Тайна треугольника

          На земле не осталось мест, где не ступала бы нога человека. В нашей деревне такое место есть. С самого детства слышала я, что поганое оно, но объяснить толком, чем это оно такое поганое, никто не мог.

          Деревня наша лежит на трёх холмах. Улицы разбросаны по ним веером. Есть и четвёртый холм, но на нём никто, никогда не ставил дома. Сколько помню, шумят на нём три старые берёзы. Стоят треугольником. Считается, что этот треугольник и есть то самое страшное место.

          Нас с друзьями всегда притягивали эти берёзы. Мы часто приходили на этот холм, но ступить в треугольник не осмеливались. Страх побеждал любопытство.

          Наступили последние школьные каникулы. Через год мы с подругой Леной собирались поступить в институт, и с беспечной жизнью в родительских домах пришлось бы распроститься. Было решено оставшиеся дни каникул использовать на полную катушку.

          После дождливого июня пришёл июль. Настало вёдро. Напоённая дождями и обогретая жарким солнцем земля расцвела в полную силу. В безветренные дни, а особенно ночи, воздух казался густым от ароматов цветущих трав. Начинался сенокос. Святая обязанность всех детей, даже малышей, помогать в эту пору родителям. А пока мелкую работу по хозяйству, как то: помывку посуды, полов, поливку и прополку огородов, уход за гусятами, цыплятами, телятами, мы успевали сделать быстро, и оставалась ещё уйма времени на всё остальное.

          В тот вечер в клубе были танцы.  Летом в деревню приезжает много молодёжи, и на танцах бывает не протолкнуться. Мы с подругой, нарядившись в лучшие платья, сначала чуть не бегом, но, чем ближе, тем степеннее, подошли к клубу. У входа уже стояли группами юноши и девушки.

          - Лена, Вера, идите к нам! - позвали нас одноклассники: Сергей, Слава, Коля, и Ира.

          - А где Таня? - спросила я, - Она что, не выйдет сегодня?

          - Она уехала к родственникам в Казань, - ответил Слава, - Дядя её приезжал. Он хочет ей все институты показать, а то Таня никак не решит, куда поступать.

          - Здорово иметь такого дядю.

          Из зала послышалась музыка. Молодёжь потянулась внутрь. Загремели креслами и стульями, отодвигая их к задней стенке. Зал, он же кинозал, здесь один. Вечерами, когда нет кино, для танцев освобождается площадка перед сценой.

          Накружившись, мы своим кружком сели отдохнуть.

          - Знаете, что случилось вчера? - спросил Сергей.

          Мы с Леной переглянулись, и спросили хором:

          - А что случилось?! Мы ничего не слышали.

          - Ну вы даёте! Будто в космосе живёте, а не в своей деревне. Вчера Валерка Погодин поспорил с Толиком Хасановым, что войдёт в треугольник.

          - Это пьяница Валерка поспорил?!
          - Он.
          - И что - вошёл?
          - Вошёл.

          - Что потом? Что произошло?! - новость для нас с Леной была потрясающая. Мы уставились на Сергея, надеясь услышать что-нибудь удивительное.

          - Ничего не случилось.

          - Как ничего? - я почувствовала себя обманутой.

          - А вот так - ничего особенного не произошло.

          - Может, Валерка испугался, и не вошёл в треугольник?

          - Он разом выпил целую бутылку, бегал между берёзами, ещё и песню свою любимую орал, про берёзу во поле. Потом свалился, и уснул. Толик его уже вечером домой привёл.

          - Не может быть, - я чуть не плакала, не желая расставаться с легендой, - Они, наверное, всё выдумали.

          - Если бы, - не унимался Сергей, - Папа мой в это время с фермы шёл. Он всё видел и слышал, и первый мне обо всём рассказал.

          - И ты поверил?

          - По-твоему, мой отец всё наврал?!

          - Нет, конечно, не наврал. Но он мог подшутить.

          - Послушайте! Когда я шёл в клуб, Валерка с Толиком у двора сидели, - прервал наш спор Коля, - Давайте, махнём к ним, и сами всё разузнаем.

          Так мы и сделали. Оставив шумный клуб, двинулись к дому Хасановых. Не окажись приятелей на месте, мы готовы были искать их где угодно. К счастью, они сидели на брёвнышке у ворот, о чём-то мирно беседуя.

          Наступала короткая летняя ночь. Мы подошли к беседующим, и встали вокруг них полукругом. Они уставились на нас.

          - Слышь, Толян, чё им надо-то? - толкнул Валера друга в бок.

          - Ты у них бы и спросил.

          - И спрошу. Ну чё, сопливые, сами уйдёте, или мне помочь? - Валерка встал. Несмотря на беспробудное пьянство, он славился недюжинной силой, и роста был немалого, за что получил прозвище Колосс. Очень гордился он этим прозвищем, почитая его скорее за звание.

          Видя, что никто из друзей не решается спросить, я начала первой:

          - Правда, что вы вчера были в треугольнике?

          Валерка захохотал:

          - Ах, вон оно что! А я думал... Были! Я один был, а Толик - он же трусоват, согласись, Толян?

          Толик молча развёл руками, соглашаясь с тем, что он далеко не храброго десятка.

          - И что, ничего интересного не произошло? - спросила Лена.

          - Очень даже интересно было, никогда я так не веселился. Согласись, Толян? - Толик развёл руками и пожал плечами. Он полностью и безоговорочно подтверждал слова друга.

          - Вот что я вам, сопливые, скажу, - продолжал Валерка, - Забудьте вы эти сказки, и дуйте по домам.

          Мы пошли по улице. Возвращаться в клуб не хотелось. Расходиться по домам было рано. Я прервала молчание:

          - Всё же, ребята, дыма без огня не бывает. Скоро полночь. Ни за что не согласиться тот же Валерка пойти сейчас к берёзам.

          - И я так думаю, - поддержала меня Лена, - Храбрым он был днём, к тому же напившись. Пьяному море по колено.

          - Вернитесь, и предложите ему повторить эксперимент, если не верите, - сказал Сергей не без иронии.

          - А что?! И вернёмся! Да, подруги? - Ира с Леной согласились сразу. Мальчишки немного помялись, но тоже пошли за нами. Мы вернулись к приятелям.

          Они сидели, как мы поняли, обдумывая, где бы достать выпить. Бутылка могла стать замечательной наживкой.

          - Послушайте, Валера, - не стала я откладывать в долгий ящик, - Вы не согласились бы ещё раз войти в треугольник?

          Думал Валера недолго:
          - Ящик водки! - сказал коротко.
          - Будет!

          Мы отошли в сторону, и стали советоваться, как и где раздобыть обещанный ящик. В магазине не купить: нам, школьникам, никто бы не продал спиртное. Решили скинуться, и отдать Колоссу деньги, а уж водку пусть сам достаёт.

          Весь следующий день ушёл на сбор денег. К вечеру на ящик набрали. До закрытия магазина оставалось немного. Прибежав к Колоссу, мы отдали ему деньги, и уже через пол часа тащили бутылки, переложенные в сумки, к холму с берёзами. По пути Валерка с Толиком успели выпить по бутылке каждый, и, когда дошли до цели, с трудом стояли на ногах. Колосс, в силу своего природного здоровья, держался крепче.

          Была необычайно светлая лунная ночь. В деревне лаяли собаки. Неизвестно откуда появившийся соседский Барбос увязался было за нами, но у самой речки круто повернул обратно.

          Приблизившись к берёзам, мы притормозили. Валерка хохотнул:

          - Ну что, струхнули? - он допил бутылку, и забросил её за холм. В речке булькнуло, - Кто пойдёт со мной? Толян, может, ты составишь мне компанию?

          - А почему это - я? - Толик шагнул назад, и кивнул на нас, - Пусть они идут. Они всё это начали.

          - Водку вы вдвоём пили, вот вместе и идите, - сказала Лена.
          
          - И то правда. Водку пить ты горазд, так что давай, топай со мной, - поддержал её Валерка, и потащил упирающегося Толика к берёзам. Мы шагнули за ними.

          - Ну что, дошколята, видали? - крикнул Валерка, и постучал кулаком по стволу берёзы, - Во поле берёза стояла, во поле кудрявая стояла, люли, люли стояла, - запел он неожиданно во всю глотку. Толик сидел посередине треугольника, озираясь по сторонам.

          Я посмотрела на подруг:

          - Может, и мы попробуем?

          - Нет! - сказала Ира твёрдо, - Я этого не хочу, и тебе не советую. Мало ли?

          - Чего бояться? Ни с Толиком, ни с Валеркой, ничего особенного не происходит. Мальчишки, и вы трусите?

          - При чём тут - трусим? - обиделся Сергей, - У нас нет желания идти к этим двоим. Они уже на ногах не стоят.

          -Да ну вас! - я махнула рукой, и шагнула к ближней берёзе. Потрогала ствол: берёза, как берёза. Обошла её, и оказалась в треугольнике. Легко и просто. Валерка продолжал петь. Толик, шатаясь, поднялся, и они пустились в пляс.

