Мировоззрение как субъективная реальность

Хазиев В.С., Хазиева Е.В. Мировоззрение как субъективная реальность: Монография. – Уфа: Изд-во БГПУ, 2004. – 265с.

Монография посвящена малоисследованному аспекту мировоззрения как субъективной реальности, выяснению взаимосвязи онтологических и гносеологических аспектов познания Абсолюта, Трансцендента, Природы, общества и человека. Работа рассчитана на студентов магистратуры, аспирантов и докторантов, и может быть полезна всем, кто интересуется современными проблемами философии.

               
ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 4-10
ГЛАВА 1. Определение и структура мировоззрения 11-90
§1. Определение мировоззрения как "ядра"
человеческой субъективности (как индивидуального "Я") 11-49
§2. Мировоззрение как комплекс духовной и
 социальной самоидентификации человека 50-90

ГЛАВА 2. Мировоззрение и загадка зоологического
человека 91-153
§1. Социальные (внешние) и субъективно-духовные
(внутренние) детерминанты онтогенеза мировоззрения 91-112
§2. Мировоззрение в структуре человеческого "Я"    112-135
§3. У истоков антропосоциогенеза: отличие
зоологического человека от животных 135-153

ГЛАВА 3. Дофилософские типы мировоззрений
 и их специфические     признаки 154-202
§1. Первобытное мировоззрение 154-174
§2. Первобытно-религиозное мировоззрение 174-188
§3. Мифологическое мировоззрение и его специфика 188-202

ГЛАВА 4. Философское мировоззрение как
высший тип мировоззрения 203-277
§1. Проблема возникновения философского
мировоззрения и его сущность 204-227
§2. Абсолют и его структурные компоненты (трансцендент,
 природа, общество, человек и его духовная жизнь) 227-257
§3. Диалектика материального и идеального в личном
 бессмертии 257-277

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 278-279
СНОСКИ 280-286

 
ВВЕДЕНИЕ

Мировоззрение привлекало внимание исследователей во все времена.  Актуальность темы «Мировоззрение как субъективная реальность» обусловливается не только спецификой времени, переживаемого Россией в конце XX и в начале XXI веков, не только конкретной конъюнктурой, сложившейся в философской жизни (1), не только потребностями обновления духовной жизни и поиском человечеством новой гуманитарной парадигмы бытия, но и тем, что мировоззрение – тема вечная, вневременная и существующая вне всяких исторических условий, обстоятельств и детерминант. Эта тема самодостаточная, имеющая свою тысячелетнюю историю и собственную, отличную от всех других форм общественного сознания, логику. Актуальность темы в том, что самый интересный предмет для каждого человека – прежде всего он сам. "Трудов напрасно не губя, любите самого себя, Достопочтенный мой читатель! Предмет достойный: ничего любезней, верно, нет его" (2). Мудрость совета А.С. Пушкина очевидна. Дело не в самовлюбленности и эгоизме. Действительно, самопознание не только основа осознанно прожитой индивидуальной жизни, но и основа того, каким будет жизнь общества. Бытие многовариантно. Самое трудное – это выбор правильного пути, поиск направления к добру, красоте и истине. А кораблю, который не знает, куда плыть, не один ветер не будет попутным. Это знали люди уже с античных времен. Человеку, который не знает самого себе, никогда не удастся найти стратегически верный путь наращения гуманистических потенциалов как в себе, так и в обществе. Ядром человеческой духовной жизни, как мы считаем, является мировоззрение. Поэтому оно  должно быть основной темой любых способов самопознания: философского, научного, художественного, обыденного, в том числе и мифологического, религиозного, мистического, даже анти-, квази-, лженаучного. Мировоззрение как субъективная реальность представляет собой огромный (по мнению многих философов – бесконечный как космос) комплекс самых разных уровней духовного бытия человека: подсознательного, бессознательного, чувственного, интеллектуального. По предметному содержанию мировоззренческие представления также не имеют границ: начиная от самых простейших предметов физиологических потребностей до самых высочайших абстракций.
"Мировоззрение – система принципов и знаний, идеалов и ценностей, надежд и верований, взглядов на смысл и цели жизни, которые определяют деятельность индивида или социального субъекта и органически включаются в его поступки и нормы мышления… Мировоззрение есть форма самосознания личности и общества, через которую субъект осознает свою общественную сущность и оценивает свою духовно-практическую деятельность" (3). Статус мировоззрения в жизни как общества, так и индивидуального человека чрезвычайно велик. Оно носит жизненно важный характер: мировоззрение есть то духовное естество, без которого человек не будет человеком, как и без тела, образующего его природное естество. Понятие "естество" требует уточнений. "Телесное естество" интуитивно ясно всем: это те границы, в рамках которых  тело человека функционирует в норме. Нарушение естественных (природно-нормальных) границ есть телесная патология. Естественно то, что не болезненно. Хотя и здесь не все однозначно. Например, порог боли представляет собой эшелонированную оборону организма против чужеродного (неблагоприятного) воздействия. От легких возмущений до предела, за чертой которого уже начинается разрушение, слом, качественная деформация тела. Аналогично и с "духовным естеством". Из подсознательных, бессознательных, чувственных, интеллектуальных и других компонентов мировоззрения выстраивается как раз последний рубеж духовного естества. Мировоззрение как субъективная реальность есть тот порог, за которым начинается разрушение духовной целостности (нормального функционирования) человека. Разные степени возмущения мировоззрения есть разного рода волнения, беспокойства, тревоги, боли, страдания, мучения – так по нарастающей до полного слома, деформации души человека. Мировоззрение есть та черта, та демаркационная линия, которая отделяет норму духовного бытия человек, от различных анормальных и аномальных состояний. Если дать отрицательное определение, то здоровую душу мы также не чувствуем, как и здоровое тело. И часто так же не ценим. Подобно тому, как наличие тела и необходимость заботы о нем мы начинаем понимать тогда, когда естественно-нормальное состояние начинает разрушаться, так и с духовными (субъективными) компонентами бытия. Мировоззрение для нас также личностно значимо, как и тело, телесное бытие.
 Финогентов В.Н. пишет: "Мировоззрение – это не научная теория, рациональное опровержение которой смертельно для нее. Сила, жизненность мировоззрения не в его рациональности, логической стройности и т.п. Его сила – в способности помочь конкретному человеку решать его кардинальные жизненные проблемы. Его сила – в способности дать человеку и обществу достаточно привлекательные смысложизненные ориентиры. Его сила – в способности организовать социальную жизнь. Мировоззрение, как правило,  идет навстречу желаниям человека, оно утешает и успокаивает его, оно приглушает его ропот. В конце концов, может быть, степень привлекательности мировоззрения определяется именно его способностью заглушать ропот "мыслящего тростника" (4). Как мы ниже увидим, мировоззрение есть тот механизм, с помощью которого человек идентифицирует себя с самим собой, со своим народом (или народами, нациями), с человечеством и с Человеком вообще в структуре мироздания. Такое место в бытии социума и индивида обусловливает постоянный и не утихающий интерес к теме мировоззрения, ибо сопряжено с извечными вопросами философии: откуда мы? Кто мы? Что мы можем? На что можем надеяться? Куда мы идем каждый в отдельности и все вместе?
Для любого уровня ориентировки в жизни (политическом, правовом, нравственном, художественном, научном, национальном, религиозном, научном, философском, бытовом и в любом другом) необходимо иметь хотя бы приблизительно точные (истинные) представления о себе: о своих телесных и духовных потенциалах. Самопознание неразрывно вплетено в контекст познания внешнего мира. Утверждение, что они взаимосвязанные стороны единого процесса духовного освоения человеком мира и самого себя, с позиций современных знаний является трюизмом. Это положение не требует доказательств, достаточно простой констатации. Но это лишь первый шаг в интересующем нас направлении.
Мировоззрение как субъективная реальность, как часть души человека, образующая его "духовное естество", взаимосвязана с категорией "истина". Нормальное функционирующее мировоззрение отдельного человека истинно: оно соответствует своему понятию, своей всеобщей природе – быть ядром духовной стабильности. Если мировоззрение не соответствует этой своей сути, то оно нарушено, сломано, деформировано, т.е. неистинно. Нестабильная психика, неупорядоченный духовный мир – свидетельства нарушенного мировоззрения. В работе мы подробно рассмотрим в деталях все нюансы тождества и различий между неистинным и ложным мировоззрением контрадикторно и контрарно противоположных истинному мировоззрению. Во введении мы лишь наметим контуры будущего исследования. Мировоззрение как нечто самостоятельное имеет свои границы бытия, порог своего бытия, порог реальности. Если сказать образным языком обыденного сознания, индивидуальное мировоззрение и новое мировоззрение общества может быть зарождающимся, незрелым, неразвитым. Все в реальном мире, в мире движущейся материи имеет порог своей актуальности, т.е. должно дорасти, дозреть до своей зрелой формы. Эта форма является эталонным основанием для множества однородных предметов, каждый из которых имеет единичные особенности и проходит свой неповторимый путь жизни. Но каким бы ни был неповторимым каждый представитель данного вида (множества), каждый из них имеет в себе свою норму бытия данного вида. Некое подобие "универсалий" средневекового реализма. Но норма самотождества со своим видом не является божественной сущностью, а есть один из абстрактных моментов актуальной реальности. "Абстрактный" в смысле невозможности этого момента в форме отдельного существования. Это лишь момент бытия, но необходимый, обязательный. Все, что есть в объективной и субъективной реальности, на векторе их индивидуального бытия (от рождения до смерти) несет в себе постоянно момент самотождества, инвариантность при любых изменениях, не приводящих количественные изменения к изменению качества. Все реальное завернуто на самого себя, зациклено на себе. Если цепь эта разорвана, то предмет перестает быть тем, что он есть, чем он должен быть, и приобретает иной статус. Эти границы самотождества так же реальны, как и весь предмет в целом, хотя не могут быть выделены в отдельное существование как, скажем, какое-либо эмпирическое свойство. В этом смысле они "абстрактны". Но, как пишет М.А.Лифшиц (5), легче сдвинуть гору с места, чем один из этих границ самотождественности отдельных систем объективной и субъективной реальности. Если мировоззрение служит маяком, ориентиром в жизни социального субъекта, то понятно, что оно может быть не только истинным. Мировоззрение, не соответствующее своей видовой сущности, будет ложным. В мировоззрении каждого из нас, каждого взрослого человека, кроме специфических особенностей, есть и то, что делает мировоззрение каждого мировоззрением вообще. Наличие такого всеобщего момента мировоззрение каждого человека оказывается равным мировоззрению других людей на любом векторе исторического времени, хотя мировоззрение людей ХХ века, несомненно, отличается от мировоззрения людей первобытной эпохи. Но и у тех и у других было мировоззрение, служащее им основанием духовного человеческого естества. Истинно то мировоззрение, которое несет в своем составе это всеобщее начало всех исторических типов мировоззрений.
Ложное мировоззрение превращает судьбу в трагедию – личную или общественную. Масштаб здесь не играет роли и не снижает драматизма, ибо "погиб человек – и упала звезда с неба", т.е. мироздание стало на одну звезду беднее. Проблема мировоззрения тесно связана с пониманием счастья, полноты бытия, самореализации социального субъекта, а также с категориями добра и зла, красоты и уродства, любви и ненависти, милосердия и жестокости, идеалов и ценности. Жажда истинного мировоззрения присуща во все времена и мифологии, и религии, и философии, и науке. Иногда гносеологические ветви исследований мировоззрения и истины расходятся, идут параллельными направлениями, иногда переплетаются, чтобы снова приобрести относительную самостоятельность. Но во всех видах каждая из них имманентно содержит в себе связь с другой. Истина всегда мировоззренчески ориентирована, а мировоззрение "истинностно напряжено".
А.С.Пушкин лишь поэтично высказал то, что занимало людей с древнейших времен. От античной до современной философии каждый мыслитель так или иначе соприкасается с этой темой. Лозунг Сократа: "Познай самого себя", – начинает долгую историю человеческого самопознания. Древняя философия (как Востока, так и Запада) интересовалась местом человека в мироздании и природой его духовности. Космический Ум, частью которого является человеческая душа у философа Анаксагора; шарообразные огненные атомы Демокрита, из которых образуется человеческая душа; души людей, пребывающие на звездах у Платона; огненная пневма у неоплатоников; божественный дух в теоцентричной философии; Декартовский дуализм; модусы протяженности и мышления у Спинозы; монады Лейбница; мировой Дух Гегеля; функция высокоорганизованной материи у естественнонаучных материалистов; индивидуализированная мировая воля Шопенгауэра; творческий поток Бергсона и многие другие представления – все они направлены на поиск предельных основ человеческой духовной жизни.
