Как рождаются книги

Мне всегда было интересно, как рождаются книги.

Я выхожу из дома, не спеша бреду по унылой серой улице, под ногами грязь и окурки. Белесое весеннее солнце светит не по-апрельски жадно. Колючий ветерок кружит пыль и останки прошлогодних листьев. Все кругом безлико.

Я останавливаюсь у пестрого ларька «Союзпечать» и мой взгляд притягивает ярко-оранжевый надутый томик. Он словно сочный, мясистый фрукт манит своей аппетитной обложкой, хранящей не менее шестисот свежих, неперелистанных страниц.

И вот доброжелательная женщина снимает ценник, неторопливо ищет сдачу: он мой!
Солнце припекает, небо окрасилось лазурью. Воздух прозрачен и свеж. В моих руках «Золото Вильгельма».

На обратном пути я закидываю разной снеди и хозяйственной чепухи в свою сумку, а на дне покачивается мой увесистый новый друг. Он ощутимо утяжеляет мою ношу, но,вместе с этим, придает мне уверенности и дарит счастье предвкушения.

Наконец-то я перелистываю хрустящие страницы, вдыхая знакомый типографский аромат, по-прежнему волнующий, таинственный, предвосхищающий бесценные открытия от встреч с незнакомым автором.

 И сразу же, с первых строк,  россыпями драгоценных камней, очаровывают новые словесные переплеты. Они играют, искрятся, завораживают. Умелая ирония, трогательная проницательность, неистовая темпераментность рассказчика будоражат мое искушенное сознание. Мое новое познание становится таким необходимым и естественным. Перед глазами рисуются интересные образы, места, события. Как по волшебству я увлечена судьбой незнакомых или вымышленных людей.

Как удается автору столь смело и игриво пробудить интерес к  маленькому абхазскому мальчишке, каких тысячи? Увлечь переживаниями немолодого мужчины, открыв его чувства и мысли перед читателем словно кладовую? Передать вдохновение пылкого юноши, познавшего силу и трагизм первой любви? Быть искренним и всегда новым для читателя. Строгим судьей и веселым шутником. Подарить самый чудесный и исключительный момент сопереживания повседневно-обыденной жизни.

Где-то на рубеже доверчивого подростка и взрослого, столкнувшегося лицом к лицу с реальностью бытия, в той же милой, радужной Абхазии мне пришлось пережить страх смерти, оказавшись с родителями в эпицентре гражданской войны.

Сейчас я могу лишь вспомнить абсурдную беспринципность насилия. Хаос и намеренное истребление человеческой сущности, значимости бытия.

И природу, по-прежнему, величественную и спокойною, невольно свидетельствующую поруганию жизни. Её незримое сокрушение, разлитое в глухом шуме прибоя и тихом шелесте листьев. Пение птиц, прерываемое автоматной очередью. Гудящие вертолеты, черным огромным пятном застывшие над морской гладью. Частные  дома, исчезающие прямо на глазах в вихре огня, пыли и черного дыма. Бессонная ночь в туалете, потому что осколками стекол отрезало ноги мужчине, накануне обедавшему за соседним столиком. Мучительное ожидание эвакуации. И страх, и слезы, и отчаяние и застывшую тишину, сопровождавшую отъезжающий грузовик с трупами.

А потом причал, давку, катер, пограничный крейсер и горькое осознание того, что мир уже не станет прежним...

В родной Москве все продолжали жить также беззаботно и весело. Помню, как меня оскорбили счастливые лица друзей, встретившихся после летних каникул. Долго еще меня злила их наивная беспечность. Лишь абсолютная тишина и бездействие хранили во мне память о пережитом. Я подолгу лежала, почти не двигаясь, и смотрела в раскрытое окно. Там грустно шелестели зеленые листья. Они все понимали.

Спустя много лет течение времени вытеснило былые страхи. Затуманило сознание новыми горестями и радостями. Необычное стало привычным.

И только детские глаза, широко раскрытые, переполненные страхом и непониманием, ищущие надежды и утешения, ищущие смысла в бессмысленном, чистые, доверчивые глаза-молитвы живут излитой болью за весь мир в моей душе и по сей день.

Наверное, книги как дети. Часто бывают запланированными и долгожданными, а иногда неожиданными и случайными. И каждую вы носите в себе, иной раз и не подозревая, что она уже заключена в хромосомы бытия. И растет, ожидая момента, когда можно будет заявить о себе уверенными толчками изнутри, сообщая о своей неизбежной готовности вырваться на свет Божий.

2011

Фото взято из интернета