюдесятью тысячами ликов, на каждом лике семьдесят тысяч ртов, в каждом рту семьдесят тысяч языков, которыми он восхваляет Всевышнего Бога». Это тот, кто отличается от всего сонма ангелов, соответственно словам: «В тот день, когда Дух [Джибрил] и [прочие] ангелы выстроятся рядами» (Коран, 79:38). Тогда Горние Духи, если их воспринимать как зажигающие Дольние Светильники, могут быть сравнимы только с «Огнем» (Коран, 28:29). И зажигание не получается нигде, кроме как «...у стороны горы» (Коран, 28:29; 19:52).
Давай теперь возьмем эти Горние Светильники, от которых зажигаются Дольние Светильники, и расположим их в порядке, в котором они сами зажигаются, один от другого.
Тогда самый близкий к источнику будет самым достойным названия Свет, поскольку он является самым высоким из них по порядку и степени.
Итак, аналогия данного расположения по порядку в этом мире чувств может быть постигнута только тем, кто видит свет Луны, проходящий через окно дома, падающий на зеркало, висящее на стене, которое отражает этот свет на противоположную стенку, откуда тот, в свою очередь, отражается на пол, так что им освещается этот пол. Свет на полу обязан происхождением свету на стене, а свет на стене – свету зеркала, а свет зеркала – свету Луны, а свет Луны – тому свету, который исходит от Солнца, поскольку это Солнце освещает своими лучами Луну.
Следовательно, каждый из этих четырех лучей находится по порядку выше другого, будучи более совершенным, чем нижний свет – у каждого из них своя степень и свой уровень, который никогда не переступается.
Мне хотелось бы, чтобы далее ты узнал, что людям внутреннего зрения открылось даже, что Лучи Горнего Мира тоже расположены по порядку. И самым высоким из них является тот, который расположен ближе всего к Самому Предельному Лучу. Так что вполне может быть, что ангел Исрафил по степени своей выше, чем ангел Джибрил, и среди них есть Ближайший к Аллаху, чья степень находится ближе всего к Чертогу Всевышнего Бога, являющемуся источником всех этих лучей, и среди них есть и Ближайший к Человеку, а между ними есть несчетное количество степеней, о которых известно лишь, что их много, что они расположены по порядку и степеням и что как они описали себя, такие они и есть, конечно же, – «Нет среди нас никого без известного места» (Коран, 37:164) и «Поистине, мы стоим рядами, мы ведь возносим хвалу» (Коран, 37:165-166).
4. Источник всех этих Степеней Лучей – Аллах
Следующее, что я хотел бы, чтобы ты узнал, заключается в том, что все эти степени лучей не возвышаются до бесконечности, но растут до конечного Источника, Который является Светом для Себя и Сам по Себе, Который не освещают никакие лучи из внешних источников и от Которого проистекает каждый свет, соответственно своему порядку и степени.
Итак, спроси себя теперь, подходит ли название Свет тому, что освещается и берет свои лучи из внешних источников, или Тому, Кто светится Сам по Себе, освещая все остальное вокруг? Я не верю, что тебе не удастся найти правильный ответ, значит, ты сделаешь вывод, что название «свет» более всего подходит этому Высшему Лучу, выше Которого нет других лучей, свет от Которого нисходит на все остальные вещи.
Я скажу смело и не колеблясь, что термин «свет», будучи приложен к чему-либо другому, чем этот первичный Свет, является чисто метафорическим, поскольку все остальные степени лучей, если судить по ним самим, ни в себе, ни по себе не имеют никакого света.
Их свет взят в долг из внешнего источника; то, что взяло в долг освещение, не имеет никакой поддержки в себе, а лишь в чем-то другом. Но называть должника тем же словом, что и заимодавца, – всё равно что использовать всего-навсего метафору. Подумай, является ли человек, который берет в долг наездничью одежду, седло, лошадь или другое верховое животное и седлает его тогда и так, как велит ему заимодавец, действительно или только в переносном смысле богатым? А может, только заимодавец богат? Конечно же, последнее верно. Должник остается сам по себе таким же бедным, как и всегда; и только к тому, кто дал в долг и взыскивает его возвращение, приложимо определение богатства.
Так что Истинным Светом является Он, в Чьих руках находится творение и повеление, Тот, Кто сначала одаряет светом, а затем поддерживает его.
Нет у Него сотоварища ни в истинной сущности этого названия, ни в праве обладания им, разве что Он сам называет кого-нибудь этим именем, соблаговоляя пользоваться этим наименованием, подобно тому как господин соизволяет своему рабу пользоваться имением, жалуя ему титул «хозяина». Итак, когда раб увидит правду, то поймет, что и он, и то, что есть у него, – всё принадлежит его Господину, и только Ему одному, и ни с кем не делит Он права на владение всем.
Итак, теперь ты знаешь, как Свет достигает появления и проявления, и ты удостоверился в различности степеней его. Далее ты должен узнать, что нет мрака более темного, чем мрак небытия. Это потому, что вещь называется темной просто оттого, что она не проявляется для чьего-либо взгляда, она никогда не существует в видимости, хотя и существует сама по себе.
Что же касается того, что не имеет существования ни для других, ни для себя, несомненно, это есть самый крайний мрак, в противоположность Бытию, которое является, исходя из вышесказанного, Светом, – ведь пока вещь не обнаружилась для себя, она не обнаружилась для других.
Более того, Бытие разделяется на степени – на то, что существует само по себе, и то, чье бытие проистекает из существования чего-либо другого. Это бытие упомянутой вещи является взятым в долг, не существуя само по себе. Напротив, если рассмотреть ее суть саму по себе, то она является чем-то чистым несуществующим. Любое бытие, которое существует не само по себе, а благодаря другому, не является истинным бытием, как ты познал из моего примера о богаче и взявшем в долг. Соответственно, Истинным Бытием является Всевышний Аллах, также как и Истинным Светом является тоже Всевышний Аллах.
5. Истина Истин
С этой отправной точки познавшие ('арифун) Аллаха начинают подниматься от метафор к истинным сущностям, как другие поднимаются из долин в горы.
В конце своего Восхождения они видят, как явно видимое свидетельство, что нет ничего существующего, кроме одного только Аллаха, и что «Всякая вещь гибнет, кроме Его лика» (Коран, 28:88); однако вещь не погибнет в какой-нибудь определенный момент, скорее она постоянно погибает, поскольку ее невозможно представить себе иначе, чем погибающей.
Ведь всякая отдельно взятая вещь, кроме Аллаха, если рассмотреть ее суть саму по себе, является чем-то чистым несуществующим, а если посмотреть с той стороны, в которую из Первичной Реальности проистекает существование, то эта вещь представляет собой существующее нечто, но не сама по себе, а с помощью «лика», который принадлежит Ему, Дающему существование.
Соответственно, в бытии существует обращение только к Лику Божьему. Это потому, что у каждого существа есть две стороны – своя собственная и сторона, относящаяся к Господу. Со своей стороны это нечто не-существующее, но с Божественной стороны – Существующее.
Вот почему нет никого существующего, кроме Аллаха, и вот почему все вещи погибают, кроме Божественного Лика, с предвечности и до бесконечности в вечности.
Этим познавшим ('арифун), следовательно, незачем знать воскресения Последнего Возрождения для того, чтобы услышать утверждение Творца: «Кому царство в тот день? Аллаху единому, могучему!» (Коран, 40:16), поскольку этот призыв постоянно и всегда звучит в их ушах. Также они не подразумевают, что возглас «Аллаху акбар» (Аллах велик!) значит, что Он более велик, чем что-либо другое или другие. Упаси Боже! Ведь среди всего сущего, кроме Него, нет никого и ничего кроме Него, кто мог бы сравниться с ним в величии. Никто не достигает даже степени одновременного существования с Ним или существования вследствие Его – нет, вообще никакого существования, кроме как с той Стороны (Лика), который присущ Ему. Существование является исключительно его Ликом (Стороной).
Смысл этого возгласа скорее в том, что Он слишком абсолютно Велик, чтобы назваться Более великим, с помощью сравнительной степени – слишком Велик для того, чтобы хотя бы кто-нибудь, будь то пророк или ангел, смог объять истинную сущность Его Величия. Ведь никто не знает Аллаха истинным знанием, кроме Него Самого, поскольку то, что известно, полностью входит в область познания и владения знающего, а это отрицает всякое «Могущество» и «Величие».
Полное обоснование этого вопроса я дал в своей книге «Высшая цель в смыслах прекрасных имен Аллаха».
Эти познавшие ('арифун), возвратившись из своего Восхождения на небеса Истинности, в один голос утверждают, что там они не видели ничего сущего, кроме Одного Истинного. Некоторые из них, тем не менее, дошли до понимания этого с помощью познания, тогда как другие – с помощью опыта и испытания.
Множественность вещей во всей своей совокупности исчезает для этих последних, они тонут в Абсолютном Единстве, их разум теряется в пучине Его.
Они ошеломлены этим, и никаких способностей у них не осталось, кроме упоминания (зикр) Аллаха. Они даже теряют способность вспомнить самих себя. Так что для них не остается ничего, кроме Аллаха. Они стали пьяны опьянением, в котором исчезло влияние их разума, так что один из них (Абу Мансур аль-Халладж) воскликнул – «Я есмь Истинный!», а другой (Абу Язид Вистами) – «Преславен Я! Преславен Я! О, сколь Я велик!» и еще – «В этом одеянии никого, кроме Аллаха!».
Влюбленные во время их опьянения и страсти должны быть спрятаны, и о них надо умалчивать.
Потом, когда опьянение прошло, и они вновь вернулись под власть разума, который является, по воле Аллаха, данным мерилом на земле, то уразумели, что это было не настоящее Единение, а нечто подобное Единению, как сказано в этих словах влюбленного (аль-Халладжа) на высоте своей страсти:
Я тот, Кого страстно люблю,
А тот, Кого страстно люблю, есмь Я.
Поскольку возможно, что если человек, никогда в своей жизни не видевший зеркала, окажется лицом к лицу с зеркалом и взглянет в него, то подумает, что тот образ, который он видит в зеркале, и есть образ самого зеркала, «идентичный» ему. Другой же может смотреть на вино в стакане и думать, что это пустой стакан цвета вина. И если эта мысль станет для него обычной и необходимой, как навязчивая идея, то она поглощает его всего настолько, что он считает:
Вино прозрачно и стакан прозрачен,
Они столь схожи, спутан смысл задачи,
Как будто нет стекла, одно лишь есть вино,
А может, нет вина, – стекло одно.
Есть разница между высказываниями «Вино есть стакан» и «Вино как будто является стаканом». Итак, когда возобладает такое состояние, оно называется в отношении того, кто его испытывает, Исчезновением, нет, даже Исчезновением Исчезновения, поскольку душа исчезает для себя, даже для своего исчезновения, поскольку она перестает осознавать себя и свое неосознание себя, ведь если бы она была бы осведомлена о себе, она бы осознавала себя. В отношении человека, погруженного в это состояние, оно называется на языке метафор «Единением», а на языке реальности – «Уподоблением». За этими истинными сущностями скрыты тайны, о которых мы не свободны рассуждать.
6. «Лик Божий» (Божья Сторона, Образ). Более «избранное» объяснение Связи этих Лучей с Аллахом
Возможно, ты испытываешь сильное желание узнать, каким образом свет Аллаха связан с небесами и землей, каков тот образ, каков тот лик, та сторона Его, которой Он Сам является Светом небес и земли.
И теперь ты определенно не будешь отрицать, что знаешь, что Аллах – это свет, и кроме Него нет больше света, и что Он – каждый Свет, и Он – универсальный Свет: раз свет – это то, благодаря чему проявляются вещи, или, если брать выше, благодаря и ради чего они проявляются, или, если брать еще выше, благодаря, ради и от чего они проявляются; и тогда ты знаешь, что из всего того, что называется свет, только тот свет, благодаря, ради которого и благодаря которого вещи обнаруживаются, является истинным Светом. Это Свет, за которым нет больше света, чтобы возжигать его и поддерживать его пламя, поскольку он возжигается и питается Сам по Себе, Собой и ради Себя, и больше ни из каких источников. Такое понятие и такое описание могут быть приложимы только к Всевышнему Первоисточнику.
Ты также удостоверился, что небеса и земля наполнены светом, связанным с двумя основными уровнями света – внешним зрением и внутренним взором, под которыми я подразумеваю наши чувства и наш разум.
Первый вид света – это то, что мы видим в небесах – солнце, луна и звезды, и то, что мы видим на земле, – то есть лучи, которые проливаются на всю поверхность земли, делая видимыми все цвета и оттенки, особенно весной; еще проливаются на всех животных, растения и вещи, во всех их состояниях.
И без этих лучей не будет проявляться или даже существовать ни один цвет. Более того, каждая форма и размер, который виден восприятию, постигается благодаря своим цветам, – ведь невозможно представить вещи, у которой нет цветов.
Что касается других, идеальных, относящихся к разуму, лучей, то высший мир наполнен ими, и надо знать, что ангельская субстанция и нижний мир тоже наполнен ими, – и надо знать, что ими наполнены соответственно и животная жизнь и человеческая. Порядок в нижнем мире обнаруживается с помощью нижнего человеческого света, тогда как порядок высшего мира обнаруживается с помощью ангельского света. Это тот порядок, на который указывается в аятах Корана: «Он вас возрастил из земли и поселил вас на ней» (Коран, 11:61), «Он оставит их преемниками на земле» (Коран, 24:55), «Делает вас наместниками на земле» (Коран, 27:62) и «Я установлю на земле наместника» (Коран, 2:30).
Итак, ты видишь, что весь мир пронизан внешними лучами восприятия и внутренними (скрытыми) лучами разума, а также, что нижние лучи проистекают или переходят из одного в другое, так как свет проистекает из светильника, тогда как Светильник сам по себе является сверхъестественным Светом Пророчества.
И эти сверхъестественные Духи Пророчества возжигаются от Высшего Духа, как светильник возжигается от огня, а те Высшие возжигаются один от другого и имеют постепенно восходящий порядок, все они восходят к Свету Лучей, Источнику и Роднику лучей, а это Аллах, Единственный и Единый; и все остальные лучи взяты в долг у Него, но лишь Он – истинный Свет, нет, Он всё, нет, Он то, что Он суть, никто, кроме Него, не обладает сущностью и оностью, разве что в переносном смысле. Вот почему нет больше света, кроме Него, тогда как любой другой свет является одним из лучей той стороны, которая присуща Ему, но не Им Самим.
Так что лик всего смотрит на Него и обращается в Его сторону, – «Куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха» (Коран, 2:115). Вот почему нет божественности кроме Него, так как божественность – это выражение, которым описывается то, к чему все обращают свой лик в богослужениях и вероисповедании – ведь Он Бог. Здесь я имею в виду лики человеческих сердец, поскольку на самом деле они и есть лучи и духи. Нет, как истинно то, что «Нет божества, кроме Него», так верно и то, что «Нет сущности и оности, кроме Него», поскольку «он» есть обозначение того, на что можно указать, но в каждом и любом случае мы можем указать только на Него. Всякий раз, когда ты указываешь на что-либо, твое указание по истинной сущности есть указание на Него, даже если из-за невежества ты не знаешь тех истин, о которых мы рассказали. Как всякий указывающий на солнечный свет неизбежно указывает на солнце, так и связь всей совокупности вещей с Аллахом, если употребить образное подобие, похожа на связь лучей с солнцем.
Вот почему слова «Нет божества, кроме Аллаха» есть символ Единобожия большинства людей. Для избранных же символ Единобожия – «Нет существа, кроме Него». Первый символ более общий, второй более специфичный, более всеобъемлющий, более точный и более подходящий для того, чтобы дать тому, кто произносит его, вход в чистую и абсолютную Одинность и Единственность.
