5. Жрица Макоши

"Есть чувства, которые поднимают нас от земли".  Тургенев "Ася".
У каждого человека есть свои ангел и демон, живущие внутри него, и вот меня мой демон подтолкнул согласиться на праздник. Теперь я добрых три часа ходила по магазинам с Женей, личным стилистом Саши. Оказывается, Саша - бизнесмен и почти самый богатый человек Урала. 
    В Первоуральске я уже полтора месяца. Саша нашел мне работу в ателье и я шила одежду, время от времени рисуя для собственного  удовольствия эскизы платьев. У меня есть толстая тетрадка с образцами разнообразных тканей, лент и бисера. Так как он меня полностью обеспечивал, то пришлось согласиться на домашнее обучение. И ночи напролет я просиживала за учебниками алгебры, физики и химии. К моему удивлению, учеба стала даваться мне легко.
    Еще каждый день, по часу, Саша старался развить мои способности. Заставлял вспоминать по несколько раз каждую деталь жизнь, подмечая что-то новое, давал различные головоломки. Мы играли в домино и шахматы, решали кроссворды и судоко. Три раза в неделю я занималась в тренажерном зале, в бассейне и на танцах, чтобы развивать возможности тела.
    А также он ужасный контроллер, и хочет над всем властвовать. Когда я сказала, что хочу жить одна, подразумевая самой снять квартиру, он мне купил однушку с выходом на солнечный сквер. Она была пустая, даже без обоев, и Саша сказал обустраивать ее на свой вкус. И опять же: мне лишь требовалось выбрать интерьер в глянцевом каталоге. А когда я устроила спор по этому поводу, он на следующий день пришел в шляпе из газеты, сложенной корабликом, принеся с собой штукатурку, шпаклевку и банку, полную шпателей, кисточек разной толщины и ножевок.
     И каждые выходные, от зари и до заката, мы приводили квартиру в порядок. Когда стены были выровнены и оклеены пастельными обоями в мелкий горошек, проведено электричество и сантехника, положен линолеум и закреплены окна, Саша принес приборы и кучу разных досок, из которых мы начали делать письменный, небольшой стол.
     Торшеры были уютными и яркими, со всякими рюшами. Кровать тоже была интересной, с изголовьем в виде дельфина, который пускает фонтанчик. Мы с Сашей, под песню "Coming to terms", вместе смастерили настенную полку, состоящую из разных ромбиков и треугольников. Всю квартиру я уставила своими вышивками гладью и крестиком, а Саша поставил на кухне большую профессиональную кофейную машину, предупредив что это даже не обсуждается.
    Неделю назад, вечером, едва я вышла из душа с мокрой головой, он пришел ко мне, любезно принеся пачку трюфелей и песочного печенья. На кухне, за третьей чашкой чая, он предложил мне сходить на настоящий древний языческий праздник славян. Я, заинтригованная, согласилась. Так как я уже говорила, что я патриотка, то мне интересно было посмотреть на отголоски нашего наследия.
   - Росси, - оторвал меня от размышлений голос Жени, который, к счастью, называл меня как я просила, - Кажется, я нашел подходящее.
   Я облегченно выдохнула: все тело уже ломило от усталости, но раз согласилась, значит согласилась. Я зашла в примерочную и примерила платье, которое он мне протянул. К моему восторгу мы купили это платье и Женя отвез меня в квартиру, где должен был до вечера "приводить меня в порядок", как это назвал Саша. 
    Целый час он мудрил с макияжем, поминутно прося закрыть глаза, и что-то делал с моими волосами. Слава космосу, на каблуки не попросил встать, видно там, куда мы собираемся, будет не до шпилек. Поэтому Женя ограничился балетками с пайетками. Когда я предстала перед зеркалом, я просто не могла поверить, что в нем действительно отражаюсь я. 