          - Не мешало бы глотнуть живой воды, - сказал Толик, - Где она, родимая? - и стал озираться. Я успела испугаться: выпив целый ящик водки, они могли не дожить до утра. Хватило бы с них того, что уже выпито. Но предупредить друзей не успела: Колосс уже тащил к берёзам звенящие сумки. Я попробовала его уговорить не пить, сама не веря в успех:

          - Хватит, Валерка. Оставьте назавтра. Вы уснёте здесь оба, кто вас домой потащит? Я сразу говорю: тащить вас не буду.

          - А тебя об этом и не просят. Ты вот что, ты мотай отсюда. У нас с Толяном нынче праздник, мы пьём до утра.

          Надеясь, что сон свалит скоро обоих с ног, и они не успеют выпить всё, я решила уйти. Сделала шаг, и почувствовала, что ноги тяжелеют. Второй шаг сделать не смогла. Упав на колени, хотела выползти из треугольника, но и это не удалось сделать. Посмотрела в сторону, где остались ребята: они пятились назад. Показалось, что меня окунули в ледяную воду. Перестали лаять собаки, исчезли луна, и все три берёзы. Ещё страшнее было то, что я перестала видеть огни в деревне. Её не было там, где она должна была быть.

          Колосс с Толиком перестали горланить. Свалившись навзничь, они наперебой захрапели. Я на четвереньках подползла к ним, и затормошила. Колосс отмахнулся от меня, и перевернулся на бок.

          Раз за разом я пыталась вырваться из этого страшного места, но непонятная сила сковывала ноги, и идти получалось только назад, в треугольник. Из него пути не было.

          В очередной раз вернувшись к ничего не подозревающим пьянчужкам, я уткнулась лбом в плечо Колоссу, и заплакала. Постепенно стала проваливаться в сон, настолько тяжёлый, что выйти из этого состояния не было сил.


                ЗНАКОМСТВО С ТАРТАРОМ

          Проснулась, ощутив на себе чей-то взгляд. Открыв глаза, увидела недалеко человека с мерзкой рожей. Он сидел в кресле. Почему я сразу определила его лицо как мерзкую рожу? Вроде бы лицо как лицо: нос, глаза, губы. И всё же это была премерзкая рожа. Дело было во взгляде. Глаза, как известно, зеркало души. Рожа кривилась противнейшей улыбкой. Откуда этот тип взялся? Я огляделась. Ого! Да здесь несколько подобных рож...

          - Что уставился?! - крикнула я звенящим от напряжения голосом, - Это ты нас сюда затащил?

          - Насколько мне известно, никто вас никуда не затаскивал, - ответила рожа, - Напротив того, вы сами к нам напросились. Вас никто не приглашал.

          - Я напрашивалась?! Вот не надо врать! Я помню... Ага! Я уснула, а эти двое ещё раньше свалились, - кивнула в сторону храпящих Валерку с Толиком, - Вы нас, спящих, и умыкнули.

          - Была бы охота, - криворотый расхохотался, - Вы - девушка молодая, симпатичная. Может, где-нибудь и пристроилась бы. А приятели ваши - взгляните на них: на кой нам эти два чуда?

          - Во-первых, они мне не приятели. Во-вторых, - я не договорила. Громко всхрапнув, Колосс что-то забормотал, яростно замахал руками, словно от пчёл отбивался, и резко сел. Стал озираться по сторонам.

          - Фу ты, чёрт, фу ты, чур меня, - забормотал он, и вдруг увидел криворотого. Уставился на него мутным взглядом.

          - Вот и джентльмен проснулся, - усмехнулся тот, - Ну - здравствуйте, что ли?

          - Здорово, - ответил Колосс, немного подумав. Он не сразу вник в вопрос.

          - Хорошо ли спалось?

          - Ты кто такой? Я тебя не знаю, - ответил Колосс вопросом на вопрос.

          - До сего момента мы с вами лично знакомы не были. Должен сказать, что вы осчастливили нас своим посещением.

          - Да? - Колосс снова подумал, - Ты кто такой, раз я тебя не знаю?

          - Пока достаточно того, что мы знаем, кто вы.

          - А кто я?

          - Вы - красавец мужчина, могучий, как ураган. Колосс, одним словом.

          - Да? - Валерка снова задумался. Занятие это давалось ему с трудом, - Вообще-то ты прав. Ты свой парень. А не выпить ли нам за это? - пошарив в сумке, он вытащил бутылку.

          Толик продолжал мирно спать. От храпа он перешёл к посвистыванию. Услышав звон бутылок, счастливо рассмеялся, но не проснулся. Колосс звонко щёлкнул по стеклу:

          - А?! Для своих не жалко. Дёрнем по сто?

          - Ну уж нет! - я выхватила из его рук бутылку. Мне вовсе не улыбалось, чтобы они оба оставались мертвецки пьяными. Надо же было как-то выбираться отсюда.

          - Ты, малява! - Колосс встал во весь свой рост, - Считаю до трёх! - и вытянул вперёд руку.

          Я забежала за спину криворотого. Колосс двинулся за мной. В погоне за украденной бутылкой, он так и не догадался достать вторую. Он грозил мне кулаком, кричал:

          - Догоню - смотри у меня! Да я тебя... Кому говорят, отдай? - оставаясь ещё довольно пьяным, он споткнулся, и упал рядом с Толиком. Тот проснулся от криков, и сидел, улыбаясь во весь рот.

          - Вся троица в наличии, проснулся и второй джентльмен, - сказал криворотый, и обратился к Толику, - Как вы отдохнули? - тот, не привыкший к таким вежливым оборотам, забормотал:

          - Как мы? Как все, так и мы. А то как же?

          - Замечательная речь. Речи не мальчика, но мужа.

          - Я ещё не успел жениться, - застеснялся Толик, - Не муж я пока.

          - Это дело времени. Вы ведь красавец мужчина.

          При этих словах Колосс ревниво посмотрел на своего приятеля. Криворотый продолжал:

          - Конечно, вы не такой сильный, как ваш друг, и не такой рослый, - Валерка приосанился, - Но у вас, должно быть, много поклонниц.

          - А то? - Толик был доволен. Удивительно, но никто из друзей так и не задался вопросом, где мы оказались, и кто эти рожи. Нужно было действовать самой. Я подошла к криворотому, и спросила:

          - Скажите, пожалуйста, как ваше имя?

          - Моё имя? Хм... Зови меня, кстати, и вы, джентльмены, зовите меня Тартаром.

          - Тартаром? - удивилась я.

          - Тебе не нравится моё имя?

          - Не то, чтобы... Сойдёт. Скажите, пожалуйста, вот ещё что: где мы сейчас находимся?

          - В моих владениях.

          - Как нам домой вернуться?

          - Насколько мне известно, есть дорога сюда, обратной, извините, нет, - прикрыв рот ладонью, Тартар захихикал. И без того маленькие глазки превратились в щёлки.

          - Хватит болтать! - рявкнул с места Колосс, - Вставай, Толян, выпьем с новым другом. Нас теперь, заметь, раз, два, три - трое нас теперь. Эта не в счёт, - махнул он в мою сторону, - Эти тоже, - мах в сторону, где стояли ещё три рожи. Будто опомнившись, он уставился на них, - Это кто такие? Слышь, друг Тартар, это что за рожи?

          - Это мои помощники.

          - Я должен буду делиться с ними своей выпивкой?!

          - Об этом не беспокойся, они непьющие.

          - Что - ни капли?

          - Ни капли.

          - Кодировались? - Колосс нахмурил лоб. Взгляд его стал ещё подозрительнее, - С другой стороны, нам больше достанется. Согласись, Толян?

          Толик развёл руками. Он продолжал улыбаться. Хитренько улыбался и Тартар. Колосс поставил у его ног, обутых в блестящие, чёрные остроносые туфли, сумку. Бутылки издали хрустальный звон.

          - Хозяин, ставь стакан, - сказал он.

          - Видите ли, джентльмены, у меня нет стакана.

          - То есть - как это? - Колосс был удивлён, - А из чего ты пьёшь? Ну и дела... Придётся пить из горла. Некультурно это, но раз нет стаканов... А, Толян?

          Толик развёл руками. Колосс достал бутылку, открыл её зубами, и в два глотка выпил чуть ли не половину. Толик пил не спеша. Затем он вытер горлышко рукавом, и протянул Тартару. Тот бутылку не взял.

          - Премного благодарен, - сказал он, - Видите ли, я тоже не пью.

          Колосс опешил:

          - Как не пьёшь?! Мы на троих, от чистого сердца, а ты не хочешь с нами выпить? Ты брезгуешь нами? Или тоже кодировался?

          - О нет, джентльмены! Я просто не пью водку, - Тартар тоже развёл руками, копируя Толика.

          - Ты не кодировался, но с нами выпить не хочешь. Ты нас не уважаешь. Ты не уважаешь меня, - Колосс хлопнул себя по груди, - Ты не уважаешь моего лучшего друга, - хлопок по плечу Толика.

          Валерка достал вторую бутылку, открыл её, и вручил другу. Тот было к ней приложился, но, получив подзатыльник, застыл с вытянутыми вперёд руками.