Гегель писал, что "ни один человек не доволен простым "Я"; "Я" деятельно, и деятельность эта состоит в объективации себя, в придании себе действительности, существовании" (6). "Я" каждого человек не мертвая структура, а функционирующая система, которая, постоянно изменяясь, остается инвариантной самой себе, т.е. истинной.
Если же говорить о работах отечественных и зарубежных философов за последние годы, то картина не очень богата разнообразием. Этому много причин. Во-первых, во времена Гегеля "рациональная психология" была частью философии. Ныне она самостоятельная научная область, и многие проблемы, связанные с мировоззрением человека, психология унесла с собой из философии. Во-вторых, философское познание в силу специфики своего предмета интересуется больше онтологическим содержанием и гносеологическими функциями мировоззрения, чем собственно статусом мировоззрения как субъективной реальности и части духовной жизни человека. Странная и парадоксальная ситуация: с одной стороны, незатухающий тысячелетиями интерес к проблеме мировоззрения, с другой стороны, работ, посвященных прямо и непосредственно изучению мировоззрения в рамках структуры духовной жизни, не так много. Мы попытаемся не только дать общее определение мировоззрения, но и аргументировать хронологическую классификацию типов мировоззрения от первобытной эпохи до сегодняшнего дня.
Вычленение мировоззрения как объекта исследования не легкий вопрос. Мировоззрение – неотъемлемая часть духовной жизни как общества, так и социальных групп и отдельных людей. Оно тысячами нитей связано со всеми сторонами и элементами духовной жизни. Эти внешние и внутренние связи усложнены временными и пространственными культурными достижениями народов и отдельных личностей. Для того, чтобы выделить объект, необходимо четко представлять, о чем идет речь. Так возникает исследовательская проблема, исследовательский парадокс: то, что нужно познавать, необходимо знать заранее. Но если есть полное и ясное представление того, что должно быть познано, то отпадает необходимость его познания. А если не знаешь, что познавать, то как и что познавать? Такое понимание объекта не просто софистическая игра словами, а действительный путь познания. Для работы мы взяли рабочую формулировку мировоззрения. По мере исследования что-то из первичных представлений подтвердилось, что-то фальсифицировалось, что-то оказалось совершенно новым. В ходе нашего исследования мы попытаемся найти ответы на следующие вопросы: что такое мировоззрение вообще? Каковы механизмы генезиса мировоззрения в фило-, и онтогенезе? Как происходит смена исторически конкретных типов мировоззрений и каковы их специфические характеристики? Какое место занимает философское мировоззрение среди других исторических типов мировоззрений?
Мы увидим, что предмет исследования будет включать также вопрос об определении мировоззрения и его структурных элементах, об исторических типах мировоззрения и об их иерархии, о философском мировоззрении как высшем типе мировоззрения, которое включает в себя "в снятом виде" как дофилософские типы мировоззрений, так и те, которые возникли или синхронно с ним, или после него. Будет рассматриваться нами также вопрос об истинности и ложности мировоззрения.
Вопрос об истинности духовных явлений требует выяснения онтологических и гносеологических его компонентов. А категория "онтологическая истина" для нашей отечественной философии советского периода это "terra incognita", которую начали разрабатывать лишь в последние годы немногие отечественные философы. За такую  реабилитацию выступают М.А. Лифшиц, А.М. Коршунов,    В.В. Мантатов, В.С. Хазиев, а также целый ряд молодых уфимских философов Ю.Ф. Абдрашитов, А.Р. Ахметов, Г.Б. Вильданова, М.И. Дремина, Р.Р. Ильясов, А.Я. Канапацкий, А.Д. Латипов, А.М. Рудаков, Р.А. Шарипов, Ю.А. Дедова. В предмет нашего исследования, как фрагмент, войдет вопрос об онтологической и гносеологической истинности мировоззрения. Мировоззрение человека включает в себя объективные и субъективные моменты. Онтология – учение о бытии. Но бытием обладает не только объективная, но и субъективная реальность. Следовательно, вполне правомерен вопрос об онтологической истинности мировоззрения, даже если оно рассматривается лишь как часть духовной жизни социального субъекта.
Целью исследования было выяснить структуру мировоззрения, найти те элементы, знание о которых позволит аргументировать центральный тезис о философском мировоззрении как высшем типе мировоззрения и ядре субъективной реальности духовного бытия человека. Это конечная цель, которой предшествует, как всегда, целый ряд промежуточных целей. Именно эти локальные цели и лягут в основу разделов монографии. Главы и параграфы образуют единую систему целей и подцелей, которые в своей совокупности образуют содержание конечной цели. Каждая цель для своей реализации требует определенных средств и методов. С их помощью для достижения конечной цели нам необходимо будет достичь следующие исследовательские результаты: дать определение мировоззрению как субъективной реальности, образующей ядро духовной жизни человека; выяснить, какое место занимает и какие функции выполняет мировоззрение в духовном бытии социального субъекта; дать картину онтогенеза мировоззрения; определить иерархию исторических типов мировоззрений; аргументировать положение, что философское мировоззрение представляет собой высший тип мировоззрения. По ходу работы будет выяснено, что мировоззрение человека представляет собой мозаичный и многоуровневый комплекс интеллектуальных, чувственных, подсознательных, бессознательных элементов, образующий ядро человеческой субъективности; что индивидуальное "Я" каждого человека есть инвариантный комплекс устойчивых (мировоззренческих) чувств и мыслей  о себе и о мире (природном и социальном), в котором он живет; что процесс познания человеком своего мировоззрения не может быть завершенным, т.е. продолжается в течение всей жизни; что есть основание для выделения иерархии исторических типов мировоззрения; что каждый конкретно-исторический тип мировоззрения имеет свои специфические особенности: первобытное мировоззрение характеризуется синкретичностью, эмпиризмом, тождеством индивидуального и общественного сознания, первобытно-религиозное – верой в сверхъестественную силу, мифологическое – единством человека и природы и чувственно-художественным отражением действительности, философское – отображением действительности в понятиях, религиозное – верой в сверхъестественного, духовного и персонифицированного Бога, научное – отражением действительности в форме истинных знаний; что философское мировоззрение является высшим типом мировоззрения, содержащее в себе "в снятом виде" все исторические типы мировоззрений.
Страна, которая желает встать на путь демократизации и гуманизации общественной жизни, не может обойти вопрос о сущности духовной жизни как отдельного человека, так и социальных групп и общества в целом.




 
ГЛАВА 1
ОПРЕДЕЛЕНИЕ И СТРУКТУРА МИРОВОЗЗРЕНИЯ

В этой главе будет дано определение мировоззрению как субъективной реальности, как инвариантному ядру духовного бытия, определяющего все виды человеческой активности. Определение, возможно, не совсем безупречное с точки зрения формально-логических дефиниций. Не разделяя на родовые и видовые признаки, мы последовательно рассматриваем элементы, входящие, на наш взгляд, в содержание человеческого мировоззрения. Подчеркиваются, например, такие, незначительные на первый взгляд моменты, что мировоззрение всегда есть совокупность (множество) различных интеллектуальных, чувственных, подсознательных, бессознательных и других компонентов. Специально оговаривается, что 100% чисто интеллектуальных или таких же чувственных мировоззрений не бывает, что любое мировоззрение включает и те и другие компоненты.
На примерах из двух областей (педагогики и литературы) будут приведены аргументы, доказывающие гипотезу, что мировоззрение есть ядро человеческой духовной жизни, осознание которого продолжается в течение всей жизни человека. Субъективные глубины и широта (объем и содержание) индивидуального мировоззрения ничуть не меньше, чем объективные просторы универсума.


§ 1. Определение мировоззрения как "ядра" человеческой субъективности (как индивидуального "Я")

Познание мировоззрения может быть осуществлено с разных методологических ракурсов, среди которых главных три: мировоззрение как часть духовности человека, мировоззрение как социальный феномен и самый обширный по абстрактности – мировоззрение как элемент бытия. Эти подходы, безусловно, взаимосвязаны. Рассматривая один аспект, невозможно не оговаривать другой. Однако каждый подход имеет свою относительную самостоятельность и свои специфические особенности. Мы будем рассматривать мировоззрение как особую часть субъективной жизни человека, имеющую свои материальные и духовные детерминанты. Для нас мировоззрение то, что есть в человеке, "сидит" внутри него, изнутри управляет его внешней деятельностью и живет в нем как часть его бытия.
Мировоззрение – это множество интеллектуальных, чувственных, подсознательных, бессознательных и других представлений (1) людей о себе и о мире (природном и социальном), в котором они живут. Мировоззрение есть тот комплекс духовных элементов, который определяет жизнедеятельность человека как внутренний закон или норму бытия. Близкую к такому  пониманию трактовку можно найти у многих авторов. "Мировоззрение – система принципов и знаний, идеалов и ценностей, надежд и верований, взглядов на смысл и цели жизни, которые определяют деятельность индивида или социального субъекта и органически включаются в его поступки и нормы мышления… Мировоззрение есть форма самосознания личности и общества, через которую субъект осознает свою общественную сущность и оценивает свою духовно-практическую деятельность" (2). Авторы данного высказывания совершенно правильно указывают на характеристики мировоззрения. Но есть одна позиция, о которой они умалчивают. Причем, на наш взгляд, именно о том, что для трактовки мировоззрения имеет первостепенное и принципиальное значение. Они не отмечают, что мысли, чувства, подсознательные стимулы активности человека и другие компоненты, входящие в мировоззрение, остаются инвариантными в течение всей жизни человека, в отличие от многих других принципов, знаний, идеалов, ценностей, надежд, верований, взглядов на смысл и цель жизни, которые человек может поменять, забыть или не использовать по каким-то конъюнктурным соображениям. Элементы мировоззрения есть та часть духовного бытия, которая как закон неотвратимо подчиняет человека, выступая как его "естество", как естественная природа, как он сам такой, какой есть, каким может быть и каким иначе не может быть. Мысли и чувства, входящие в мировоззренческую систему, действуют с необходимостью сами собой, независимо осознает их человек или нет, оценивает их рефлексивно положительно или нет. Это то в человеке, что заставляет его поступать так или иначе, даже если человек мысленно оценивает это как неправильное действие с неправильной мотивацией. Подобно тому, как человек не может нарушать без боли, без насилия над собой телесную естественность, так не может он произвольно по прихоти обстоятельств изменять и свои мировоззренческие нормы. Следовательно, нам необходимо с самого начала оговорить один момент трактовки духовного мира человека, или проще сказать, души. Традиционно считается, что человек состоит из двух частей: тела и души. Еще раз отметим, что в нашем понимании  душа человека включает все мыслимые и немыслимые компоненты: интеллектуальные, чувственные, подсознательные, бессознательные, интуитивные, экстрасенсорные и все, что еще можно придумать и обнаружить. Так вот, душу, включающую все эти компоненты, мы делим на две части. В первую группу, что нас будет интересовать весьма мало, входят такие мысли, чувства, интуиции, подсознательные и бессознательные феномены, которые преходящие, т.е. такие, которые приходят и уходят, выполнив свою задачу, это мгновенные или более менее продолжительные, могут быть даже долгосрочные, но их суть одинакова: они не входят в "моё моё". Они несомненно обслуживают меня, но не образуют меня. Во вторую группу входят такие мысли, чувства и т.д., которые не просто обслуживают меня, они образуют моё моё, они и образуют то, что я есть каждый миг, час, день, год и всю жизнь, это то, что я есть сам для себя. По нашему мнению, преходящие элементы души сопричастны постоянным элементам души. Назовем их временными, хотя еще раз подчеркиваем, что они могут не просто долгое время присутствовать в нас (в наших мыслях, чувствах и т.д.), а даже сопровождать в течение всей жизни. Но главное, моё Я может оставаться самим собой без их участия. Тогда как без константных мировоззренческих элементов моё Я не будет самим собой, как, например, человеческое тело не будет полноценно нормальным без какой-либо ампутированной конечности. Преходящие мысли и чувства нужны и полезны, но не определяют статус целостности, не затрагивают нормы единства, самости человека. Образно можно сказать, что они похожи на электронную оболочку, обволакивающую атомное ядро химического элемента. Преходящий компонент души также обволакивает мировоззрение человека, образующего ядро его духовного бытия. Когда в дальнейшем мы будем говорить о мировоззренческих мыслях и чувствах человека, мы будем иметь именно стабильные, инвариантные, константные мысли и чувства о себе и о мире (природном и социальном), в котором человек живет.
 Мировоззрение представляет собой противоречивое единство отражения человеком самого себя в мире и мира в самом себе как постоянного единства субъективных и объективных компонентов природного и социального бытия.