    Лицо было здоровым и красиво сияло. Ореховые глаза оттенялись черными стрелками и золотыми блестящими тенями. Ресницы были пушистыми и завитыми, как у куклы. На щеках горел румянец, нос уже не казался таким широким, как прежде. Губам придавал объем персиковый блеск. В ушах сверкали капли-жемчужины, шею обвивала жемчужная нить. На мне было алое платье с корсетом и юбкой-пачкой. Оно было не длинным и без рукавов, что делало вид очень пикантным. Русые волосы были собраны в две густые косы, в которые вплетались красные атласные ленты. Чтобы не переполнять образ, колготки были телесного цвета. Все просто и гармонично, мне нравится.
    Не хочу задаваться, но мне был приятен восторг в глазах Саши, когда он увидел меня. Красивой или милой я себя никогда не считала, а уж наряжалась в платья последний раз в детском саду. Даже на выпускном в девятом классе я едва выдержала час в джинсовой мини-юбке и белой блузе с золотыми розочками на воротнике.
       Сам Саша был одет в брюки, клетчатую рубашку и кожаную черную куртку. Его медные волосы, обычно гладко зачесанные, сейчас находились в легком беспорядке. Этот его образ был для меня в новинку.
    - Последний штрих, - сказал Женя и накинул на меня меховой полушубок. Я удивленно вскинула брови: песец? Это же дорогой подарок! Но посмотрев на Сашу, я поняла что он не даст возразить и мне оставалось лишь тихо восхищаться его мягкостью.
    - On dirait bien, ma dame, - с улыбкой проговорил Саша и оттопырил локоть в сторону, как бы приглашая обхватить его руку.
    Я осторожно приняла его приглашение и махнула на прощанье Жене. Тот наудачу весело подмигнул.
    - Ты сказал что-то на французском? - спросила я. По крайней мере мне казалось что это французский.
   - Да.
   - Быть можешь переведешь? Я не говорю на нем.
   - Я сказал, как вы прекрасно выглядите, миледи.
    Я почувствовала как по животу разливается приятное тепло. Наверное, так мой организм реагирует на комплименты, создавая гармоны. Но я не позволила "взлететь"  бабочкам - ведь Саша был старше меня на тринадцать лет. Мы живем не в Древней Руси, где меня бы уже считали старой девой, а быть одной из пустоголовых куколок, выскочивших замуж за богатых взрослых мужчин и даже стариков, я быть не желаю.
    - Ты назвал меня миледи? - выдохнула я и покраснела, едва сдерживая улыбку.
    - Совершенно верно. Какая ты примечательная, - нахально хмыкнул тот.
    - Ты что, считаешь меня миледи?
     Он пожал плечами, и я врезалась в его спину. Понимая что, что-то не так, я огляделась.
   - А на чем мы поедим? - внезапно осенило меня.
    Саша самодовольно усмехнулся и указал кивком головы на мотоцикл, стоящий у опустевшей клумбы. Он был черно-белым, сверкающим, с кожаными сиденьями. Видно было, что все его детали, в том числе и великолепные боковые зеркала, были новыми, только что сошедшими со станков завода. Саша гордо улыбался, как улыбается всякая мать, видя успехи своего чада.
    О черт. Я прикусила губу, он же не знает о моем страхе скорости. Он вообще ничего не знает о них и об испытаниях на тесте.
    - Что-то не так? - он помрачнел.
   - Нет-нет, - я, к своему удивлению, улыбнулась. - У тебя же надеюсь есть шлем?
   - Ты боишься?
   - Нет, - соврала я и прямо посмотрела ему в глаза, приказывая своему телу не подвести меня.
    Саша сощурил глаза.
    - Ладно, - он подкатил мотоцикл, одел синий шлем и протянул мне красный. - Ты как?
    Не думая, я схватила его и одела, чувствуя как дрожит мое сердце в предкушении. Я неловко села сзади и замерла.
    - Может ты обнимешь меня? - усмехнулся Саша.
     Я покраснела, ощущая себя полной дурой.
    - За талию?