          Прищурившись, Тартар следил за манипуляциями друзей. Того, что произошло затем, он никак не ожидал, и был застигнут врасплох. Колосс обошёл его, встал за спиной, и, обхватив своими могучими руками, прижал к креслу.

          - Толян! Лей ему прямо в глотку! - крикнул он.

          Толик незамедлительно выполнил приказ. Тартар заверещал, задёргался, но вырваться из объятий Колосса было немыслимо. Когда половина бутылки опустела, он был отпущен. Пьянел криворотый стремительно. Рожу его перекосило напрочь, шляпа съехала набок, и из-под неё выглянули рожки. Я показала на них Валерке. Он нисколько не удивился увиденному, а только рассмеялся:

          - Ха-ха-ха-ха, это тебе баба, чё ли, твоя, рога наставила?

          Тартар тоненько захихикал, погрозил пальцем, и икнул. Валерка похлопал его по плечу:

          - Парень свой в доску, а говорил, что не пьёт. Согласись, Толян?

          Толик развёл руками. Он был счастлив, и всех вокруг хотел видеть счастливыми. Он показал на помощников Тартара:

          - Эти как же? У всех праздник, а они как чужие.

          Валерка заорал:

          - Парни! Шагайте к нам! У нас водки до фига! Для своих не жалко.

          Парни засеменили к своему начальнику, ожидая указаний. Тот только хихикал, икал, разводил руками, и кивал рожками. Через пол часа все были пьяны вдрызг. У помощников Тартара тоже обнаружились рога. Колосс вынужден был задуматься над этим:

          - Мы к чертям собачьим, чё ли, в гости попали? - спросил он, показывая на новоиспечённых собутыльников. На эти слова сильно обиделся Толик:

          - Ты собак не позорь, - сказал он, еле ворочая языком, и пошевелил указательным пальцем перед носом друга, - Ты моего Тузика не позорь. Эти просто черти, а те - они собаки, понял?

          - Положим. А кто тогда мы с тобой?

          - Кто мы? - Толик задумался. Ответ никак не складывался в пьяной голове. Тут он увидел меня, ещё немного подумал, и ткнул в мою сторону пальцем, - А ты вот у неё спроси, она скажет.

          Я крикнула:

          - Вы два алкоголика! Посмотрите кругом: нам же бежать надо отсюда!

          - Тебе надо, ты и беги.

          - Я не знаю, как и куда бежать!

          - А кто знает?

          - Вот он знает, - я показала на Тартара, свернувшегося клубочком у ног Колосса, тогда как тот восседал в его кресле, - Но он сказал, что обратной дороги отсюда нет.

          - Валер! Давай, девчонку домой проводим, в самом деле. На что она нам? Пить не пьёт, мешается только.

          Колосс встал. Он, хоть и шатался, но на ногах держался. У разговорившегося Толика дела были похуже. Чертяки и вовсе оказались слабаками. Они спали, свалившись, кто где мог. Им хватило по глотку, чтобы принять лежачее положение. Начальство ихнее, ахнув сразу пол бутылки, должно было проспать сутками.

          Шатаясь и спотыкаясь, мы пошли. Направление наугад выбрали.

          - Вы хотя бы помните, как мы сюда попали? - спросила я, чуть не плача.

          - А как же - помним. Согласись, Толян?

          На этот раз Толик не стал соглашаться.

          - А как мы сюда попали? - спросил он.

          Я рассказала им про наш спор, про ящик водки, и про треугольник между берёзами.

          - Мы вошли в треугольник? - спросил Толик.

          - Вошли. И я, дура, вместе с вами.

          - А водку мы получили?

          - Вы только что жрали её в компании с чертями.

          - С какими чертями?

          - Валерка! - взмолилась я, - Скажи хоть ты: с кем вы недавно водку пили?

          - С друзьями, - ответил Колосс, - Только они почему-то все рогатыми оказались. А что - это и впрямь были черти?! - он вдруг остановился, - Куда мы идём?

          Кругом была пустота. Ни огонька, ни звуков, ни дороги, ни тропиночки даже. Колосс присвистнул:

          - Где деревня?

          - Вот и я говорю, где деревня? - Толик вытянул руку, - Может, она там?

          Колосс с ним не согласился:

          -Не. Это точно. Вера, как мы сюда добирались: пешком, или приехали на чём?
          Я в сердцах топнула ногой:

          - Мы уснули в этом чёртовом треугольнике, а проснулись уже здесь!

          Колосс трезвел на глазах:

          - Как ты сказала - обратной дороги отсюда нет?

          - Это не я, это Тартар так сказал.

          - Вот что мы сделаем: вернёмся к этому Тартару, и я из него душу вытрясу, но дорогу он мне покажет.

          Мы повернулись, и решительно зашагали обратно. Шли долго. По моим подсчётам, давно должны были оказаться там, куда шли. Не тут то было. Мы останавливались, осматривались, громко спорили, поворачивали то туда, то сюда. Я устала. Что уж говорить о Толике. Он еле плёлся за нами, матерясь в адрес всех чертей вместе взятых, каждого в отдельности, не забывая упомянуть их матерей, бабушек, и прочих родственников. Наконец, не выдержал и Колосс. Сжав кулаки, он загремел:

          Эй, рогатые! Если сей момент не объявитесь, я вам бошки поотрываю, руки-ноги повыдёргиваю, не при девушках будь сказано...

          Дальнейшие его словоизлияния заставили меня покраснеть и зажать уши. Но случилось чудо! Или мы не заметили их раньше, или обещания Колосса возымели действие: четверо с рожками оказались перед нами. Они лежали в тех же позах, в каких мы их оставили. Но вытрясти из них указатель дороги не получилось. Если бы не сопение и посвистывание, всех четверых можно было счесть неживыми.

          Колосс сел в кресло Тартара, и задумался. Занятие это продолжалось недолго. Минуты через две он повернулся к другу:

          - Что-то не думается всухую. Достань бутылёк, Толян.

          Толик молчал и не шевелился. На него жутко было смотреть: дрожали вытянутые вперёд руки, позеленевшее лицо выражало крайнее страдание, губы шевелились, но слова застревали ещё на подступах к горлу. Колосс вскочил:

          - Что с тобой, Толян?! Что с тобой, друг?!

          - Где? - прошептал Толик.

          - Что где?

          - Сумки где?

          - Какие сумки?

          - С водко-о-ой, ой-ой-ой, и-и-и...

          Дошло до Колосса. Оттолкнув друга, он резво забегал в поисках заветных сумок. Так и не найдя их, стал угрожающе подступать ко мне:

          - Не шути с нами так. Отдай сумки, тебе пока говорят по-хорошему. Слышала? Пока по-хорошему.

          Какие тут могли быть шутки? Я знала о сумках не больше, чем они, и пролепетала:
          - Не прятала я их, честное слово. Мы вместе отсюда ушли, и вместе пришли. Когда бы я успела их спрятать, а главное, куда? - чтобы окончательно отвести от себя подозрение, я стала бегать вместе с ним. Поиски не дали ничего. Сумки с заветным содержимым словно сквозь землю провалились. Я высказала догадку:

          - Может, их другие черти украли?

          - Ты их видела? - заинтересовался Колосс.

          - Нет. Но не может быть, чтобы здесь было только четыре чёрта, где-то, наверное, есть и другие.

          - Ты молодец! Правильно мыслишь. Может, подскажешь, где их искать?

          - Вспомни, Валерка, как эти появились, - я показала на спящего Тартара, -  Ты начал громко ругаться, всяко, - я снова покраснела, - Они тут как тут. Попробуй ещё раз так.

          Рядом послышались подвывания. Томимый сушняком Толик продолжал поиски. Ему было не до нас.

          Жалость к другу, плюс собственные желания, плюс воспоминания о хрустальном звоне более десятка бутылок с чистой, как слеза, жидкостью, исторгли из Колосса такой каскад отборной ругани, что я не только зажала уши, но и закрыла глаза. Приоткрывая время от времени то один, то другой, я ждала результатов эксперимента.

          В гневе Колосс был страшен. Он сотрясал воздух кулаками, слова свои подтверждал действиями и жестами так, что было предельно ясно, что он сделает с теми, кто украл, и не желает возвращать ему водку.

          Наконец, гневный поток иссяк. И он не был напрасен. В небольшом отдалении от непробудно спящих помощников Тартара нарисовались двери. Я затормошила Колосса. Он не сразу понял, чего от него хотят. С моей помощью всё же узрел светлую рамку, словно нарисованную в воздухе.

          - Хх-ха! - хлопнул он себя по коленям, - Вот она - сила слова, вот он - великий и могучий. Вперёд, Толян!

          Толик воспрянул, и довольно бодро потопал за нами. Двери открылись бесшумно, и так же закрылись. И исчезли. За ними оказалась масса народу, выстроившегося в очередь. Колосс даже присвистнул. Толик попятился было назад, но остановился, и открыл рот. На наше появление никто не обратил внимания. Мы тихонько пристроились в хвост очереди. Она шла зигзагами, и была такой длинной, что исчезала в туманной дали.