Это царство Единости-и-Единственности является высшей точкой восхождения смертных, за ней уже нет степеней, куда возноситься. Ведь «вознесение» подразумевает множественность, являясь выражением относительности, которая требует двух степеней – откуда возноситься и куда возноситься.
Но когда множественность исчезла, Единость достигнута, относительность стерлась, и все обозначения от «здесь» к «туда» отпадают, – не остается ни высоты, ни глубины, никого, кто сможет двигаться вверх или вниз. Движение вверх, вознесение души, теперь становится невозможным, поскольку нет высоты выше Высочайшего, и нет множественности рядом с Одним, и теперь, когда множественность исчезла, нет больше Вознесения для души. Если здесь и будет изменение, то только путем «Нисхождения к более Низким Небесам», излучение сверху вниз, поскольку хоть для Высшего и нет ничего выше, но есть нечто ниже.
Это цель целей, последний объект духовного поиска, известный тому, кто знает его, и отрицаемый тем, кто не знает о нем.
Это относится к знанию в скрытой форме, которое никто не знает, кроме Знающего, Аллаха. Так что если познавшие этот секрет высказывают его, то сие только отрицается незнающими о Нем.
Нет ничего невероятного в объяснениях, данных теми Познавшими ('арифун) этому «Нисхождению в более Низкие Небеса», а именно то, что это нисхождение ангелов, хотя один из этих Познавших придумал еще более невозможное объяснение. Он, утонувший в Божественном Один-и-Единственности, сказал, что это Аллах совершает «нисхождение в более низкие небеса», что это нисхождение – Его нисхождение, совершаемое для того, чтобы использовать физические чувства и привести в движение телесные органы. И что на Него указано в хадисе Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует): «Я стал Его слухом, которым Он слышит, Его зрением, которым Он видит и Его языком, которым Он говорит».
Итак, если Пророк был слухом Аллаха, его зрением и языком, значит, Аллах, и лишь Он один, является Слышащим, Видящим, Говорящим; Он тот, на Которого указано в Его собственных словах, обращенных к Мусе: «Я был болен, а ты не посещал Меня» (от Матфея, 25:43).
Согласно этому, телесные движения этого исповедующего Единобожие – из Дольних небес, его чувства, вроде зрения и слуха, – из небес, расположенных выше, а разум – из небес, находящихся над ними. Из этих небес разума он поднимается выше, до пределов вознесения тварных существ, царства Один-и-Единости, путь в семь ступеней, после которого «утвердился он на троне» Божественного Единения и оттуда «взял управление» над этими ступенями-небесами. Вполне возможно, что кто-то, посмотрев на такого человека, приложил бы к нему высказывание «Аллах создал Адама по образу Милостивого», пока, обдумав эти слова более глубоко, человек не поймет, что это можно объяснить такими другими словами, наподобие «Я семь Истинный», «Слава Мне!», или тем изречением Пророка о том, что Аллах сказал: «Я был болен, а ты не посещал Меня» и «Я – Его слух, Его взгляд, Его язык».
Однако я вижу, что пора остановиться в этих объяснениях, поскольку, думаю, ты не можешь слышать таких речей больше того количества, которое я тебе привел.
7. Отношение этих Лучей к Аллаху: более простые примеры и объяснения
Вполне может быть, что ты не достиг высоты этих слов, несмотря на все твои старания, и возможно, что из-за переносимых мучений тебе всё это надоест.
Вот тогда то, что лежит ближе к твоему пониманию, и будет ближе к твоей слабости. Смысл утверждения, что Аллах является Светом Небес и Земли, может быть понятно через сравнение с видимым светом. Когда ты видишь оттенки весны – нежную зелень в полном свете дня, ты не выражаешь сомнения в том, что ты видишь цвета, и весьма похоже на то, что сам полагаешь, что ты не смотришь ни на что больше, кроме цветов. Как будто говоришь: «Я не вижу ничего, кроме зелени». Многие, на самом деле, упрямо утверждают это. Они уверяют, что свет – это слово без смысла, и в цвете нет ничего, кроме цвета.
Таким образом, они отрицают существование света, несмотря на то, что его существование более всего выявляется всеми вещами – и как же быть иначе, если только благодаря свету все вещи проявляются, поскольку он и является тем, что само по себе видимо, и делает видимым других? Но когда солнце закатилось, исчез из вида светильник небес и упала тень ночи, тогда осознали эти люди существование необходимой разницы между неотъемлемым светом и неотъемлемой тенью, – и признали, что свет – это форма, существующая за всеми цветами, он постигается вместе с цветами, настолько вместе, что при его неотъемлемом объединении его невозможно воспринять чувствами, а при его неотъемлемой очевидности он невидим. И возможно, именно сила его проявления и является причиной его невидимости, поскольку вещи, достигая одной крайности, переходят в противоположную крайность.
Если это ясно тебе, то теперь ты должен знать, что те, кто наделены Внутренним Зрением, никогда не видят ни одной вещи без того, чтобы не видеть Аллаха вместе с ней. Вполне может быть, что один из них продвинулся дальше, и сказал: «Я еще ничего не видел, но первым увидел Аллаха», поскольку некоторые из них видят объекты через и в Аллахе, а некоторые сначала видят объекты, а потом через них и в них видят Аллаха.
Коран указывает как раз на первых из числа познавших словами: «Разве не достаточно для твоего Господа, что Он о всякой вещи свидетель?» (Коран, 41:53), а на вторых – словами: «Мы покажем им Наши знамения по горизонтам (снаружи) и в их душах (внутри)» (Коран, 41:53). Это потому, что первые имеют прямое внутреннее ощущение Аллаха, а другие подразумевают Его в Его творениях. Первая из указанных ступеней – это степень авлия Аллаха, а вторая – познавших ('арифун), «кто утвердился в знании». Кроме этих двух степеней, больше не остается никто, только те беспечные, на чьих лицах завеса.
Итак, ты видишь, что всё обнаруживается зрению человека благодаря свету, и так же всё проявляется для внутреннего зрения человека благодаря Аллаху; ведь Он есть все в каждый отдельный момент и благодаря Ему всё появляется. Но здесь подобие кончается, и мы имеем радикальную разницу, а именно – воспринимаемый чувствами свет можно представить исчезающим с закатом солнца и принимающим завесу, чтобы возникла тень.
В то же время Божественный свет, который является условием для проявления всего, невозможно представить себе исчезающим. Это солнце никогда не может зайти. Оно постоянно пребывает со всеми вещами. Так что метод противопоставления не находится в нашем расположении.
Если бы проявление Аллаха можно было бы убрать, тогда и небеса, и земли разрушились бы, и тогда, через противопоставление, был бы увиден эффект этого, который одновременно вызвал бы понимание Причины, от которой появились все вещи.
Но, как оно и есть, вся Природа остается неизменной для нашего зрения из-за единения его Творца, поскольку «Все вещи поют славу Ему» (Коран, 17:44), а не некоторые вещи, и всё время, а не иногда.
Так что метод противопоставления исчез, а путь познания Бога стал неясным; поскольку самый ясный путь проявления для познания вещей заключается в их противоположностях – особенности вещи, у которой нет противоположного чего-то, и ничего отличающегося, с особенностями, которые остаются почти одними же теми, когда вы на них смотрите, и они, скорее всего, совершенно усыпят ваше внимание.
В этом случае его невидимость происходит от его чрезвычайной видимости, а его незаметность – от чрезвычайной яркости сияния.
Слава Тому, Кто скрывает Себя от Своих собственных созданий при помощи своей чрезвычайной видимости, и покрыт завесой от их взглядов при помощи чрезвычайной лучезарности Своего Света!
Но, возможно, даже такое объяснение может оказаться недоступным для некоторых ограниченных разумов, которые из нашего утверждения (о том, что «Аллах – во всём»), поймут, будто Он находится во всяком месте.
Слишком высок и свят Он, чтобы быть связанным с каким-либо местом. Ни в коем случае не желая дать тебе вообразить такую бессмыслицу, мы уверяем тебя, что Он – прежде всего, выше всего, Он заставляет всё проявиться. То, что мы подразумеваем, говоря, что Аллах сопровождает или существует со всем, исходит из того, что выявляющее неотрывно связано – субъективно – с выявляемым, в понимании думающего.
Итак, ты знаешь, что Выявитель предшествует выявляемому и стоит выше последнего, будучи с выявляемым; Однако Он с выявляемым с одной стороны, и выше с другой.
Но ты не должен предполагать, исходя из этого, что тут есть противоречия. Представь себе, как в этом мире, который является высшим из достижимого для твоего разума, движения твоей руки происходит с движением ее тени, будучи в то же время первичнее движения тени. И каждый, у которого не хватает разумения увидеть это, должен полностью прекратить дальнейшие изыскания, поскольку:
Для каждой науки есть свои люди,
Каждому легче понять то, для чего он создан.
Часть II. О подобии ниши, светильника,
стекла, дерева, масла и огня
Объяснение всего этого требует прежде разъяснения двух основных понятий, которые предоставляют поле для бесконечных исследований, но на которые я лишь кратко сошлюсь и укажу.
Во-первых, внутреннюю тайну и внешнее выражение уподобления, способа, с помощью которого духовные сущности идей схватываются в материальной форме подобия, взаимная связь их обоих (идеи и подобия), качество связи и соотношения между миром чувств (который поставляет глину для материальной формы, материал для уподобления) и миром Горнего Царства, откуда нисходят Духовные Сущности Идей.
Во-вторых, уровни некоторых духов нашей человеческой глины и степень света, которым обладает каждый из них. Это потому, что мы используем это второе подобие для того, чтобы объяснить с его помощью первое.
Первый столп. Внутренняя тайна и внешнее выражение уподобления
Знай, что мир состоит из двух миров – духовного и телесного, или, если тебе угодно, мира чувств и мира разума, или, если тебе угодно, мира верхнего и мира нижнего. Всё это близко друг другу, и разница в них заключается только в описании. Когда ты описываешь их с точки зрения их сущности, то ты называешь их духовным и телесным мирами, когда ты описываешь их с точки «глаза», который постигает их, ты называешь их миром чувств и миром разума, а если с точки зрения их отношения друг к другу – миром высшим и низшим.
Ты можешь также называть один из этих миров миром владычества и свидетельства, а другой – миром скрытого и Горним Царством. Нет ничего удивительного, если изучающий эти истинные сущности будет запутан множеством определений и решит, что им соответствует такое же множество идей. Но тот, кому открылись эти истинные сущности, скрытые под этими определениями, считает идеи основой, а словесное их определение – следствием, тогда как слабые разумом считают наоборот. Для них определение является источником, из которого исходит истинная сущность. У нас имеется указание на эту разницу в словах Всевышнего: «Тот ли, кто идет, опрокидываясь на свое лицо, идет вернее, или тот, кто идет ровно по прямой дороге?» (Коран, 67:22)
(1)
Итак, когда ты постиг смысл двух миров, знай, что Горнее Царство является «скрытым», поскольку скрыто от восприятия большинства, а мир чувств является миром свидетельства, поскольку его все могут увидеть. Этот мир чувств является отправной точкой для восхождения к миру разума. И если бы не было между ними связи и отношения, то путь духовного восхождения был бы закрыт.
А если бы это восхождение было невозможным, то невозможно было бы и достижение Божественных Чертогов и близости к Всевышнему Аллаху. Ведь никто не достигнет близости к Всевышнему Аллаху, пока его нога не будет устойчиво стоять в самом центре Лона Божественной Святости. А под миром Божественной Святости мы подразумеваем мир, который превосходит восприятие чувств и воображения. И поскольку мы подразумеваем, что ничто чуждое этому миру не входит туда и не выходит оттуда, мы называем это Лоном Божественной Святости. Мы можем называть человеческий дух, который является местом проявления Свойств Святости, «Священной Долиной» (Коран, 20:12).
К тому же это Лоно, эта Долина состоит из меньших долин, некоторые из которых более глубоки, чем другие, и проникают в идеи Божественной Святости.
Но термин Лоно охватывает все степени меньших лон. Не думай, что эти термины являются загадками, недостижимыми для разумения людей внутреннего зрения.
Но я не могу дальше развивать эту тему, поскольку мое увлечение цитированием и объяснением всей этой терминологии уводит меня в сторону от моей темы. Это теперь твое дело – изучать термины.
Итак, возвращаясь к теме, которую мы обсуждали – видимый мир является отправной точкой, как мы сказали, к миру Горнего Царства, и «Странствие по Прямому Пути» является обозначением этого духовного восхождения, которое так же называют «Верой» и «Стоянками на Праведном Пути». Если бы не было отношения между двумя этими мирами, вообще никакой взаимосвязи, тогда невозможно было бы достижение восхождения или вознесения от одного к другому.
Таким образом, Божественная Милость дала видимому миру относительность с миром Горнего Царства, вот почему нет ни одной вещи в мире чувств, которая не была бы подобием чего-либо в верхнем мире.
Вполне может быть, что одна вещь в этом мире символизирует несколько вещей в мире Горнего Царства, и точно также одна вещь в том мире может иметь несколько подобий в видимом мире. Мы называем вещь подобной, если она чем-нибудь напоминает или частично соответствует чему-либо другому.
Полное перечисление таких подобий потребовало бы от нас упоминания всех существующих вещей в обоих мирах! С этой задачей наши смертные силы никогда не справятся, и человеческих возможностей никогда не хватало, чтобы объять это в прошлом, а мы за свою краткую жизнь не сможем полностью рассказать это. Всё, что возможно в моих силах, – это привести тебе один пример.
Потом можно будет большее вывести из меньшего, поскольку дверь изысканий в тайнах этого знания затем будет открыта тебе.
(2)
Итак, слушай. Если в Мире Горнего Царства существуют Светлые Сущности, высокие и благородные, которые называются «ангелами», из которых изливается благодать лучей на человеческие души, исходя из чего они назывались бы «владыками», а Аллах является «Владыкой владык», и эти владыки имеют различные степени лучистости и сияния, то их подобием в видимом мире будут прежде всего Солнце, Луна и звезды.
Странник (салик) духовного Пути поднимается сначала на уровень, соответствующий уровню звезды. Лучезарность света этой звезды становится видна ему, и он обнаруживает, что весь мир внизу поклоняется ее влиянию и лучезарности ее света.
И вот, когда видит он то, что сверкает прежде всего в этой красоте и величии этой вещи, то говорит: «Это - Господь мой» (Коран, 6:76). Когда же он проходит дальше, то узнает о степени света, который выше прежнего, подобием которой является луна – в небесном шатре он видит, что по сравнению с вышней степенью звезда закатывается, и говорит – «Не люблю я закатывающихся» (Коран, 6:76). И так он возвышается, пока не доходит до последней степени, подобием которой является солнце. Эту степень, опять же, он видит большей и высшей, чем предыдущие, но, тем не менее, видит, что она имеет некоторую связь и отношение между ним и подобием (см. Коран, 6:77-78).
Но иметь связь и отношение к несовершенному значит быть несовершенным и «закатывающимся». Вот почему странник говорит: «Я обратил лицо свое к Тому, Кто сотворил небеса и землю, поклоняясь Ему чисто, и я – не из многобожников» (Коран, 6:79).
То, что подразумевается под словами «Тому», «Кто», является неопределеннейшим указанием на то, что свободно от всяких отношений и сравнений. Поскольку, если кто-то спросит: «Какое подобие сравнимо или соответствует этому Тому?», невозможно получить никакого ответа. Итак, Тот, Кто превосходит все отношения, является Аллахом, Истинным.