    - Нет, за голову, - фыркнул тот, опустил забрало в шлеме и завел мотор. Мне ничего не оставалось, как обхватить его и вцепиться, когда мы поехали. Уверенно ведя, Саша включил в магнитофоне песню: "Stronger". Ритм песни был быстрым, бодрым, и я поняла как это чудесно лететь с ветерком под звездным небом, в котором происходят неизвестные вещи. Сколько людей прямо сейчас что-то делают, а я лечу между тенями кедр и пихт, мельком отражаясь в прудах и ручьях. 
     Мой страх отступил.

Поляна среди высоких хвойных деревьев была озарена светом факелов и костров. Вокруг них водили хороводы девушки, одетые в белоснежные сарафаны с красными геометрическими узорами. В их русые волосы были вплетены венки из полевых и лесных цветов. Все, как на подбор, ходили и плясали босиком. Чудесные голоса пели русские народные песни, растворяясь в дыме, уходящем в небо:
- " Улетай на крыльях ветра
 Ты в край родной, родная песня наша,
Туда, где мы с тобой свободно пели,
Где было так привольно нам с тобою. "
    Несколько юношей жонглировали дюжиной горящих бутылок, другие время от времени трубили в горн. Несколько парочек мило шушукались в кустах. Женщины варили в котлах кашу из пшена с молоком и медом, а также жарили мясо куриц, принесенных в жертву Макоши, богини плодородия в славянской мифологии. Дети, радостно крича, носились друг за другом и чем-то звенели.
   - "Там, под знойным небом, негой воздух полон.
Где под говор моря дремлют горы в облаках.
Там так ярко солнце светит,
Родные горы светом заливая".
    По дороге Саша объяснил мне, что день богини Макоши всегда чтился у всех славян. В этот день женщины и мужчины заготавливают припасы на зиму, утепляют избу, прячут скот; а дети наслаждаются последним теплом. Но главные забавы вечера устраивает жрица Макоши - девушка, которую выберут на эту роль. Он несколько раз повторил, что быть ею огромная честь.
     Я, в восторге, схватила Сашу за руку, широко улыбаясь. Вдруг к нам подошла женщина с густыми косами, в шерстяном платке с бахромой, на котором были расшиты листья и цветки. Ее глаза возбужденно сияли.
    - Погадать тебе, красна девица? Погадать по-древнему, по-славянски? - предложила она, покачивая бедрами и плечами.
    Я неуверенно посмотрела на Сашу. Тот едва заметно кивнул и отошел, пропав среди деревьев.
- "В долинах пышно розы расцветают,
И соловьи поют в лесах зеленых.
И сладкий виноград растет,
Там тебе привольней, песня...
Ты туда и улетай!"
    Женщина отвела меня к стопке дров и сказала, чтобы я, закрыв глаза, достала любое. Я исполнила просьбу и гадалка долго изучала поверхность дерева, прищуриваясь, а потом пробормотала:
    - Ничего не понимаю... Иди сюда, - и она отвела меня к хлебному амбару, - Прислушайся. Что ты слышишь?
    - Воду... Всплеск воды. Это ручейный водопад или... весенняя оттепель. Но сейчас же осень. Здесь что, поблизости есть водоем?
    Моему недоумению не было предела. Глаза гадалки широко распахнулись, зрачки забегали из стороны в сторону.
   - "Ты туда и улетай!"
    - Но ты должна слышать, как сыпится мука... Или вовсе ничего. Здесь что-то не так... Ну-ка, дай мне свою ладонь. Я, конечно, не люблю этот способ, но традиционные тебя не берут...
     Мне не понравился ее повелительный тон, но я протянула ей руку.
    - Традиционные? Что это значит? - женщина начала иследовать мою ладонь.
    - Значит, что эти способы использовали испокон веков, и применяются они лишь ради забавы.
   - "Ты туда и улетай!"
   - А сейчас разве не ради забавы? - меня немного смешила суета лже-колдуньи.
     Та подняла на меня голову, ее глаза метали молнии.
    - А сейчас я действительно хочу увидеть твою судьбу, потому что ты не обычная.