          - За чем стоим? - спросил Толик у крайнего. Тот посмотрел на нас, и покрутил у виска пальцем. Переспрашивать мы не стали. Я предположила:

          - Наверное, это и есть обратная дорога. Эти люди, как и мы, случайно сюда попали, теперь домой идут.

          - Так и есть, - оживился Колосс, - Только не больно охота мне тут часами торчать. Надо двигать вне очереди.

          От нас с Толиком возражений не последовало, и мы пошли вдоль вереницы людей в таком порядке: впереди Колосс, я посередине, замыкал шествие Толик.

          - Ну и народ, - бормотал он на ходу, - стоят себе, не спешат никуда. Дел, видать, у них нет никаких. А нам стоять некогда, у нас добро украдено.

          Колосс вдруг остановился. Мы с Толиком налетели на него, и так и остались стоять. Звякнуло. Мы выглянули из-за могучей спины. Впереди мирно сидели два чёрта. Они вынимали из сумок, стоящих рядом, до боли знакомые нам бутылки, и с интересом их разглядывали. Звон, издаваемый время от времени стеклом, приводил их в неописуемый восторг.

          - Ведь побьют же! - вскричал Толик. Этот, идущий из самого сердца, крик, заставил Колосса стряхнуть нас, и грозно двинуться на чертей. Те, увлечённые игрой, не сразу его заметили.

          - Вы двое, - Колосс уставил на них указательный палец, - можете убираться к своим братьям, - А это, - палец ткнул в сторону сверкающей шеренги бутылок, - это наше. Повторяю: это наше! Дошло?! - черти закивали, и отошли. Толик подскочил к вновь обретённому добру.

          - Теперь мы заживём, а, Валерка? Теперь мне сам чёрт не страшен, у-у-у, нечистые, - погрозил он в сторону рогатой пары.

          Тут же были открыты две бутылки. Содержимое одной скоро полностью исчезло в глотке Колосса. Толик смаковал. Он наслаждался жизнью. Я же томилась в страхе, что приятели снова заснут. Но и остановить их была не в силах.

          - Эй, рогатые, может, по глотку? - предложил раздобревший Колосс.

          Толик попытался его остановить:

          - А самим чё?

          - Мы с тобой скоро дома будем. Там не водки, так самогону навалом. А здесь, видно, сухой закон. Страдают же, бедняги.

          В это время с хвоста очереди показались четыре тени. Приблизившись, они обратились в чертей во главе с Тартаром.

          - Вы ещё здесь! - воскликнул он, не открывая глаз от бутылок.

          - Мы не нашли дорогу домой, - сказала я.

          - Привело вас на мою голову. Скорее убрались бы уж.

          - Вы сами сказали, что обратной дороги нет.

          - Это вот для них нет, - Тартар показал на очередь, - А для вас есть. Только я сейчас ничего не могу вспомнить, память отшибло.

          Колосс похлопал его по плечу:

          - Бывает. Особенно с непривычки. Может, по глоточку? - он постучал по бутылке.

          Тартар приложился первым, и жадно сделал сразу три глотка. Остальным хватило по одному. У начальства были привилегии. Справившись с похмельем, черти повеселели. Толик сидел в обнимку с одним из них. Заплетающимся языком он излагал ему душу:

          - Меня никто не понимает. Я, может быть, от этого страдаю. Я, может, горы бы свернул ради всех. Ради него, - он показал на Колосса, - Ради тебя, - похлопал соседа по груди, - Ты единственный, кто меня понимает. Ты - человечище! Давай по глоточку, для тебя не жалко. Для других жалко, а для тебя нет.

          От следующего глотка чёртик сразу свалился, и засвистел. Лишившись верного друга, Толик обиженно замолчал.

          Пьянка могла продолжаться долго. Тартар усиленно клевал носом. Его мозг мог совсем лишиться памяти. Тогда - прощай дорога домой. Колосс начал открывать новую бутылку. Я подошла к нему:

          - Валера! Не надо больше пить. Пожалуйста. Посмотри на Тартара - он же уснёт сейчас. Как мы тогда отсюда уйдём?

          - А зачем нам отсюда уходить?

          - Колосс! Ты пьяный дурак! Если хотите, оставайтесь здесь хоть навсегда! Но меня проводите домой.

          Колосс некоторое время вникал в происходящее. Затем посадил завалившегося набок Тартара вертикально.

          - Друг, - сказал он, - у меня к тебе маленькая просьба. Совсем малюсенькая. У тебя тут очередь. Так вот: обеспечь нам, чтобы мы без очереди, так сказать, туда прошли.

          - Куда? - чёрт открыл один глаз. Второй ему не поддавался.

          - Туда, куда и все.

          - Вам туда надо?

          - Всем надо, а нам, значит, не надо? Хх-ха! - Колосс загремел, - А ну, обеспечь нам без очереди, пока я душу из тебя не вытряс! - схватив недавнего друга за грудки, он затряс его так, что я испугалась, что рогатая голова отвалится. Чёрт захныкал:

          - Идите, куда хотите, только убирайтесь отсюда. Вас пропустят, - избавившись от железных лап, он свалился замертво.

          - То-то же, - Колосс был доволен, - Вставай, Толян, уходим.

          Толик сам идти не мог. Пришлось нам поддерживать его с двух сторон. И такой нетвёрдой троицей мы пошли. Толик что-то про себя бормотал. Колосс посмотрел на меня:

          - Что он бормочет всю дорогу? - спросил он.

          - Говорит, что он что-то забыл, - ответила я, прислушавшись.

          - Что ты забыл, Толян? - спросил Колосс, наклонившись к самому уху друга.
          - Водку забыли.

          - Ёо-о-о! - Колосс остановился, и свободной рукой хлопнул себя по колену, - Вера, слетай за водкой!

          - Валера, может, ну её? - попробовала я отговорить его, зная заранее, что слетать придётся.

          - Одна нога здесь, другая там, поняла?!

          Я поняла, и бегом бросилась за бутылками. Быстро насовала их в сумки. С двумя из них спал в обнимку Тартар. Я не стала их забирать. Вернулась к своим. В это время Колосс обращался к очереди:

          - Народ! Не обижайтесь на нас, но мы пройдём без очереди. Мы быстро - фьють отсюда. А вы можете выпить. Это вещь полезная и для аппетита, и для здоровья. Для хороших людей не жалко. Ну как? - он стал предлагать бутылку всем подряд, но люди выказали полное равнодушие, - Дело ваше, а я выпью.

          После нескольких следующих глотков для Колосса наступило состояние полёта души, и он запел:

          - Во поле берёза стояла, во поле кудрявая стояла, люли, люли, стояла, люли, люли, стояла. Некому берёзу поломати...

          - Некому поломати-и-и, - заплакал проснувшийся Толик, - И-и-и, некому-у-у...

          - Вытри слёзы, друг. Давай споём вместе, - предложил ему Колосс, - Ромашки спрятались, поникли лютики...

          Слов песни Толик не смог вспомнить, но поддержал друга новым потоком слёз. Теперь он жалел ромашек, горевал по лютикам. Жаловался, что девушки его не любят. Расчувствовался и Колосс:

          - Не плачь, друг, - сказал он, - Вот вернёмся домой, и первая красавица в деревне начнёт сохнуть по тебе. Я обещаю.

          - Дда? А не скажет она, что я коротышка?

          - Не скажет, - ответил твёрдо Колосс.

          - Не скажет, что я курносый?

          - Не скажет.

          - Значит, Валюха меня полюбит?

          - Не скажет.

          - И замуж за меня пойдёт?

          - Не скажет, - продолжал утверждать Колосс. Хмель брала в оборот и его голову.
          - Друг, спасибо тебе! Я за тебя жизни не пожалею. Хочешь, прямо сейчас, возьму, и умру за тебя?

          - Вот именно, не скажет.

          - Ты хочешь, чтобы я умер?

          - Вот именно.

          - Аха! А сам, значит, хочешь подкатиться к моей Валюхе?

          - Вот именно, - продолжал бубнить Колосс.

          - А она меня любит, слышишь?! Толика Хасанова Валюха моя любит. Какой ты мне после этого друг? Ты мне враг после этого. Вражина!

          - Вот именно.

          Толик замахнулся, чтобы ударить Колосса, но тот на его телодвижения не обратил внимания: он стоя засыпал. Я изо-всех сил затеребила друзей

          - Идёмте же скорее! Тартар проснётся сейчас, и передумает нас домой отпускать.

          Пронять пьяных мужиков было делом непростым. Я огляделась, решая, что ещё для этого придумать. В сумке звякнуло, и меня осенило. Достав бутылку, я сунула её прямо под нос Толику, затем Колоссу. Они потянулись к ней, и пошли за мной, забыв о ссоре. Таким образом мы дошли до начала очереди, с чем я себя мысленно поздравила.

          Впереди показались высокие двери. Мы остановились перед ними. К этому времени Колосс выглядел довольно бодрым. Толик же, напротив, отяжелел. Колосс снова обратился к очереди:

          - Граждане, всё тип-топ, мы идём раньше вас. Нам сам этот Таррар...Тратар...

