У пианино большая ответственность

За каждую струну. Звук. Тишину.

Пойдешь за пчелой и не заметишь, как станешь проникать в самые заветные тайны, в самые глубокие подсознания. Иди за ней. И ты увидишь, как там пылают пожары, которые ты затеваешь по эту сторону игры.

Если станешь играть только черными клавишами, звуки выйдут только из аметиста. Фиолетовые икринки Скрябина разложенные поверх гимнопедии Сати.

Разве они не были сумасшедшими? Откуда им так хорошо это известно? Как тебе.

Играешь в бисер частоты, чистоты, простоты – просто Ты, пусто – Ты.

Я закрытыми глазами медленно нащупываю каждый новый день.

И каждая новая тень. Падает

Тебе на руки. Течет по щекам. По зонту.

Струится руслами рек, век. В океан.

Твоих снов, слов. Твоего забвения. Умения
ловко прятать свое сердце за кулисами. А для меня выставлять только свою трехмерную улыбку-молитву.

Затачиваешь нож почистить любимой рыбке жабры, побрить ее серебристую кожу. И вот я уже вяжу себе из ее чешуи новые варежки и кофту-доспехи, в которой идеально отражается лунный свет.

И даже не знаешь, что осталось лишь полшага, и черепаха Ахиллеса тебя уже никогда не догонит. Ни одна улитка не знает сюда тропинки. В этот райский апокалипсис. Только ты и запах яблочных деревьев.

Какие пушистые облака ты мне даришь на день рождения. Где же ты их достаешь каждую зиму? Весну, лето, осень, и снова зиму?

Солнечные дни этого августа высушили всю нашу жажду, всю нашу жадность. Ты больше не хочешь нежности. И теперь достаточно грубой пищи, чтобы чувствовать себя отважно. Важно. Все что ты делаешь. Для меня. Для себя. Для них.

Когда в моих легких еще оставалось немного дыма, я могла поделиться с тобой. Теперь у меня ничего нет. Совсем.

Только этот немного влажный сати и его гимнопедии. Его инструменты – камертон моего страха и твоя контрольная по геометрии. Он вытаскивает из моего сознания струны твоего безумия. Октавы наших желаний. Они рвутся одна за другой. Вне времени.

Поиграй мне. Я знаю, ты умеешь извлекать аккорды прощения. Ты ведь играешь. А я только смотрела. Я никогда не держала в руках настоящие звуки.

Я хочу слушать твою гимнопедию. И все зеленые листочки растворятся и перемешаются с тобой. Ты посадишь меня в оркестровую яму и я перекрашу их в фиолетовый, чтобы скорее наступила аметистовая осень. Дышать ее свежестью. И ароматами просветления. Дыма больше нет.

А весной снова посеем горстку сахарного песка. Когда он созреет, у нас снова будет пустыня для твоего одиночества. И моего ожидания, которое я ненавижу.

Время готово. Пора. Допьем его, когда вернемся...

На столе одна чашка. В этой реальности нас не может быть двое.

Я одна. Все одно. Целое.

Я опять начала подолгу смотреть на закаты. Я думаю о тебе. А это такая головоломка.

Август 2009