    - Необычная? - эхом отозвалась я. Вот черт, попала в руки сумасшедшей, а поблизости даже людей нет. И ведь пошла за ней дура, к этому чертову амбару. Сдалось мне это гадание. Суженый-ряженый-квашеный...
    - Да, да, да. Есть в тебе что-то такое, непонятное мне... А теперь все, помолчи, не мешай мне сосредоточиться...
    Да с удовольствием. Я стрельнула глазками, ища чем бы ее хорошенько по голове стукнуть, да ничего подходящего не нашлось.
    - Так-так-с... Ты родилась далеко отсюда... Седьмого числа третьего весеннего месяца... Отца у тебя не было, детство было трудным, бедным... Подруга у тебя была замечательная. Красивая, добрая, необычная... И дружба у вас с Апрелиной была такой сильной, неразрывной...
     Слова гадалки меня потрясли. Во-первых, она рассказала практически всю мою жизнь, а во-вторых, она назвала ЕЁ имя. Я, как завороженная, шепотом спросила, неотрывно глядя на нее:
     - И что с ней случилось?
    - Больно ей стало. И тебе. Обе гордые вы, не смогли дальше. К тому же судьба так распорядилась. Как говорят, чему быть, того не миновать. Народная мудрость плохого не посоветует.
     - Что еще скажешь? - мне не хотелось ни говорить, ни думать сегодня о грустном.
    - Парень у тебя был. Ты его очень любила. У него кариа глаза... Много хороших вечеров и ночей вы с ним провели.
    - А сильно ли он меня любил?
    - Правильнее вопрос будет иначе задать: сильно ли он любит тебя сейчас. Да, сильно. Настолько сильно, что готов свою жизнь отдать.
     - Свою жизнь отдать...
    Сладкая дрожь пробежала по моему телу, заставляя сердце биться чаще.
    - И почему же мы расстались?
    - Опять же гордость. Ситуация-то не из незаурядных, бытовая. Он тебя приревновал, а ты и слушать ничего не захотела. Чувствовала себя униженной, обездоленной, оскорбленной...
     - Получается я и ему причинила боль? - я закусила губу. Какой другой мир предстал перед моими глазами. И другая я. Неужели я и вправду могла быть такой?
    - Тебе виднее.
    - А как вы все это узнаете? - поинтересовалась я.
    - По твоим венам, - пояснила женщина, - Они не просто сосуды, несящие кровь от органов к сердцу. Они - дорога, траектория пути твоей жизни. В каждой их точке - месяцы твоего существования. Они могут рассказать о тебе все. Не только биографию, но и характер, интересы, чувства.
     - А как же с помощью них узнать будущее? Вы это можете?
    - Могу. Но правда, получится расплывчато, потому что людская судьба зависит только от их решений. Ты внезапно можешь поменять планы и никто этого не предскажет. Дай другую руку... Ага... Будет у тебя много врагов, испытывающих к тебе зависть и страх. Откроешь дверь в новый мир, в какую-то новую параллель. Вернешь друзей, встретишь любовь. Узнаешь много тайн и умрешь в космосе...
     Сказать, что я была в шоке - ничего не сказать. Вот так предсказала. Лучше вообще бы ничего не просила. Умру в космосе, вау. 
     Женщина неожиданно долго и изучающе посмотрела на меня.
     - Но лучше послушай моего совета, девочка. Знаешь песню Полины Гагариной "Шагай"?
     Я неуверенно кивнула.
    - Что-то слышала.
    - Там есть слова, которые по праву должны считаться мудрыми. " Это мой жизненный принцип, это мой божественный стиль. Не пытайся снова вернуть назад того, кого однажды отпустил". Прошлое осталось позади, девочка, и больше никогда не повторится. Тебе надо отпустить его и людей в нем и идти дальше, вперед.
    Я приоткрыла рот от удивления. Ну замечательно, теперь все кругом, кроме меня, разбираются лучше в моей жизни. Но все-таки я кивнула, осознавая правоту ее слов. Когда женщина почти ушла, она вдруг обернулась и сказала:
     - Я знаю кто ты и знаю твое предназначение. Сейчас ты в отчаянье, тебе страшно. Но знай: твоя страна за тебя, Россия Добрева.

