Единственное обезболивающее

Акт первый: Ты (не) одинок
Глава десятая: Единственное обезболивающее

Когда я открыл глаза, за окном было темно, хоть глаза выкалывай. Гораздо темнее, чем чуть раньше, когда... События всего утра моментально пролетели перед глазами. Библиотека, газеты, Лиса, которая крепко стискивала меня и совсем не по-детски храпела. Даже если уже стемнело, вряд ли сейчас было позже десяти часов. Ну, кому понадобится идти в библиотеку в такой час?... Я мог бы здесь всю ночь проваляться.
Ход моих мыслей прервал отчетливый скрип сандалий по гравию дорожки, и я понял, что дело табак. Не знаю, откуда пошло это выражение, не спрашивайте. Может, от бурлаков, которые кисеты с табаком на шею вешали, может, от иранского "Таббах" - дно. В любом случае, дело плохо. Я осторожно тряхнул сопящую пионерку за плечо, стараясь если не разбудить ее, то хоть разжать смертельную хватку.
-Подъем, труба зовет! Слышишь? Просыпайся!
Ноль реакции. Я осторожно коснулся пальцами ее губ, почувствовав слабое дыхание. Жива... А шаги все ближе. Встать не получилось, я даже удивился своей попытке. Поэтому здравым решением для меня было ползти. Как под артобстрелом. Командир без сознания, солдат измотан, кругом - фашисты... Я едва успел отползти к концу стеллажа, чтобы, перевернув Лису, спрятать ее так, чтобы не было видно, а сам выглянул в коридор.

На пороге стояла Настя. Я спешно скрылся из виду, слыша, как бодро приближаются ее шаги. Но нас она, похоже, не заметила. Подняв с пола книгу, она поставила ее обратно на полку и, вернувшись к столу, чиркнула спичкой. Стол библиотекаря осветился. Она что, пришла почитать в такую темень? Даже если так, не всю же ночь она читать будет... Лучшим выходом мне показалось залечь и не дергаться. Рано или поздно она уйдет спать, не машина же она, в конце концов, а всего лишь ударница коммунистического труда, и потребность во сне никто не отменял. Арбайтен по-стахановски, или как там... А вот Лиса просыпаться даже не думала. Хорошо хоть храпеть перестала, только сопит время от времени.
В библиотеке было тихо. Не было слышно даже шороха переворачиваемых страниц, и я не знал, чем Настя занимается. Тем не менее, такое положение вещей меня устраивало - пока она не встала и не направилась в нашу сторону. Ситуация становилась критической, и я с большим трудом смог разжать "челюсть аллигатора" и избавиться от висящей на мне Лисы. Я был свободен, но настолько измотан ползанием по библиотеке, что сил прятаться уже не было. В голове начали мелькать обрывки фраз, которые я мог бы использовать в качестве оправдания, но внезапно шаги стихли. Настя остановилась по другую сторону шкафа, послышалось шуршание бумажных листов. Что же она ищет? Взяв книгу, она вернулась ко столу, только чтобы остановиться, когда с грохотом распахнулась входная дверь, и на пороге появилась, судя по голосу и манере открывать двери пинками, Лена.
-Саша?!
Она явно сильно запыхалась. Видимо, опять меня потеряла...
-Не здесь. – Меланхолично ответила Настя, даже не глянув на нее. Как забавно роли поменялись - вчера Настя бегала искала, пока Лена балду пинала, сегодня балду пинает Настя. Передала эстафету, не иначе. Послышался такой же звук, но в этот раз дверь, видимо, захлопнули. Я надеюсь, Настя не собиралась исследовать библиотеку на предмет меня, просто на всякий случай.

Через несколько минут она задула свечи и, оставив на столе книгу, вышла из библиотеки, снова оставив меня и Лису одних. И мне предстояло решить, что же делать с ней.
Теперь я не боялся, что меня кто-то услышит, поэтому я наклонился над ней и заорал прямо в ухо.
-Подъем, пионер! Труба зовет!
Она мгновенно вскочила на четвереньки, и начала спросонья озираться по сторонам. Заметив меня, она непонимающе уставилась мне в глаза.