Мировоззрение не теория, которая привносится в человека извне кем-то, что может насаждаться, формироваться или вынуждаться к принятию. Оно формируется в ходе превращения новорожденного человеческого детеныша в коллективного и разумного субъекта социального бытия на основе и в соответствии с принятыми в данном обществе (культурной среде) нормами жизни, которые "пересаживаются" (интериоризуются) внутрь человека, усваиваются им и превращаются для него в органон духовного бытия, руководящего в дальнейшем всей его повседневной жизнью, включая самые простейшие, даже пустяшные, дела. Для мировоззренческого комплекса нет мелочей, если они пришли в соприкосновение с носителем этого мировоззрения. Мировоззрение не теория, с которой можно ознакомиться, чтобы принять его или не принимать. Наше мировоззрение в полном объеме сформировалось стихийно в процессе превращения человеческого детеныша в разумного существа, предположительно в возрасте от первого дня появления на свет и до 5-6 лет. Чтобы мы потом не читали, поняли, оценили, захотели принять и руководствоваться, все это мы будем навешивать на уже наличное собственное "Я". Это оно, уже существующее в этом природном и социальном мире, будет читать, понимать, оценивать принимать или отвергать. Наше стихийно сложившееся мировоззрение будет формировать свой кортеж, свой кабинет, свою жизненную команду. Состав этой группы будет в течение жизни пересматриваться и изменяться, а "Я" (моё моё) будет оставаться в мировоззренческом аспекте одни и тем же.
Мировоззрение будет отбирать из преходящей части духовной жизни те компоненты, которые будут нужны человеку для реализации каких-то его целей и задач. Например, мировоззренческие идеалы и идеалы формируемые мировоззрением – вещи совершенно разные. Первую группу идеалов (мировоззренческие) человек усваивает вместе с молоком матери, родной речью, в ходе взаимодействия с вещами и явлениями природы и социума, окружающими его, во взаимодействии с людьми, в ходе собственной активности. Эти идеалы входят составной и неотъемлемой частью в его собственное "Я". Вторую группу идеалов, отбирает уже человек по собственному разумению или неразумению, симпатиям и антипатиям, для нужд мировоззренческих идеалов, которые сам человек для себя может и вовсе не осознавать. "Я" каждого человека для него очевидная данность, простая естественность собственного наличия, бытия в общественном и природном мире. Какой я есть, такой уж и есть, таким уродился, рассуждает человек, а вот, каким я буду, хочу стать, какую роль собираюсь играть в жизни, это "Я" отберу сам, решу сам. Стихийно созданное обществом разумное существо дополняет себя своим пониманием доброго и злого, красивого и уродливого, истинного и ложного, полезного и бесполезного, хорошего и плохого и т.д. Таким образом, в каждом из нас есть "Я", возникшее без нашего сознательного выбора, стихийно, в ходе превращения каждого из нас из несмышленыша, принесенного из роддома, в человека, и "Я", образованного нами уже самостоятельно путем отбора понравившихся образцов. В каждом человеческом "Я" сидит, во-первых, тот, кто достался ему по воле случае в результате его социализации в определенных природных условиях и конкретно-исторических культурных обстоятельствах; во-вторых, тот, кого ему удалось слепить по образу и подобию усвоенных в первом случае эталонных образцов или увиденных в жизни, вычитанных из умных книг и т.д. Понятно, что второй комплекс во многом зависит от первого. Человек, родившийся и выросший в среде австралийских аборигенов, не будет лепить свой облик по идеалам американских индейцев, хотя такое в принципе возможно. Отметим ту главную мысль, которую мы будем аргументировать и отстаивать в ходе всей монографии. Мировоззренческий комплекс (в том числе и идеалы) невозможно безболезненно изменить, ибо это означает разрушение того "Я", которое уже есть, присутствует уже в этом мире как самостоятельный живой человек. А идеалы, формируемые сложившимся стихийно мировоззрением, можно менять в течение всей жизни сознательно, произвольно (по уму, по любви, по ненависти, по чему-нибудь еще). Наша работа посвящена главным образом тому комплексу, который формируется стихийно, который не просто входит в "Я" человека, а образует его в самом начале его жизни помимо его воли, знаний, желаний, симпатий и антипатий. Нас интересует то "Я" каждого человека, который однажды в детстве в 2-4 года просыпается и начинает видеть вокруг себя мир и себя в этом мире. Мы оставим за скобками очень интересный и содержательный спор о том, какова последовательность этого "просыпания": видеть мир вне себя, потом себя в этом внешнем мире, потом этот внешний мир в себе, потом себя в себе. Так или иначе, возможно, есть еще какие-то моменты и варианты – все это тема другого обстоятельного исследования. Нас интересует лишь структура первичного "Я", сформировавшегося в ходе стихийной социализации индивида. То, что образует "моё моё", которое живет и страдает в мире, куда оказался заброшенным не по собственному желанию и выбору. То, что возникло как моё "Я" не по моему выбору и согласию. То, с чем (кем?) каждый вынужден жить, как с собственным "Я", хотя не он его выбирал. То, что определяет наш выбор образца человека, каким мы хотим себя видеть. Тот, кто присматривает за мной всю жизнь, и умирает вместе со мной. Тот, кто и будет самым последним собеседником каждого из нас. Это во-первых. Во-вторых, нас интересует мировоззрение в его истинности, точнее, в онтологической истинности, так сказать, мировоззрение в чистом виде. Что значит "в чистом виде"? Это значит – видеть мировоззрение таким, каким оно должно быть: во-первых, в его зрелой форме, когда все моменты бытия наличествуют, во-вторых, в таком виде, когда оно равно самому себе без всяких посторонних возмущений и деформаций, т.е. в идеальном виде. Такое состояние мировоззрения, естественно, можно получить лишь в гносеологической абстракции, как теоретический объект. Это состояние абсолютной онтологической истинности, что в конечном мире как отдельное, самостоятельное и ни от чего независимое состояние невозможно. Онтологическая истинность мировоззрения в реальной жизни всегда относительна, т.е. дана во взаимосвязи с другими элементами духовной жизни человека. Несколько слов о категории "онтологическая истина"
Категории "онтологическая истина" в отечественной философии советского периода чрезвычайно не повезло. Трагедия эта длилась почти целый век. На первый взгляд может показаться некоторой натяжкой и странным – говорить о трагедии философской категории. Трагедии бывают разные: например, по масштабам и предмету – человека, семьи, народа, государства, даже человечества; вымирающих видов животных и растений, разрушенных планет, угасающих звезд, гибнущих галактик. Но трагедия категории?…
Если заслуженного писателя шельмуют или замалчивают, как, скажем, было с М.А.Булгаковым, это, несомненно, трагедия. А как быть, если такая же судьба выпала на долю философской категории? Думается термин "трагедия" подходит в точном смысле. Давайте посмотрим и рассудим вместе. Речь пойдет о категории "онтологическая истинность вещи", или, как называют короче, просто  об "онтологической истине".
 "Онтологическая истина" в средневековой философии означала истинность вещей (verities rerum), определяемая как соответствие существования (exsistentia) вещи ее собственной божественной  сущности (essentia) (3). Последняя объявлялась духовной и привнесенной в вещь из сверхъестественного мира. Таким образом, онтологической истиной (или онтологической истинностью вещи) называлась соответствие естественного существования вещи сверхъестественной духовной, неизменчивой, навеки вечные константной и божественной сущности. Изменчивое существование должно было соответствовать неизменной сущности, конечное и временное бытие вещей – их вечному и бесконечному бытию, смертное – бессмертному, тварное – божественному. Средневековая теоцентричная философия в лице философской школы "реализма" признавала и гносеологическую истину – истинность знаний человеческого сознания, которая представлялась постижением онтологической истинности вещей. Средневековый номинализм ограничивал категорию истины лишь сферой гносеологии, т.е. признавал лишь истинность знания: логическую истинность – соответствие одних знаний другим, истинность которых определена заранее, или подкреплена авторитетом, или обусловлена правилами логики, или задана аксиоматически, а также предметную истинность – определяемую соответствием знаний отражаемой действительности. Впоследствии первая получила название "гносеологической когеренции", вторая – "гносеологической корреспонденции".
Кроме рассмотренных видов онтологической и гносеологической истинности у Фомы Аквинского просматривается еще одна интересная мысль о сфере применимости характеристики "быть истинным". Он говорит об истинности вещей, созданных людьми. "Истина состоит в том, чтобы вещь соответствовала интеллекту; так о ремесленнике говорят, что он сделал истинную вещь, когда она отвечает правилам ремесла" (4). Истинность таких вещей определяется через их соответствие той идеальной мысли-цели человека, в соответствии с которой люди эту вещь сделали. Это своеобразный вариант онтологической истины. Созданная человеком вещь должна соответствовать тем знаниям (субъективной цели в голове человека), используя которые человек сумел сделать вещь, отсутствующую в природе в естественном виде. Существование такой вещи должна соответствовать не божественной мысли (эссенции), а человеческой. Истинность вещи определяется через соответствие скрытой в ней мысли, но не объективной идеи, как у Платона, и не божественному духу, как в средневековой теоцентричной философии, а человеческой. Вещь, изготовленная (произведенная) человеком, должна соответствовать тем истинным знаниям, на основе которых она создана. Тогда она будет онтологически истинной. Самолет, который не летает, хлеб, который нельзя есть, учитель, который не учит, – все примеры "вещей", которые соответствуют не истинным знаниям или не соответствуют истинным знаниям. В том и другом случае они онтологически ложны. Оставим пока в стороне ясно просматривающуюся интересную мысль, что все реальность мироздания оказывается в диапазоне от абсолютной истинности до абсолютной ложности. Между этими полюсами находится все, что есть в действительности, и все является единством относительной истинности и ложности в разной степени. Более того, в нашем конечном мире нет абсолютной истины, ибо нет и не может быть абсолютного соответствия существования вещи ее сущности. В мире, где движение абсолютно и покой относителен, все конечные вещи подвергаются внешнему воздействию других (диалектический принцип всеобщего взаимодействия) вещей, деформирующих их существование от полного соответствия сущности. Но для каждой конечной вещи есть собственная абсолютная ложность – разрушение, уничтожение, смерть, небытие, переход в инобытие.
 Материалисты Нового времени в своей борьбе против теоцентричной средневековой философии вместе с ее догматизмом, схоластичностью, теоцентричностью отказались и от онтологической истины. "Вместе с водой выплеснули и ребенка", как  сказал бы классик. Здесь не все ясно, и требуется специальный анализ социальных, гносеологических и психологических причин отказа французскими и английскими материалистами 17-18 веков от возможности "материалистического прочтения" концепции онтологической истины. Возможно, одна из причин – авторитет Аристотеля, на которого ссылались в своих спорах с реалистами  средневековые номиналисты, наследниками или приемниками которых считали себя материалисты Нового времени.
Действительно, у Аристотеля есть множество высказываний, которые легко трактуются как определение истинности знаний через соответствие предмету (корреспонденция) или другому знанию (когеренция). Но это не все. Внимательное прочтение работ Стагирита позволяет утверждать, что он вовсе не абсолютизировал гносеологическую трактовку истины, не ограничивал сферу применения понятия "истинно" лишь областью знаний. За неразработанным и неустоявшимся категориальным аппаратом легко различимы контуры применения им характеристики "быть истинным" и к предметам (5). Чтобы не быть голословным приведу лишь одно высказывание Аристотеля. "Наиболее истинно то, что для последующего есть причина его истинности. Поэтому и начала вечно существующего всегда должны быть наиболее истинными: они ведь истинны не временами и причина их бытия не в чем-то другом, а, наоборот, они сами причина бытия всего остального, так что в какой мере каждая вещь причастна бытию, в такой и истине" (6).
 И ничего удивительного. Как бы Аристотель не дорожил истиной, Платон был не просто другом, он был учителем молодого философа из Македонии в течение двадцати лет. Кто учился столько лет у одного учителя, тот поймет это, поймет значение и роль идей Платона для Стагирита.
Для Платона гносеологические истины – это лишь тени онтологической истинности вещей. Вспомним знаменитый образ-аллегорию Платона о человеке в пещере. Истины человеческих знаний – лишь слабый отблеск истинности вещей. Конечные предметы, события, явления истинны, если соответствуют своим идеям. Конкретный стол, например, будет истинным, если соответствует идеи "стольности" (чтобы увидеть которую Диогену, по меткому замечанию Платона, не хватало ума). Вот откуда растут корни средневекового "реализма" с концепцией идеалистически трактуемой онтологической истины. Возможно, материалистам Нового времени тоже "не хватило ума" понять фундаментальность концепции онтологической истины для философии вообще и материализма в частности та же причина, что и Диогену – страсть в борьбе с оппонентами.
Как и во всякой борьбе, в философской тоже бывают невинные жертвы. Ею и оказалась возможность материалистического прочтения онтологической истины, которую можно было бы осуществить еще в 17-18 веках, опираясь на авторитет того же самого Аристотеля. Но Гельвецию,  Гоббсу, Локку, Ламетри, Дидро, Кондильяку и другим мыслителям Нового времени почему-то показалось, что онтологическая истина намертво связана с идеализмом и теологией, хотя гносеологическая истина эксплуатируется и тем и другим не в меньших масштабах.