Едва я вышла на поляну, обо все спотыкаясь, ко мне подошел русоволосый парень лет двадцати, с чистыми голубыми глазами, в которых отражалась вся славянская доброта. На нем была льняная рубаха с редкими черными полосами, подпоясанная на талии, шаровары и соломенные лапти. В руках парень держал бутылку и рюмку.
      - Ты русская? - спросил он меня.
     - Да, - я сложила руки на груди, с интересом ожидая что будет дальше. Сегодня меня не переставали удивлять.
     - Тогда пей, - протянул он мне рюмку, полную до краев.
     - Не буду. - Вот еще чего. Такого я не ожидала.
     - Но ты русская, - не сдавался парень, - Пей.
    - Что, если русский, значит обязательно должен быть пьяницей? - я поставила руки в боки. Моему возмущению не было конца.
    - Ишь какая вспыльчивая, - ухмыльнулся парень, - Нет, не обязательно. Но ведь каждый человек должен попробовать то, что придумали его предки.
    Я еще немного колебалась, прислушиваясь к довыдам здравого рассудка, но в конце концов взяла рюмку и поднесла ее к губам. В ноздри мне ударил ядренный запах спирта, заставляя поморщиться. Вот жуть, неужели это и вправду кто-то пьет? И не просто пьет, а становится зависимым?
     - Пей залпом, - услышала я голос парня, - Так лучше.
     Я послушала его совета, глубоко вздохнула свежий лесной воздух, полной ночной прохлады, и до дна осушила рюмку. По моему горло словно прокатился огненный шар, который упав во внутрь, разбился на сотни и сотни горячий осколков. Вся я, казалось, горела изнутри. Перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело. Мне захотелось еще, еще испытать этот взрыв в себе.
      - Ну, как? - улыбнулся парень.
     Я вытерла тыльной стороной ладони мокрые губы.
     - Хочу еще, - поспешно ответила я и, не дожидаясь ответа, взяла у него бутылку и пригубила прямо из горлышка. Теперь во мне уже катились несколько шаров, казалось, сам воздух стал жарче.
     - Какая ты ненасытная, - усмехнулся парень, вскинув брови, - И жадная.
     Я что-то промычала и оторвалась от водки лишь тогда, когда парень после нескольких предупреждений выбил бутылку кулаком. Мой полушубок оросился капельками, а на губе у меня выступила кровь.
    - Черт тебя побери! Что ты творишь, ублюдок? - взвизгнула я, кинувшись к нему.
    - Может на первый раз тебе довольно? - примирительно сказал он.
       Я хотела еще что-то сказать, что-то, судя по моему состоянию тогда, дерзкое, но почувствовала как потеет моя кожа. Мне стало ужасно жарко, будто я горю уже и в самом деле. Застонав, я стянула меховую шубку и почувствовала невероятное облегчение. Парень все это время смотрел на меня с тревогой. Я почувствовала укол совести и сказала:
     - Я пойду пока положу куртку, а для тебя у меня есть задание. Выпей всю водку и жди меня возле самого большого костра.
     Я повесила ее на руль мотоцикла и чуть ли не подскоками вернулась. Мне было так хорошо, я испытавала такую эйфорию. Парень выполнил то, что я ему сказала.
     Только я подошла к нему, как меня окружили люди. Все они что-то напевали, некоторые играли на гуслях и баяне, но почти все вешали на меня красные крупные бусы. Через несколько минут мое настроение началось ухудшаться, я чувствовала себя павлином или новогодней елкой, но тут один из музыкантов поднес мне стопку черничной настойки. Я с благодарностью ее глотнула и вновь ощутила прилив храбрости, чувствуя как краснеют щеки. Настойка была не менее ядренной, хоть и отдавала ягодами. Вновь все стало казаться прекрасным и неземным. Я весело расхохоталась. 
      Вдруг все опустились на колени, воздав руки к небу, и хором прокричали:
      - Слава жрице Макоши! Слава!