Скандалист Галимзянов

Живет в  Палаевке чудаковатый человек, Айдар Галимзянов. Многие односельчане  по праву считают, что не будь его среди них - жизнь в  умирающем селе была бы скучной и однообразной.
    Айдар  Галимзянов - неугомонный правдоруб. Он относится к той категории людей, которой  характерна особая линия поведения: им кажется, что вокруг - все не так, да не эдак; ко всему у них есть дело. Из-за того, что совал свой нос туда, куда не следовало бы, Галимзянов нажил себе кучу врагов. С раннего утра, в любое время года, он с деловым видом ходил дозором по селу, следя  за порядком, хотя никто его к этому не уполномочивал. Худую, высокую, чуть сгорбленную фигуру Галимзянова, палаевцы могли видеть в течение года  где угодно: на ферме, он там следил  как проходит зимовка скота, в поселковой администрации, где он « доставал» главу с насущными вопросами жизнеобеспечения села; в магазине  осуществлял общественный контроль  за подвозом хлеба в Палаевку… Родные не раз пытались его урезонить: все-таки человеку уже за шестьдесят, пора бы и образумиться, быть мудрее – да куда там! Разве он послушается! В конце - концов, они смирились с его выходками и перестали просто на него обращать внимание.
    Галимзянов  не притворялся, не играл на публику, когда  часто  сотрясал воздух криками, постепенно переходя на ультразвук: так   настойчиво он добивался своего.
   Друзья  шутили,  что, дескать,  таким образом, Галимзянов приводит себя в тонус.
    То он  откроет беспощадную войну против шинкарей в селе, отправивших не одного любителя выпить  на тот свет, то затеет скандал с местным  фельдшером,  недобросовестно относящимся, на его взгляд, к своим обязанностям. Этим летом  намертво схватился с фермерами, которые огромными бочками стали вывозить на поля питьевую воду для нейтрализации химикатов, а в это время все село изнывало от жажды. Совсем недавно  смело встал на пути  ушлых  рыбаков, приехавших  из города  браконьерничать  в местном  пруду.
    Люди его не понимали, часто  злились,  пока однажды, в одночасье, Галимзянов не стал вдруг народным героем, прославившим и себя и Палаевку на всю страну.
    Прошлой осенью  в район назначили нового прокурора. И задумал тот, не мешкая, свить себе уютное гнездышко в виде коттеджа, да не где-нибудь, а на берегу красавицы реки Медведица.  Прознал  прокурор,каким-то  макаром, что возле Палаевки есть заброшенная взлетная  полоса, которую  построили еще в годы войны пленные немцы  и велел он строителям взять оттуда бетонные плиты на фундамент своего будущего дома.
     Так вот: вышел им навстречу наш забияка  Галимзянов с вилами наперевес  и потребовал, чтобы те убирались восвояси, не трогали объект.  Как костерили его приехавшие сюда люди, со слов очевидцев, трудно передать! Особенно наседал бригадир, мужчина крепкого телосложения  лет сорока, который, вероятно, никак не ожидал, что кто-то может оказать ему сопротивление. Слова и действия Галимзянова   буквально вывели  начальника  из себя.  Лицо его побагровело и он, особо не церемонясь,  дал волю своим  чувствам: «Ты что творишь, старый хрыч?  Исчезни, пока цел, иначе я за себя не отвечаю.   Кому нужна эта  раздолбанная  полоса, о ней уже давно все забыли. Так что, иди отсюда и не парься, совок несчастный»!  Чуть погодя, видя упрямство старика,  добавил издевательски: «Впрочем, ты не бойся, одну плиту мы все-таки оставим – тебе на могилу». Но Галимзянов  был непоколебим, он упрямо твердил одно: «Не твое  - не трожь»!
- А может – ну его! – не выдержал один из приехавших, молодой человек  в очках. – Потом приедем и заберем, когда этого  ненормального старика здесь не будет.