Повторюсь, необходим специальный анализ социальных, гносеологических и психологических причин того, почему материалисты Нового времени нашли материалистическую трактовку гносеологической истины, а онтологическую истину оставили идеализму и теологии, даже не попытавшись найти вариант ей материалистического прочтения. Речь о том, что они сознательно не сделали попытку материалистической интерпретации онтологической истины, хотя в их текстах много высказываний, говорящих об истинности вещей. Абсолютизация гносеологической истины из философии Нового времени перекочевала в "Материализм и эмпириокритицизм" В.И.Ленина (Ульянова), что при известных обстоятельствах превратилась в запрет даже заикаться об онтологической истине, даже с оговорками, что речь о ее материалистической трактовке.
Материалистическая алетеология (или веритономия) до сих пор хромает на одну ногу – на абсолютизацию гносеологической истины. Как мне лет десять назад показалось, что материализм и диалектика, освобожденные от идеологических и политических оков, воспрянут и продемонстрируют свою богатырскую мощь. Прогноз не оправдался. Небольшая, но очень крикливая часть отечественных философов занялась огульным охаиванием философии советского периода, другая часть принялась ликвидировать "белые пятна" из истории отечественной и зарубежной философии, третья – пересказом известных достижений диалектического материализм в терминах (зачастую плохо усвоенных) западных философов, выдавая это за философскую новацию. Первое уже наскучило, второе скоро закончится. Что тогда останется делать?
Рост философов, как известно, отличается от роста грибов после дождя. Первым нужна традиция, родная, связанная тысячами нитей с отечественной экономикой, политикой, моралью, искусством, наукой, стилем мышления и чувствования, т.е. нашей общей судьбой.
У материализма и диалектики есть алиби: они придуманы не большевиками, Лениным и Сталиным, они возникли за десятки столетий до них. И переживут тех,  у кого "не хватает ума" в страсти борьбы увидеть рациональное не просто в материализме и диалектике, а даже в "диалектическом материализме" советского периода. Как христианская идеология не является тождественной практике инквизиции, так диалектический материализм нельзя отождествлять с практикой большевистского социализма.
Мы неоднократно устно и публично выступали за реабилитацию в материалистической философии онтологической истины, указывая, что абсолютизация гносеологической трактовки лишает категорию "истина" ее общефилософского статуса. Она превращается в незначительную категорию лишь одного раздела философии – гносеологии. Должно быть понятно, что такое ограничение "сферы влияния" не соответствует ее действительной роли и значения. Незаслуженно отрезанная половина категории "истина" – онтологическая истина – сначала оскорбительно унижена непониманием ее места в философии, а затем долгие годы была под идеологическим запретом, и ныне замалчивается по инерции консерватизма мышления. Если это не трагедия, то что?
"Таковы, – размышлял мистер Пиквик, – и узкие горизонты мыслителей, которые довольствуются изучением того, что находится перед ними, и не заботятся о том, чтобы проникнуть в глубь вещей к скрытой там истине" (7).
В этой фразе, кроме словесной формы, нет ничего оригинального. Поверхностное знание о вещи (эмпирический уровень) еще не дает полного знания о ней. Чтобы знать все о вещи, надо погрузиться в глубины ее строения, связи частей и элементов, закономерности и т.д. Но формально фраза говорит о другом. Идем в глубь вещей и там есть истина? В глубине вещи никакой "истины" нет. Там есть вещество – и все. Есть еще структурные связи. Есть движение частиц, влияющих на изменение вещи в целом. Но никакой истины нет. В "глубине вещей" – это образное выражение, а не прямой смысл. Речь о более основательном познании вещей. Если познавательно глубоко проникнуть в глубь вещей, до того уровня, когда существование адекватно сущности, то наше познание достигнет такой точности и полноты, что можно говорить, что наше знание о вещи уже стало истинным. Если мы знаем лишь характеристики существования, то это еще лишь мнение, а не истинное знание. Эту грань между мнением и истинным знанием о вещи искали многие, начиная с Демокрита и до Гегеля.
Не менее страстно шли споры и в ХIХ- ХХ веках. Любое поверхностное, но соответствующее действительности знание – истинно. Мяч – предмет, мяч – круглый предмет, мяч – круглый предмет для игры и т.д. – все эти отдельные знания и все звенья цепочки одинаково истинны, хотя отражают разную глубину знания о предмете. Которое знание – мнение, которое – истинное знание, сказать трудно. Можно говорить – более богатое, содержательное, многостороннее, более конкретное, полное знание. Можно говорить об уточненном знание, о дополнении прежних знаний. Истина плюс истина равняется истина. Абстрактно можно заняться логическим упражнением, какие могут быть варианты если к истинному знанию добавить ошибочное или ложное. Можно заняться вычислением математического соотношения процентов истины и лжи в том или ином предметном знании. Все полезно. Все надо делать. Но вещь в себе нечто, называемое "истиной", как элемент своего содержания не имеет. Также как снег не содержит в себе того, что он причина сугробов. В снеге, являющейся причиной плохой видимости, нет причины, как в вещи нет истины. Но снег – причина сугробов, а вещь, существование которой соответствует сущности – истинна. То, что эти категории являются лишь субъективными характеристиками, даваемые человеком или в результате конвенций, нас не интересует. Это формальная сторона дела, с которой никто не спорить. Нас интересует, что есть такого объективного в снеге-причине и вещи-истине, которые потом выступают как знания.
Снег генетически связан с сугробами. Он их порождает. И вот эта связь – объективна. Знает человек это или не знает в природе происходят два события, которые между собой связны. Идет снег – появляются сугробы. Эта связь и называется "причинной связью", где первым по времени и порождающим является снег, который для краткости и называют просто "причиной", подразумевая сказанное выше и полагая, что это банальность и всем само собой понятно. С истиной в вещи аналогичная ситуация. В ней без вмешательства человека происходят всякого рода события (изменения, движения). Среди которых и есть слой (сфера, сторона, аспект, момент, область, уровень и т.д.), где возникают и изменяются разные связи между группой внешних (эмпирических, являющихся, наличных, чувственно познаваемых – можно взять любые иные срезы) и внутренних свойств и функций. Возьмем для ясности лишь один момент: сущность и явление (существование). Эссенцию и экзистенцию, как говорили в средневековой философии. В каком-то фрагменте исследования вещи, в каком-то ограниченном аспекте ее рассмотрения, когда вещь берется как нечто раз и навсегда заданное, неизменное, определенное, ее существование должно соответствовать ее сущности. Это "должно" не зависит от человеческих симпатий и антипатий. У каждой вещи свая сущность, определяющая ее статус бытия в этом мире. Сущность снега отличается от сущности ромашки, как их сущности отличаются от сущности дельфина или человека. У каждой снежинки, ромашки, дельфина и человека в свою очередь своя сущность. И их сущность делает их тем, чем они отличаются друг от друга и чем близки к множеству однородных предметов. Исследуя вещь, мы начинаем с существования, за которой скрывается сущность. Познав не только параметры существования, но и параметры ее сущности, мы можем говорить о более полном и точном знании предмета, т.е. о переходе от лишь мнения о вещи к истинному знанию о ней. В ходе исследования нам становится ясно, что у исследуемой вещи сторона существования определенным образом взаимосвязана с ее сущностной стороной. Характер этой взаимосвязи может быть различной. Сущность может быть сильно или слабо выражено в существовании. Существование под воздействием внешних обстоятельств, может иметь такие отклонения от своей сущности, что станет не просто установить, о существование какой сущности идет речь. Любая вещь во взаимодействии с другими вещами способна воспроизводить и сохранять через свои собственные свойства отраженные свойства воздействующих вещей. Эти следы-отражения могут так изменить, так загромоздить собственные внешние данные (параметры существования), что для их обнаружения необходимо будет отдельное исследование. То есть сначала необходимо будет за видимым существованием вещи обнаружить ее собственное (истинное) существование, отделив отражение-следы от собственных внешних признаков, свойств и параметров. А после этого уже выяснять, как эти признаки существования взаимосвязаны с признаками сущности. Но отражение-следы (свойства других предметов, накладывающихся на свойства отражающей вещи) могут так деформировать, подавить, отменить, затормозить, запретить, заменить, изменить, уничтожить собственные параметры существования вещи, что они перестанут соответствовать и зависеть от ее сущности. Сущность одна, а существование – совсем другое или частично другое. Иногда баранья сущность может принять форму волчьего существования (8). Такие изменения могут происходить без участия и присутствия человека, т.е. объективно. Вот эту взаимосвязь между существованием вещи и ее сущностью и называют "онтологической истинностью" вещи. Существование должно соответствовать сущности – таков закон, норма, естественность. Эта связь и есть "истинность" вещи. Определение этой связи и есть достижение истины вещи. Когда Диккенс говорить "проникнуть в глубь вещей к скрытой там истине", речь идет об установлении того, какая сущность определяет наличное существование в норме, т.е. в ситуации, когда бы ничто на эту вещь не оказывало никакого внешнего воздействия, заставляя ее "воспроизводить и сохранять" следы этого воздействия не теле собственных свойств и функций, через искажение собственных параметров существования. Истина вещи в ее чистом виде такая же абстракция, как и любой закон. То, что вода кипит при 100°, чистейшая абстракция: нет такой воды, такой температуры и кипения. Все это было бы возможно лишь в таком мире, где кроме этого процесса ничего нет. В реальном мире в действительности миллиарды известных и неизвестных человеку обстоятельств искажают эту процедуру. Если это искажение примет такой характер, что существование воды перестанет соответствовать сущности воды, мы будем иметь "ложную" воду: например, имеющую такое состав, что им можно травить сорную траву. Истинна та вещь, существование которой соответствует ее сущности в диапазоне от единицы до нуля. Стопроцентное соответствие (доступное, видимо, лишь Богу, если он – один единственный в мире, и никто не может на него из вне воздействовать) существования сущности – абсолютная истинность вещи. Нулевое соответствие, точнее, полное не соответствие (под воздействием других вещей) существования вещи ее сущности, дает абсолютная ложность вещи. В диапазоне между этими полюсами лежит возможные варианты реальной действительности вещи, как процентное (частичное) соотношение ее истинности и ложности. В нашем мире нет и не может быть абсолютно истинной вещи, ибо нет абсолютного покоя, тем самым абсолютно изолированной вещи. Принцип всеобщей взаимосвязи и взаимодействия этот вариант из нашего конечного бытия исключает. Все существующее и действительное обречено на воздействие внешних вещей, тем самым на отклонение существования от сущности. С истиной вещей все более или менее ясно и понятно. А вот о ложности необходимо поговорить несколько подробно. Полное несоответствие своей сущности – абсолютная ложность для конечных вещей не только возможность, но и трагическая необходимость. Абсолютная ложность – состояние, когда существование полностью не соответствует сущности. Иначе сказать, сущность бессильна уже удерживать что-либо из форм собственного существования. Существование становиться под воздействием внешних обстоятельств, условий и вещей настолько не собственным, настолько нагруженным, перегруженным, нашпигованными отраженными свойствами других вещей, отражением-следов, настолько деформированным, настолько отклоненным от собственных параметров, что сущность не может помочь удержаться на плаву бытия. Вещь теряет полностью свою истинность и приобретает полную ложность – небытие, смерть, разрушение, переход в иное. Ложность вещи – это конец ее бытия, определенного рамками (нормой) соответствия существования сущности. Потеряв последнюю каплю (процент) истинности, вещь перестает быть сама собой даже в искаженной, деформированной до неузнаваемости форме, и переходит в нечто иное. Абсолютная ложность конечной вещи, это ее смерть в ранее существовавшей норме бытия, и рождение иной вещи с собственным нормами соответствия существования сущности.
Абсолютная истина, или абсолютная истинность, - это абсолютная полнота, единство, изоляция и одиночество, исчерпанность, внешняя завершенность и недоступность, непроницаемость и отсутствие возможности отражение чего-либо, ибо ничего вне этой вещи нет, не существует. Абсолютная ложность, не требует такой полноты и изоляции. Весь мир может продолжать свое существование, но нет лишь самой этой вещи ("меня").  Абсолютная истинность требует внешней полноты бытия, а абсолютная ложность – лишь собственной, внутренней, конечной, ограниченной. Чтобы быть абсолютно истинным, необходимо стать Абсолютом, Богом. Чтобы быть абсолютно ложным, достаточно перестать быть самим собой, потерять свою норму соответствия существования сущности. Первое в нашем мире абсолютно невозможно, ибо движение абсолютно, а покой относителен. Второе для каждой конечной вещи абсолютно необходимо в силу какой-то предустановленности, конечности конечного, исчерпаемости конечного, ограниченности конечного, т.е. по его сущностной определяемости. Все, что действительно, будет ограниченным, следовательно, должно погибнуть, стать рано или поздно абсолютно ложным. Но смерть, абсолютная ложность, не есть небытие, а лишь, хоть и печальное, и не очень приятное, инобытие. А абсолютная истина дала бы вечную, но неподвижную жизнь. Богу как-то очень посчастливилось, крупно повезло, что возник мир. А не должен был возникать, если бы Бог был абсолютной истиной. Видимо, капля печали в абсолютной истинности Бога была, и она его разрушила, толкнув и заставив пошевелиться. Ничто не мешало ему быть самим собой так, чтобы существование соответствовало сущности всегда и во всем. Но что-то там не сладилось… Возможно, в этом и есть великая мудрость всех религий – в предостережении не стремиться к абсолютной истине, а повнимательнее приглянуться к реальной возможности абсолютной ложности.