Вот почему, когда некоторые арабы спрашивали Посланника Божьего, да благословит его Аллах и приветствует: «С чем можно соотнести Его?», был послан откровением такой ответ: «Скажи: «Он – Аллах – един; Аллах, вечный; Не рождает и не рожден, и не равен Ему ни один!» (Коран, 112:1-4). Значение этой суры Корана заключается в том, что Он превосходит всякие отношения.
Также, когда Фараон спросил Мусу (Моисея): «А кто же Господь миров?» (Коран, 26:23), как будто желая узнать Его сущность, Муса в своем ответе всего лишь указал на Его творения, поскольку это было яснее для разума вопрошающего, молвив: «Господь небес и земли» (Коран, 26:24).
Но Фараон сказал своим придворным: «Вы слышите?» (Коран, 26:25), как будто возражая против уклонения Мусы от его просьбы рассказать об истинной природе Аллаха. Тогда Муса сказал: «Господь ваш и Господь ваших первых отцов» (Коран, 26:26). Фараон тогда счел его одержимым. Он попросил привести пример-подобие, для объяснения Божественной Сущности, и Муса ответил ему указанием на Его творения. Тогда сказал Фараон: «Поистине, посланник ваш, который послан к вам, одержимый!» (Коран, 26:27).
(3)
Итак, давай вернемся к примеру, который мы выбрали для иллюстрации метода уподобления. Толкование сновидений определяет для нас значение каждого типа подобия, ибо сказано: «Сновидения – часть пророчества». Ведь ясно, не правда ли, что если во сне увидено Солнце, толкование этому – царь, из-за взаимного подобия и их общности в одной и той же духовной идее, то есть – царское превосходство надо всем и истечение влияния и света на все остальное.
А толкование Луны – министр этого царя, поскольку именно при помощи Луны проливает Солнце свой свет в мире, когда отсутствует, и точно так же при помощи своего министра царь оказывает влияние, достигающее подданных, которые никогда не видят царской персоны.
Так же тому, кто видит во сне на своем пальце перстень, которым он запечатывает рты мужчин и влагалища женщин, говорят, что это означает призыв на утренний намаз в месяц рамадан.
Так же толкование сна для того, кто увидел себя поливающим оливковое дерево оливковым маслом, сводится к тому, что наложница (рабыня), на которой он женился, является его матерью, не узнанной им самим. Однако невозможно объять различные способы, которыми можно истолковать все эти подобия, и я не могу взять на себя перечисление их.
Я могу только сказать, что так же, как некоторые существа Высшего Духовного Мира имеют своими подобиями Солнце, Луну и звезды, другие могут быть уподоблены другим подобиям, если точкой их связи будет не свет, а нечто другое.
Например, если среди этих существ Духовного Мира есть нечто, которое устойчиво и неизменно, велико и никогда не уменьшается, с которого в сердце стекают ручьи знаний и драгоценности откровений, так же, как реки текут к долинам, то его можно уподобить горе. Далее, если существа, являющиеся получателями этих драгоценностей, различаются по уровням, их можно уподобить долинам, а если эти драгоценности, достигая сердца людей, передаются от одного сердца к другому, те сердца подобны руслам. Глава долины будет представлена сердцами пророков, затем ученых, затем тех, кто следует за ними. Итак, если эти русла ниже, чем первая, и орошаются водой из нее, то тогда достоверно первая долина будет правой долиной, из-за своей исключительной правоты и превосходства, и в конце концов будет нижайшее русло, которое получает воду из самого последнего и самого низкого уровня той правой долины, будучи орошаемой, соответственно, «с края правой долины» (Коран, 28:30), а не ее глубочайшей центральной части.
Но если дух пророка уподобляется освещающей лампе, зажженной с помощью Внушения («И так Мы внушили тебе духу от Нашего веления» (Коран, 42:52)), тогда подобием того источника возжигания является огонь. Если некоторые из тех, кто получает знания у пророков, живут лишь соответственно традиционному принятию того, что им сказали, а другие получают знания при помощи дара внутреннего зрения, тогда подобием первой группы, которые ничего не исследуют, будет головешка, или факел, или метеор. В свою очередь человек духовного опыта, который имеет что-то и от пророков, соответственно уподобляется теплу огня, поскольку человек не может согреться, услышав про огонь, но согреется лишь будучи близким к нему.
Если первый уровень пророков заключается в их переходе в мир святого превосходства, прочь от волнений чувств и воображения, этот уровень уподобляется Святой Долине. И если мимо Святой Долины не пройти, кроме как сняв с себя оба мира (горний и дольний) и обратившись душой к Истинному (поскольку и горний, и дольний мир являются связанными с собой и оба – акциденции человеской латыфы (Латыфа – невыразимая в словах сокровенная тайна из числа тайн Аллаха, помещенная по Его повелению в сердце человека. АльТазали. «Ихйа 'улюм ад-дин» (Возрождение наук о вере(, на араб, яз., Дар аль-китаб аль-'араби. – прим. пер.), которые можно одновременно снять в один момент, а в другой – одновременно надеть), тогда подобием снятия этих двух миров является снятие обоих сандалий паломником в Мекке, когда он меняет свои мирские одежды на одеяние паломника и обращается лицом к священной Каабе.
Давай перенесемся теперь еще раз к Господним Чертогам и поговорим о его подобиях. Если эти Чертоги имеют нечто, с помощью чего Божественные знания запечатлены на скрижалях сердец, восприимчивых к ним, это нечто можно уподобить Каламу (Предвечному Перу), тогда как сердца, на которых запечатлены эти знания, можно уподобить Скрижали, Книге и Свитку.
Если над этим пишущим Каламом есть то, что держит его на своей службе, подобие сему – Рука. Если Чертоги, которые объемлют Руку и Скрижаль, Калам и Книгу, устроены согласно определенному порядку, тогда их подобием будет Форма или Образ. И если человеческий облик имеет свой определенный образ, подобный вышеуказанному, тогда он сотворен «по образу Милостивого». Однако есть разница между высказываниями «по образу Милостивого» и «по образу Аллаха». Ведь это именно Божественная Милость заставила Божественные Чертоги войти в этот «Образ». И тогда Аллах, по Своему милосердию и доброте, дал Адаму суммарный «образ», или «форму», вмещающую в себя каждый род и вид, имеющийся в мире, настолько, будто Адам был всем, что есть в мире, или суммарной копией мира. И форма Адама – этот суммарный образ – был написан рукой Аллаха, так что Адам является Божественной рукописью, которая не состоит из букв и огласовок: Его Рукопись превосходит буквы и огласовки, также как Его Слово превосходит гласные и согласные звуки, а Его Калам превосходит камыш и сталь, а Его Рука превосходит кости и плоть.
Теперь, за исключением только этой Милости, каждый сын Адама был бы бессилен познать своего Господа – ведь «Только тот, кто познал себя, познал своего Господа». Итак, поскольку это последствие Божественной Милости, Адам создан «по образу Божественной Милости», а не «по образу Аллаха». Тогда, выходит, Чертоги Божества – не то же самое, что Чертоги Милостивого, и не то же, что Чертоги Царя, и не то же, что Господни Чертоги. По этой причине Он повелел нам искать защиту у всех этих Чертогов отдельно: «Скажи: «Прибегаю к Господу людей, Царю людей, Богу людей» (Коран, 114:1-3). Если бы эта идея не подчеркивала выражение «Аллах сотворил человека по образу Милостивого», тогда эти слова были бы неверны с точки зрения их словарного значения и должны были бы звучать – «по Своему подобию». Но эти слова приводятся у аль-Бухари как «по образу Милостивого».
Но разница между Чертогами Царя и Чертогами Господа требует долгого объяснения, и мы должны обойти ее, удовлетворившись предшествующим образцом метода уподобления. Ведь это, по сути дела, безбрежное море.
Но если ты чувствуешь определенное отвращение к такому уподоблению, то можешь довольствоваться следующими словами Всевышнего: «Он низвел с неба воду – и наполнились русла в должном количестве» (Коран, 13:17), поскольку в тафсире об этих словах сказано, что вода здесь значит знание, а русла – сердца людей.
Молю тебя, не считай, исходя из этого образца уподобления и его методики, что у тебя есть какое-либо право не считаться с внешней видимой формой или считать ее отмененной.
Всё равно что если бы, например, я утверждал, что у Мусы не было настоящей обуви, и не думал, что ему были адресованы слова Всевышнего: «Сними же свои сандалии!» (Коран, 20:12). Боже упаси! Отказ от «внешнего» (захир), «буквального» понимания Корана является догматом батынитов, которые смотрели крайне односторонне – лишь на скрытый мир, абсолютно не ведая о равновесии, что существует между скрытым миром и видимым. Эту сторону они абсолютно не смогли понять. Точно так же отказ от внутреннего и невидимого смысла является взглядом материалистов. Одним словом, тот, кто разделяет и отделяет внешний образ от целого, является материалистом, тот, кто отделяет внутреннюю часть, является батынитом, и наконец, тот, кто соединяет эти обе стороны вместе, является совершенным. «Коран имеет внутреннее и внешнее, начальное и конечное» (хадис, цепь передачи которого, вероятно, можно довести лишь до Али ибн Аби Талиба).
Я утверждаю противоположное – Муса понял из повеления «Сними же свои сандалии!», что ему надо снять оба мира, и повиновался повелению и буквально, сняв сандалии, и духовно, сняв оба мира. Здесь ты только что встретился с взаимосвязанностью этих двух миров, переход из одного в другой, из внешнего слова к внутренней идее. Разницу между правильной и ложной позицией можно проиллюстрировать следующим образом.
Один человек слышит слова из хадиса Благословенного Пророка Мухаммада: «Ангелы Аллаха не входят в дом, в котором есть собака или картина» – и тем не менее держит в доме собаку, говоря: «Внешнее не равно внутреннему, Пророк хотел лишь сказать: «Выгони собаку гнева из дома сердца», потому что собака гнева служит преградой для знания, которое идет от ангельских лучей, поскольку злость является демоном разума».
А между тем другой выполняет это повеление дословно, а затем говорит: «Собака является собакой не из-за своей внешности, а из-за внутреннего своего смысла – свирепости и прожорливости. Если мой дом, который является обиталищем меня, моего тела, должен быть свободным от псиности в явной форме, настолько больше требуется дому моего сердца, которое является обиталищем истинной сущности человека и его сути, быть чистым от псиности в духовном смысле».
На самом деле, человек, который совмещает обе эти стороны, является совершенным, что подразумевалось, когда было сказано: «Совершенный человек тот, кто не позволяет свету знаний ослабить свет покорности». Точно так же нельзя увидеть, чтобы он позволял себе оставить хотя бы одно повеление религии, благодаря всему совершенству своего внутреннего духовного зрения.
Ведь такая вещь является тяжелой ошибкой, примером которой является то самовольное заблуждение, в которое впадают некоторые странники на духовном пути, называющие позволительным откладывание в сторону предписаний шариата, подобно тому, как кто-нибудь сворачивает и откладывает в сторону ковер. Это может доходить до того, что кто-нибудь из них откажется признавать обязательность намаза, говоря, например, что он всегда молится в сердце (сердцем).
Хотя это отличается от ошибок тех глупцов-вольнодумцев, которые играют софизмами, наподобие высказывания «Аллаху не нужны наши дела» или «Сердце полно пороков, от которых его невозможно вычистить», и даже не желают очиститься от злости и вожделения, поскольку полагают, что им не повелено очиститься.
Последние, конечно же, глупцы из глупцов, что же касается первой ошибки, то она напоминает спотыкание благородного коня, ошибку путника, которого шайтан по зависти совратил с пути и «потянул его с помощью обмана как сетью».
Возвращаясь к нашей дискуссии о снятии обуви, скажем, что внешнее слово пробуждает человека к внутреннему смыслу, снятию обоих миров. Внешнее подобие является истинной вещью, а ее приложение к внутреннему смыслу является истинной сутью. Каждая истинная вещь имеет соответствующую ей истинную суть. Те, кто познали это, имеют души, достигшие степени прозрачного Стекла (скоро мы увидим значение этого). Это происходит оттого, что воображение, которое обеспечивает, так сказать, глину, из которой слеплено подобие, – грубо и твердо. Оно закрывает тайный смысл. Оно преграждает тебе невидимый свет. Но ты однажды очисти его, и оно станет чистым, как прозрачное стекло, и не будет сдерживать света, напротив, станет его проводником. Нет, скорее оно станет тем, что не дает потушить свет порывами ветра.
Сейчас последует рассказ о прозрачном Стекле, пока же, тем не менее, помни, что грубый нижний мир воображения стал для пророков Аллаха как тень прозрачного «стекла» и «нишей лучей», фильтром, очищающим Божественные секреты и ступенькой на пути к Горнему Миру. Посредством этого мы можем узнать, что видимое подобие истинно, и за ним лежит тайна. Это же касается подобий «Горы», «Огня» и остального.
Когда Пророк сказал: «Я видел, как Абдур-Рахман заходит в Рай ползком», ты не должен полагать, что он не видел этого своими собственными глазами. Нет, он видел это наяву, как спящий смог бы увидеть это во сне, даже если личность Абдур-Рахмана ибн Авфа спала в это время в его доме. Единственный эффект сна в этом и подобных видениях заключается в том, что он подавляет власть чувств над душой, которая является внутренним Божественным светом, поскольку чувства захватывают душу, уволакивая ее обратно в чувственный мир, и отвращая человека от невидимого мира Горнего Царства.
Однако с подавлением чувств восприятия некоторые из пророческих лучей могут очиститься и стать преобладающими, поскольку чувства больше не тянут душу обратно к своему миру и не занимают всё ее внимание. Вот почему она видит наяву то, что другие видят лишь во сне. Если душа достигла абсолютного совершенства, то она не ограничена только восприятием внешних форм, но проходит прямо от этого к внутренней идее, и такой душе обнаруживается, что вера тянет душу Абдур-Рахмана к Горнему Миру (описанному как Рай), тогда как богатства и накопления тянут ее вниз к этой жизни, дольнему миру. Если влияния, которые тянут душу к мирским занятиям, более упорны, чем те, которые тянут ее к другому миру, тогда душа полностью отвращается от своего стремления к Раю.
Но если влечение к вере сильнее, душа просто испытывает трудности или замедление в своем пути, и подобием этого в мире чувств является ползание на коленях. Вот таким образом тайны обнаруживаются из-за кристальной прозрачности воображения.
Суждение Пророка не ограничивается только Абдур-Рахманом, хотя он видел только его в этот момент. Он выносит суждение о каждом человеке, чей духовный взор силен и вера тверда, но чьи богатства настолько велики, что они пытаются оттеснить веру и не могут, поскольку сила веры человека оказывается сильнее.
Этот пример показывает способ, с помощью которого пророки смотрели на конкретные объекты и видели непосредственное видение духовных идей за ними. Более часто идея сначала оказывается представленной сначала их внутреннему видению, а затем оттуда спускается к духу воображения и получает у него образ каких-либо конкретных объектов, подобных идее. То, что даровано воображением в сновидении или снах, требует толкования (Пропорция вынесенного сном по отношению к другим характеристикам пророчества – один к сорока шести. Вынесенное видением наяву имеет б;льшую пропорцию – один к трем; поскольку нам было открыто, что пророческие характеристики делятся точно на три категории, я полагаю, одной из них является видение наяву. – Прим. аль-Газали).
Второй столп. О степенях человеческого духа, обладающего Светом, исходя из познания, из которого мы можем понять смысл уподоблений Корана
Первый из них – дух чувств. Он – получатель информации, подносимой ему чувствами восприятия, и так как он является основой животного духа и его первоначалом, то благодаря ему животное является животным. Он имеется уже у грудного малыша.