-А ты что здесь делаешь?
-Играю в разведчиков.
-Что?
-Выспалась?
-Ага...
Кажется, она еще не совсем пришла в себя.
-Уверена?
-Неа...
Я помог Лисе подняться и мы, незаметно выскользнув из библиотеки, потопали в сторону столовой. Я хотел есть, и учитывая, что Лиса была младше меня, наверняка проголодалась еще сильнее. Столовая, несмотря на поздний час, была заполнена пионерами, которые сидели небольшими группами, расположившимися вокруг сдвинутых попарно столов, и я выругался сквозь плотно сжатые зубы. Здесь нам есть не дадут. Хотя, я бы сказал проще: полный отстой.
Вожатая была здесь же, сидя в углу и угрюмо сложив руки на груди. Видимо, она не одобряла происходящее, но и спорить с таким количеством пионеров считала бесполезным занятием. Я аккуратно пробрался мимо группы играющих во что-то, похожее на покер, пионеров, и сел за столик к Насте и Жене. Четвертый стул остался пустым, и я оглянулся в поисках Лисы. Она таинственно исчезла, не сказав ни слова.
-Наконец-то! - Прошипела Женя, - Давай, подключайся, уже все здесь. – С ее волос ручьями текла вода. Где она гуляла? Снаружи ничего не льет... 
-Я то вам зачем? – В ответ прошипел я.
-Тебя Лена обыскалась. Бегала как помешанная, все про «оживший рюкзак» говорила.
-И где она сейчас?
-Понятия не имею. -  Пожала она плечами и ухмыльнулась. – Вряд ли у себя в домике.
Я обернулся. Лены и правда не было в поле зрения. В голове роились всяческие догадки по поводу «ожившего рюкзака», мешая думать. Я вздохнул.
-Короче, Склихасовский. – Пробурчал я, глядя на Женю.
-При чем здесь дядя Никита? - Спросила она. Неожиданно ее надменность будто исчезла без следа. Осталось лишь легкое детское удивление. Мне даже стало интересно, не Мария Кюри ли у нее тетя. Но вслух я этого не сказал.
-Ни при чем. Так, выражение такое. Мне интересно, к чему ты это ведешь.
-Что веду?
-Я. Здесь. Вам. Зачем. – С резким нажимом, расставляя слова, произнес я. Женя немного задумалась.
-Поход отменили из-за дождя, и нам разрешили сделать поход в столовую вместо леса.
Я ничего не сказал, продолжая внимательно смотреть на нее. Но и она не говорила ничего.
-И? – Решил подтолкнуть ее я. Возникло неловкое чувство, что она стала меня бояться.
-Давайте страшилки рассказывать, может?
Я вздохнул.
У меня была пара историй в запасе, которых этим детям хватит с лихвой. Даже пробыв здесь около недели и привыкнув к своему внезапному омоложению я никак не мог отделаться от чувства, что я гораздо старше их всех. Даже вожатой. Возможно, во всем было виноват тот факт, что я прожил свой тридцатник совершенно честно, не пропустив ни одного года.
-Давай. – Я кивнул и положил голову на руки, уставившись на Женю. Атмосфера, конечно, была совсем не та, при которой стоит рассказывать страшные истории. – Кто начнет?
-Давай я. – Она вальяжно развалилась на двух стульях, вернув себе былую наглость во взгляде.
-Давай. – Я откинулся на стуле, приготовившись слушать, как вдруг рядом появилась еще одна личность. Это был Егор. Он скинул ноги Жени со стула и сам сел рядом.
-Скучно с коллегой. – Пояснил он. – В покер играет как машина, никакой фантазии...
-Ладно, я рассказываю. – Женя хлопнула по столу ладонью, и пара пионеров обернулась посмотреть, что за шум. – В общем, в одном самом обычном лагере, точно таком же, как этот...
-Жил паровозик, который смог. – Хмыкнул я.
-Не перебивай ты.
 -Ладно, ладно, молчу. – Я примирительно поднял руки вверх.