          - Тартар, - подсказала я.

          - Вот именно - Тартар. Он нам сам разрешил. У нас всё схвачено. Кстати, не желаете ли выпить?

          Желания выпить никто не проявил. Очередники молчали. Я толкнула двери.


                В ПРЕИСПОДНЕЙ

          Внутри, впереди нас, уже стоял дородный мужчина. По нему было видно, что он не из простых смертных. Здесь же оказалось несколько чертей. Мужчина подошёл к одному из них, и что-то зашептал ему в ухо. Чёрт кивнул. К нему в карман перекочевало несколько купюр. После этого они толпой подошли к огромному котлу, дно которого лизали языки пламени. Голубые. К моему ужасу, мужчина разделся, и его снежно-белое тело погрузилось в бурлящий кипяток. С помощью чертей.

          Котлов было здесь без счёта. Они стояли стройными рядами. Во многих уже сидели люди: по одному, по двое, и даже по несколько человек. Иные были пусты.

          - Вот видишь, Толян, - сказал Колосс, - В наших банях всё ещё по старинке, дровами топят. Они дальше нас пошли. Природный газ? - спросил он у чёрта.

          - Прогресс, - ответил тот, подняв кверху кривой палец.

          Другой чёртик сидел у пульта, нажимая на разноцветные мигающие кнопки.
Толик потихоньку приходил в себя.

          - Это баня, или сауна? - спросил он.

          - Сауна - это у финнов, деревня, а у нас парная баня, - ответил ему Колосс.

          - Вот бы сейчас дубовый веник пригодился, - оживился Толик, - Да где его возьмёшь?

          К нашей компании подошёл третий чёрт:

          - Господа, - сказал он, - Раз вы от самого шефа, то можете выбирать: сковородочку, или котелочек?

          - Что? - Колосс не сразу понял вопроса, - Сковороду себе оставь, а мы из котла помоемся. Покажи нам только, где у вас тут каменка.

          - Что показать? - теперь чёрт не понял его.

          - Толян, слышь? Сам банщик, сам не знает, где каменка. Камни где, спрашиваю, дурень, - прокричал Колосс прямо в ухо чёрту. Тот отскочил метра на два, - Где куча камней, чтобы пару поддать?

          - У нас это не принято.

          - А что у вас принято?

          - На сковородочке пожариться, или в котелочке покипеть.

          - А вот этого не хочешь? - огромная дуля ткнулась чёрту в рожу, - Не зли меня. Зря я ваших там водкой поил? Может, обиделся, что тебе не налил? Хочешь глотнуть? Вера, давай сюда бутылку!

          Противостоять натиску Колосса было невозможно. Через минуту другую, все черти, включая оператора у пульта, весело хихикали, топали ножками, кивали рожками, и объяснялись Колоссу в вечной любви и преданности. Нашлась и отдельная котельня. Их здесь тоже было немало. Предназначались они, конечно же, для самых важных персон. В каждой стояли рядышком огромная сковорода и котёл. На выбор. Сделав ещё по глоточку, черти натаскали откуда-то кучу камней, и взгромоздили их на сковороду. Невесть откуда притащили они и два банных веника.

          - Верка, - сказал Колосс, - Ты хоть и хороший человек, но женского полу, а потому - иди-ка ты отсюда. И вы, банщики, убирайтесь. Мы с Толяном попаримся.

          Долго доносились из котельной гогот, грохот, треск, шипение, и визг. Я ждала, сидя на полу. Из дверей клубами валил густой пар. Вскоре он окутал всё близлежащее пространство. Несколько раз я пыталась достучаться до друзей, но при таком шуме мой стук был не громче комариного писка. В избытке чувств, парящиеся несколько раз затягивали свои любимы песни.

          Наконец, двери распахнулись, и передо мной предстали вымытые до зеркального блеска два друга.

          - Толян, согласись: после такой баньки не грех по стопочке? - спросил счастливый Колосс.

          Не менее счастливый Толик с ним согласился.

          - Вера, подавай сюда сумку, - сказал он, отыскав меня глазами в клубах расползающегося пара.

          Обращение было не по адресу: я не знала, где сумка.

          - Она не у меня, - сказала я, предварительно встав, и приготовившись к бегству.

          - Не понял, - это уже Колосс пошёл на меня горой, - Как - не у тебя? Где она тогда?

          - Откуда я знаю? Может, у чертей?

          - Почему ты её им оставила?

          - Отстаньте от меня! - крикнула я, - Вам она нужна, вы её и таскайте! А я не нанималась! Пошли вы к чёрту!

          - Придётся сходить. Но смотри у меня, если сумка не найдётся, - Колосс погрозил мне пальцем.

          Обходя котлы с томящимся в них народом, мы вернулись на исходную позицию. Черти лежали без движения, а сумки не было.

          - Верка, это ты их спрятала?! - снова спросил Колосс.

          - Честное слово, не я.

          - Сколько там оставалось?

          - Десять бутылок.

          - Йо-о-о-о... Толян, слышь? Десять бутылок присвоили черти. А нам с тобой после бани рукавом утереться?!

          До глубины души обиженный Колосс широким шагом пошёл из котельной. За ним юрко засеменил Толик. Мне пришлось замыкать шествие.

          Тартар с помощниками сидели, обхватив головы руками. Алкоголь, видно по всему, не прибавил им здоровья. На чёрных рожах выступила зелень. Чертей жестоко, безжалостно мучило похмелье. Увидев нас, Тартар замахал руками, и пустился было наутёк. Не менее безжалостный в гневе, чем водка, Колосс, быстро настиг его, и рывком оторвал от земли.

          - Или ты скажешь, где водка, или... ты меня знаешь, - сказал он.

          - Знаю... Не знаю... - залепетал Тартар.

          - Так знаешь, или не знаешь?

          - Тебя знаю, где водка - не знаю.

          - Врёшь!

          - Клянусь мамой, водку не брал.

          - А кто брал?

          - Не знаю, не видел.

          - Ничего не знает, ничего не видел, а ещё начальник, - Тартар был милостиво поставлен на землю.

          Из-за спины Колосса выступил Толик.

          - Не верь ему! - выкрикнул он тоненько, - Они, черти, враз обманут, и не заметишь. Попытай его, небось, всё выдаст. Стукни его, рога ему обломай.

          - Господа, господа, - взмолился Тартар, - Как на духу: не видел.

          - Валер, слышь? Может её, родимую, кто-нибудь из очереди заныкал, а?

          - Вполне. А ты мозга, Толян, - Колосс повернулся к Тартару, - Ты вот что, ты снаряди своих подчинённых на поиски. Пусть обыщут всех в очереди. Надеюсь, твои подчинённые тебе подчиняются?

          - Даже не сомневайтесь.

          - Тогда зови своих, надо их проинструктировать.

          Минут через пять Колосс начал инструктаж. Вид измученных невиданным доселе зельем чертей не вызывал особого доверия, но выбирать не приходилось. Мы втроём вряд ли справились бы с обыском. К тому же я заниматься этим и не собиралась.

          - Вопросы есть? - спросил в конце Колосс.

          - Есть! - звонко крикнул трезвый, как стёклышко, чертёнок, - Нам за работу заплатят?

          - Ишь, прыткий какой нашёлся. Обойдёшься.

          - Дудки! Бесплатно работать я не буду.

          - Слышь, Толян? Бери пример. И чем ты за работу хочешь получить, шустренький, рублями, или этими, как их? Долларами?

          - Золотом!

          - А этим не хочешь? - в нос чертёнку ткнулась дуля.

          - Не хочу, это себе оставьте.

          В Тартаровом войске назревал бунт. Некоторые из подчинённых подчиняться отказывались. Они не были голыми энтузиастами. Даже Колосс растерянно замолчал, подыскивая подходящие случаю выражения. Его смущало то, что оппонентом оказалось дитё. В голове мелькали слова типа: "На благо Родины..., засучив рукава..., не золотом единым...". Так же безуспешно он пытался вспомнить пословицы и поговорки, где говорилось бы о пользе бесплатного труда. Но таковые на ум не приходили. Не просто оказалось иметь дело с молодёжью. Куда проще было с их родителями.

          - Начальник, - обратился Колосс к Тартару, - Подчиняйте, в конце-то концов.

          - Не беспокойтесь, - засуетился тот, - Консенсус будет найден. Даже не сомневайтесь. Я сам, лично, поговорю с Тартиком. Только прошу вас: пожалуйста, как только найдётся водка, уходите отсюда.

          - По рукам, - ручка Тартара утонула в лапе Колосса.

          Поиски начались. Несколько чертей стали разгружать котлы и сковороды, обшаривали и обнюхивали закутки и закоулки. Чертёнок Тартик, пошептавшись с Тартаром, принялся увлечённо обыскивать карманы и карманчики, кошельки и кошелёчки, чемоданы и сундуки людей, мирно стоящих в очереди. Колосс с Толиком занялись тем же. Собственно, обыском занимался только Колосс. Толик давал своевременные, и весьма ценные советы.