- Счас, разбежался! Ты хочешь, чтобы из-за этого шибанутого совкового народного  контролера меня прокурор с потрохами съел?  Мне это надо?
- Ну не давить же человека!- пожал плечами  парень.
      И все же, немного посовещавшись, строители уехали. Палаевцы  думали, что уж теперь – то Галимзянову точно не  сдобровать: но удивительное дело – прокурор отступил, оставил полуразрушенный аэродром в покое. И не ведомо было тогда служителю Фемиды, что этим своим поступком и благодаря сварливому жителю Палаевки было спасено более семидесяти  человеческих жизней…
     …ЯК – 42 с семьюдесятью пятью  пассажирами после короткого разбега с летного поля Саратовского аэропорта резко взмыл вверх и взял курс на Москву. Внизу лежал почти миллионный город; в безоблачном небе хорошо проглядывались контуры домов, узкие лабиринты улиц, арки мостов … Слева в золотистых  лучах восходящего солнца на короткий миг серебристо блеснула и осталась позади  Волга.
  Командир воздушного судна, летчик 1 класса  Николай Максимов  включил систему автоматического управления, предварительно сбалансировав самолет стабилизатором и, когда он достиг нужной высоты эшелонирования, перевел его в горизонтальный полет. Потом бросил беглый взгляд на действия своих подчиненных. Не потому что он им не доверял. Нет. С ним летали истинные профессионалы, влюбленные в свое дело и, естественно, уровень доверия к ним был очень высоким – как к самому себе. Просто, такая у него была работа.
     Бортмеханик Федор Гаврилов, самый старший из команды, примостившись позади пилотов, слегка прикрыв веки внимательно наблюдал за показаниями приборов, чутко вслушиваясь в размеренный гул двигателей. Второй пилот Владимир Макаров, держа на коленях блокнот, сосредоточенно делал какие-то записи.
     Максимов остался доволен визуальной инспекцией: все  работало в штатном режиме. Вообще, следует сказать, что  среднемагистральный  самолет ЯК-42Д  давно  вызывал у него  уважение своей надежностью и легкостью в управлении;  Максимов  считал  его одним из самых  надежных  воздушных  кораблей. Например,  пилотажно – навигационное оборудование этой стальной птицы  обеспечивало  надежную  эксплуатацию самолета  даже в условиях  метеоминимума.
     Вдруг  его размышления прервал отчаянный  крик второго пилота: «Командир, отключилась система электропитания! Что делать»? Максимов увидел, что перестали работать все навигационные приборы и насосы, качающие керосин из топливных баков. Он понимал, что для принятия верного решения, чтобы избежать катастрофы, остаются считанные секунды.
-Приготовиться, будем совершать аварийную посадку! – приказал он экипажу.
    Сделали круг, высматривая ровное поле. И вдруг – о чудо! «Не может быть»!  Максимову подумалось, что ему померещилось, когда внизу, недалеко от какого-то  населенного пункта  мелькнула  взлетно – посадочная полоса.  «Будем жить»!..
   …Ровный, нарастающий гул в небе всполошил все население Палаевки. Запрокинув головы, люди глядели вверх. В бледно- розовом дымчатом небе появился силуэт быстро снижающегося самолета. «Садится»! - крикнул кто-то, и все бросились к летному полю.
     Через десять минут возле ЯК – 42 была половина Палаевки, включая главы поселения. Переживших жуткий стресс пассажиров отпаивали коньяком. Когда они узнали, кому благодарны, в первую очередь, своим спасением, то тут же, в салоне самолета написали письмо на имя президента России с просьбой наградить этого мужественного и благородного человека орденом, потому что без его незаметного подвига не было бы в живых ни пассажиров, ни героического экипажа. А Галимзянов  постояв немного и  порадовавшись вместе с земляками за благополучный исход с аварийной посадкой самолета, быстро  зашагал в сторону села: вероятно, опять где-то что-то было не так…