-В общем, в точно таком же лагере жил-был мальчик по имени Андрей. И вот однажды ему приснился сон. Будто к нему подходит его учительница из школы и задаёт вопрос: "Ты веришь в Красную руку?" Он во сне закивал головой и громко ответил: "Да, Александра Ивановна, я верю в Красную руку!" Утром Андрей просыпается и думает: "Что за странный сон приснился!" Но через пять минут он совершенно забыл про него. А следующим утром сосед Андрея умер во сне. Утром его нашли в кровати задушенным: на шее чётко были видны отпечатки чьих-то пальцев. Ещё через два дня тоже в этой комнате утром нашли детский труп, тоже задушенный. Ещё через день - в соседней комнате, потом ещё... Некоторые родители уже стали приезжать в лагерь и забирать своих детей. А как-то раз Андрей подслушал разговор двоих ребят из другого отряда. Один говорил: "Мне сегодня какой-то сон дурацкий приснился. Типа у меня мама спрашивает, верю ли я в Красную руку. Ну я отвечаю, что верю. Кто же в неё не верит? Мама сказала, что я молодец и подарила мне велосипед за это". Второй мальчик удивился и говорит, что ему тоже снился похожий сон. Только там была не мама, а продавщица из магазина. Серёжа подошёл к этим двум мальчикам и рассказал про свой сон, который ему сейчас вспомнился. Решили тогда мальчишки, что Красная рука убивает только тех детей, которые в неё не верят. Они нашли мальчика, который не верил в Красную руку и которому ещё не снился сон с вопросом. Сказали, что будут сидеть рядом с ним и караулить. Наступило два часа ночи. Спящий мальчик засмеялся во сне и сказал: "Да ну! Это всё сказки!". Тут заскрипело окно, в комнату влетела Красная рука. Сияя тусклым светом, она подлетела к спящему мальчику и стала его душить.
-Ну и? Где бояться? – Пробурчал я едва слышимо, но Женя, видимо, услышала.
-Если такой умный, сам рассказывай. – Отрезала она и сложила руки на груди.
-Хорошо. Слушай тогда... – Начал было я, как вдруг свет в столовой погас. Кто-то приглушенно пискнул, однако, остальные быстро сориентировались, и мгновение спустя послышались щелчки выключателя. Который, как и следовало ожидать, не работал. Судя по всему, где-то замкнула проводка, и теперь без электрика было не обойтись. Но возвращаться в свои палатки желания так же ни у кого не было – вечер только начинался...
-Может, за свечами сходить? – Вдруг ожила Настя, которая необычайно тихо сидела на стуле до этого момента.
-И где их нам найти?
-В библиотеке были, по-моему... – Пробормотал я, и сразу же прикусил язык. Откуда мне знать о них? Однако, Настя благосклонно согласилась со мной.
-Саша прав, в библиотеке были свечи. Я тогда схожу на ними.
-Не будешь же ты одна по ночам шарахаться. – Послышался голос вожатой, и у меня мурашки по коже побежали. - Пусть... Саша Горелов с тобой сходит.
Я так и знал.
Поднявшись, я добрался до входа, и Настя слегка улыбнулась.
-Хорошо, пошли тогда. – Настя ловко спрыгнула со ступеней и обернулась, заложив руки за спину. - Ну, не спи, замерзнешь!
-А... да. – Я спустился вслед за ней. Погода была чудесной – тучи начали рассеиваться, и пробилась луна, а ночной воздух был холодным и тяжелым. Путь до библиотеки был на удивление тихим – она не сказала ни единого слова. Однако, когда мы проходили мимо медпункта, она обернулась ко мне, продолжая пятиться.
-Слушай, я тут подумала. А как оно будет – в будущем? Лет через пятьдесят...
-Я думаю, что ничего не изменится. – Я вздохнул. Не знаю, стоит ли рассказывать ей о том, что человечество буксует на месте последние полсотни лет...
-А я думаю, в будущем будет хорошо... – Она примолкла. – Не будет больше голода и болезней, все будут равны. Мы построим коммунизм, как обещал товарищ Сталин, полетим в далекий космос!
-И на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы. – Я улыбнулся. – Конечно, все так и будет.