Второй – дух воображения. Он записывает информацию, подносимую чувствами восприятия, и хранит ее в сохранности при себе, дабы предложить ее духу разума, который выше его, в нужный момент. Его не существует у грудного ребенка в начале его развития. Вот почему малыш хочет взять вещь, которую видит, и забывает о ней, когда эта вещь пропадает из его поля зрения. И не желает его душа того, чего не видно, пока он немного не вырастет; тогда он начинает плакать и требовать того, поскольку образ вещи остается сохраненным в его воображении.
У некоторых животных есть эта способность, у других же она отсутствует. Ее не бывает, например, у мотылька, который сгорает в огне. Он направляется к пламени, поскольку страстно стремится к солнечному сиянию, и думает, что пламя – это окно, открытое к солнечному сиянию, поэтому спешит к нему и ранит себя. И если он отлетает в темноту, то всё равно возвращается, раз за разом. А если бы у него был дух памяти, который дает постоянство ощущению боли, которое передается чувством осязания, то не возвращался бы он к огню, обжегшись один раз.
С другой стороны, собака, если ее стукнуть раз палкой, убегает потом каждый раз, увидев ее.
Третий дух – дух разума. Он воспринимает идеи, которые находятся за сферой чувств и воображения. Это особенность присуща лишь человеку. Ее не бывает ни у животных, ни у младенцев.
Объектами постижения духа разума являются неизбежные и всеобъемлющие познания, о которых мы упомянули, когда повествовали о превосходстве света разума над светом глаз.
Четвертый – дух рассуждения. Он берет данные у разума и сочетает их, использует их как предпосылки, выводя из них познания. Затем он берет, например, два вывода, изученных таким образом, и вновь сочетает их, познавая новый вывод. И так далее до бесконечности.
Пятый – превосходящий пророческий дух. Им обладают пророки и некоторые авлия. С помощью него обнаруживается Скрытая Скрижаль и уложения Закона из другого мира, вместе с некоторыми из знаний горнего и дольнего миров, преимущественно богословие (калам), наука о Боге, которую не может постичь ни разумный, ни рассудочный дух. На него указывает речение Всевышнего: «И так Мы внушили тебе духу от Нашего веления: ты не знал, что такое Писание и Вера, но Мы сделали его светом, которым Мы ведем кого угодно из Наших рабов, и ты ведешь на прямой путь» (Коран, 42:52).
А это слово тебе – затворнику в своем рациональном мире разума!
Почему не может существовать плоскости, расположенной выше, чем плоскость разума, на которой проявляются вещи, которые не проявляются на плоскости разума, поскольку возможно, что разум является плоскостью, расположенной выше способности различать и чувствовать, и из-за связи с чудесами и драгоценностями, которые возникают на ней, и которые выше постижения чувствами и различением?
Остерегайся считать самого себя пределом совершенства. Возьми, например, врожденный вкус к поэзии, если хочешь подобий из того, что мы видим из отличающих качеств некоторых людей. Посмотри, этот дар, который есть один из видов способностей к восприятию, является исключительной собственностью избранных, настолько абсолютно отсутствуя у других, что они не могут различать чтение в одном стихотворном размере от другого. И оцени, насколько сильна сила этого вкуса у других, настолько, что они сочиняют музыку, мелодии, песни и все остальные лады, вызывающие печаль, радость, дремоту, плач, безумие, жажду убийства и приводящие в экстаз! Итак, эти эффекты сильнее всего проявляются у того, кто имеет этот врожденный вкус.
Человек, лишенный его, слышит звуки так же, как и другие, но эмоциональный эффект, который он получает, слабейший, так что он выражает удивление тому, как другие восторгаются или теряют сознания от этого. И даже если соберутся умнейшие из обладателей этого вкуса, дабы растолковать ему смысл вкуса к поэзии, то они ничего не смогут добиться.
Итак, вот пример для тебя, взятый из простого явления, дабы тебе было легче понять все это.
Сравни теперь это с особым пророческим вкусом и постарайся войти в число людей, обладающих вкусом к вещам, что относятся к пророческому духу. Воистину, авлия имеют большую долю этого. Если ты не достигнешь сего, тогда постарайся с помощью тренировок в силлогизмах и уподоблениях, которые мы упомянули или на которые намекнули на предыдущей странице, стать одним из людей, обладающих знанием об этом. Но если и это выше твоих сил, то, по меньшей мере, можешь стать одним из людей, обладающих верой в это. «Возвышает Аллах тех ив вас, которые уверовали, и тех, кому дано знание, на разные степени» (Коран, 58:11).
Знание выше, чем вера, а мистический вкус выше, чем знание. Областью мистического вкуса является чувство; областью знаний – логические размышления, и областью веры – слепое принятие религиозных убеждений своих отцов, вместе с доверительным отношением к двум вышеуказанным классам.
Теперь ты знаешь пять степеней человеческого духа. Итак, мы продолжим – все они являются Светом, поскольку с их помощью проявляется всякая вещь, включая объекты чувств и воображения. Хотя в отношении животных является истиной то, что они также воспринимают эти объекты, однако человек имеет отличные от них, более чистые и более высокие их образцы, которые были созданы в человеке для отличных, более высоких и более благородных целей. В более низких животных эти способности были созданы как инструмент для добычи еды и служения человеку. Но в человеке они созданы как сеть для ловли благородной добычи по всему этому миру – для восприятия основных принципов религиозной жизни.
Например, человек может, видя определенного человека обычным зрением, воспринять, благодаря разуму, универсальную и абсолютную идею, как мы видели в нашем примере о Абдур-Рахмане ибн Авфа.
Часть III. Приложение вышесказанного к аяту о свете
и хадису о завесах
Теперь мы подошли к тому, что на самом деле подразумевают уподобления в указанном аяте.
Показ уподоблений в аяте о Свете.
Полное повествование о параллелях между пятью классами Духа и пятерицей (Нишей, Стеклом, Светильником, Деревом и Маслом) было бы бесконечно долгим. Но мы должны довольствоваться кратким указанием с помощью методики уподобления.
1. Представь себе дух чувств. Ты видишь, что его лучи проходят сквозь несколько отверстий – глаза, уши, ноздри и т.п. А наиболее подходящим подобием для этого в нашем мире опыта является ниша для светильника в стене.
2. Возьмем второй дух – дух воображения. Он имеет три особенности – во-первых, он состоит из того же, из чего сделан этот грубый нижний мир, поскольку его объекты имеют определенный и ограниченный размер, форму, измерения и являются точно относящимися к субъекту с точки зрения расстояния.
Далее, одним из свойств грубой субстанции, с помощью которой утверждаются телесные атрибуты, является непроницаемость для света чистого разума, который превосходит эти категории направления, количества и расстояния.
Во-вторых, однако, если эта субстанция очищена, отполирована, развита и контролируема, она приобретает соответствие и одинаковость с идеями разума, становясь прозрачной для света, исходящего от них.
В-третьих, воображение поначалу очень сильно требуется для того, чтобы с его помощью можно было контролировать познания разума, чтобы эти знания не были встревожены, смещены и рассеяны, и не потерялись таким образом. Образы, предоставленные воображением, держат вместе знания, предоставленные разумом. Итак, в мире повседневного опыта единственным предметом, в котором ты обнаружишь эти три особенности, является стекло. Ведь стекло поначалу тоже непрозрачно, но его чистят и полируют, пока оно не становится прозрачным для огня светильника, который, конечно же, проходит через него неизменным. К тому же стекло не дает огню исчезнуть из-за сквозняка или сильной встряски. Чему еще можно более достойно уподобить воображение?
3. Дух разума, посредством которого осуществляется познание Божественных идей. Подобие ему должно быть очевидным для тебя. Ты уже знаешь его из наших предыдущих объяснений о том, что пророки являются «Светильниками, льющими свет».
4. Дух рассудка. Его особенностью является то, что он берет одно утверждение, затем разветвляет его до двух, а эти два становятся потом четырьмя и так далее, пока благодаря этому процессу логического разделения утверждений их не станет очень много. Это все приводит, в конце концов, к выводам, которые, в свою очередь, становятся зародышами, производящими подобные выводы, которые так же можно продолжить, каждый за следующим.
Подобием этому в нашем мире является Дерево. Далее, если мы примем во внимание, что плодом рассудка является материал для умножения, установления и закрепления всех знаний, естественно, его нельзя уподобить деревьям вроде айвы, яблока, граната – одним словом, никакому другому дереву, кроме маслины. Ведь квинтэссенцией плода маслины является его масло, являющееся материалом, который подкармливает светильники, и, по сравнению со всеми другими маслами, имеет особенность увеличивать сияние.
Опять же, если люди называют «благословенными» особо плодоносные деревья, то, конечно же, дерево, чья плодовитость абсолютно бесконечна, обязательно должно называться благословенным (Коран, 24:35).\Наконец, если ответвления тех чистых, интеллектуальных утверждений не подчиняются связи с направлением и расстоянием, тогда о дереве, которое является их подобием, можно сказать «ни восточная, ни западная» (Коран, 24:35).
5. Превосходящий (священный) дух пророков, который бывает и у авлия, если он достигает степени предельной чистоты и сияния. Дух мышления разделяется на часть, которую надо обучать и поучать, давая помощь снаружи, дабы достигнуть постоянства в получении знаний, тогда как другая часть его абсолютно чиста, будто сияет сама по себе, не нуждаясь в поддержке снаружи. Применяя эти рассуждения, мы видим, насколько справедливо это чистое природное свойство описано словами «Масло ее готово воспламениться, хотя бы его и не коснулся огонь» (Коран, 24:35). Ведь есть такие авлия, чьи лучи сияют так ярко, что кажутся «готовыми воспламениться, хотя бы и» независимо от того огня, который дается пророками, чьи лучи, в свою очередь, тоже «готовы воспламениться, хотя бы и» независимо от того, что дают ангелы. Таково подобие, подходящее этой части духа.
Поскольку лучи человеческого духа разделяются на степени и разряды, то первым идет дух чувства – базовая и подготовительная часть для духа воображения (поскольку последний обязательно опирается на чувства), духи же разума и рассудка опираются на них. Это объясняет, почему Стекло является вместилищем Светильника, а Ниша – вместилищем Стекла, то есть Светильник находится за Стеклом, а Стекло – в Нише.
В конце концов, как мы видели, что слова «Свет на Свете!» (Коран, 24:35) объясняют разряды Света по степеням один над другим.
Уподобления в аяте о мраке
Уподобление «Свет» подходит только для сердец верующих, сердец пророков, или авлия, но не для сердец неверующих – для тех Свет значит только праведный путь.
Тот же, кто отвернулся от прямого пути, ошибается, он во мраке, нет, хуже, чем во мраке. Ведь настоящий мрак никуда не ведет, ни в одну сторону, ни в другую. А разум неверных, все их органы восприятия, – упрямы и неправедны и поддерживают друг друга в настоящем обмане своих владельцев. Они подобны человеку, находящемуся в «[подобии мрака над] морской пучиной. Покрывает его вода, над которой волна, над которой облако. Мрак – один поверх другого (Коран, 24:40). Эта морская пучина – дольний мир, мир смертельных опасностей, возможностей совершить зло, ослепляющих проблем. Первая волна этого моря – это вал плотского вожделения, из-за которого души получают скотские качества и увлекаются чувственными удовольствиями, удовлетворением мирских стремлений «Наслаждаются и едят, как животные, и Огонь – местопребывание их!» (Коран, 47:12). Этот вал очень хорошо представляет мрак, поскольку любовь к всему тварному делает душу слепой и глухой.
Вторая волна – это вал зверских атрибутов, которые понуждают душу к гневу, враждебности, ненависти, предвзятости, зависти, хвастовству, показухе, гордыне. Это тоже является подобием мрака, поскольку гнев является одним из демонов для разума человека, а также является более высокой волной, так как злость в основном сильнее, чем даже плотское вожделение. Растущая злость заставляет человека не видеть удовольствия, вожделение и минуты не совладает с гневом, когда он велик.
Наконец, «облако» – это прогнившие убеждения и лживые нововведения в религии, испорченные мысли, которые становятся столь многочисленными покровами, закрывающими от неверного (кяфира) истинную веру, знания Истинного, от сияния Солнца Корана и человеческого разума. Ведь это свойство облака скрывать сияние солнечных лучей. Итак, все эти вещи, будучи каждый из них мраком, подходяще названы «Мрак - один поверх другого» (Коран, 24:40). Они скрывают то, что близко, не говоря уже о далеком, преграждая, таким образом, неверному (кяфиру) восприятие чудесности Пророка, несмотря на то, что это так близко, так явно видно в последнем отражении. Правильно о таких людях сказано: «Когда он вытянет свою руку, почти не видит ее».
В конце концов, если все эти Лучи имели, как мы видели, свой источник в великом Первичном, Единственном Истинном, тогда каждый Исповедующий Единобожие может справедливо полагать, что «Кому Аллах не устроил света, нет тому света!» (Коран, 24:40).
Теперь ты знаком, благодаря этому всему, с таинствами этого аята Корана.
Объяснение уподоблений хадиса о семидесяти тысячах завес
Каково значение хадиса «Аллах имеет семьдесят тысяч завес Света и Мрака. Если бы Он открыл их покров, тогда сияние Его Лика несомненно поглотило бы всякого узревшего Его» (некоторые говорят «семьсот завес», другие «семьдесят тысяч»)?
Я объясняю это так. Аллах является в Себе, Сам по Себе и благодаря Себе сияющим. Завеса неизбежно относится к тем, от кого скрыт сияющий объект. А таких среди людей три категории, соответственно тому, что завеса на них является чистым мраком, полумраком-полусветом или чистым светом.
Можно сказать с уверенностью, что подразделений среди этих трех категорий великое множество. Я мог бы, без сомнения, сделать некоторое перечисление этих подразделений, но я не знаю точно результаты полного их перечисления, никто этого не знает, хочет он этого или нет.
Что же касается точного определения их числа в семьсот или семьдесят тысяч, то это можно выяснить только с помощью пророческой силы. Мое собственное впечатление заключается в том, что это количество не было упомянуто как определенное, поскольку не так уж редко какие-то числа называют безо всякого намерения показать ограниченность количества, но скорее показать его большую величину – Аллах знает лучше! Этот момент, соответственно, выше моей компетенции, и всё, что я могу сделать сейчас – это раскрыть тебе эти три основных категории и некоторые их подразделения.
1. Покрытые завесой чистого мрака
Первая категория состоит из тех, кто покрыты чистым мраком. Это безбожники, «Кто не верит в Аллаха, и Его ангелов, и Его писание, и Его посланников, и в последний день» (Коран, 4:136), они те, «которые любят жизнь дольнюю превыше последней» (Коран, 14:3).
Во-первых, это те, кто, желая обнаружить первопричину мира, считает этой первопричиной Природу. Однако природа является качеством, присущим материальным субстанциям, будучи постоянно в них, к тому же это темное качество, поскольку оно не имеет ни знаний, ни способностей к восприятию, ни самосознания, ни сознания, ни света, который воспринимается с помощью физического зрения.
Во-вторых, это те, кто увлекаются самими собой, не заботясь поиском первопричины бытия. Скорее они живут, как скоты. Их завесой является грязный эгоизм и их темные плотские вожделения – ведь нет большей темноты и мрака, чем мрак рабства у собственных желаний и самолюбия. Аллах говорит о них: «Видел ли ты того, кто своим богом сделал свою страсть: разве ты будешь за него поручителем?» (Коран, 25:43), и Пророк, мир ему, говорил: «Плотская страсть – ненавистнейший из богов, которым поклоняются на земле [вместо Аллаха]».
