Щербатая гора. Цикл Донская природа

     Располагалась эта гора на высоком правом берегу Дона в трёхстах метрах от обрывистой кручи, почти отвесно падающей до самого уреза воды. Характерной её особенностью являлось то, что гора высоким пирогом возвышалась на относительно ровном склоне и имела две вершины, разделённые между собой неглубокой седловиной, за что и получила название Щербатой. Северный склон Щербатой горы был спокойным и с небольшим уклоном тянулся до самого прибрежного обрыва, заканчиваясь небольшим пригорком, прикрывающим этот обрыв. Двугорбая вершина горы была совершенно голой, всякая растительность там отсутствовала, и только белые меловые залысины выделялись на зелёном степном пейзаже. Со Щербатой горы хорошо было смотреть на раскрывающуюся панораму раздольного левобережья с большим селом Песчаным, и прилегающими к нему лугами и лесными массивами. Далеко за селом на севере просматривались многочисленные колхозные поля, осенью и весной изумрудно-зелёные, летом золотисто-жёлтые, а зимой сплошь покрытые белым снежным покрывалом. В весенне-летне-осеннее время года Щербатая гора почти никого к себе не привлекала. Разве, что иногда какой-нибудь любитель местной природы взойдёт на неё, чтобы полюбоваться окружающим миром и утвердить себя властвующим созерцателем.
     В зимний период, когда Дон замерзал и выпадал обильный снег, покрывая ровным слоем всё холмистое правобережье, Щербатая гора становилась постоянным местом игрищ и забав сельской молодёжи. В выходные и праздничные дни парни и девчата нескончаемыми вереницами шли из села через скованный льдом Дон на Щербатую гору, таща за собой лёгкие многоместные сани и небольшие салазки, чтобы устроить весёлые катания с горы. Весь день Щербатая гора являлась сосредоточием весёлых игрищ и забав сельской молодёжи. Парни и девушки группами по 6-8 человек съезжали на санях с высокой вершины горы. Сани, набирая скорость, катились до самого прибрежного обрыва, где упирались в пригорок и останавливались. Часто сани в своём стремительном беге скользили по укатанной горе в сторону и переворачивались. Находящиеся на них парни и девушки падали с них, смешивались между собой, радостно хохотали и барахтались в снегу. Потом все поднимались, отряхивались, находили свои сани и тащили их снова на вершину горы. Разгоряченные и разрумяненные, они снова с вершины горы вихрем мчались вниз. Иногда наиболее резвые сани сходу перелетали через прибрежный пригорок и падали с обрыва, в лучшем случае в наметенный там большой сугроб, в худшем – на лёд реки. Это было очень опасно, и часто заканчивалось ушибами и даже увечьями. Чтобы такое не случалось, на приобрывном пригорке устанавливались специальные вехи и делались снежные накопки. На этих катаниях происходили знакомства между парнями и девушками, обычно заканчивающиеся потом любовью и женитьбой.   Небольшие подростки в возрасте от 10 до 14 лет катались здесь же на одиночных салазках, вписываясь в общую компанию веселящихся.
     Всё это происходило, в основном, в довоенные годы. Во время войны было не до катаний: парни ушли на фронт, а девушки ежедневно трудились в колхозе. А потом и вовсе в наши края пришли немецкие захватчики и укрепились на меловых холмах правобережья Дона. На Щербатой горе они оборудовали свою огневую точку и обстреливали из установленных там орудий левобережье с селом и округой. После разгрома фашистов на Дону и возвращения жителей села из эвакуации в январе 1943 года, всё правобережье было покрыто почерневшим от огня и пороха снегом, изрыто снарядами и минами. Мне и моим сверстникам было по 11 лет. В селе у одного из моих родственников в старом сарае был оставлен нашими войсками большой склад военных лыж. Не только я, но и все мои сверстники на нашем краю села, вооружились этими лыжами, которые теперь стали неотъемлемой частью нашей ребячьей жизни. На лыжах мы ходили по селу, катались с небольших горок и даже посещали на них школу. Иногда в выходной день мы ходили на лыжах и на правобережье Дона. Посещали Щербатую гору, не приветливую и всю перепаханную взрывами мин и снарядов. Кататься на лыжах со Щербатой горы и других холмов было сложно, так как снег был волнистым и слежавшимся, испещрённый воронками от мин и снарядов и небезопасным от захороненных в нём неразорвавшихся мин, снарядов и гранат. Наши родители запретили нам там появляться.
     Весной и летом 1943 года на правом берегу Дона советские сапёрные части уничтожали бывшие укрепления фашистов, взрывали всюду оставшиеся мины и снаряды, приводили всю территорию в безопасный порядок. В результате всего этого, в наступившую новую зиму мы могли теперь кататься на лыжах по молодому снегу со Щербатой горы. Катались там только мы – малолетки. Более взрослые парни и девушки, наравне с женщинами и стариками, трудились в колхозе. Большой ватагой, состоящей только из мальчишек, собирались мы на Щербатой горе, и катались с неё на лыжах в выходные дни. Весёлое и забавное было это время. Наше мастерство катания на лыжах постепенно совершенствовалось, и мы начали искать для себя более сложные и крутые горки и обрывы. Щербатая гора нас уже не устраивала. Самой сложной и опасной лыжной трассой был спуск с обрывистой кручи у Дона с многочисленными естественными трамплинами и конечным вылетом на лёд реки. Вот эту трассу мы и начали осваивать. Сколько было травм, поломанных лыж и порванной одежды при этом «освоении», знает, наверное, только один Бог. Не всякий из нас мог добиться здесь успеха. Без хвастовства скажу, что на этой трассе я катался хорошо, хотя и стоило это мне значительных ушибов и других издержек.
     В последующие годы мы тоже повзрослели, и стали помогать родителям в работе дома и в колхозе. Зимой на лыжах за Дон ходили редко. Наше место там заняло подрастающее новое поколение мальчишек. Закончилась война. Пришли с фронтов домой уцелевшие мужчины. Началась новая послевоенная жизнь. Однако на Щербатой горе больше никогда не собиралась зимой молодёжь с санями и салазками. Не раздавались там больше никогда задорные голоса парней, смех и хохот девчат. Всё былое навсегда осталось в прошлом. То ли времена другие настали, то ли молодёжь стала другой? Попробуй всё это разгадай!
     Всякий раз, когда я бываю в родном краю и смотрю на Щербатую гору, всегда вспоминаю те далёкие времена, когда в селе бурлила раздольная, настоящая, русская жизнь. В селе много было молодёжи, и уклад жизни был совершенно другой, непонятный теперешней молодёжи. Да и молодёжи в селе сейчас, практически, нет. Остались, в основном, старики и старухи со своими воспоминаниями о далёком прошлом. И только Щербатая гора осталась на своём месте. Стоит она одиноко, ещё более сгорбившись и облысев, среди пустой и тихой задонской степи, и взирает вокруг себя на заросшие бурьяном, бывшие колхозные поля, на заваленные неубранным валежником лесные яруги, на перезревшие сенокосные поляны и на обезлюдившие хутора и сёла. Думает она свою горькую думу о своём прошлом, настоящем и будущем. Трудно ей! Люди же, живущие здесь, наоборот, прожигают бесцельно свою жизнь и не о чём не думают. Вот такие настали времена!!!