-Ты так говоришь, будто сам явился из будущего. – Она весело рассмеялась и снова пошла нормально. Как хорошо, что она не заметила оторопи на моем лице – ведь эта девчонка попала в самую точку! 
Оставшийся путь прошел в абсолютном молчании. Я пытался понять, не намек ли это от тех, кто закинул меня сюда? Но нет, не было похоже. Я дернул на себя скрипящую дверь, лучом полной луны осветив стол возле стены, на котором стояла тройка оплывших свечей. Воск на двух еще не до конца застыл.  -Только три? – Спросил я Настю. Она кивнула.
-Ага. Больше нет почему-то... – Она аккуратно оторвала их от столешницы и содрала натекший воск, который полетел в корзинку для бумаг у подножия стола.
-Пойдем тогда обратно?
-Сейчас. Спички возьму. – Она открыла ящичек стола и вытащила небольшой коробок с бледно-синим рисунком, изображающим горящую спичку. В мое время такие уже не производят. Вернулись мы довольно быстро. Поставив по свечке на каждый из столов, где было больше трех человек, мы сели обратно к Жене и Егору, которые, судя по всему, уже успели поругаться и теперь сидели с таким видом, будто знать друг друга не желают. Я зажег свечу и сел на свободное место прямо напротив Насти.
-Теперь моя очередь рассказывать?
-Ага. – Кивнула Женя.
-Ну тогда слушай. – Я зловеще приглушил голос. - Я расскажу тебе про лагерь. Такой же, как наш. Назывался он... Солнце. Например. В нем точно так же был новый корпус, и был старый. Но старый был закрыт, и, казалось, он всегда таким был. Как будто в каждом лагере есть обязательно старый корпус. Но никто никогда не задавался вопросом: а почему? Когда я там был, однажды мне в руки попала видеокассета. На ней был короткий ролик, всего несколько минут длительностью. На нем был запечатлен старый корпус... Тогда он был еще работающим. Была глубокая ночь, но несколько окон были освещены. Сначала все было тихо, но потом откуда-то из леса к зданию протянулось щупальце, черное, как сама ночь, и будто сотканное из тумана. Оно ощупало стену и начало ползти к ближайшему окну. Следом за ним вылезло другое. И другое. И, наконец, тело – длинное и невероятно худое. Будто из соломы сделали человечка, плетенного из полос тумана. Оно довольно быстро поползло наверх, цепляясь за стены и окна. Конечности удлинялись и сокращались, а их число постоянно менялось. Казалось, что их семь или восемь. Забравшись на крышу, оно встало, снова став похожим на человека, и на секунду замерло. Снимавший, ну, оператор, он что-то испуганно пробормотал и попятился, после чего камера упала и отключилась. Но я знаю: оно точно заметило его. Судя по всему, он сумел сбежать, однако, когда прибывшие на вызов милиционеры, старый корпус был пуст. Все пионеры, вожатые - никого, исчезли без следов. Освещение не работало, будто это были не лампы, а свечки, которые достаточно лишь задуть. Когда гаснет свет, из тьмы приходит тощий человек...
Я выдержал паузу. Никто не проронил ни слова. Я решил продолжить.
-Расследование установило, что в лагере и до этого пропадали дети, но теперь было решено лагерь закрыть. Милиция прочесала местность, но тоже ничего не нашла, а слова снимавшего приняли за бред. Но этого тощего человека в последствии видели еще несколько раз. И ситуация повторялась, раз за разом. Сколько таких лагерных корпусов стоят на окраинах новых, только потому, что туда боятся заселяться? Стоит погасить свет, он заглянет тебе в окно и будет смотреть... Ждать. - Проникновенным голосом закончил я и накрыл ладонью огонек, который лишь пощекотал мою ладонь открытым пламенем. Наш столик погрузился во тьму, и Женя испуганно пискнула. Впрочем, не она одна – судя по реакции остальных пионеров, слушателей было куда больше, чем трое. Я мысленно ухмыльнулся, глядя, как Женя испуганно обернулась в сторону окна, когда сильный порыв ветра стукнул по окну веткой дерева.