Смерть безвременная – когда внешние обстоятельства (случайность) так искажают существование, что сущность не может удержать его параметры. Наступает разрыв (кризис) между существованием вещи и ее сущностью. Это неинтересно. Интересен механизм того, почему существование вещи, накапливая отражения-следы, теряет силу для соответствия своей сущности. Откуда эта "усталость"? Блаженны нищие духом, которые ничего не накапливают? Но они телесно не в силах не накапливать, и поэтому тоже телесно смертны. Телесная смерть понятна. А что же тогда с духовной? И здесь накопление отражения-следов ведет к смерти? В великой мудрости – великая печаль? Такая великая, что равна смерти? А духовная смерть – это инобытие, как для всего конечного, или же  небытие как для Абсолюта, абсолютной Истине?
Эти два вопроса – главные.
1.Почему накопление отражения-следов в материальном совпадает с механизмом обессиливания, ослабления существования в соответствии с сущностью? Почему жизнь есть путь к смерти, а не усиления жизни, как должно быть по логике?
Ответ мы уже нашли: накопление отражение-следов ведет к умерщвлению собственных параметров существования, к замене, подмене чужими, что рано или поздно ведет к катастрофе разрыва сущности и существования, т.е. к абсолютной ложности конечной вещи и переходу ее в иное вещественное (материальное) бытие. Нарушается норма определенная для абсолютного бытия, видимо, Абсолютом, материей (материальностью).
2. Таков ли механизм соотношения абсолютной истины и абсолютной ложности для духовной жизни? Этот вопрос остается открытым. Тут ответа пока нет. Но логика поиска просматривается достаточно ясно (9).
Что касается абсолютной и относительной онтологической истинности мировоззрения, все сказанное выше имеет прямое отношение. Мировоззрение как теоретический объект в его чистом виде абсолютно онтологически истинен, ибо он находится в состоянии идеального соответствия самому себе. В его бытие ничто не вмешивается: он не подвергается никакому внешнему воздействию и внутренне находится в такой полноте, которая не требует никакого изменения. Вечная, идеальная, неподвижная полнота и самотождество мировоззрения дало бы нам абсолютно онтологически истинное мировоззрение. Как мы уже говорили выше, это – модель мировоззрения бога до сотворения им тварного мира. Каждый человек находится под постоянным воздействием внешнего мира и динамики собственной души, поэтому его мировоззрение не может находиться в состоянии абсолютного покоя, а подвержено деформации, вынуждено держать постоянную оборону против вторжения посторонних элементов.
Мировоззрение человека включает в себя объективные и субъективные моменты. Онтология – учение о бытии. Но бытием обладает не только объективная, но и субъективная реальность. Следовательно, вполне правомерен вопрос об онтологии мировоззрения и онтологической истинности мировоззрения, даже если оно рассматривается лишь как часть духовной жизни социального субъекта. Единству гносеологической и онтологической истинности мировоззрения необходимо уделить самое пристальное внимание. Сопряженной категорией является категория "лжи", без выяснения онтологических и гносеологических составляющих которой, невозможно получить ее содержательное понимание.
Метафизика, трактуемая как постижение той части бытия, которая неизменная и умопостигаемая, является одновременно и дисциплиной, направленной на постижение сущности мировоззрения и его истинности или ложности. Мировоззрение как предмет метафизики выступает как область теоретического (философского) познания. Таким образом, мы придерживаемся взгляда, что онтология мировоззрения шире, чем его метафизика. Подчеркиваем, что метафизика рассматривает лишь ту часть бытия мировоззрения, которая, во-первых, стабильна, константна, инвариантна и, во-вторых, умопостигаемая, т.е. теоретична. Скажем, чувственно воспринимаемые аспекты бытия мировоззрения, эмпирические детали имеют к нашему предмету опосредованное, косвенное отношение.
У Хайдеггера есть работа "Основные категории метафизики", где он излагает свое понимание сути проблемы, со многими положениями которого мы солидарны.
Понятия философии, с помощью которых мы хотим понять мир, сами "захватывают" людей, включая в свое содержание. У Хайдеггера, как у всякого идеалиста, все поставлено с ног на голову: содержания понятий живут объективно, выходят из бытия и таинственным образом поглощают людей. Философствование превращается в это самое поглощение людей понятиями метафизики. Мистифицированное бытие через нас самих позволяет нам прикоснуться к себе, приобретая для нас форму нашей, человеческой сущности. Бибихин В.В., характеризуя такое понимание философии, пишет: "Философия есть, таким образом, поступок… возвращения человека к собственному существу. Оно приоткрывается в современную эпоху в настроении тоски. За ее обыденными формами кроется наша подспудная захваченность тайной целого, времени, смерти. Решимость взглянуть этим вещам в лицо вознаграждается открытием сущностной взаимопринадлежности мира и человека. Мир как целое присущ человеку, мирообразующему существу, в более изначальном смысле, чем природное окружение" (10).
Вся суть идеализма в том, что в неопределенном пространстве человеческой души, пытаются найти все богатое содержание объективного мира. Опять Платоновское вспоминание звездного состояния души. Ничего не меняет и терминологическая замена "человека" Человеком. Хайдеггер пишет: "В конечном счете, истолкование философии как мировоззренческой проповеди – ничуть не меньшее заблуждение, чем ее характеристика как науки. Философия (метафизика) – ни наука, ни мировоззренческая проповедь. Что в таком случае остается на ее долю?.. Может быть, она не поддается определению через что-то другое, а только через саму себя и в качестве самой себя – вне сравнения с чем-либо, из чего можно было бы добыть ее позитивное определение. В таком случае философия есть нечто самостоятельное, последнее" (11). Далее там же: "Философия - … нечто нацеленное на целое и предельнейшее, в чем человек выговаривается до последней явности и ведет последний спор… Философия – последнее выговаривание и последний спор человека, захватывающие его целиком и постоянно" (12). "Философия есть философствование" (13). "Философия выступает и выглядит как наука, не будучи таковой" (14). "Опознать ее может только тот, кто интимнейше с нею сроднился, т.е. вкладывает в нее все силы" (15). "Философствование есть последнее выговаривание. То предельное, в чем человек уединяется до своего чистого присутствия" (16).
Хайдеггер считает, что философию нельзя определять как науку или мировоззренческую проповедь, через сравнение с наукой, искусством, религией. Философию следует определять через философию. Понятия философии – это глубинные понятия Целого, Абсолюта, всего мира. Человек думает, что через понятия философии он осваивает мир. А на деле, это Целое "захватывает" человека. Т.е. мир через человека познает себя как Целое, содержащее в себе человека. Поэтому философия антиномична: и Целое, и экзистенции. Утонувший в Целом человек остается один – уединяется. Став частью Целого, человек, как и Целое вопрошает, недоумевает о себе.  Философствование и есть двусмысленное вопрошание Целого-человека и человека-целого. Поэтому философствование есть объективный, и экзистентный процесс. "Философствование есть выговаривание и размежевание, касающееся последних и предельных вещей … является предельным и высшим" (17).
"Философия есть последнее, предельное" (18). В этой и других работах знаменитого представителя экзистенциализма мы можем найти сотни и более других высказываний по интересующей нас теме. Но везде Хайдеггер последовательно реализует свою основную мысль.  "Философия вовсе не наука, вовсе не абсолютно достоверное познание" (19). "Философия есть нечто такое, что касается каждого" (20).
Получается вся ценность философствования для себя, индивидуально, чтобы себя понять, почувствовать Целым, т.е. Богом. Философия "человеческое дело. Философия имеет смысл только как человеческий поступок. Ее истина есть по существу истина человеческого присутствия. Истина философствования укоренена в судьбе человеческого присутствия. А это присутствие сбывается в свободе" (21).
Если переложить это представление на язык материалистической философии, то философия есть рассказ человека о том, как материя мыслит о себе через свою мыслящую часть – человека как о целостности. Философствование есть одновременно бытие человека в этой мыслящей материи. Предельные истины философии есть и истины человека, и истины материи. Философия обречена быть открытой, ибо сам человек и мир, где он живет, конечны. Философия выявляет в человеке бесконечность конечного. Философия – рассказ о бесконечном, но не бесконечное. Когда человек сольется с материей, философия станет ненужной. Философия есть стремление к собственной исчерпанности. Она – вечный путь без финиша. Финиш есть отмена и человека, и философии. Богочеловек не философствует, а бытийствует. Философствование относительная часть бытийствования. Философия есть относительное бытийствование материи.  Хайдеггер борется против дуализма Декарта, против деления мира на субъекты и объекты.  Философия есть "захват человека и именно человека в целом" (22). "Науки могут иметь место только потому и только когда есть философия" (23). "Философские понятия, основные понятия метафизики оказались предельными понятиями, всегда заключающими вопрос о целом и одновременно захватывающими вопросом самого понимающего" (24).
Мы специально приводим так много цитат из произведения Хайдеггера, чтобы показать, что экзистенциальная философия Хайдеггера имеет рациональную трактовку, потому что стало модой и чуть ли не правилом хорошего тона писать со ссылкой на манеру философствования Хайдеггера непонятный набор слов, которые не может понять не только читатель, но и сам автор. Критическое отношение даже к великим произведениям должно быть необходимым условием усвоения чужой мудрости. Философствовать можно по-разному. На то и существует множество философских школ. Я, например, материалист и рационалист в том смысле, что истинные знания преимущественно можно получить лишь при помощи разума (сознания, мышления), опирающегося на человеческие чувства в процессе практической и логической деятельности.
В XIX – XX веках возникло множество философских течений, авторы которых занимались анализом духовной природы человека и в большинстве своем излагали свои исследования не специальным языком традиционных философских категорий, а словами обычного разговорного языка. До известных событий 90-х годов для отечественных философов такие формы философствования были недоступны, запрещены и опасны для жизни во всех смыслах. В советский период, вероятно, один Мамардашвили был близок к такому философствованию. Ныне наступил период свободы, и многие, особенно молодые, коллеги охотно и с азартном бросились в новые для нас формы философствования. У некоторых получается даже неплохо (25). Но, к сожалению, чаще вместо новизны получаются имитации, т.е. пересказ затасканных "диаматовских" представлений в терминах плохо усвоенных философских концепций.
Глупо выступать против хороших работ, даже если они не в твоем стиле и вкусе. Хорошая философская вещь – интересна и полезна всегда. Полагаю, что течения, о которых идет речь, возникли в лоне культуры человечества тоже неспроста. Если звезды зажигают, то, вероятно, кому-то они нужны для чего-то. Пусть. Все философские модели имеют право на существование.  Но когда в потоке из сотен таких работ лишь одна-две интересные, трудно устоять перед искушением пародировать. Позволим себе в этой связи небольшую вольность пародировать "творческую" лабораторию некоторых коллег, которые, забыв свое рационалистическое образование, вдруг превратились в правоверных апологетов иррационализма.
Жанр пародии в философии употребляется не очень часто. Вспоминается, разве что, Гегелевское "Кто мыслит абстрактно?", где великий диалектик весьма язвительно пародирует "глубокомыслие" обыденного рассудка.
Мне, например, набили уже оскомину цитаты или пересказы мысли М.Хайдеггера о том, что "алетейя" означает бытийное открытие сокрытости сущего. Как возьмешь работу, затрагивающую тот или иной аспект истины или истинности, так тут как тут "истина – это открытие сокрытого". "Переход сокрытого в несокрытое – истина" (26). Мысль Хайдеггера стала ходячей и тиражируемой на всякие лады многими. Будто забыли, что можно порой поразмышлять и самому.