Последнюю категорию можно разбить на дальнейшие подразделения. Среди них есть группа тех, кто считает, что высшая цель в мире заключается в удовлетворении плотских желаний и похотей, животных страстей, связанных с сексом, едой, питьем или одеждой. Они, соответственно, рабы удовольствия – удовольствие является их богом, целью их стремлений, и, достигая удовольствия, они считают, что достигают счастья. По своей воле они сознательно ставят себя на один уровень со скотом, нет, они располагают себя ниже скота. Можно ли представить себе мрак темнее этого?
Такие люди, конечно же, покрыты настоящим мраком.
Другая группа считает, что высшей целью для человека является завоевание, захват трофеев и пленников, грабеж и господство – и это убеждение многих арабов, курдов и множества других глупцов. Они покрыты завесой зверских качеств, поскольку управляются ими, и поэтому полагают, что загонять добычу – высочайшее блаженство. Так что они довольствуются тем, что занимают положение зверей – нет, они находятся еще ниже.
Третья группа считает, что высшая цель – это богатства и материальное благополучие, поскольку богатство является инструментом для удовлетворения любого плотского вожделения. Их забота, соответственно, заключается в накоплении и приумножении богатств – увеличении владений, земель, чистокровных лошадей, отар, пастбищ, полей и остального.
Эти люди закапывают свои богатства в землю – можешь увидеть, как они проводят свою жизнь в тяжелом труде, добывая добро на земле, в море, в горах и долах, накапливая богатства и жалея его даже на себя – не говоря уже о том, что им жалко давать его другим. Это те, которых Пророк имел в виду, когда сказал: «Бедняга, раб денег! Бедняга, раб золота!»
Конечно, какой мрак может быть темнее того, который ослепляет человечество настолько, что оно не видит, что золото и серебро – всего-навсего два металла, не нужные сами по себе, не лучше, чем гравий, пока их не делают средством для достижения различных целей, пока их не потратят на вещи, которые стоят того?
Четвертая группа поднялась выше полной глупости первых двух групп, предположив, что высшим счастьем человека является распространение персональной славы человека, широта его известности, рост числа его почитателей и увеличение влияния на других. Ты можешь увидеть, как они любуются собой, глядя на себя в лупу.
Один из таких может страдать от голода и нищеты дома и тратить все свои деньги на одежду, лишь бы люди не смотрели на него с презрением, когда он ходит по улице.
Бесчисленно количество образов таких групп, и все они покрыты завесой полной темноты, скрывающей от них Аллаха, и сами по себе они суть мрак. Незачем упоминать все частные особенности, когда внимание уже привлечено к определенным образцам.
Одной из таких многочисленных подгрупп, достойной, тем не менее, упоминания, является та, которая признает языком (словесно), что «Нет божества, кроме Аллаха», но, скорее всего, вынуждена делать это только из-за страха, или желания просить подаяния у мусульман или добиться их расположения или финансовой поддержки, или чисто из фанатичного усердия поддержать взгляды своих отцов.
Ведь если признание в Единобожии не побуждает их к праведным делам, ни в коем случае оно не обеспечит им подъем из сферы мрака в сферу света.
Скорее их наставники – шайтаны, которые тащат их от света к мраку. Но если признание в Единобожии так затронуло человека, что ему перестают нравиться неправедные дела и приносят удовольствие праведные поступки, то, значит, он вышел из мрака, даже если и остается великим грешником.
2. Те, кто покрыты наполовину завесой из мрака, наполовину завесой из света
Вторая категория состоит из тех, кто покрыты завесой из смешанного света и мрака. В ней три подразделения – во-первых, те, чей мрак происходит от чувств восприятия, во-вторых, те, чей мрак – от воображения, и в-третьих те, чей мрак – от ложных доводов разума.
Итак, первая группа покрыта завесой мрака чувств восприятия. Эти люди все до одного преодолели самопоглощенность, которая является особенностью первой категории, поскольку они обожествляют то, что находится за их пределами, и имеют некоторое стремление к постижению знаний о Боге. Первый их уровень – это идолопоклонники, последний – дуалисты, а между этими двумя крайностями существуют другие уровни.
Первые, идолопоклонники, вообще знают, что они должны поклоняться божеству, которого должны почитать больше, чем темных себя, и полагают, что их божество более могуче, чем все остальное, и должно более цениться, чем любая ценность.
Но мрак их чувств скрывает от них знание того, что они должны превзойти мир чувств в поисках божества, так что они делают себе из драгоценных камней, золота, серебра, драгоценностей фигуры, великолепно украшенные, а затем считают их своими богами. Эти люди покрыты завесой света свойств Аллаха – Величия и Красоты, но они приписали эти свойства к постигаемым чувствами телам, и эти чувства стали преградой для света Аллаха, поскольку чувства являются мраком по сравнению с духовным миром, как мы уже показали.
Вторые из этой категории состоят из отдаленнейших тюркских племен, у которых нет организованной религиозной общины и определенного религиозного закона, и которые просто верят, что у них есть бог, и что этот бог особо красив, так что когда они видят человека исключительной красоты, или дерево, или коня, и т.п., они поклоняются ему и называют это своим богом. Они покрыты завесой Красоты, смешанной с мраком чувств. Они продвинулись чуть дальше, чем идолопоклонники, к миру Света, в обнаружении Света, поскольку поклоняются Красоте в ее абсолютности, а не в индивидуальном проявлении, так что они не ограничивают ее проявление чем-то отдельным или кем-либо, исключая всё остальное. Тем не менее, они поклоняются природной красоте, хотя и не красоте, созданной своими руками.
Третья группа говорит: «Наше божество должно быть Сияющим по сути Своей, сверкающим обликом Своим, могущественным Собой, устрашающим присутствием Своим, нестерпимым в близости к Нему и в то же время доступным для чувств восприятия». Затем, найдя такие свойства у огня, они поклоняются ему и считают его своим повелителем. Так что они покрыты завесой света Власти и Славы, которые, конечно же, являются двумя Лучами Аллаха.
Четвертая группа думает, что раз мы можем контролировать огонь, зажигая его или гася по своей воле, то он не может служить божеством. Только то, что обладает свойствами Власти и Славы и подчиняет нас своему абсолютному господству, и при этом вознесено очень высоко, – только это определяет божество. Астрология – наука, почитаемая в народе, заключается в наделении каждой звезды определенным, присущим ей, особым влиянием – так что некоторые поклоняются Полярной звезде, другие Юпитеру, другие – другим небесным телам, согласно тем многочисленным влияниям, которыми, как верят эти люди, они наделены.
Так что эта группа покрыта завесой Света, Света Возвышенности, Сверкания и Могущества – а это также три луча из Лучей Аллаха.
Пятая группа поддерживает предыдущую по сути их идеи, но говорит: «Негоже нашему Владыке быть маленьким или большим относительно других сущностей, дарующих свет; Он должен быть величайшим из них». Поэтому они поклоняются Солнцу, которое, по их словам, является Наивеликим. Таким образом, они покрыты завесой Величия, вдобавок к предыдущим Лучам; но эти завесы все еще смешаны с мраком чувств восприятия.
Шестая группа продвинулась еще выше и утверждает, что весь Свет не принадлежит одному только Солнцу, у других тоже есть свои лучи. А божеству не подобает иметь сотоварищей в своем сиянии, поэтому они поклоняются Абсолютному Свету, который заключает в себе все лучи, и считают его Владыкой Мира, которому приписывают все добро.
Затем, поскольку они ощущают наличие зла в мире и ни в коем случае не представляют себе, чтобы это зло относились к их божеству – ведь Оно абсолютно чисто от зла, – воображают себе борьбу между Ним и Мраком. Эти двое называются ими, я полагаю, Язданом и Ахриманом. Сия группа – дуалисты.
Вышеизложенного должно быть достаточно для того, чтобы служить примером такого разделения, подразделений же сего больше, чем мы упомянули.
Вторая ступень занята теми, кто покрыт некоторым количеством Света, смешанного с мраком воображения. Они поднялись выше чувств, поскольку они убеждены в существовании вещей, которые находятся за пределами восприятия чувствами, но не смогли подняться выше воображения. Поэтому они поклоняются Существу, на самом деле сидящему на Троне. Нижней ступенью их являются воплощенцы (те, кто верят, что Бог существует во плоти), за ними идут различные типы каррамитов, о чьих писаниях и взглядах мы не будет здесь рассуждать, поскольку бесполезно увеличивать речи о них.
Высшей ступенью их являются те, кто отрицают материальность Аллаха и все относительные качества, кроме одного – направления, и это направление вверх. Если что-то не обладает отношением к направлению и никакими качествами, то оно выходит за пределы мира и не входит в него, поэтому, по их мнению, не существует, раз этого невозможно представить в воображении. Они не могут понять, что даже самые низкие из абстракций, постигаемых разумом, выше любых отношений к направлению и измерению.
Третья группа – это те, кто покрыт завесой Божественного Света, смешанным с ложными выводами разума, и поклоняются Божеству, которое «Слышит, Видит и обладает Знанием, Силой, Волей, Жизнью», и превосходит все направления, включая направление вверх, но их восприятие этих свойств является связанным с их собственными качествами.
Поэтому некоторые из них могут даже открыто заявлять, что Его «речь» состоит из звуков и букв, как и наша. В то же время некоторые из них, вероятно, продвинулись на шаг выше, сказав: «Нет, она скорее как наша мысленная речь, беззвучна и без букв».
Таким образом, когда им потребовалось показать, что «Слух, Зрение, Жизнь» и т.д. истинны для Аллаха, они впали в антропоморфизм – хотя формально и отрицают его – поскольку не смогли постичь, что самом деле они выражают приложение этих идей к Аллаху.
Итак, они утверждают в отношении Его Воли, что она якобы случайна (т.е. случается во времени, а значит, имеет начало и конец существования), нуждается и имеет намерение, подобно нашей. Все эти утверждения хорошо известны, и мы не станем вдаваться в подробности о них. Они покрыты завесами нескольких Божественных Лучей, смешанных с ложными выводами Разума. Все эти группы относятся ко второй категории, которая состоит из тех, кто покрыты завесой из смешанного света и мрака.
3. Покрытые чистым Светом
Третья категория состоит из тех, кто покрыт завесой из чистого Света, они тоже разделяются на несколько групп. Я не могу перечислить их все, укажу лишь на три.
Первая группа – те, кто обнаружили и поняли истинное значение Божественных свойств, уразумели, что если Божественные свойства называются «Речь, Воля, Сила, Знание» и т.д., то это не соответствует значению этих терминов в отношении человека.
Это привело их к тому, что они описывают Его совокупностью всех этих свойств, а также обозначают Его, просто указывая на Его создания так же, как сделал Муса, когда отвечал на вопросы Фараона, когда тот спросил: «А кто же Господь миров?» (Коран, 26:23), а он (Муса) ответил: «Господь небес и земли и того, что между ними, если вы уверены в истине» (Коран, 26:24).
Вторые поднялись еще выше, поскольку постигли, что небес множество, и что двигает каждым небом особое существо, которое называется ангел, что этих ангелов много, и что их отношение к другим Лучам подобно отношению звезд к другим видимым лучам. Затем они постигли, что те небеса покрыты другой Сферой, благодаря движению которой раз в 24 часа вращаются все остальные, и что, в конце концов, это Господь, Кто дает движение этой наивысшей Сфере, которая окаймляет всё остальное, поскольку (как они говорят) Его не может быть множество.
Третьи поднялись еще выше, чем все предыдущие. Они говорят, что прямое придание движения небесным телам должно быть актом служения Господу Миров, актом поклонения и послушания Его повелению и должно производиться одним из Его созданий, ангелом, что находится прямо под Божественным Светом, подобно Луне по отношению к другим видимым лучам. Они утверждали, что Господь – это Тот, кому повинуются в этом ангельском движении, и Всемогущего следует считать Вседвижителем косвенно, лишь с помощью Его повеления, а не действия напрямую. Объяснение того, каково это «повеление» и чем оно на самом деле является, содержит много неясного и слишком сложно для большинства умов, кроме тех созданий, кто кругозором выше, чем эта книга.
Итак, это уровни, которые покрыты завесой Лучей без примеси Мрака.
4. Цель Исследования
Но Постигающие составляют четвертый уровень тех, кому было открыто, что Тот, кому повинуются, должен обладать свойствами, не соответствующими Его полному Единству и Совершенству, исходя из тайны, раскрытие которой не входит в пределы этой книги, и что отношение Того, Кому повинуются, к Истинному Существующему подобно отношению Солнца к Свету как таковому.
Поэтому они «обратили свое лицо» от того, кто движет небесами, и того, кто движет Наивысшей Сферой, и того, кто повелел двигаться, к Тому, «Кто сотворил небеса» (Коран, 6:73), сотворил Наивысшую Сферу и Тому, Кто повелевает двигаться, Тому, Кто превосходит все, что возможно постичь человеческим внешним Зрением или внутренним Зрением, поскольку они нашли, что Он превосходит и отделен от всех описаний, которые мы привели прежде.
Эти последние также разделяются на уровни. Один из них считает, что всё ощутимое уходит прочь – исчезает, смывается, уничтожается – и лишь душа одна остается, созерцая абсолютную Красоту и Святость, созерцая себя в своей красоте, дарованной ей при этом достижении Божественных Чертогов.
В них, соответственно, исчезают видимые вещи, но не видящие, то есть душа. Дальше их прошли другие, избраннейшие из избранных, кого «поглотило великолепие Всевышнего Божественного Лика» и уничтожило величие Божественной Славы, так что они стерли себя, исчезли для себя. Здесь нет больше места для самосозерцания, поскольку им больше нечего делать с самими собой.
Больше ничего не осталось, кроме Одного, Истинного, их душа постигает значение Его слов «Всякая вещь гибнет, кроме Его лика» (Коран, 28:88). На это мы ссылались в первой главе, когда мы объясняли, в каком смысле они называют это словом «Единение» и как они постигают его.
Вот это – высшая степень тех, кто постигает. Некоторые из душ в их восхождении, или вознесении, не проходили шаг за шагом все ступени, которые мы описали, и их восхождение не заняло времени – но с первым полетом они достигли знания Святости и признания того, что Его верховенство превосходит всё, что можно превзойти.
Они достигли с самого начала того, что другие достигают в самом конце. Они были озарены Богоявлением одним порывом, так что то, что можно постичь зрением чувств восприятия или внутренним взором разума, «было абсолютно поглощено великолепием Его Лика». Возможно, первым был путь Ибрахима, друга Божьего, тогда как последним был путь Благословенного Пророка Мухаммада, возлюбленного Аллахом. Только Аллах знает тайны их вознесения и стоянки их на Пути к Свету.
Таково перечисление категорий, покрытых Завесами. Не было бы ничего странного в том, что если бы после того, как все эти стоянки были бы классифицированы, а завесы, покрывающие путников, полностью изучены, обнаружилось бы, что количество этих завес равно семидесяти тысячам. Тем не менее, если ты посмотришь внимательно, ты найдешь, что ни один из них не выходит за пределы тех уровней, о которых мы рассказали. Ведь они, как мы показали, должны быть покрыты либо завесой своих человеческих атрибутов, либо чувствами, воображением, рассуждениями разума, либо же чистым светом.
Вот что приведено мной в виде ответа на твой вопрос, хотя мои мысли были заняты, мой разум озабочен, а мое внимание отдано другим вещам. Неужели мне поэтому нельзя предположить, что ты попросишь за меня прощения у Бога за те места, где мой калам ошибся, а нога – оступилась? Ведь рискованно нырять в бездонное море Божественных тайн, и тяжелее тяжкого рассказать об обнаружении Божественных Лучей, которые скрыты за человеческой завесой.