          Большинство граждан безропотно показывало всё, что у них было с собой. Но не все. Один мужчина никак не хотел открывать прижатый к груди портфель.

          - Вы не имеете права, я буду жаловаться, - завизжал он, как только Колосс потянулся к нему.

          - Ага! - обрадовался Толик, - Точно, бутылки у него в портфеле, ишь, как вцепился.

          - Какие бутылки? О чём вы говорите? Я человек уважаемый, я не допущу, чтобы...
          - Он не допустит, слышь, Валерка? А кто тебя, лысый, спрашивать будет? Валер! Отбирай портфель, и не думай сомневаться.

          Даже Колоссу не сразу удалось справиться с щуплым на вид, лысым гражданином. Но всё же портфель удалось отодрать от владельца, и открыть. Но - вместо вожделенных бутылок в нём оказались пачки новеньких, хрустящих долларов.

          Разочарованно уставившись в содержимое портфеля, Колосс с Толиком молчали. Наконец, последний не выдержал, и закричал:

          - Ты, козёл, ты что решил нам подсунуть?! Ты это дерьмо решил нам подсунуть?! А ну говори, куда спрятал водку! - заревел он, и схватил лысого за грудки. В нём будто проснулась сила раненного в самую душу зверя. Сила, доселе дремавшая.

          Лысый стал яростно отбиваться:

          - Я человек уважаемый, я не допущу, чтобы... Я буду жаловаться, - выкрикивал он время от времени.

          - Кто тебя уважает? Я, что ли, тебя уважаю? Где водка? Говори! Где водку спрятал? - пыхтел Толик.

          В это время из толпы зевак выступил здоровенный детина. Грозный на вид, но, видимо, мягкий душой, он не вынес того, что происходило на его глазах.

          - Что за шум? - спросил он, - У кого-то проблемы?

          Из-под руки Колосса вынырнул Тартик со сверкающими, как бриллианты, слезинками на ресницах, и стал жаловаться:

          - Вот эти большие дяденьки украли у меня мой личный портфель, и-и-и, - заплакал он, показывая на Толика с лысым. Те, занятые друг другом, не видели ничего вокруг, и, даже поднятые за шкирки высоко в воздух, не сразу расцепились.

          - Почему детей обижаете? - спросил детина.

          - Кто дитё? Он, что ли, ещё дитё? - не понял его Толик, и уставился в лицо лысого. Почувствовав, что опора ушла из-под ног, он растерял свой воинственный пыл, - Извиняйте, конечно, я детей ни-ни, ни даже пальцем. Дети - наша радость, даже если они чужую водку крадут. Пускай, для них не жалко, даже если мы сами тут и помрём, не опохмелившись, - Толик зашмыгал.

          - Я человек уважаемый, я не допущу... Карау-ул! Грабят, милиция! - заорал лысый, увидев, как Тартик исчезает вместе с его портфелем.

          - Ну вот и нет проблемы, - сказал детина, возвращая на землю её детей, - Но если проблемы будут, обращайтесь сразу ко мне. У кого ещё проблемы? Нет проблем?

          Жалующихся на судьбу больше не нашлось. Видимо, остальные решили справляться со своими бедами собственными силами.

          В конце очереди произошло движение. Внушительного вида тётка выталкивала вперёд упирающегося товарища в милицейской форме.

          - Иди, иди, - говорила она, - Береги нас, береги себя.

          Таким образом представитель правохранительных органов был доставлен к месту конфликта.

          - Кто здесь пострадавший? Кто здесь преступивший? - спросил он.

          К нему подскочил лысый:

          - Я пострадавший, а вот они все, - он показал на Толика, Колосса, детину, и даже погрозил им кулаком, - они преступившие. Товарищ, посадите их за решётку. И не забудьте маленького, чёрненького. Это ихний агент. Он у них на посылках. А я за ценой не постою.

          Последние слова были произнесены чуть слышно, в ухо милиционеру. В подтверждение своих слов лысый сунул руку под пиджак, и показал уголок спасённой от разбойников купюры. Купюра резво перекочевала в милицейский карман, тогда, как он сам стоял, устремив взгляд ввысь. Обретя после этого представительность, он начал вышагивать перед преступившими.

          - Почему нарушаем?! - спросил грозно.

          - Это не мы... Не мы рабы... Рабы не мы... - не закончив мысли, Толик икнул, и спрятался за спину Колосса.

          До Колосса медленно, но всё же доходил смысл происходящего.

          - А вот и милиция, - сказал он.

          Представитель протянул к нему руку:

          - Попрошу ваши документы.

          Тот принял жест за дружественный, и протянутую руку крепко пожал. Милиционер взвыл от боли. Этот вопль вызвал отклик у добродушного детины:

          - Появились проблемы? - спросил он, - У кого они появились?

          Стоявший в сторонке лысый, не трогаясь с места, прокричал:

          - Они все шайка-банда. Они меня ограбили, и на представителя власти напали.
          Сам представитель власти, потеряв при виде детины представительность, боком-боком, оказался за внушительной тёткой.

          - А вы воры! - выкрикнул из-за Колосса Толик, - Вы нашу водку украли!

          Лысый, незаметно для окружающих, оказался за милиционером.

          - Я человек уважаемый! - крикнул он из-за двойной защиты, - Я человек честный, и не допущу, чтобы меня всякая деревенщина вором обзывала.

          Оскорбление было неслыханным. Забыв об опасности, Толик выскочил на свободное пространство:

          - Это я деревенщина?! - крикнул он голосом молодого петушка, - А сам ты кто?! Может, ты сеньор из Парижу? Может, ты шпион из ЦРУ? - обращаясь к народу, Толик сделал круг, - Люди добрые, перед вами самый настоящий шпион.

          При слове "шпион", представитель встрепенулся, и принял стойку.

          - Где шпион? Кто шпион? - спросил он. Перед глазами промелькнули президентские покои, зазвучали фанфары, на груди засиял орден. Он ослепил генералов, маршалов, и прочих, аплодирующих герою.

          - За твоей спиной шпион спрятался, - подсказал ему Толик.

          Лысый быстро сообразил, что медлить нельзя, и опрометью кинулся вдоль потерявшей стройность очереди. За ним, вытянувшись стрелой, помчался представитель власти. Толик долго свистел и улюлюкал им вслед.

          На лице Колосса было написано крайнее удивление.

          - Ты, Толян, мозга, - сказал он, - Надо же, на три счёта американского шпиона разоблачил.

          - А то! - Толик сиял от счастья, - А он меня ещё деревенщиной обозвал. У-у-у, харя шпионская. Я сразу понял, что он не из наших. Видал, какая у него лысина?

          - Больше нет проблем? - спросил детина, обращаясь к Толику.

          - Чего? - не сразу понял тот, - А-а, это ты. Иди-ка ты отсюда, пока я и тебя не разоблачил.

          Детина пожал плечами, но повиновался, и пристроился в очередь.
          Поиски продолжились. При виде очереди, хвост которой терялся в заоблачных далях, у меня тоскливо ныло сердце. Я начала сомневаться, что эту проклятую водку утащили именно очередники, и сказала об этом Колоссу. У них с Толиком тоже, видимо, появились сомнения. Они уже не обшаривали карманы и сумки, а как-то без особого азарта спрашивали:

          - Ты водку брал? - и, сходу поверив ответу "нет", шли дальше.

          Рядом со мной неожиданно появился Тартик. Он попросил меня наклониться, и зашептал:

          - Я знаю, где дорога к твоему дому.

          - Честное слово?

          - Честное пречестное!

          - Покажешь мне?

          - Идём!

          Прошли мы с ним всего чуть-чуть, как я увидела светлую полосочку, висящую прямо в воздухе. Как ни странно, но Тартик показал именно на неё.

          - Это и есть дорога? Ты не шутишь? - не поверила я.

          - Не веришь? Попробуй, коснись полоски.

          Я, всё ещё не веря, шагнула вперёд. Лучик упёрся мне в живот. Последнее, что я успела подумать, это то, что Тартику удалось меня разыграть. В следующее мгновение я оказалась между трёх берёз, на родной земле. У моих ног стояла сумка с бутылками, которые тщетно пытались отыскать Толик с Колоссом.

          Придя в себя, я вышла из треугольника. О том, что произошло с приятелями дальше, я узнала уже с их слов.


                ЛЮБОВЬ ЗЛА

          Впереди молчаливой очереди послышалось оживление. Там скандалили две бабы. Одна из них точно была баба: толстая, громкоголосая, с рыжими кудрями, выбившимися из-под яркого платка. А другая - красная девица. На ней всё было красным: и платье, и туфли, и губы. То, что на неё было надето, платьем можно было назвать лишь приблизительно. Это был, скорее, лоскуток, прикрывавший отдельные части тела.

          - Ты ещё будешь мне указывать, как одеваться, ты - дура, - говорила девица без всякого почтения к сопернице по перепалке.

          - Я дура?! - чуть не задохнулась баба от возмущения, - Люди добрые, вы слышали? Соплячка! Ты ещё на свет не родилась, а я уже на базаре торговала!