 Не из желания перечить признанного великим философу, хотя, на мой взгляд, величие сильно преувеличено в силу созвучия творчества исторической конъюнктуре. Основная заслуга Хайдеггера разве что в том, как он с невиданным упорством навязывает своим творчеством отказ от устоявшихся за 2,5 тысячелетие категорий философии. Добивается подмены их словечками из бытового языка, досочиняя для них заумное и мудреное содержание. Надо признать, что преуспел. Причина этого успеха - тема отдельного серьезного разговора. Возможно, он величина в экзистенциализме, персонализме, герменевтике и пр., возможно, во мне говорит материалист-диалектик и рационалист, но, на мой взгляд, эти течения внесли в понимание человека и мира, в котором мы живем, лишь путаницу и тревоги (27). "Сегодня герменевтика уже не вызывает прежнего энтузиазма и розовых надежд" (28). И не только герменевтика, а все то направление, которое восходит корнями к Шопенгауэру. Какая скука – изучать Ницше. Читать – еще ничего, есть интересные афоризмы, но изучать – тоска: сплошные интерпретации. Возникло историческое недоразумение. Для этого направления следовало бы придумать какое-то свое название, оставив название "философия" за старой философией, которая есть "мировоззрение в понятиях". Понятия иррационального  течения, хотя и тоже понятия, но совершенно иного характера. Отсутствие ясной и понятной межи, приводит к путанице, обидам и оскорблениям.
Так случилось и с категорией "истина". Предлагаемая пародия вовсе не против хороших работ иррациональных философских школ, а против поверхностного подражательства.
Не составляет никакого труда импровизировать на манер, например, Хайдеггера. И никакой философии, полагаю, в этом нет. Вот сюжет а ля Хайдеггер на тему истины. Для усиления юмора сделаем предельно просто – "Хайдеггер наоборот".
Для большей понятности будем пользоваться "философским языком" Хайдеггера, вкладывая в термины, разумеется, собственный смысл.
Итак, на наш взгляд, истина есть переход открытого в со-крытое. Не надо быть особенно большим знатоком мертвых языков и специалистом по герменевтике, чтобы понять, что "алетейя" расшифровывается как отрицание ("а" – не) Леты – реки забвения. "Алетейя" – это "не-Лета". Алетейя то, что не может кануть, отдаться забвению, мучается от того, что не может сокрыться. То, что не сокрыто, не истинно. Истинно то, чему удается перейти этот барьер "а", и кануть в Лету, утонуть в пучине забвения. Но забвение и беспамятство не одно и то же. Гениальная интуиция античного языка и античных мыслителей в том, что они уловили сущность бытия истины как сокрытости. А сокрытое не очевидно, оно требует рефлексии, т.е. философствования. Не случайно философия во все века определялась не только как мировоззрение в понятиях, но и как поиск Истины. Философствование не только приближает к  постижению истины, оно есть само со-творение истины бытия путем сокрытия его сущности. Философствующий сокрывает то, что без него – без философствующего бессильно кануть в Лету, что мучается от этой беспомощности, зовет философствовать. Философия – это зов мирозданием человека сокрыть истину, т.е. помочь сущности бытия упасть в воды Леты, достичь наслаждения забвения. Философствование и есть купание в Лете, наслаждение сокрытостью, превращение холодного, одинокого, беспомощного мира в сокрытый теплый райский уголок.   
Познание и практика людей есть совместное "со-крытие", укрывание, прятанье, маскировка того, что лежит замерзшим, открытым, обнаженным, голым в сущем. Со-крыть – это значит построить крышу, завершить строительство дома, отогреть, дать тепло, свет, огонь. Не случайно о человеке говорят "крыша поехала", когда хотят сказать о его неразумности, о потере им человеческой сущности, о его открытости для всего хаотичного, бессмысленного, немотивированного и недетерминированного. У него нет крыши, дома, сокрывающего и согревающего его, поэтому можно говорить о нем все, что угодно. Он без дома есть всеобщее ничто. Все и ничего одновременно. Он – слово без содержания, и содержание без понятия.
Сущее без человека еще не приобрело сущностных параметров, структуры и функций, оно без со-крытия еще не у себя дома, оно еще без крыши. Крыши бывают разные от собачий конуры, до скворечника, дома и звездного неба над головой, которое приводит в восторг и удивление философа. Сущее в чистом виде есть абсолютный хаос (29), абсурд, бессмыслица. Нужен человек-философствующий, чтобы сущее приобрело сущностную структуру. Нужен человек, видящий свое счастье в любви к мудрости и получающий удовольствие от этой любви. Лета приносит забвение от прошлого одинокого хаоса, от заброшенности и отчужденности, от бесполезности и ненужности, от пустоты и бесплодного покоя.  Но начало философствования в  сущем, а сущее без философствования открыто, т.е. бессмысленно. Сущее и начало философствования совпадают. В истине онтология и гносеология сокрываются, соединяются, объединяются под единой крышой. И, как говорит Ницше, "где есть счастье, есть и удовольствие от бессмыслицы" (30), которая канула в Лету. Философствование начинается от бессмысленного удовольствия, точнее, от предвкушения этого удовольствия. Сущее в человеке онтологически присутствует как ожидания философствования. Этот зов из глубин бытия толкает каждого человека в доступных ему формах образованности и традиций культуры, где он родился и вырос, философствовать. Реализуясь в философии сам, человек, реализует глубинные основания сущего, придавая его хаотичности и абсурду, формы упорядоченности и смысла. Философствующий сбрасывает мучающееся в своем бессилии сущее в темные воды Леты, которое, сокрываясь в них, приобретает свою истину, превращается в истину, находит свою истину в себе, возвращается в себя в своей истинной форме. В философствовании человека сущность бытия находит адекватное себе существование. Философствование есть становление онтологической истины бытия сущего. Смыслотворчество человека есть натуро- и гомотворчество одновременно. Эти векторы диаметрально противоположны: к объекту и к субъекту, или от объекта и от субъекта. Но противоположности неразрывны. Поэтому реализация сущего через философствование всегда антиномично, виртуально и поливариантно. Человек-философствующий оказывается оторванным от хаоса и абсурда сущего, которые он топит в водах "а-Леты". Он через философствование приобретает свободу, не теряя генетического единства с сущим, которое до человека не могла дойти до берега Леты, не могла сокрыться. Сущее для бытия всегда открыто, иначе мир был бы вне движения, сам в себе зацикленным целым, некому и нечему ни изнутри, ни из вне недоступным. Сущее бытия открыто и доступно в ожидании Сокрывающего, т.е. человека-философствующего: любящего и творящего. Человек освобождает сущее бытия от мучения открытости, неопределенности, хаоса безграничного и безвременного. Через истину ("алетейя") сущее вместе с философствующим человеком обретает свое действительное бытие. Действительное без истины лишь возможное. Возможное сущее, сокрытое человеком в философствование, превращается в действительность бытия сущего.
Это томление (Quel – мучение) сущего отразилось в религиозном мировоззрении как воля Бога, толкнувшего Его к творению (сокрытию) мира в формах разумности. "Отвратить взор свой от себя захотел Творец – и тогда создал он мир" (31). Человек продолжает начатое Богом, он собирает и сокрывает в себе и в искусственно творимой им природе в форме мысли и вещей открытость (абсурдность, хаотичность) мира человеку, что и есть суть принципа антропности в науке и суть божественной одухотворенности человека – в религии. Это первая ступень лестницы "людских сокрываний": оживить в мыслях то, что без человека духовно мертво. Бытие есть сущее, сокрытое человеком-философствующим.
 Если не обращать внимания на этот первый шаг и рассматривать теперь бытие мышления само по себе как самостоятельное бытие, то мысли открыты множеству субъектов и тем самым еще не достигли порога истинности (со-крытости). Достаточен простой пример. То, что создано умом всего человечества, лежит открытым для всех новорожденных детей планеты. Но каждый будет черпать из этого открытого источника только то, что сумеет "сокрыть" для него родная его отечественная культура и родной язык. Язык, живущего в изоляции от мира племени, не сумеет "сокрыть" для своих детей тайны современной науки. Для них эти достижения человечества останутся открытыми, в ожидании того часа, когда эта открытость канет в Лету, и наличный планетарный ум сокроется вместе с ними под одной крышей, станет для них истиной. Но для этого племени необходимо философствовать – день за днем сокрывать своей практической, интеллектуальной, чувственной, интуитивной, подсознательной, бессознательной и т.д. деятельностью сущее бытия, догоняя ушедших вперед представителей земной цивилизации. Мышление сокрывает сущее, но это только начало.
Сущее бытийствует пока лишь количественно, не приобретая качественных определенностей. Грядет следующий шаг, и субъект еще раз их прячет, укрывает, утаивает, маскирует, со-крывает в языке, в словах. Воды Леты мышления сливаются с водами Леты языка. Вербализация мышления – очередной шаг сокрывания сущего философствующим человеком. Очередной шаг приобретения сущим своей истинной формы существования. Это новый шаг к истине как сокрытию открытости сущего. Безъязыкая философия сокрывается в глубинах говорящей философии (32). Сущее, сокрытое человеком-философствующим, сначала до бытия мысли, потом сокрытое уже до словесного бытия, сокрывается в речемыслительной форме. Далее сущее будет сокрыто в со-существовании человеческих индивидов, в коммуникации и со-бытии. Мыслящий индивид для достижения своей истинности должен быть сокрыт своим сообществом. Он должен утонуть в Лету общественного бытия. Но и это еще не финиш сокрытия сущего через созидание для него сущностных структур бытия на разных уровнях действительности. Остается еще шаг – трудовое (индивидуальное и общественное) сокрытие, вершиной которого станет труд как игра. Игра индивида, индивидов и общества – очередные ступени продвижения сущего к истине бытия. Игра – это труд, сокрытый вечностью, избавленный от утилитарности, полезности, временной и пространственной ограниченности. Сокрытый труд есть игра сущего с человеком-философствующим. Сказать иначе, философствование есть игра человека с сущим. Любая инверсия здесь истинна, ибо мы достигли абсолютного сокрытия истины, т.е. приобрели его во всем диапазоне бытия, в масштабе сущего от абсолютно абстрактного до абсолютно конкретного. Сущее стало философией, а философия – сущим в единстве и целостности человека и мироздания.
Очень интересно для понимания "феноменологии сущего", как сказал бы Гегель, мысли Ниганова Ф.М. в статье "Моё моё" (33). То, что во мне "моё", замаскировано мной от меня и от других – разумных и неразумных, материальных и духовных - существ. Сущее моего бытия открыто для всех других как полная неопределенность, или хаос и абсурд в том смысле, что люди могут сочинять все, что им вздумается про моё моё. Они все будут правы и неправы, со знанием и без знания моего моё. То, что они насочиняют обо мне – это моё моё для них про это знающих и для меня, если я про то узнаю. Но моё моё совсем не то, ибо оно еще не до конца сокрыто и для меня, т.е. не познано и не определено. Моё "Я", пока я жив, не завершено, оно есть живая жизнь (Толстой), где за далью новая даль (Твардовский). Каждый говорящий о моем моё будет прав, но лишь для того, кто это сочиняет, ибо он сочиняет только то, что может и на что способен или уже знает про моё моё, и никак не иное.  Сущее моего бытия открыто всем, доступно всем, но в меру их собственных возможностей, т.е. моё моё еще для них не сокрыто, не истинно, не со-крыто ими для себя в тех средствах и формах, которые им доступны через моё моё. Нужны усилия и хитрость ума, чтобы моё для меня же закрывалось, когда ключ выброшен в море. Без крыши моё моё останется лишь пустым именем, простым Ф.И.О. того, кто о нем говорит, а не вовсе моим моё. Но истинность моего "моё" не в открытости его, а в затаенности, заговоренности, умалчиваемости. Сокрыть мысли можно не только словами, но и молчанием (34), и действием, и другими знаковыми смыслами (35) и значениями. Чтобы сущее бытия, достигшее уровня мысли, была истинной, надо ее закрыть, укрыть, одеть, отделить, оформить, сделать содержательным, дефинировать и дескриптировать. Лишь в сокрытости истина бытия приобретает свою сущность, а через нее и существование в конкретно-исторических и пространственно-временных реалиях. То, что не со-крыто, остается не истинным, оно обнажено, безлико, алогично, хаотично и абсурдно. Сокрыть – значить ограничить, определить, отмерить, отделить, конкретизировать, украсить, облагораживать и главное – одухотворить. Жизнь, а затем и разумная жизнь – это то, что сокрыто не только от индивида, но и от общества, не только от "твари", но даже от "Бога", который не ведал, что творил, ибо им двигало томление открытости, воля, а не разум. Бог творил мир не по разума своему, а по воле. И чтобы скрыть неприглядный результат, сокрыл мир воли в разумных формах, придал логичные формы, т.е. сделал попытку создать нечто истинное.