Аль-Газали, Абу Хамид. Наставление правителям и другие сочинения. Перев. А. Хисматуллин, Х. Мадраимов, И. Насыров А. Миниянова. М: Ансар, 2004.
ФАРИД АД-ДИН АТТАР
О величии этого человека можно судить по панегирику, посвященному ему Джалал ад-дином Руми: «Аттар – это моя душа, подобно тому, как Санаи – это мое духовное око. Лучезарность (Hyp) Мансура аль-Халладжа (ум. в 922 г.) спустя 150 лет проявилась в Аттаре».
Шейх Фарид ад-Дин Аттар, настоящее имя – Абу Хамид Мухаммад ибн Аби Бакр Ибрахим (или ибн Са‘д ибн Йусуф) (1145–1146, Нишапур, – 1221, Нишапур) – звезда суфизма. Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-Дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. В Багдаде собирались ученые из разных стран мусульманского мира, чтобы вместе проводить изыскания в области восточного мистицизма и канонической религии, устраивать дебаты между христианами и мусульманами, обсуждать и переводить на арабский язык труды Платона и Плотина. Нельзя отрицать тот факт, что, как сказано выше, огромное влияние на Аттара оказал Мансур аль-Халладж.
Сначала Аттар был врачом и аптекарем, имевшим высокодоходную практику. Как-то раз в его аптеку зашел дервиш и попросил подаяния, но Аттар был настолько занят своими пациентами, что не обратил на дервиша внимания и не ответил на его просьбу. Дервиш вежливо обратился к нему во второй раз и, когда он снова не отреагировал, заметил: «Ты так поглощен накоплением богатства! Что же ты будешь делать, когда тебе придется покинуть этот мир и оставить в нем все нажитое?» Аттар ответил: «Я просто умру, как и ты». Услышав эти слова, дервиш лег на пол, закрыл глаза, произнес Калиму и умер. Это чудо добровольного перехода дервиша в мир иной открыло глаза Аттару. Он раздал все свое богатство бедным, закрыл аптеку, покинул свой дом и стал дервишем. Как указывал Газали, самое главное для просветленного суфия в час озарения – это знать, что «человек может надеяться на спасение, если будет набожен и сумеет совладать со своими страстями. Это подразумевает отречение и уход из мира лжи для обращения к вечности и мыслям о Боге. Единственный залог успеха – пожертвовать чинами и богатством и порвать все связи с мирской жизнью». Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду. Аттар написал сто четырнадцать книг по суфизму, самой известной из которых является «Тазкират ал-Аулийа». За ней следует «Мантик-ат-Тайр» (книга переведена на английский язык Фитцджеральдом под названием «Парламент птиц»). В книге Андерхилла «Мистицизм» о ней написано следующее: «Поэт-суфий Аттар психологически глубоко и проникновенно описал в своей мистической поэме стадии духовного паломничества как путь, лежащий через семь долин, а именно:
1) Долина Поиска (Талаб), где путник (салик) должен освободиться от всей принадлежавшей ему собственности, стать нищим и одиноким.
2) Долина Любви (Ишк), которую можно сравнить с земным раем Данте, где начинается стадия просветления.
3) Долина Знания (Марифат): здесь Бог виден во всем. Это высокая стадия созерцательного общения.
4) Долина Отрешенности (Факр): состояние полного растворения в Боге.
5) Долина Единения (Таухид): состояние экстаза и блаженных видений.
6) Долина Изумления (Хайрат), о которой автор «Облака неведения» пишет следующее: «Приближение к восприятию Бога, когда глаза слепнут от Его невообразимого сияния».
7) Долина Растворения Сущности (Фана): высшее теопатетическое состояние единения с Богом, когда сущность тонет в океане любви».
Фарид ад-Дин Аттар достигает вершины своего творчества, описывая духовные искания, экстатический восторг, Божественную Любовь.
Все книги Аттара, за исключением около тридцати произведений, считаются утерянными и недоступны читателю.
Аттар прожил долгую жизнь, но его конец был таким трагическим. Чингисхан вторгся в Нишапур, и по его жестокому приказу воины начали беспощадно уничтожать жителей города. Люди обратились к Аттару за помощью. Он немедленно перевернул свою чашу, и, о чудо, все воины Чингисхана ослепли. Массовое убийство было остановлено. Чингисхан разгневался и приказал воинам продолжить резню. Воины приступили к делу на следующий день, и опять жители пришли к Аттару с просьбой. Он снова перевернул свою чашу – воины ослепли, смертоубийство было остановлено. На третий день Чингисхан решил лично принять участие в расправе, и когда, подчиняясь его приказам, воины снова начали убивать, мирные жители еще раз попросили Аттара о помощи. Едва Аттар дотронулся до чаши, перед ним возник Хидр и произнес: «Ты не должен мешать проявлению божественной воли. Тебе и так придется ответить за содеянное, но если ты не воздержишься от вмешательства на этот раз, последствия будут для тебя самыми ужасными».
Вскоре после этого к Аттару подошел воин, связал его и привел на рынок, чтобы продать в рабство. Когда ученики Аттара увидели своего учителя на рынке, они предложили воину 5000 дирхамов за его освобождение. Однако Аттар сказал воину, чтобы он не соглашался, потому что он сможет продать его по более высокой цене. Пока воин ждал лучшего предложения, Глас Божий сказал Аттару: «Твое высокомерие просто удивительно. По твоему мнению, ученики предложили сумму, недостойную тебя, ты полагаешь, что стоишь дороже?». Аттару стало стыдно. Вскоре наступили сумерки, но ни один покупатель так и не появился. Воин становился все более недовольным, как вдруг к нему подошла пожилая женщина и предложила охапку сена в обмен на Аттара. Святой сказал воину: «Скорее соглашайся на это предложение, я не стою большего. Это моя настоящая цена». Разъяренный воин выхватил меч и отрубил ему голову. Господь не потерпел такого обращения со своим приверженцем, и в тот же миг на голову воина обрушилась стена соседнего строения и погребла его под своими обломками.
Фарид ад-дин Аттар. Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых. – М: САМПО, 2005 – 240 с. Перевод О. Васильевой
ТАЗКИРАТ АЛ-АУЛИЙА, ИЛИ РАССКАЗЫ О СВЯТЫХ
Пролог
Любое произведение нуждается в предисловии, объясняющем его замысел и содержание. Фарид ад-Дин в характерной для него манере дает объяснение своей позиции, выраженной в «Тазкират». Он говорит, что задачей составления этого огромного сборника, содержащего биографические очерки о персидских святых, было рассказать искателям Истины о сильном стремлении, горевшем в сердцах великих суфиев, которые, повествуя о пережитом опыте, указывали тончайший и самый простой путь к осознанию Истины. Кроме того, книга объясняет, как можно избежать превратностей судьбы, подстерегающих искателя на этом Пути.
Другие причины, заставившие его написать эту книгу, он раскрывает следующим образом:
(1) Один святой увидел во сне умершего Яхью Аммара и спросил, получил ли он прощение Господа. Аммар ответил: «Бог простил мне мои прегрешения по простой причине: я читал проповеди молящимся, рассказывая им о жизни святых суфиев. Однажды известный святой, очень сильно любящий Бога, остался так доволен мною, что дал мне свое благословение, которое помогло мне избежать наказания».
(2) Шейха Абу Али Дикака спросили: «Достаточно ли нам слушать рассказы о святых, никогда не общаясь с ними?» Он ответил: «Да, когда вы просто слушаете, желание встретиться с Богом развивается само по себе, и со временем такие чувства, как эгоизм и гордость, покидают вас, а на смену им приходит смирение».
(3) Хазрат Джунайд сказал: «Эти рассказы утешают разбитые сердца».
(4) Пророк Мухаммад говорит: «Господь сказал: «О, Мухаммед! Я пересказываю тебе истории из жизни древних пророков с тем, чтобы укрепить твое слабое сердце, дать возможность испытать духовный голод и получить утешение».
(5) Пророк говорит: «На тех, кто изучает жития святых, снисходит божественная милость».
(6) Шейх Абу Али Сина признается: «У меня только два желания: не слышать ни о чем, кроме рассказов о святых, и не встречаться ни с кем, кроме святых, возлюбленных Господом».
Фарид ад-дин Аттар говорит: «У тех, кто слушает рассказы о святых, возникает желание найти Бога и отречься от мира, растет чувство любви к Господу и развивается желание накапливать в себе те необходимые качества, которые перейдут с человеком в мир иной. И, самое главное, то понятие, которое члены ордена траппистов называли memento mori – памятование смерти, начинает занимать важнейшее место в их жизни».
Он говорит: «Своей работой над этой книгой, рассказывая о тех великих святых, которые незримо всегда присутствуют с нами, я стараюсь заслужить их благословение. Я хочу, чтобы эти святые походатайствовали за меня в Судный день, подобно сподвижникам Пророка, вступившимся за собаку, которая обычно лежала у порога двери, когда они уединялись для размышлений о Боге (правда, я считаю себя ниже собаки). Меня укрепляет в этом желании предание о том, что Джамаль Мусли, проживший жизнь в огромных лишениях и при этом даривший необычайно щедрые подарки бедным, мечтал лишь об одной милости. Он хотел, чтобы его похоронили в ногах могилы Пророка, а на надгробии была высечена надпись: «Твоя собака лежит у порога».
ХАЗРАТ ХАСАН БАСРИ
В детстве Хасану посчастливилось выпить воды, оставшейся в чаше, из которой пил Пророк Мухаммад (571 – 632 гг.) Когда Пророк узнал об этом, он заметил: «Этот ребенок получит от Бога столько знания, сколько воды он выпил». Когда новорожденного Хасана показали Хазрату Умару, он сказал: «Назовите его Хасаном, потому что он прекрасен». Посвятил его в основы Шариата Хазрат Али.
Существует очень интересный рассказ о том, как Хасан был обращен в суфизм. Прежде чем стать суфием, он был ювелиром. Однажды Хасан поехал в Рум (Малая Азия) по делам и встретил там визиря султана. Визирь сказал ему: «Тебе придется подождать несколько дней, так как мы сейчас сопровождаем султана в его небольшой поездке частного характера». Хасан поехал дальше в обществе султана, визиря и других. На их пути лежала обширная пустыня. Проехав ее наполовину, они увидели перед собой великолепный шатер, охраняемый воинами, которые входили в шатер, а потом выходили из него. Затем воины обошли шатер по кругу и ушли. После них к шатру подошли несколько очень уважаемых старцев, которые, подобно воинам, вошли в шатер, произнесли несколько слов, вышли из него, обошли вокруг и ушли. Их сменили врачеватели, проделавшие все то же самое. За ними пришли двести чрезвычайно красивых молодых девушек, которые вошли в шатер и проделали все те же действия. Последним пришел султан в сопровождении своих визирей. Он тоже вошел в шатер, произнес несколько слов, затем обошел вокруг него и уехал.
Хасан, пораженный увиденным, спросил у визиря, что все это означает. Визирь ответил: «Очень красивый и отважный сын султана умер, а его тело захоронено в могиле, над которой стоит шатер. Каждый год мы приезжаем сюда и проделываем церемонии, подобные тем, что ты видел сегодня. Сначала воины султана подходят к могиле и, обращаясь к принцу, говорят: «Если бы мы могли своими руками защитить тебя от Ангела смерти, мы бы пожертвовали жизнью, чтобы сделать это, но мы бессильны». Затем приходят мудрые старцы, которые произносят: «Если бы наши знание и опыт могли спасти тебя, мы бы предотвратили твою смерть, но перед ней мы бессильны». После них к покойному обращаются врачеватели: «Если бы наши лекарства могли спасти тебя, мы бы сделали все возможное, чтобы вырвать тебя из когтей Смерти, но мы бессильны перед ней». Потом приходят прекрасные девушки, которые говорят: «Если бы наши красота и совершенство могли спасти тебя, мы бы пожертвовали всем, но это не в наших силах». Затем входит султан в сопровождении визирей и говорит: «Мой сын! Мы сделали все, что могли: использовали войско, врачевателей и другие средства, чтобы спасти тебя, но не в нашей власти изменить Божий промысел. Теперь мы простимся с тобой и придем в будущем году в это же время».
Этот случай оставил такой неизгладимый след в душе Хасана, что он решил провести остаток жизни в молитвах и богослужении, чтобы подготовить себя к неизбежному концу. Он вернулся в Басру, оставил свое дело, уединился и поклялся, что до конца жизни улыбка не осветит его лица. В течение семидесяти лет он непрестанно молился. Хасан стал знаменитым благодаря тому, что для него в жизни существовала только одна необходимость – Бог. В своей жажде встретить Бога он не замечал ничего вокруг.
* * *
Когда Рабийа Басри (ум. ок. 803 г.) по какой-либо причине не могла прийти на проповедь Хасана, он отказывался проповедовать в этот день. Молящиеся люди спрашивали, почему он так поступает. Он отвечал: «Сироп, разлитый в чаны для слонов, нельзя перелить в плошки для муравьев».
Во время своих проповедей, уже в состоянии экстаза, Хасан благодарил Рабийю такими словами: «Я благодарен за дарованное тобой благословение, которое помогло мне войти в экстаз».
* * *
Хасана спросили: «Что такое ислам и кто такой мусульманин?»
Он ответил: «Ислам в книгах, а мусульманин в могиле».
* * *
Хасан говорил:
1. Не отказывайся от своих религиозных занятий из страха перед противниками, осуждающими тебя. Они осуждали даже самого Бога.
2. Конец света и начало будущей жизни – в могиле.
* * *
Когда Хасан достиг совершеннолетия, у него появилась привычка делать на одежде записи о своих грехах и часто смотреть на них в течение дня. Нередко, по причине глубокого раскаяния, он так много плакал, что терял сознание.
* * *
Однажды Хасан в сопровождении нескольких человек направлялся к Каабе. По пути им встретился колодец. Все они испытывали жажду, но у них не было веревки, чтобы достать воды. Хасан сказал: «Я совершу молитву (Намаз). Пока я буду молиться, вы заметите, что уровень воды начнет подниматься. Вы выпьете воды и утолите жажду». Так все и случилось. Однако, когда один из путников, напившись воды, решил наполнить ею кувшин, чтобы взять с собой в дорогу, вода в колодце опустилась до первоначальной отметки. На вопрос о причине такого странного явления Хасан ответил: «Причина в отсутствии у тебя веры в то, что ты полностью зависим от Бога».
* * *
Хасан был настолько смиренен, что считал себя ниже других. Однажды на берегу реки Даджлы он повстречал человека, который сидел вместе с молодой дамой, и перед ними стояла бутылка вина. Хасан подумал: «Как испорчен этот человек! Если бы он был таким, как я». В этот момент на реке недалеко от них показалась лодка. Она медленно погружалась в воду. Мужчина немедленно бросился в воду, и из семи тонувших человек он спас шестерых. Затем он посмотрел на Хасана и сказал: «Если ты выше меня, тогда, во имя Всевышнего, спаси седьмого человека. Ты спасешь только одного, в то время как я спас шестерых». Хасан не мог сделать этого. Тогда мужчина обратился к нему с такими словами: «Господин, женщина, сидящая рядом со мной, моя мать, а в этой бутылке – вода. Эта сцена была разыграна, чтобы испытать тебя». Хасан упал на колени и сказал: «Ты спас шесть человек, так вытащи и меня из вод гордости и тщеславия». Он ответил: «Да исполнит Господь твое желание!» Хасан почувствовал, что его желание осуществилось. С тех пор он стал таким смиренным, что, увидев однажды какую-то бродячую собаку, заметил: «О Господи! Считай меня Твоим рабом ради этой добродетельной собаки».