          - Оно и видно, по запаху. Дышать нечем. Где тут окна? Открыть бы надо, проветриться.

          - Сама вонючка! Вонючка нахальная!

          - У меня, между прочим, шэнель номер пять.

          - Гляньте на неё, люди добрые, шинель у неё. Что она у тебя и задницу не прикроет? Ты на каком фронте солдат? - спросила баба неожиданно.

          Девица на мгновение растерялась, но быстро опомнилась, ответила гордо:

          - На каком надо, тебя не спрашивала. Туда таких, как ты, не берут.

          - Выставила ноги, и думаешь - красавица? Да смой с тебя краску, люди добрые в обморок попадают.

          - У меня, между прочим, размеры модели, - не сдавалась девица.

          - Люди добрые, гляньте, размеры у неё. Видно, сильно выпимши был тот, что тебе размеры делал.

          - А ты дура! Лахудра старая!

          - Мне сорок пять, - подбоченилась баба, - Я-то ягодка опять, - и то правда, на щеках у неё полыхал яркий румянец.

          В этот момент появились Колосс с Толиком.

          - Ты водку не брала? - спросил Толик у бабы.

          - Я не брала, а вот она, - баба показала на девицу, - не только водку, она всё подчистую унесёт. Она и есть воровка.

          - Ты взяла водку? - стал подступать Толик к девице.

          Та, проигнорировав разоблачителя шпионов, походкой горной лани подошла к Колоссу. Навыки охотницы заставили её забыть о ссоре, и устремили мысли и тело к могучему мужчине.

          - Вы не меня ищете? - спросила она, уцепившись коготками за пуговицу на его рубашке.

          - Да нет, что вы, - стушевался Колосс. Впервые в жизни такая несравненная красавица заговорила с ним, как было не растеряться? С другой стороны, раз она обратила на него внимание, значит, он того стоил? И Тартар намекал давеча, что он мужчина видный.

          - Красавчик, может, я смогу тебе помочь? - продолжала между тем девица, заглядывая в самую глубь глаз Колосса. Оттуда её взгляд проник в душу, пронзил её стремительно и безжалостно, вызвав в ответ трепетные волны обожания и любви. Рыбина заглотнула крючок. Дальнейшее для девицы было делом техники.

          - Нам с тобой неплохо было бы уединиться, уйти подальше от этой хамки, - сказала она, кивая на бабу.

          - Я что? Я не против. Я даже наоборот - согласен.

          - Устроим пикничок на природе?

          - Я что? Я не против.

          - Выпьем по стаканчику, расслабимся, м-м-м...

          "Проверяет, - подумал Колосс, - Слышала, что мы водку ищем, теперь проверяет, что, может, я алкоголик. Значит, она с серьёзными намерениями. Влюбилась, небось. А что? Я из себя мужчина красивый. И Тартар давеча... В меня всякая влюбится. А вот возьму, и женюсь. Приеду в деревню на своей машине, да с такой красавицей...". Ах... Увидев издалека белоснежную машину, увешанную шарами и лентами, навстречу выбежала ватага ребятни. На улице, вдоль домов, выстроились сельчане. Они встречали молодых восторженно, бросали им цветы, кричали слова поздравления. Только мужики стояли мрачные. Все, как один. Они дико завидовали Колоссу. Счастливый молодожён на виду у завидущих мужиков взял молодую на руки, и понёс в собственный, только-что выстроенный дом. Да что там дом - во дворец! "Только бы про водку не узнала. С этого момента бросаю пить раз, и навсегда, - решил Колосс, - Пусть стоит ведро водки, пусть фляга самогона стоит, я не притронусь. Рядом с такой-то женой... да чтоб я...".

          - Мы непьющий, - сказал он быстро,- Мы в сухом законе. Никогда в жизни, ни капли, мы наоборот - работящий. Вот и друг Толян скажет, не даст соврать. Скажи, Толян?

          - Что сказать-то? - не понял тот.

          - Ну... скажи про меня.

          - Кому сказать-то?

          - Вот... невесте моей.

          - Твоей невесте?! -не мигая, Толик уставился на девицу, - Вот эта дылда твоя невеста? Тебя же засмеют с ней в деревне.

          - Но-но-но, ты лучше про меня скажи.

          - Что про тебя сказать? - Толик никак не мог понять, что хотел услышать от него друг, - Валерка мужик здоровый, как лошадь. Он зараз выпьет литр водки, и ни в одном глазу.

          Колосс сделал звериное лицо, но друг его не понял, и продолжал в том же духе, пока ему в лоб не заехал со свистом кулак. Толик замолчал, откинулся назад, и повис на руках у бабы.

          - Убиваю-у-ут, - закричала та истошно, - Добрых людей убивают. Кругом бандиты. Вот она парочка, баран да ярочка, - баба вскинула руку в сторону девицы с Колоссом.

          Красавица, оставив в покое пуговицу, повернулась к ней.

          - Ты на себя посмотри, карга, - сказала она с прежним достоинством.

          - Мне сорок пять..., - начала было баба, но соперница не дала ей закончить.

          - Что-то на землянику ты не похожа, - сказала она, - Если только с прошлого года на грядке под снегом завалялась.

          - А ты дылда! Правильно про тебя умные люди говорят, дылда ты. И хахаль твой дылда. Люди добрые, она у них главная атаманша. Я своими ушами слышала, как она подговаривала своего моего побить, - баба погладили Толика по хохолку, и чмокнула его в лоб, - Бедненький мой. Но ты не бойся. Я тебя, соколика, на ноги поставлю. Уж я тебя в обиду не дам.

          Девица, взяв Колосса под руку, повела его из толпы, бросив напоследок взгляд на бабу с Толиком. Вот вроде бы просто взгляд, но сколько в него было вложено! Это и презрение к всклокоченной бабе, это и фырк по поводу её мужичка, это, наконец, гордость за свои несравненные достоинства, и за достоинства Колосса в сравнении с достоинствами Толика.

          В этот момент последний очнулся, и лениво огляделся.

          - Где я? Кто я? - спросил он голосом человека, большую часть жизни пролежавшего на больничной койке.
   
          Баба без усилий придала Толику вертикальное положение:

          - Очнулся, соколик мой, очнулся, сладкий, - заворковала она над ним.

          - Я, что ли, сокол? - спросил Толик.

          - Ты мой соколик, ты мой воробушек.

          - Так сокол я, или воробей?

          - Ты мой орёл!

          При этих словах Толик вытянулся, каким-то чудом вырос на целую голову, и сравнялся ростом с бабой. Выросши, он начал декламировать:

          - Сижу за решёткой, в темнице сырой, вскормлённый в неволе, орёл молодой,...

          Стихи эти в школе он безуспешно пытался прочитать хотя бы на тройку, но неизменно получал "два". Дальше второй строчки дело обычно не шло. С литературой и русским языком он не дружил никогда, как, впрочем, и с другими предметами. А тут - от начала и до конца, без запинки, с пафосом.

          - Станиславский, - сказала баба, прижав руки к груди, - Чисто Станиславский, - на глаза её навернулись слёзы. Она гордо огляделась по сторонам. А Толик, глядя в неведомую даль, громогласно запел: "Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца..., не хочется думать о смерти, поверь мне, в шестнадцать мальчишеских лет," - закончил он, не снижая темпа. Последние слова пропел не очень уверенно. В нём проснулись сомнения.

           - А сколько мне лет? - спросил он.

           - Шестнадцать, шестнадцать и есть, - ответила баба, смахнув очередную слезинку.

           - Ты мне кто? - спросил Толик снова. Баба засмущалась, поправила волосы, но ответить не успела, - Вижу - ты мамка моя, а я сын твой. Что это у тебя на голове?

           - Как что? Это мой платочек.

           - Мать орла достойна не этого, орлова мамка достойна другого, - с этими словами платок с головы бабы был сорван, и заброшен в толпу зевак. Затем Толик запел голосом Людмилы Зыкиной песню про оренбургский пуховый платок, обещая непременно накинуть его на плечи бабе.

           Такой поворот событий не совсем её устраивал. От пухового платка она бы не отказалась, но быть мамашей не хотела.

           - Ты мне не сын, - сказала она.

           - Не родной сын? - Толик уставился ей прямо в глаза, - Ты усыновила меня в раннем детстве?

           - У меня нет детей, - сказала баба, и поджала губы.

           - Значит, я круглая сирота?

           - Этого я не знаю, но я тебе не мамка, я тебе...

           - Кто ты мне? - Толик, не отрываясь, смотрел ей в глаза, волнуя и смущая её.

           - Я... подружка твоя.

           - Подружка?! - удивился Толик, - Но ты старуха, а мне шестнадцать.

           - Положим, мне всего сорок пять, а тебе шестнадцать, но помноженное на три.

           Толик наморщил лоб, слагая, вычитая, перемножая, и деля цифры. В итоге получилось несусветное трёхзначное число. " Я старец глубокий, - подумал он, - А она девушка юная, румяная. Как мне, старому, удержать её, румяную? Умом, умом тут надо брать".