Но это еще тоже не все ступени сокрытия бытия в ходе материального (предметно-практического) и духовного (познавательного) творения истины бытия. Каждый человек в очередной раз сокрывает (приобретает) для себя бытие, т.е. понимает. Понимание – особая процедура в процессе созидания и постижения истины. Понять, значит, умолчать. Молчание есть сокрытие. Моё моё не должно догадываться об истине моего бытия, тогда не будет для меня моего моё. Открытость не может быть истиной, ибо открытость – небытие, смерть, нуль. Любая цифра больше нуля есть сокрытие того, что за пределами нуля, что им не исчерпывается. Истина – это жизнь, начало ее, продолжение и поддержание. Бытие, ставшее доступным для всех уровней сокрытия и умалчивания, истинно. Вне человека, без человека нет истины бытия как сокрытости. Человек не сокрытый – растворен в мире, не выделился из него в самостоятельную частицу, элемент бытия. Он не сокрыл себя от холода вечности конечными формами бытия, т.е. не приобрел истину сущего. Открытость мира есть небытие, смерть, безжизненность, абсолютный покой. Покой есть открытость бытия, а движение – его сокрытость. Движение (любое) сокрывает предмет, создавая параметры истинного бытия. Движение истинно, когда оно сокрывает. Движение, которое не сокрывает, не истинно, т.е. есть покой. Истинный покой тот, который сокрывает сущее без человека, до человека, вне человека. Покой сущего бесчеловечен, точнее, дочеловечен. Сущее в покое – это лишь зов к философствованию, но не само философствование. Философия еще не захватила и сокрывает человека. Философский дом пока без крыши. Движущееся укрывается каждое мгновение от преследования покоя будущего, уходя в покой (открытость) прошлого. Прошлое всегда открыто как и будущее, ибо там нет уже жизни, нет сокрытия, там все застыло и открыто в одном и том же виде навсегда. Прошлое как жизнь есть абсурд, хаос. То, что не сокрывается, ложно, безобразно, дурно. Прошлое доступно не только историческому знанию, но и магии. Будущее же – лишь прогностическому познанию. Здесь магия бессильна. Медитация не занимается угадыванием сокрывающегося, она создает эрзац бытия сущего. Медитационное бытие – это бытие без сущего, пустое бытие, которое не истинно, но и не ложно, ибо без сокрытости сущего, а чистое со-крытие.
Истина похожа на мусульманскую женщину: она должна всегда ходить с покрытой головой.
Сущее бытия, утомленное открытостью, сокрывается сначала до  неразумного неживого бытия сущего, вслед за этим настает черед неразумного живого, а потом и до человеческой разумности, до философии. Философствование есть сокрывание неразумной сокрытости сущего бытия до разумного бытия сущего. Конечная цель – бытие разумного сущего. Если человечеству не достает этой цели, то "недостает еще и его самого" (36). Истина в философствовании, как отметил Гегель, неправильно приписывая это лишь своей философии, достигает своего апогея, т.е. приобретает абсолютные формы.
Сокрыть, укрыть, маскировать, изменить и т.д. сущее бытия означает его оформление, придание ему конкретных реальных форм и содержания. Понятие "сокрытия" чрезвычайно содержательно. Например, оно несет в себе указание на то, что мир осуществлен в содружестве, совокупности, целиком, что он един, тотален по природе своей. Соборность мира для русской философии не новость. Это одна из основных тем русской философии в течение тысячелетия. Соборность (богочеловечество) Вл. Соловьева, "философия общего дела" Федорова, "ноосфера" Вернадского – все голоса из одного хора. В то же время понятие "сокрытия" указывает на множественность мира, на то, что есть что собирать, сокрывать, что есть части, без которых не может быть собирание, сокрытие, содружество, совокупность и т.д. Это понятие внутренне противоречиво, указывает на антиномичность бытия, что видно уже в сказанном выше: мир един и множественен. Бытие в целом и в каждом фрагменты парадоксален, "даже в красоте есть борьба" (37). В понятии "со-крытие" ясно содержится указание на то, что есть то, что нужно сокрывать, и есть тот, кто сокрывает. Еще одна антиномия – тождественность объекта и субъекта. Категория "сокрытия" является глубинной категорией бытия, захватывающего человека целиком. Сущее бытия в облике человека есть объективный процесс философствования бытия. Подобно тому, что человек мыслить головой, бытие философствует через человека и с его помощью. Без человека сущее бытия открыто, безжизненно, мертво, бессмысленно и бездумно. Человек, сокрывая бытие сущего, придает миру и себе живой, чувственно-разумный смысл. Человек, сокрывая, бытие философствует, т.е. оживляет истину бытия. Сокрыть то же самое, что укрыть, согреть, утеплить, оживить. Мир, сокрытый человеком, сокрывает и человека самого. Делает его доступным как для сущего бытия, так и для самого человека. Сущее бытия через человека творит и осознает творение неразрывного  их единства. Философствование есть сотворение истины бытия сущего и познание творимого. Чем больше человек философствует (сокрывает), тем содержательнее его связь с бытием, тем он сам и сущее бытия более истинны. Онтологическая истина человека и бытия сущего идут рука об руку. Человек, сотворенный миром, сокрывает себя и мир, для роста онтологической истины сущего. Сущее бытия становиться бытием сущего для человека и для мира, в котором он живет. Человек, философствуя, творит бытие сущего как своей части. Появление истины путем сокрытия меняет акценты. Человек сокрытый сущим (вспомним "томление" сущего), теперь сам сокрывает сущее. И этот процесс есть часть предыдущего. Онтологическая истина сущего реализуется через единство онтологической и гносеологической истин человека.
Сатыбалова Е.В. пишет: "Прежде всего, Хайдеггер постулирует абсурдность, бесформенность и бессмысленность сущего. Которое нуждается в придании порядка и задании ему смысла. Сущее не содержит в себе никаких сущностных структур. Оно, взятое само по себе, – бессмыслица, абсурд, хаос. При этом как таковое сущее находится в совершенной фундаментальной сокрытости, потаенности" (38). Если, действительно, так, то сущностная цель бытия человека – упорядочить этот хаос, из абсурда создать логику, бессмыслице придать смысл. Это явно не анализ, не разбирание, не открывание, а синтез, строительство от фундамента до крыши, сокрывание тайны для людей. Из мирового хаоса извлечь фрагмент, которые станет доступен всем людям. Не только доступен, но он будет тем, что создает, укрепляет, развивает в них их особый статус в мироздании – разумных и социальных существ. Сущность истины в том, что человек продолжает миротворение, которое раньше шло без него. Человеческий вклад в миротворчество в том, что он, человек, по словам Леонардо да Винчи, то звено в цепи природы, с помощью которого она содержит себя в гармонии истины, красоты и добра. Человек осмысливающе-творящая часть мира. Творчество мира есть одновременно и творение самим человеком самого себя и наоборот. На этот процесс можно смотреть с двух сторон. Во-первых, как мир творит себя с помощью разумного и социального человека. Во-вторых, как человек творит себя и мир, в котором он живет. Действительной реальности же эти процессы двуедины и неразрывны. "Содержание архаического мифа, – пишет А.П.Соловьев, – событие как сбывание, становление" (39). Уточним, "как сокрытие". И обобщим, не только миф, а все культурное, созданное человеком, есть сбывание, становление, сокрытие. Сказанное относится и к экономике, и к политике, и к праву, и к религии, и искусству, и к науке, и к философии, и ко всему, что имеет в нашей жизни смысл и значение. Онтологическая истинность мира и человека и состоит в том, что творчество миром человека есть миротворчество человека. И эти два потока сливаются в единую нить сущего бытия в философствовании человека, сокрывающего сущность Истины, или истинную Сущность. Канувший в Лету – это не умерший, а восставший в истине красоте и добре для вечности, сокрывшийся от невзгод конечного тварного бытия в объятиях бытия сущего, достигшего своей истинности и онтологически, и гносеологически, и сенсуалистически.
И т.д. и пр. пр. Красиво ведь и завлекательно! И читать и писать составляет удовольствие. Игра ума не менее завлекательна, чем другие игры. Но это, как нам представляется, не философия, а вид литературной деятельности, которой по воле случая не нашлось собственного имени.
Мы для пародии использовали работу Хайдеггера "О сущности истины", а можно было бы воспользоваться любой другой. Например, работой "Основные понятия метафизики", основная мысль которой до обидного проста: в философствовании человек практически и познавательно осуществляет обнаружение миром своей духовности в форме истины, красоты и добра. Каждый отдельный человек есть частица творящего гармонию бытия Мирового разума. "Чрево бытия не вещает человеку иначе, как голосом человека" (40), – говорил один из великих иррационалистов.
Все это давно известно, хотя интеллектуально возбуждает и сегодня… Но это не та философия, которая, как известно, не терпит суеты, даже философоподобной.
Истинная позиция Хайдеггера близка нам в том плане трактовки мировоззрения, о котором шла речь выше. Мировоззрение есть комплекс чувственных и интеллектуальных (возможно, подсознательных и бессознательных) компонентов человеческой духовности, образующий ее стабильное ядро, остающееся инвариантным при всех возрастных телесных и духовных изменениях человека. Мировоззрение есть та часть нашего духовного бытия, которая постоянно нас "захватывает". Что бы мы ни делали, ни чувствовали, ни думали, мировоззрение присутствует в нас как наше личное "Я", вокруг которого вращается природный и социальный мир. Так выглядит начало отсчета пространства и времени бытия и собственного, и окружающего мира. Мы поглощены в каждом мгновении своей жизни, сложившимся под воздействием природной и культурной среды нашим мировоззрением. Идеалы мировоззрения, его ценности и оценки постоянно вносят коррективы во все наши чувства, мысли и поступки. Истинность мировоззрения – основа гуманистичности нашего повседневного бытия, основа нашей человечности, основа нашего счастья.
Сказанное выше позволяет понять первичную структуру мировоззрения, обсудить специфику элементов, из которых оно складывается.
Предварительно еще одно замечание. Мировоззрение – неотъемлемая часть духовной жизни как общества, так и социальных групп и отдельных людей. Но общественное мировоззрение и мировоззрение, естественно, различаются как по содержанию, так и по формам. Мировоззрение тысячами нитей связано со всеми сторонами и элементами духовной жизни. Эти внешние и внутренние связи усложнены культурными достижениями народов и отдельных личностей. Для того, чтобы выделить мировоззрение как объект исследования, необходимо четко представлять, о чем речь. Так возникает исследовательская проблема, исследовательский парадокс: то, что нужно познавать, необходимо знать заранее. Но если есть полное и ясное представление того, что должно быть познано, то отпадает необходимость его познания. А если не знаешь, что познавать, то как и что познавать? Такое понимание познания не просто софистическая игра словами, а действительный путь постижения истины. В начале исследования мы берем рабочую формулировку мировоззрения и интуитивно ясную картину его истинности. По мере исследования что-то из первичных представлений подтверждается, что-то фальсифицируется, что-то появляется совершенно новое. Завершив исследование, начинают работать над изложением в виде текста полученных результатов.
1. Мировоззрение есть всегда некое множество (система, комплекс, совокупность и т.д., можно найти другие термины, например, "пучок", эти терминологические различия нас в дальнейшем не очень будут интересовать) упорядоченных элементов. Невозможна жизнь общества и человека, мировоззрение которых состояло бы из одного единственного элемента – интеллектуального, или чувственного, или еще какого-нибудь. Самое бедное мировоззрение, какое можно только представить включает в себя бесконечное множество всевозможных элементов по всему спектру многообразия духовного бытия человека. Это объясняется тем, что человек, как считали философы уже с древних времен, – единственное существо в мироздании, которое обладает диапазоном бытия в пределах абсолюта (трактуемого по-разному в идеалистических и материалистических вариантах).
Абсолют может быть выражен разными терминами: материя, апейрон, первовещество, форма, атом, бог, единое, всё, максимум, нус, ум, мировая душа, абсолютный дух, дао, небо, ци, инь и ян, монада, субстанция. Можно найти и придумать другие слова  для обозначения предельного единства мироздания, включающего в себя всё естественное и сверхъестественное, возможное и невозможное, мыслимое и немыслимое. Для нас абсолют интересен тем, что он будет служить предельным масштабом человеческой души. Мы считаем, что потенциальные размеры человеческого мировоззрения равны абсолюту. Вопрос о том, с чего начать: с абсолюта или с души человека, второстепенный, он носит чисто композиционный характер; выбор обусловлен лишь удобствами изложения материала, оформления текста и понимания.  В любом варианте в законченном тексте будет всё одно и то же. Идя в глубь души человека, мы вынуждены будем развернуть абсолют во всей полноте его содержания так же, если бы мы начали непосредственно с абсолюта, чтобы, в конечном счете, понять человеческую душу во всей полноте её сознательных, чувственных, подсознательных, бессознательных, биологических, космических, наследственных, приобретенных  и других компонентов. В конечном счете, нас интересуют представления людей о себе и о мире, в котором они живут, т.е. тайна их мировоззрения.
  Не претендуя на исчерпывающую полноту, мы будем стремиться выяснить внутреннюю логику объективного процесса формирования исторического мировоззрения человечества как противоречивого тождества прерывных и непрерывных его компонентов в системе координат бытия и небытия абсолюта. Нас будут интересовать отдельные типы развивающегося мировоззрения человечества на векторе бытия и небытия абсолюта.