* * *
Хасан рассказывал, что четыре события в жизни оказали на него самое большое влияние:
1. Однажды я решил пошутить и стащил одежду у одного евнуха. Он сказал: «Пожалуйста, будь добр, верни мне ее, потому что никто не знает о моем истинном состоянии». В то же мгновение у меня мелькнула мысль: «Что мы почувствуем, когда в Судный день обнажат наши души и все наши грехи окажутся неприкрытыми?»
2. Какой-то пьяный человек с трудом пробирался через глубокую грязь. Я сказал, чтобы он был осторожнее и не захлебнулся в ней. Он ответил: «Хасан, если я упаду, то пострадаю только я один. Ты бы лучше позаботился о себе, ибо если упадешь ты, то пострадает вся твоя община».
3. Однажды ребенок нес в руках горящий светильник. Я спросил его, откуда появился свет. Ребенок загасил светильник и сказал: «Скажи мне, куда исчез свет?»
4. Одна молодая красивая женщина бежала однажды по улице. Ее голова была непокрыта, и она громко жаловалась на мужа, не стесняясь в выражениях. Я сказал ей, чтобы она покрыла голову и лицо. Она ответила: «Любовь к моему мужу лишила меня рассудка до такой степени, что я не ощущаю своего тела и не вижу ничего вокруг. Если бы ты не сказал мне, что мои голова и лицо неприкрыты, я бы никогда не знала об этом. Я бы продолжала идти в таком виде по улице. Однако вот что удивительно, о, Хасан, ты считаешь себя приверженцем Бога и в то же время замечаешь все, что встречаешь по дороге и что задевает твои чувства. Что же это за любовь к Богу?»
* * *
Хасан учил:
1. Овца – более осведомленное существо, чем человек, потому что она отвечает на команды пастуха, но невежествен человек, ибо не повинуется он указаниям Господа, а следует приказаниям дьявола (низшей части своего ума).
2. Дурная компания оказывает пагубное влияние на человека, стремящегося найти истину.
3. Копить богатство хуже, чем пить запрещенное Писанием вино.
4. Тот, кто удаляется от людей, находит безопасность в своем уединении. А тот, кто порывает с зависимостью от своей чувственной души, становится свободным.
5. Тот мудр, кто разрушает основу этого мира и строит на его месте крепость мира иного (вечности).
6. Тот, кто признает Бога, считает мир своим врагом, а тот, кто любит мир, становится врагом Бога.
7. Тот, кто отказывается от духовной практики ради игры в благотворительность, торит пути зла в этом мире, он – загублен.
8. Того, кто любит серебро и золото, Всевышний попирает, а того, кто считает себя лидером общины, Он сбивает с его пути и принижает.
9. Всевышний говорит в Коране: «Я прощу тебе все твои грехи, если ты не будешь устремлять свои взоры ни на кого, кроме Меня».
* * *
Хасана спросили: «Как твое здоровье?» Он ответил: «Я словно человек, который сидит в разбитой лодке посреди моря, но пока не тонет».
ХАЗРАТ РАБИЙА БАСРИ
Родители Рабийи были такими бедными, что, когда она родилась, в доме не было ни масла, чтобы зажечь лампу, ни куска ткани, чтобы запеленать ее.
Она была четвертым ребенком в семье. Ее мать попросила мужа, чтобы он одолжил немного масла у соседей. Но он решил никогда в жизни ничего не просить ни у кого, кроме Творца; поэтому он схитрил и, подойдя к соседской двери, так тихонько постучал в нее, что его не услышали и не вышли к нему. Поэтому он вернулся домой с пустыми руками. Он объяснил своей жене, что сосед не открыл дверь, поэтому он вернулся с пустыми руками. Ночью Пророк явился к нему во сне и сказал: «Ваша новорожденная дочь – любимица Всевышнего, и она направит многих мусульман на Путь Избавления. Тебе нужно пойти к эмиру Басры и отдать ему письмо, в котором будет написано следующее: «Ты предлагаешь Даруд Святому Пророку тысячу раз каждую ночь и четыреста раз каждый четверг. Однако так как ты нарушил это правило в четверг, в качестве наказания ты должен отдать четыре сотни динаров подателю этого письма». Отец Рабийи отправился прямо во дворец эмира, он плакал от счастья. Эмир был очень рад, получив это послание, потому что он понял, что Пророк помнит о нем. В благодарность эмир раздал беднякам тысячу динаров и с удовольствием выплатил отцу Рабийи указанную сумму. Он попросил его приходить к нему за помощью всегда, когда возникнет такая необходимость, потому что ему, эмиру, зачтется, если он поможет человеку, чья душа так дорога Всевышнему».
Отец Рабийи умер, в Басре начался голод, и Рабийе пришлось оставить свой дом и сестер. Однажды на караван, с которым она ехала, напали грабители. Главарь захватил Рабийю в качестве добычи и привез на рынок, где продал в рабство. Новый хозяин Рабийи заставлял ее много работать.
Однажды Рабийа покинула дом своего хозяина, чтобы выполнить его поручение. Когда она шла по улице, ее начал преследовать какой-то бродяга. Чтобы спастись от него, она бросилась бежать, упала и сломала руку. Тогда Рабийа взмолилась: «О Господи! Я бедная сирота и рабыня. Теперь еще и рука у меня сломана. Но если Ты будешь доволен мною, я смиренно приму все испытания. Но, пожалуйста, дай мне знак, что Ты доволен мною». Глас Божий произнес в ответ: «Не обращай внимания на все эти страдания. В Судный день тебе будет даровано такое высокое положение, что даже ангелы позавидуют тебе». Рабийа вернулась в дом своего хозяина. После этого случая у нее вошло в привычку проводить все ночи в молитвах после того, как она заканчивала работу по дому. Она соблюдала многодневные посты.
Случилось так, что хозяин дома проснулся среди ночи и его внимание привлек взволнованный голос Рабийи, молившейся Богу. Она говорила следующее: «Господи! Тебе хорошо известно, что больше всего на свете я хочу выполнять Твои приказания и служить Тебе всем сердцем, о свет моих очей. Если бы я была свободна, то дни и ночи проводила бы в молитвах. Но что я могу поделать, раз Ты сделал меня рабыней?» Хозяин Рабийи увидел, что в воздухе висит без всякой опоры волшебный светильник, и вся ее комната залита светом. В тот же миг он понял, что держать такую святую девушку в услужении – святотатство, и он решил сам служить ей. Утром он позвал ее и сказал о своем решении: отныне он будет служить ей, а она станет хозяйкой в доме. Если она будет настаивать на уходе из его дома, то он готов освободить ее из рабства. Она ответила, что хочет покинуть этот дом, чтобы совершать богослужения в одиночестве. Хозяин отпустил ее, и она ушла.
* * *
Однажды Рабийа совершала святое паломничество в Мекку. Ее поклажу вез старый осел. По дороге он умер. Спутники Рабийи вызвались нести ее вещи. Однако она отказалась от их помощи, заметив, что начала хадж не под их защитой, а Бога. Ее оставили одну, и караван продолжил свой путь. Тогда Рабийа взмолилась Богу: «О, Господин миров! Я одинокая, смиренная и бедная женщина. Ты сначала пригласил меня в Твой дом, Каабу, а потом умертвил моего осла, оставив меня одну в пустыне». В тот же миг осел ожил. Она погрузила на него свои вещи и продолжила путь. Приблизившись к Каабе, Рабийа начала молиться: «Я всего лишь горсть праха, а святая Кааба – это прочный Дом. Я хочу, чтобы Ты встретил меня Сам, без всякого посредничества (бевасета). Глас Божий ответил: «Рабийа, должен ли я перевернуть мир вверх дном ради тебя, чтобы кровь всех созданий легла несмываемым пятном на твоем имени и на скрижалях твоей судьбы? Разве ты не знаешь, что Моисей искал встречи с Нами? Мы просто осветили его лучом нашей лучезарности, и он вошел в состояние экстаза, а гора Синай превратилась в груду черного пепла».
В следующий раз, когда Рабийа совершала свой путь к Каабе по пустыне, она заметила, что Кааба, Дом Бога, приближается к ней, чтобы приветствовать ее. Увидев это, она сказала: «Зачем мне Дом? Я хочу видеть Хозяина Дома – Бога. Разве не говорит Всевышний, что к тому, кто делает шаг Ему навстречу, Он приближается на семь шагов? Мне не достаточно видеть Каабу, я хочу увидеть Его».
В то же самое время Ибрахим Адхам тоже направлялся к Каабе, а он взял себе за правило совершать намаз (молитвы) на каждом шагу своего пути.
Поэтому ему потребовалось 14 лет, чтобы дойти до Каабы. Придя на место, он обнаружил, что Кааба исчезла. Он был очень разочарован. Глас Божий сказал ему: «Кааба отправилась навстречу Хазрат Рабийе». Когда Кааба вернулась вместе с Рабийей, опиравшейся на нее по причине преклонного возраста, Ибрахим подошел к святой и спросил: «Рабийа, почему ты совершаешь такие странные поступки и зачем поднимаешь вселенский шум?» Рабийа ответила: «Я не делаю ничего подобного, скорее, это ты, чтобы получить известность, идешь к Каабе целых четырнадцать лет». Ибрахим признался, что он действительно молился на каждом шагу своего пути. Рабийа заметила: «Ты прошел этот путь, произнося намаз, а я преодолела это расстояние благодаря покорности и смирению».
На следующий год Рабийа опять решила посетить Каабу, и она попросила Бога: «Позволь мне увидеть Тебя». После этих слов она весь оставшийся путь прошла на коленях, ползком и перекатываясь по земле. Тогда Глас Божий произнес: «Рабийа, опомнись. Если Мы появимся перед тобой во всем сиянии, ты превратишься в пепел». Рабийа ответила: «Мне не хватает мужества посмотреть прямо на Твой сверкающий и волшебный лик. Даруй мне факр (аскетизм), который так угоден тебе». Глас Божий ответил: «Ты не готова к этому. Этой чести удостаиваются люди (мужчины), которые умерли для себя (растворили свое эго и желания), посвятили свои жизни Мне, и между ними и Мной осталось расстояние не толще волоса. Мы очень близко приближаем к Себе этих людей, а потом, когда у них возникает желание увидеть Нас, отдаляем их. Рабийа, между тобой и Нами еще остаются семьдесят завес. Пока они не будут сняты, и ты не приступишь с чистым сердцем к поискам, бесполезно просить у Нас право на факр».
Затем Рабийа снова услышала Глас Божий, просивший ее посмотреть прямо перед собой. Она посмотрела. О чудо! Она оказалась совсем в другом месте, и перед ней предстала необычная картина. Она увидела, как высоко в небе плывет волнующийся океан крови, закручиваясь в гигантскую воронку. Глас Божий произнес: «Рабийа, это кровавые слезы, пролитые из глаз тех, кто любит Нас и плачет по причине разлуки с Нами. Но, несмотря на все испытания и страдания, которым подвергались эти люди, они и на пять сантиметров не уклонились в сторону с Пути и ничего не попросили у Нас. Сделав первый шаг на Пути, они поднялись над желаниями и честолюбием этой и будущей жизни и так уединились от мира, что никто даже не знал об их существовании. Таково было отвращение этих людей к земной славе». Услышав это, Рабийа попросила: «Господь! Тогда позволь мне остаться у Каабы». Но и в этом ей было отказано. Она получила разрешение вернуться в Басру, где провела остаток жизни в одиночестве и молитвах.
* * *
Однажды Рабийа сидела в доме и готовилась приступить к трапезе, когда в дверях появился дервиш. Рабийа, желая угостить его, положила перед гостем две лепешки, которые приготовила для себя. Дервиш был удивлен, так как Рабийа ничего не оставила себе. Вскоре он увидел, как в помещение вошла женщина, державшая в руках блюдо с лепешками, которые предложила Рабийе, сказав, что это угощение прислала ее хозяйка. Рабийа спросила, сколько всего лепешек она принесла. Женщина ответила: «Восемнадцать». Рабийа не приняла это подношение и попросила ее отнести его назад. Женщина ушла, но вскоре вернулась. На этот раз Рабийа приняла лепешки, узнав, что их стало двадцать. Дервиш спросил Рабийю, почему она сначала отказалась, а потом согласилась принять угощение. Она ответила: «Всевышний сказал в Коране, что того, кто предлагает от Его имени какой-то дар, Он вознаградит десятикратно. Поэтому я приняла угощение, только когда были исполнены слова Писания».
* * *
Однажды Рабийа пекла лепешки. Она вспомнила, что у нее нет овощей. В тот же миг с потолка упали несколько луковиц. Она отбросила их и крикнула: «Сатана! Прочь со своими уловками! Разве мой Бог держит зеленную лавку?» Рабийа сказала: «Я никогда ничего не просила у Бога и ничего не принимала от других, а только от Бога».
* * *
Однажды Хасан Басри увидел Рабийю в окружении диких зверей, которые с любовью взирали на нее. Но когда Хасан Басри приблизился к ней, они убежали. Хасан спросил: «Почему они убежали?» В ответ Рабийа задала свой вопрос: «Что ты ел сегодня?» Он ответил: «Мясо». Рабийа сказала: «Они убежали, потому что ты ешь их мясо, я же ем лишь сухой хлеб».
* * *
Однажды Рабийа пришла в гости к Хасану Басри и увидела, что он горько рыдает от разлуки с Богом. Количество проливаемых им слез было так велико, что они потоком стекали по водосточному желобу его дома. Увидев эту картину, Рабийа упрекнула Хасана: «Воздержись от такого проявления чувств, потому что любовь к Нему может заполнить твои внутренности до такой степени, что твое сердце утонет в этой любви, и не исключено, что тебе не удастся обнаружить его местонахождение».
* * *
Однажды Хасан, горя желанием прославиться, увидел Рабийю, как обычно, в окружении святых, подошел к ней и сказал: «Рабийа, давай покинем это собрание, устроимся посреди озера и там проведем нашу духовную беседу». Он сказал это, чтобы продемонстрировать перед остальными свою чудесную способность (подобную той, что обладал Христос, ходивший по воде). Рабийа стала уговаривать его: «Хасан, оставь свое тщеславие. Если твое искусство так сильно, что ты можешь покинуть общее собрание святых, почему бы тогда нам не взлететь вдвоем и не побеседовать в воздухе?» Рабийа предложила это, потому что обладала такой способностью, которой не было у Хасана. Он почувствовал себя виноватым. Рабийа сказала: «Знай, то, что можешь сделать ты, также доступно рыбам, а то, что предложила я, делает и муха. Реальность выше, чем это соперничество в способностях. Ищи чуда в смирении и покорности».
* * *
Один человек попросил Рабийю выйти за него замуж. Она ответила: «Только тот может вступить в брак, кто принадлежит себе и чья жизнь подчинена ему. Но я не хозяйка своему телу и своей жизни. Они принадлежат Богу. Попроси у Него моей руки».
* * *
Хасан Басри спросил Рабийю, как ей удалось достичь такого духовного величия. Она ответила: «Я забыла о своем земном существовании (перестала ощущать себя), памятуя только о Нем».
* * *
Рабийю спросили: «Откуда ты?» Она ответила: «От Него я пришла и к Нему вернусь».
* * *
Пророк Мухаммад явился Рабийе во сне и спросил ее, помнит ли она своего друга. Она ответила: «Разве можно забыть тебя? Но что я могу поделать? Любовь к Богу настолько заполнила собой каждую пору моего тела, что в нем не осталось места для любви к тебе или ненависти к Сатане».