-Да ладно вам, это лишь сказки. – Вытащив из коробка одну из последних спичек, я вновь зажег фитиль свечи, однако, ответом мне была тишина. Поначалу. Егор как-то неуверенно хмыкнул, а Женя, наконец, взяла себя в руки.
-Ты больной придурок. – Авторитетно заявила она. – И история твоя выдуманная.
-Конечно. – Не стал спорить я. – Но согласись, в каждой сказке есть доля правды.
-Заткнись. – Буркнула она. – Что ты можешь понимать.
Я пожал плечами.
-Ты права. В сказки верить – себя не уважать. 

Вечер закончился, и когда вожатая решила всех разогнать, я вернулся в свой домик. Лена была там же, сидя в углу, на своей кровати, с растрепанными волосами, и обеими руками прижимая подушку к груди. Я удивленно поднял брови.
-Что стряслось?
Она мотнула головой.
-Вот ты сейчас ни разу не уточнила.
-Он... Я думала... - Лена ткнула пальцем в рюкзак, клапан которого был открыт,.
Я попытался припомнить, чего такого могло быть в моей сумке, но в голову ничего не шло. Вдруг рюкзак мягко завибрировал, и Лена сжалась.
-Опять...
Телефон! Ну конечно! В прочем, кому может пона... Связи здесь нет, но сигнал будто проходит сквозь время, пространство и прочие штуки, которые мешают мне вернуться в свою "эпоху". Тем не менее, проверить нужно было обязательно.
Это и правда оказался мобильный телефон, лежащий наверху. Мой. Наверное, Лена из любопытства полезла в мою сумку, а он как зажужжит... Надо будет ей прочитать лекцию на эту тему. Поучайте ваших паучат.
На экране виднелся значок будильника, который был настроен на несколько часов назад, но по какой-то причине продолжал включаться каждые несколько минут. Выключив его, чтобы не тратить остаток батареи, я только сейчас заметил, что к задней крышке был скотчем приклеен свернутый рулончик бумаги.
Я развернул его. На протяжении длинного листка сиротливо виднелась грязная надпись: «Тьма не должна быть нарушена».  Я положил его на стол, и мой взгляд упал на маленький кусочек угля, лежащий в водосборной тарелочке под маленькой вазой, в которой торчали желтые полевые цветы. Я взял его, нацарапал на столешнице эти же слова, и положил развернутый листок рядом. Надпись идеально совпадала, тот же почерк, тот же шрифт. Я мотнул головой. Чертовщина какая-то.
-Что это? – Спросила Лена.
-Записка. От старого друга. – Буркнул я, убирая ее в карман шорт.
-Я не про бумажку. Это та штука, которая шевелилась? – Лена ткнула пальцем в мобильник.
-Да, она самая. - Я кинул ей телефон. Он несколько раз подпрыгнул у нее в руках и чуть не полетел на пол.
-Что... это?
-Телефон. Ну, знаешь, такой: "Вдруг зазвонил телефон, кто говорит? Слон."
Она выдавила вымученную улыбку.
-А провод где?
-Нет его. 
-Так не бывает. – Совершенно серьезно заявила она.
-Да, не бывает. – Кивнул я, и, забрав у нее мобильник, положил его в ящик стола. От греха подальше. Лена едва заметно улыбнулась – но я заметил. - Да, глупая шутка вышла. 
-Ты мне сейчас напоминаешь Сергея. Он тоже говорит странные вещи, как будто они в порядке вещей.
-Кто такой Сергей? – Удивился я. Еще один пионер? Это имело смысл. Узкий круг людей, образовавшийся вокруг меня, не был полон. В нем были бреши, отсутствующие категории характеров.
-Когда-нибудь ты сам узнаешь. – Отрезала она, легла на кровати, не раздеваясь, и закуталась в одеяло, отвернувшись к стене.
Разговор был окончен. И, похоже, она обиделась. На что - я не знаю, и выяснять желания не было. Я лег поверх одеяла, закрыв глаза предплечьем, и постарался уснуть. Сон все не торопился прийти – сначала голова была забита совершенно левыми мыслями, потом отрывками из сегодняшних ужастиков и, наконец, она опустела. Я мысленно поблагодарил всех известных мне богов за это и уснул.