 Если попытаться изложить общую схему, она выглядит следующим образом. Абсолют, состоящий из двух частей: трансцендента и природы,  необходимым образом предполагает в развитии природы возникновение ноосферы («мыслящей материи», «разумной природы», «духа» – могут быть и другие термины). Э.В.Ильенков в работе "Космология духа" пишет: "Материя постоянно обладает мышлением, постоянно мыслит самое себя.
Это, конечно, не значит. Что она в каждой своей частице в каждое мгновение обладает способностью мыслить и актуально мыслит. Это верно по отношению к ней в целом как к бесконечной во времени и в пространстве субстанции.
Она с необходимостью, заложенной в ее природе, постоянно рождает мыслящие существа, постоянно воспроизводит то там, то здесь орган мышления – мыслящий мозг. И – в силу бесконечности пространства – этот орган, таким образом, существует актуально в каждый конечный момент времени где-то в лоне бесконечного пространства. Или, наоборот, в каждом конечном пункте пространства – на этот раз уже  в силу бесконечности времени – мышление тоже осуществляется рано или поздно...и каждая частица материи в силу этого когда-нибудь в лоне бесконечного времени входит в состав мыслящего мозга, т.е. мыслит" (41). Далее он добавляет: " Материя в целом с необходимостью актуально обладает мышлением постоянно и не может утратить его ни на одно мгновение своего существования в бесконечном времени и в бесконечном пространстве" (42). Становление ноосферы есть история, обладающая своей диалектикой бытия и небытия, дополняющая диалектику бытия и небытия природы, образующая одну сторону катафатики абсолюта.
Абсолют – категория исчерпывающая всё, и в таком качестве антиномична изначально. Самой первой антиномией (парадоксом, апорией, противоречием) абсолюта является единство апофатики и катафатики. Апофатичность и катафатичность абсолюта обусловлены предельной всеобщностью этой категории. Она изначально должна содержать в себе все возможные определения как высказываемые, так и замалчиваемые, как доступные познанию, так и непознаваемые, как познаваемые рационально, так и познаваемые всеми другими способами: иррационально, чувственно, экстрасенсорно, мистично и так далее. Деление Кантом "вещи в себе" на феноменальную и ноуменальную стороны не случайно. Агностицизм Канта мотивирован пониманием наличия в абсолюте апофатической стороны его бытия и небытия. Абсолют содержит в себе апофатичную и катафатичную стороны, где катафатичная состоит из двух частей: трансцендента и природы (сверхъестественной и естественной), бесконечной и конечной, вечной и предельной.
Абсолют ограничен самим собой. В этом смысле он идеально реален. И никакого внешнего воздействия на него нет. Абсолютно целое (единое) то, что никогда не имеет внешнего воздействия. Нет внешнего воздействия и отношений – нет ни времени, ни пространства. Нет внешнего воздействия и отношений – нет проявления свойств. Ограниченность самим собой и отсутствие "иного" говорят об идеальности (в смысле совершенности) бытия абсолюта: нечто существует только и только по своей природе без каких бы то ни было воздействий со стороны чего-либо, что не было бы им самим или его частью. Абсолют потому и абсолют, что он единственное целое, которое не имеет ничего себе равного и противоположного вне самого себя. Отражение абсолютом самого себя абсолютно тождественно. Абсолют представляет через себя свою же всеобщую природу, т.е. то, каким он может и должен быть в состоянии полной конкретности всех деталей.
Идеально то, что не подвержено деформации внешним, чужим воздействием. Идеально то, что абсолютно совершенно. Совершенно то, что не деформировано внешними воздействиями. Следовательно, абсолютно идеальным может быть лишь то, что не имеет себе ничего равного, т.е. лишь абсолют. Идеально все, что образует абсолют, и абсолют как целое. Части абсолюта идеальны, как и сам абсолют, ибо в  нем часть равна целому и любой сумме любых его частей. Не станем более подробно останавливаться на этой диалектике частей и целого абсолюта, ибо достаточно полно и долго этот вопрос рассматривался применительно к триединству бога в средневековой философии, особенно "отцами церкви" – Флавием Иустином, Татианом, Иринеем, Климентом Александрийским, Оригеном, Тертуллианом. Лишь еще раз подчеркнем, что речь идет об абстрактной идеальности объекта, которая реальна лишь как момент действительного бытия этого объекта, характеризующая его самотождество, инвариантность во всем векторе истории возникновения, становления, развития, функционирования, деградации и разрушения.
Если нет внешнего ограничения, если вещь ограничена лишь самой собой, то форма соответствует полностью содержанию, и наоборот. Именно здесь истинность абсолюта определяется его идеальностью, и наоборот. Идеальные нормы бытия в абсолюте совпадают с реальными. А это определяет его истинность. Степень истинности определяется через степень совпадения реальности объекта с его идеальностью. О соотношении идеального и реального прекрасно пишет М.А. Лившиц: "Предметы истинны, когда они суть то, чем они должны быть, т.е. когда их реальность соответствует их понятию" (43). Чтобы быть абсолютно идеальным и абсолютно истинным, нужно быть ограниченным лишь самим собой. Таким является абсолют, с позиции какой категории его бы не рассматривали. В таком пределе абсолюта мы и будем рассматривать мировоззрение и его компоненты. Но все неабсолютное, конечное, ограниченное имеет лишь частичное совпадение своей реальности с собственной идеальностью, в силу этого в конечном мире, в котором мы живем, все имеет лишь относительную истинность. Мировоззрение, этот предмет нашего рассмотрения, тоже часть конечного мира. Речь идет о мировоззрении человека, который характеризуется также своей относительной истинностью как в целом, так и в различных отдельных аспектах своего бытия.
Итак, мировоззрения состоящего из одного единственного элемента нет, и не может быть. Оно всегда есть множество. Причем, упорядоченное множество, т.е. система. Неупорядоченное мировоззрение есть хаос. Принципы системности мировоззренческого комплекса – отдельный и сложный вопрос, требующий самостоятельного и тщательного анализа. Целостность мировоззрения состоит из противоречивого единства хаоса и порядка, в терминах античной философии – представляет собой противоречивое единство хаоса и космоса. "Космос" мировоззрения – та его часть, которая имеет порядок, гармонию, законы, т.е. свой "логос". Хаос, если его определить от противного и отрицательно, есть невыполнение правил "космоса". Потеря этой целостности мировоззрения есть потеря обществом или отдельным человеком механизма самоидентификации, т.е. самоопределенности в  конкретном историческом пространстве и времени. Разрушение мировоззрения означает разрушение целостности, включающей в себя антиномичное (парадоксальное) единство хаотичных и упорядоченных его частей.
2. Совокупность компонентов мировоззрения многообразно. Если идти по вертикальной структуре, мировоззрение нисходит до таких глубин, где в темноте начинают теряться ясно осознаваемые контуры и ориентиры. Кроме интеллектуальных и чувственных компонентов, как видно из определения, в мировоззрение входят и подсознательные, и бессознательные компоненты. И это не все. Предлагают учитывать также экстрасенсорные, божественные, телепатические и даже сатанинские компоненты. Мы считаем, что включение этих аспектов в исследование отвлекло бы  от основной темы в силу их дискуссионности. Поэтому в дальнейшем мы будем говорить лишь об интеллектуальных и чувственных составляющих мировоззрения, понимая, что это сильное упрощение духовной жизни человека, диапазон которой, как мы уже отмечали, простирается до абсолютных пределов, если к абсолюту применимо понятие "предел". На языке ветхой религиозности масштаб мировоззрения – от Сатаны до Бога. В этих просторах есть много чего интересного кроме интеллектуального и чувственного. Но для предмета нашего анализа они принципиальной роли не играют, поэтому мы их вынесем за скобки нашей темы, и в дальнейшем будем говорить лишь об интеллектуальных и чувственных представлениях людей о себе и о мире, в котором они живут.
3. По поводу интеллектуальных и чувственных компонентов необходимо сказать, что мировоззрения состоящего только и только из интеллектуальных, или только и только из чувственных компонентов не бывает. Нет, и не может быть общества или человека, мировоззрение которого состояло бы только из одних интеллектуальных представлений о себе и о мире (природном и социальном), окружающем его. В мировоззрении любого предельно рационалистически настроенного по своей официальной идеологии общества есть элементы чувственного, хотя бы в форме, скажем, искусства. Нет общества, где все было бы определено научно и только научно. И нет общества, где все было бы построено только на чувственности.
Средневековая идеология европейских стран была теоцентричной. В этой философии общества доминирующим элементом выступала любовь к Богу, то есть доминантным был чувственный компонент мировоззрения. Но история свидетельствует, что не было ни одного общества, ни одной страны или государства, где это достигло бы абсолютной полноты. Даже в клерикальных государствах в периоды самого высшего подъема религиозного фанатизма рассудочные компоненты бытия общества и человека играли немаловажную роль. К слову сказать, религиозные идеалы в этом плане не менее утопичны, чем рационалистические.
Как невозможно мировоззрение чисто чувственное, так невозможно и мировоззрение чисто рациональное.
После победы французской буржуазной революции, совершившейся на почве идеологии Просвещения (44), попытка построить все общественные отношения на базе разума потерпели фиаско. Общество, как и отдельный человек, не исчерпывается только рациональными сторонами своего бытия - как материального, так и духовного. В обществе и в человеке много чего рационального (от ума), но и не мало от чувств. Правильна и инверсия суждения. Какой бы чувственной не была особенность национального характера, нет, и не может быть общества, мировоззрение которого состояло бы только из чувственных компонентов. Сказанное верно и по отношению к отдельному человеку. Нет ни общества, ни отдельного человека, которые бы с утра до вечера всю жизнь руководствовались или лишь интеллектуальными, или лишь чувственными представлениями о себе и о мире. Мировоззрение включает все компоненты в неразрывном их единстве. В мировоззрении предельно эмоционального человека обязательно есть компоненты интеллектуальные, а в мировоззрении самого рассудительного человека обязательно присутствуют чувственные моменты. Интеллектуальное и чувственное в мировоззрении имеют лишь относительную самостоятельность, абсолютного разделения между ними нет. Об этом пишет Джон Полкингхорн: "В мире есть много такого, о чем нельзя сказать на языке физики. Одна из наиболее важных составляющих жизни ученого – это восхищение красотой мироустройства. Это восхищение служит платой за те долгие часы, которые исследователь проводит в стенах лаборатории. Однако где же место этому восхищению в научной картине мира?… Эти чувства являются столь же фундаментальными, сколь и те параметры, которые мы измеряем в научной лаборатории. Мировоззрение, не принимающее этого во внимание, вопиюще неполно" (45). Мировоззрение должно включать не только рациональные компоненты, но и чувственные компоненты бытового, эстетического, морального, правового, политического и другого характера.
По поводу понятия "чувственное представление" необходимо сделать одну оговорку. "Чувство" и "чувственное представление" – понятия, которые в специальном анализе, несомненно, различаются по множеству аспектов. Можно было бы посвятить этому целый параграф монографии. Однако для нас важен не этот аспект понимания мировоззрения. Входят ли чувства в представления или представления в чувства - в нашем исследовании безразлично. Представленность чувств или чувственность представлений в составе мировоззрения для его структурных аспектов лишь нюанс и весьма несущественный. Потому, как говорят математики, этой величиной можно в данном контексте пренебречь. Подчеркнем, пренебречь лишь нюансом различий между понятиями "чувство" и "чувственное представление", а не ими как компонентом мировоззрения. В нашей трактовке чувственное представление – это совокупность ощущений, восприятий и представлений о себе и о природном и социальном мире. Если предельно схематично - "интеллектуальные представления" – это мысли, а "чувственные представления" – это чувства. Следовательно, если вернуться к определению мировоззрения, речь идет о мыслях и чувствах о себе и о мире: во-первых, о самосознании и о самоощущении, во-вторых, о познании природы и общества, а также о чувствовании природы и общества. Чувствование природы и общества, например, в эстетическом плане – чувство восхищения красотой природного объекта или социального события. Комплекс чувств, возникающих в связи с самим собой, или природой, или обществом, мы и обозначаем термином "чувственное представление", который одновременно обозначает и бытийность чувств, и их гносеологический статус. Понятие "представление" означает в нашем тексте неопределенный гносеологический образ материальных и духовных образований любого характера. Этим термином мы обозначаем наличие в человеке субъективного отражения природного, социального и духовного объектов, их элементов, связей, функций и т.д. В нашем тексте и мысли, и чувства – это представления, только одни – интеллектуальные, другие – чувственные.
Также в стороне пока остается проблема взаимосвязи чувственных и интеллектуальных представлений. Чувства и мысли человека, если сказать образно, пропитаны друг другом. Без особого