* * *
Люди спросили Рабийю: «Ты видишь Бога, Которому поклоняешься?» Она ответила: «Если я не увижу Его, я не буду молиться».
* * *
Рабийа постоянно плакала из-за Бога. Люди спросили ее о причине этих слез. Она ответила: «Я боюсь даже на миг расстаться с Ним и не могу жить без Него. Я боюсь, что Глас Божий в мой смертный час скажет обо мне: «Заберите ее, она недостойна находиться рядом с Нами».
* * *
Бог доволен тем верующим, кто одинаково благодарен Ему за те усилия, что он прилагает, чтобы заслужить Его любовь, и за проявления Его милости к нему (то есть, он понимает, что может служить Богу только по Его милости).
* * *
Некто спросил: «Действительно ли Бог прощает раскаявшегося грешника?»
Рабийа ответила: «Грешник вынужден признаваться и раскаиваться в грехах, только когда Бог заставляет его делать это. Вот почему Всевышний принимает раскаяние грешника в совершенных грехах».
* * *
Салих Казвини всегда учил своих учеников: «Придет день, когда чья-то дверь обязательно распахнется перед тем, кто все время стучался в нее». Однажды Рабийа услышала это и сказала: «Салих, как долго ты еще собираешься читать свои проповеди в будущем времени? Ты говоришь, что дверь отворят, но разве ее закрывали? Она всегда распахнута». Салих почтительно склонил перед ней главу.
* * *
Один человек кричал: «Ах! Какая страшная боль!» Рабийа подошла к нему и сказала: «О! Тебе совсем не больно!» Человек спросил ее, почему она так говорит. Рабийа ответила: «Потому что боль – это привилегия истинно верующих, которые, даже когда им становится невыносимо трудно говорить и дышать, с радостью принимают эти муки».
* * *
Однажды Рабийа увидела человека с повязкой на лбу. Она спросила его, почему он надел повязку. Человек ответил, что у него сильно болит голова. «Сколько тебе лет?» – спросила она. Он ответил, что ему исполнилось тридцать.
– Как ты жил до сегодняшнего дня?
– Я был абсолютно здоров.
Рабийа сказала: «Тридцать лет Бог поддерживал твое здоровье, а ты ни разу не поблагодарил Его и не нарядился в красочные одежды, чтобы люди спросили тебя о причине твоей радости и, узнав о милости Бога к тебе, могли бы прославлять Его. Однако когда по собственной вине у тебя слегка разболелась голова, ты замотал ее и расхаживаешь с этой повязкой, свидетельствующей о том, как Он суров к тебе, заставляя страдать от головной боли. Как это низко с твоей стороны!»
Однажды девушка – служанка Рабийи сказала ей: «Госпожа, выйдите на улицу и полюбуйтесь на весеннюю красоту природы». Она ответила: «Уединись, как я, и ты узришь Творца. Я вижу Бога, а не Его творение».
* * *
Люди спросили у Рабийи, почему она не держит в доме ножа. Она ответила: «Нож нужен для того, чтобы резать на части. Я боюсь, ножу будет не по силам разорвать связь, существующую между мною и Моим возлюбленным Господом».
* * *
Однажды Рабийа постилась восемь дней. В последний день поста она почувствовала легкий голод. Вошел человек и принес немного сладкой воды в чаше. Она взяла ее, поставила на пол в темный угол комнаты и хотела зажечь лампу. Кошка задела чашу и опрокинула ее. Тогда Рабийа решила всю ночь пить только воду. Когда она хотела взять глиняный кувшин, лампа погасла, кувшин упал и вода разлилась по полу. Она вздохнула и сказала: «Господь! Почему Ты так поступаешь со мной?» Божественный Голос ответил: «Рабийа, если ты ищешь земных радостей, Мы готовы предложить их тебе, но лишим тебя Нашей муки и боли (гам). В одном сердце нет места для даров этого мира и Нашей муки одновременно. Рабийа, ты получишь одно, а Мы – другое. Два независимых желания не могут сосуществовать в одной душе».
Рабийа немедленно отказалась от всех земных желаний и даже от самого насущного, подобно тому, как человек отрекается от всего мирского в свой смертный час. Каждое утро она молилась: «Господи! Сделай так, чтобы я была занята только богослужениями и мыслями о Тебе и чтобы люди не могли отвлечь меня от этого занятия».
* * *
Рабийю спросили:
– Почему ты все время плачешь?
– Потому что только единение с Богом может излечить меня.
– Почему ты носишь разорванную и грязную одежду? У тебя есть богатый друг, Рабийа, который может дать тебе новую одежду.
– Я стесняюсь просить мирские вещи у тех, кому они не принадлежат и кто хранит их по поручению Бога – истинного владельца всего сущего.
* * *
Люди сказали: «Рабийа, Бог наделяет знанием и пророческим даром мужчин, а не женщин. Ты никогда не сможешь достичь такого высокого уровня святости, будучи женщиной. Тогда какая польза от всех твоих усилий?»
Рабийа ответила: «То, что вы говорите, правильно, но скажите, жила ли на свете женщина, которая возомнила бы себя божеством и сказала: «Я – Истина». Кроме того, среди женщин нет евнухов, но зато они есть среди мужчин».
* * *
Рабийа сказала: «Женщину, которая постоянно молится, Всевышний ценит, как мужчину».
* * *
Однажды Рабийа заболела. Люди спросили ее о причине болезни. Она ответила: «Случилось так, что мое сердце пожелало оказаться в раю, поэтому Господь послал мне эту временную кару».
* * *
Хасан Басри однажды пришел навестить заболевшую Рабийю. У двери ее дома он увидел эмира Басры. Его глаза были наполнены слезами, а в руках он держал мешочек с монетами. На вопрос о причине его слез он ответил: «Я пришел предложить Рабийе немного денег и плачу от огорчения, зная, что она не примет их. Не мог бы ты выступить моим посредником и походатайствовать, чтобы Рабийа приняла деньги?» Рабийа, выслушав просьбу Хасана, сказала: «С тех пор как я пришла к осознанию Бога, я не имею никаких дел с людьми, ничего не принимаю от них и ничего не предлагаю им. Кроме того, я не знаю, честно ли заработаны эти деньги или нет».
* * *
Хазрат Суфьян Заури сказал: «Почему ты не молишь Бога о ниспослании тебе выздоровления?» Рабийа ответила: «Как я могу жаловаться Ему на Его дары? Разве Ему не будет обидно? К тому же другу не к лицу выступать против желания своего Друга».
* * *
Однажды Хазрат Малик Динар пришел к Рабийе засвидетельствовать свое почтение. В ее лачуге он обнаружил разбитый кувшин с водой для питья и омовений, камень, используемый вместо подушки, и рваную циновку, заменяющую ей постель. Гость сказал:
– Если ты позволишь, я попрошу своего богатого знакомого обеспечить тебя всем необходимым.
– Разве есть один Бог, Который помогает мне, и другой, Который помогает ему? Если нет, то может ли Он забыть про меня из-за моей бедности и помнить о нем благодаря его богатствам? Истина в том, что Он не забывает ни о ком, поэтому мы не должны Ему ни о чем напоминать. Он знает, что для нас лучше, и соответственно раздает свои милости или лишает их.
* * *
Рабийа сказала: «Возлюбленный Бога тот, кто настолько погружен в мысли о Нем, что перестает ощущать свое тело и не может отличить боль от удовольствия».
Один святой пришел к Рабийе и начал жаловаться на жизнь. Она заметила: «Должно быть, ты очень любишь это земное существование, потому что человек много говорит о том, к чему он сильнее всего привязан».
* * *
Суфьян Заури пришел в гости к Рабийе. Она провела всю ночь, вознося молитвы Всевышнему. Когда наступило утро, она заметила: «Хвала Всевышнему за то, что Он милостив к нам и позволил нам провести всю ночь в молитвах. В знак благодарности давай попостимся сегодня».
* * *
Рабийа обычно молилась так: «Господи! Что бы Ты ни даровал мне в этой жизни, надели тем же моих врагов; и чем бы Ты ни вознаградил меня в жизни будущей, даруй то же всем правоверным, а что касается меня, то я ищу Тебя в Тебе. Лиши меня рая и ада, но не лишай возможности лицезреть Тебя».
* * *
Суфьян Заури и Рабийа однажды всю ночь напролет вели благочестивые беседы. Утром Заури заметил: «Это была хорошая ночь». Рабийа возразила: «Нет, ночь прошла плохо, потому что ты все время пытался говорить вещи, приятные мне, а я думала о том, что бы сказать приятного тебе в ответ. Мы провели ночь, не думая о Боге. Было бы гораздо лучше, если бы я была одна и провела ночь, размышляя о Всевышнем».
* * *
Рабийа сказала: «Я молю Тебя о том, чтобы до тех пор, пока я живу, я жила в памятовании о Тебе и чтобы после моей смерти Ты даровал мне благодать лицезреть Тебя».
Фарид ад-дин Аттар. Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых. – М: САМПО, 2005 – 240 с. Перевод О. Васильевой
ШИХАБЕДДИН АБУ ХАФС ОМАР СУХРАВАРДИ
Выдающийся суфийский мыслитель Шихабеддин Абу Хафс Омар Сухраварди родился в 1145 году в азербайджанском городе Сухравард, близ Занджана. Он был основателем одного из авторитетнейших до сих пор во всем мусульманском мире суфийских братств «сухравардийа». Многие ученые считают, что возникновение этого братства восходит к его дяде Дийааддину Абу-н-Наджибу ас-Сухраварди (1097–1168), влияние которого на Шихабеддина было очень велико.
Дийааддин ас-Сухраварди юношей покидает родной Сухравард и отправляется в Багдад на обучение. После окончания учебы он преподает в знаменитом университете Багдада «Низамийа», а затем идет, как это было принято у суфиев, в ученики (мюриды) к великому шейху Ахмаду ал-Газали, который становится его наставником (мюршидом). Здесь он ведет уединенную жизнь отшельника в суфийской обители (рибате) на берегу Тигра. Слава о нем идет по всему Востоку. Многие хотят стать его мюридами. Он был наставником таких известных суфиев, как Абу Мухаммед Рузбихан Бакли Ширази (умер в 1209), Исмаил ал-Касри (умер в 1193) и Аммар ар-Бидлиси (умер около 1200). Его ученики были наставниками великого хорезмийского суфия Наджмаддина Кубра, основателя суфийского братства «кубравийа».
В то время широкой известностью пользовалась книга-руководство Дийааддина ас-Сухраварди для обучающихся суфиев-мюридов «Адаб ал-муридин». Это было одно из самых ранних пособий подобного рода. Шихабеддин, продолжая семейные традиции, пишет руководство уже для духовных наставников – мюршидов, под названием «Авариф ал-мариф». Первой школой, которую посещал юный Шихабеддин, был рибат его дяди, высшее образование получил в одном из самых знаменитых университетов Востока «Низамийа», где в свое время преподавал его дядя.
Закончив университет, Сухраварди очень быстро завоевывает широкую известность ученого философа-суфия на всем Востоке. Шихабеддин не был аскетом, удалившимся от мира, хотя и был великим суфийским шейхом. Сухраварди занимает должность советника халифа ан-Насир ли-Диниллаха (1180–1225) и ведет ответственную дипломатическую службу, не забывая, конечно, при этом, и о своих обязанностях шейха. От имени халифа он ведет дипломатические переговоры в Сирии и Египте, в городе Халебе, столице Эйюбидов. О его пребывании в Хабеле, где он участвовал в дискуссиях с учеными, современник писал: «ас-Сухраварди произнес во дворце ал-Малика аз-Захира такую речь, которая была не только риторически современной, но и до такой степени впечатляющей, что сердца слушателей стали покорными и в глазах у них появились слезы».
В 1217–1218 годах Сухраварди вел дипломатические переговоры с хорезмшахом Мухаммедом. Через год с дипломатической миссией он едет в Анатолию к сельджукскому правителю Коньи Алааддину Кайкубаду I. Авторитет Шихабеддина, как суфийского наставника, политического деятеля, ученого и оратора был настолько высок, что для него халифом был выстроен специальный рибат, который скорее напоминал дворец. Здесь он мог работать, читать публичные лекции и организовывать диспуты. Лекции его собирали большое количество слушателей. Послушать его выступления приезжали со всей страны. Публичные лекции он так же регулярно читал в знаменитом университете «Абу-н-Наджиб». Сухраварди выделялся своим исключительным риторическим талантом и глубоким философским мышлением. За короткое время его лекции и диспуты получили такую известность, что на них присутствовало всегда большое число слушателей, прибывших из разных стран и местностей.
Английский ученый Дж. С. Тримнгэм пишет о Сухраварди: «Он был великим шейхом-учителем и его влияние, распространившееся не только через его учеников, но и благодаря его сочинению «Авариф ал-мариф», которое читали все суфийские наставники вплоть до наших дней. Суфии приходили к нему учиться почти со всего мира». Арабский автор Ибн Халликан, современник Сухраварди, пишет: «Я встретил людей, которые слушали его лекции и останавливались в его ханаке, где обучались под его наставничеством, как это принято у суфиев. Они мне рассказали, какие странные они испытывали ощущения, когда им удалось достичь экстатического состояния (ахвал). Он прибыл в Ирбил как посланец багдадских властей и устраивал собрания для обсуждения религиозных вопросов, но мне так и не удалось увидеть его, ибо я был слишком молод. Он часто совершал паломничества в другие страны и иногда жил недалеко от Каабы. Многие из современных ему суфийских шейхов с ним переписывались, обращались к нему за помощью при решении сложных вопросов и искали его совета в форме фатвы».
Шихабеддин имел много последователей, а мистический орден «сухравардийа» имел много различных ответвлений. Среди них следует назвать братства его сына Имаддаддина Мухаммеда (умер в 1257), ширазского шейха Наджибаддина Бузгуша (умер в 1279) и других. Приверженцем мистического пути Сухраварди был и великий персидский поэт Саади Ширази (1208–1292), который в своем «Бустане» писал:
Вот – тарикат! Идите неизменно
По нем, склоняя головы смиренно.
Шейх, что всю ночь в молитвах простоял,
Дервишам утром скатерть расстилал.
Не Саади, Сухраверди ученье,
Что доблесть мужа – на пути служенья.
Позднее среди шейхов, причисляющих себя к «сухравардийа», были такие выдающиеся личности, как Нураддин Абд ас-Самад ан-Натанзи, Абдарразак ал-Кашани (умер в 1329), Саид ибн Абдаллах ал-Фаргани (умер в 1300), хотя причислять себя к этому ордену не всегда было безопасно. Другое дело Индия, где «сухравардийа» могла открыто существовать, как самостоятельная школа мистического направления. Одним из основателей этой школы, существующей в Индии и сейчас, был выдающийся ученик Сухраверди Нураддин Мубарак Газнави (умер в 1234). Умер Сухраварди в 1192 году в Багдаде.
Анри Корбен. Свет Славы и Святой Грааль. Пер. с франц., англ. и фарси. – М.: Волшебная Гора, 2006.
ЯЗЫК МУРАВЬЁВ
Во имя Бога, Милостивого, Милосердного!
Хвала Творцу всего, Бытие Которого, как признает, исповедуя Его, вся тварь, одно достойно называться «целокупностью целокупного»; и поклон и приветствие душам святых, особенно же – пророку Мухаммаду (мир ему!) и всему роду его!
Один из уважаемых людей, почтив своим вниманием сего н
Хрестоматия по истории суфизма ix-xiii веков
© Copyright: Елена Хазиева, 2015
Свидетельство о публикации №215032500188
Свидетельство о публикации №215032500188
Рецензии