Сон 16 начало марта 2013г

{ Я стою в каком-то необычном храме перед амвоном. Стены храма были в копоти и освещались дневным светом через окна. Судя по помещению, форма храма была полностью цилиндрической. Свечей и икон в нём не было.
Передо мной было большое количество попов: часть из них на амвоне, другие по бокам относительно меня. Над амвоном сооружён балкон, на котором тоже стояли попы.
Они пели…Как красивы были их голоса, как же мелодичны звучания терций, которые они воспроизводили. Не скрою огорчения своего, ибо могу только говорить о том, что слышал, но не преподнести. Слов, к сожалению, я не мог разобрать, да и наверное это не так важно. Музыка была органична, гармонична,  атмосферична, полифонична.
И вдруг, они как один, начинают фальшивить, не попадать в тональность. Каждый из них тянет мелодию в свою сторону. В последствие чего прекрасная музыка превратилась в омерзительную какофонию, с ярко выраженным басом.
Помимо этого, их лица становятся другими, искажаются. У каждого рот так открывается, что нижняя челюсть дотягивалась до груди. Лица их становились как у мертвецов: свинцового оттенка, а глаза были похожи на змеиные.
И вот, я уже ничего не вижу кроме бесконечного количества уродливых рож, с открытыми ртами до груди, бесов, принимавших поповское обличие. Куда бы я ни посмотрел, везде эти гримасы. Они всё ближе и ближе ко мне. И эта ужасная какофония, в которой бас звучал всё громче и громче.
Я проснулся… }
[Сон 17 ~ середина марта 2013г.]
{Мама и я гуляли недалеко от пятиэтажного дома, расположенного в моём городе Бердске, на ул. Вокзальная 8. На улице стояла ранняя весна. Потихоньку появляются влажные сугробы, а рядом с ними первые лужицы.
Мама бережно водит по мне рукой в области поясницы. Я чувствовал тепло её маленькой ладошки.
Я говорю ей: «Мам, что ты делаешь?», а она с детской, капризной игривостью прощебетала мне в ответ: «Я тебе спинку грею». При этом её прекрасное милое лицо сделалось ещё краше. Воистину она была и останется ангелом.
Мы пошли дальше…
И вдруг, тьма…Мама и я оказываемся в каком-то продолговатом ящике, который раскачивался, потряхивался из стороны в сторону. До меня доходит, что мы лежим в гробу, а раскачивание гроба означает, что нас везут…хоронить. Мы, крепко обнявшись, смотрели на крышку гроба. Перед нами загорается экран скайпа.
Я говорю маме: «Сейчас дед позвонит», и прозвенел звонок, заиграла музыка.
Я проснулся…}