           Баба между тем нашла свой платок, и снова повязала его, спрятав под ним крашеные локоны. Толик подошёл к ней, и расшаркался:

           - Сударыня, голубушка, позвольте вашу ручку.

           Ручка не без смущения была подана, и расцелована. Бездна ума, таланта и обаяния обнаружилось вдруг в этом, простом на вид, деревенском парне. Может, всё это таится в любом их нас, ждёт удобного случая, чтобы проявиться, и ошеломить? Но не у всех, не у всех есть такие друзья, как Колосс.

           - Я вас любил? - спросил Толик, в очередной раз смутив бабу.

           - Надеюсь, а как же? Что до меня, то я всей душой...

           - Любовь ещё, быть может, в душе моей угасла не совсем?

           - Надеюсь, а как же?

           - Но пусть вас это больше не тревожит, я не хочу печалить вас ничем.

           - Что до меня, так я до гроба!

           - Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты...

           - Ну ты и скажешь... Я, может, не гениально красивая, но мне сорок пять...

           - Никто не сравнится с Матильдой моей!

           Прервав словоизлияния влюблённой пары, появилась пара влюблённых под номером один. Но их любовь, видимо, за время странствий успела поостыть. Взор девицы уже не светился гордостью, а щёки Колосса пылали не меньше, чем щёки бабы. Он продолжал разговор, начатый раньше:

           - Сам Тартар сказал, что здесь нет гостиницы. У него есть только пекло. Я ему верю.

           - Кто он - твой Тартар?

           - Он тут главный.

           - Над кем главный?

           - Над все хозяйством.

           - Другой бы на твоём месте нашёл, где побыть вдвоём.

           - Дак я же предлагал, пойдём в пекло.

           - Какое пекло? Ты в своём уме?

           - В своём, а то в чьём же? В пекле как раз есть номера, мы там недавно парились. Вот и Толян скажет, скажи, Толян?

           Толик не сразу понял, что вопрос обращён к нему. Людей этих он видел впервые.

           - Что вам угодно, сударь? - спросил он.

           - Кончай придуряться, Толян. Скажи, что мы с тобой в пекле парились?

           - Кто вы будете? Возможно, сударь, вы меня с кем-то путаете?

           - Толян, ты что, головой ударился? - Колосс выразительно покрутил у виска.

           - Оставьте нас в покое, прошу вас. Нам есть о чём беседовать и без вас, - повернувшись к бабе, Толик взял её под руку, и попытался увести подальше от этакого грубияна и нахала. Но не тут то было: Колосс преградил им путь.

           - Толян! Или ты скажешь, что мы парились в пекле, или ты мне не друг, - сказал он.

           - Сударь, вы меня не поняли: я вас не знаю. Упаси Боженька, чтобы я с вами на пару парился, да ещё в пекле.

           Напрасно произнёс Толик эти слова. Он тут же был звезданут вторично, и снова откинулся на бабьи ручки. Но очнулся быстро, та не успела пустить слезу.

           - Ты нашёл водку? - спросил он сходу.

           - Я без понятия, - ответил Колосс. Он не успел подготовиться к столь неожиданному вопросу.

           - Ха! - Толик хлопнул себя по коленям, - Он без понятия. А кто с понятием, по-твоему?

           - Насчёт того, кто с понятием, я без понятия. Может, ты?

           - Пока ты там с девками разгуливал, я искал.

           - Нашёл?

           - Нет пока.

           - Эх! Ведь десять бутылок было, десять! У меня в горле пересохло, сейчас бы по глотку...

           Баба начала понимать, что нечаянно оказавшаяся в руках птица счастья вот-вот улетит. Пора было действовать. Она сделала попытку увести Толика:

           - Соколик мой, оставьте в покое этого нахала. Мы ведь хотели с вами прогуляться, идём, соколик.

           Тот воззрился на неё совсем не тем взглядом, коим смотрел недавно:

           - Ты что в меня вцепилась? - спросил он без тени галантности.

           - Сидит за решёткой в темнице сырой..., - продекламировала баба, особо напирая на "орла".

           - Кто сидит в темнице? - не понял её Толик.

           - Ты сидишь, мой орлёнок. Вспомни, милый, - баба запела про орлёнка.

           - Точно: у дуры крыша поехала, - сказал Толик, и, отцепившись от неё, на всякий случай спрятался за Колосса, - Не выйдет меня за решётку засадить! - выкрикнул он оттуда, - Водку мы не крали, она наша, кровная.

           Девица, оставшаяся вне зоны внимания, приблизилась к бабе. Она решила, что сейчас должна быть с ней по одну сторону баррикады. Интуиция.

           - Дурдом, - сказала она, оглядев приятелей с нескрываемым презрением.

           - Точно, дом дур! - выкрикнул Толик, - Ни одной путной бабы вокруг, одни дуры.
 
           Баба окончательно поняла, что её последняя попытка закончилась полным провалом. Плюс ко всему, жених обозвал её дурой. Это стало последней каплей:

           - Забыл ты чудное мгновенье? - спросила она, вперив палец в Колосса, - Перед тобой явилась я, как мимолётное виденье, а оказалось, ты свинья.

           - Что?! - глаза Колосса сделали попытку вылезти из орбит.

           - Она обозвала тебя свиньёй, - подсказал ему Толик из-за спины.

           Обманутые в своих надеждах женщины встали плечом к плечу.

           - Не бойся, подруга, - сказала девица, - Не на тех они напали. Я с тобой.

           - Спасибо, подруга, - сказала в свою очередь баба, - Я за тобой - как за стеной. Дадим отпор душителям, мучителям, грабителям.

           Девице передался недавно приобретённый бабой поэтический пыл, и она продолжила:

           - Дадим отпор обманщикам, дадим отпор всем банщикам, мы в пекло не пойдём, пусть парятся вдвоём.

           При слове "парятся", Колосс обрадовался:

           - Ага, - сказал он, - Ты поверила наконец, что мы парились в пекле?

           - А нам плевать, Плевать нам на вас, дураки деревенские.

           - Зачем плеваться-то? Главное, чтобы ты поверила. Я обманывать не умею. Мне не по себе, если мне не верят. Я тогда без вины виноватый. Раз так, может, пойдём вдвоём в пекло?

           - Ты нас пеклом не пугай! - крикнула баба, - Мы пуганые, мы жизнь повидали, мне сорок пять...

           - Она как ягодка опять, - продолжила девица.

           - Вот именно! А подруга моя - гений чистой красоты.

           Некоторое время молчавший Толик выглянул из-за Колосса, и выкрикнул:

           - Шишига она, твоя подруга, шишига! Губы на ходулях!

           - Ты на себя посмотри, сморчок! - не осталась в долгу девица.

           Так, слово за слово, враждующие пары приблизились друг к другу настолько, что из любой искры могло возгореться пламя. К счастью, в этот момент появился Тартар с помощниками.

           - Мы всё обыскали, - сказал он, - Бутылок ваших здесь нет. Может, они уже там? - кривой палец показал вверх.

           - Где это - там? - спросили в один голос Толик с Колоссом.

           - Там, откуда вы пришли.

           - Шутишь? - не поверил Толик Тартару, - Небось, сам и спрятал. Или выпили наше добро всем стадом?

           Тартар поклялся, что не делал этого, что он был бы безмерно счастлив, если бы его новые друзья как можно скорее вернулись домой. А там бы их ждала водка, море водки, океан безбрежный. Приятели, во время любовных приключений забывшие о пропаже, возжаждали живительной воды с новой силой.

          - Толян, - сказал Колосс, - А может, ну её, плюнем, и домой вернёмся? Там мы с тобой в любое время бутылку достанем. Сгорим здесь за здорово живёшь.

          - Вы правы, вы абсолютно правы, - поддержал Колосса Тартар, - Баба Шура и баба Маруся уже нагнали самогону, клиентов ждут. Джентльмены, вам бы поспешить, разберут, и не поморщатся.

          - Как разберут? - встрепенулся Толик, - А мы тогда как же, а, Колосс? Мы тогда с носом, что ли, останемся?

          - Тартар! - гаркнул Колосс, - Если ты сей же час не покажешь нам дорогу домой, я тебя... я из тебя... ну, сам знаешь.

          Тартар подпрыгнул от радости, и засуетился:

          - Сей момент, джентльмены, сей момент. Идите за мной, прошу вас. Кому другому не показал бы, а вам с радостью, от всей, так сказать, души. Я к вам прикипел, и расставаться жаль, но... ваши интересы прежде всего. А вот и дорожка, дороженька домой. Извольте встать под этот лучик. Вот так, умницы. Скатертью, скатертью вам дорожка! Ура, ура, ура! Тра-ля-ля-ля...

                ***

          Снова оказавшись между берёзами, приятели первое, что увидели, это заветная сумка. На радостях ахнули по бутылке. Всплакнули, вспомнив Тартара, его помощников, очередников. Долго с холма долетали до слуха сельчан песни о Родине, о дружбе, и о берёзе, что одиноко стояла во поле.


                ВЕРА,2015год.