II Кувшин воды Окончание

          ISBN978-5-0050-9349-3, 2019г.
          ISBN978-5-4498-6732-2, 2020г.

Сборник "СКАЗКИ МУДРОЙ СОБАКИ" - часть II
         
Начало  http://www.proza.ru/2015/02/23/748   

ВТОРАЯ НОЧЬ, КОГДА РАССКАЗЫВАЛА ГОСПОЖА ГИЗЕЛЬ

     РИСУНОК АВТОРА

Дождавшись темноты, Карина потихоньку вышла с кувшином из дома. Как и в прошлую ночь, он, словно оживший, поплыл над землёй.
Снова появились девушки-капли и закружились в танце. Россыпи светящихся брызг летели от них во все стороны, а их нежное пение ласкало каждую травинку и каждую букашку, задремавшую в долгожданной ночной прохладе.
Девушки пели, а Карина, замерев, слушала их чарующие голоса:

Мы на славу потрудились.
Мы не просто так кружились.
Колокольчик наш звенел.
Весь ячмень зазеленел!
Если кончится вода,
это вовсе не беда.
Мы придём, лишь набери
В свой кувшинчик ты воды.
Минет ночь, придёт рассвет.
В каждой капле отразившись,
Заиграет солнца свет,
К жизни новой пробудившись.

Девушки всё танцевали. Под их пение Карина и сама чувствовала, что не прочь пуститься в пляс, а когда увидела спелые колосья ячменя, то и запеть. А танцовщицы уже хлопотали над виноградом и смоковницей.
Но вот колокольчик стал затихать, девушки помахали ручками, впорхнули в кувшин и он опустился на землю.
– Пусть чудеса снятся мне каждый день, – улыбнулась Карина, отправляясь спать.
Едва небо начало бледнеть, Газель пробудилась. Малыш досматривал утренний сон, свернувшись калачиком под зарослями диких магнолий.

Глухо шумела река, издалека, словно пытаясь её дозваться, с высокой скалы гудел водопад. Посвистывал вечный ветер, не знающий сна и покоя. Забывшиеся глубоким сном, светлели горы, обнажая ребристые выступы, окоченевшую за ночь траву и упрямые низкорослые деревья, занесённые сюда жестоким ветром.
Когда он сильнее затрепал ветки суровых пихт и застонал, разгоняясь в бесконечном полёте по простору горного ущелья, Газель лизнула ушко детёныша. Он поднялся на ножки. Укрыв малыша от ветра, Газель плотнее прижалась к дрожащему тельцу и запрокинула голову к небу.
В этот момент их пронзил первый луч восходящего солнца. Обнявшись, на влажной от росы траве стояли няня и юная Мира.
– Брр! – передёрнула плечами девушка. – Холодное утро.
– Да, в горах редко тепло и приятно, – отозвалась няня, доставая из кармана юбки свёрток. Оказалось, в лист инжира она завернула лепёшку. – Пополам!

– Вкусно! – засмеялась Мира. – Дай угадаю: она из той волшебной муки, что ты оставила в подарок гостеприимным женщинам?
– Она из муки обычного ячменя, который выращивает трудолюбивая Карина, – кивнула няня, – но лишь с небольшой щепоткой моей благодарности.
– Теперь у них в доме всегда будет хлеб, и завистливый сосед отстанет?
– Думаю, он хлопочет совсем о другом, – покачала головой няня. – Отнять у ближнего хлеб большой грех, несчастный Саид грешит на каждом шагу.
– Почему же он несчастный?
– Потому что не ведает, что творит!
Мира задумчиво доедала лепёшку.
– Я тебя не понимаю, – сказала девушка. – Ты его защищаешь? Мне он не нравится. Обжора, трус, жадина…
– Вот, вот, – закивала головой няня, – и, ручаюсь, никто не подсказал ему, как надо жить, чтобы о нём говорили иначе.
– Но он не сирота, – возразила Мира, – у него, наверное, есть родня, друзья, соседи, наконец.

– Родни, жадной и жестокой, уже нет. Кто такие друзья он вряд ли знает. Соседи его боятся. Ведь он богач. Жестокий и жадный богач, который живёт как обычный негодяй.
– Ты собираешься его перевоспитать?
– Если никто не помешает, его, и его сестру, – улыбнулась няня. – Они ослеплены своими желаниями. Поэтому мы, как видишь, ещё здесь, а не по дороге домой.
– Как ты можешь называть ненавистный дворец домом! – возмутилась Мира, притопнув ножкой.
– Дочка, ты там родилась, там покоится прах твоей матери, в конце концов, наш правитель – твой отец!
– Отец, – вздохнула Мира. – Помнит ли он обо мне? Мы так давно покинули дворец.
– Если не помнит, мы знаем, чья это работа, – заверила няня. – Доберёмся до места, я что-нибудь придумаю.
– Сейчас ты тоже что-нибудь придумала? Мы идём в деревню?
– Да. будь осторожна. Зло совсем рядом. Кое-что доделать и остаться совсем незамеченными у нас уже не получится, но ускользнуть, до поры до времени, попытаемся.

После этих слов няня превратилась в старушку-нищенку, а Мира, как обычно, стала девочкой лет пяти. Няня достала совиное перо, подбросила его в воздух, и оно вернулось к ней посохом.
Накинув чадру*, волшебница решила, что можно отправляться в путь.
Утром Саид, нарядившись в свою лучшую камизу, завернул кувшин в платок. И Салима, словно кто толкнул её в упитанный бок, неприбранная, ввалилась на мужскую половину дома и застала брата у двери.
– Уж, ты, братец, постарайся, – заныла она, – да снизойдёт к тебе удача в нашем деле!
– Это моё дело! – огрызнулся Саид. – Тьфу, на тебя! Какая уж теперь удача, если ты вздумала меня провожать?
– Да как же, братец! Кувшин-то я принесла, значит, удача придёт к тебе из моих рук.
– Вот заладила, чучело нечесаное! – разозлился Саид. – Сказал же: всё сделает моя знакомая старуха.
– Так мне принарядиться к приходу сватов? – не унималась Салима, словно чувствуя, что брат опять играет с ней в бесконечную игру-обещалку.
– Лучше причешись, – посоветовал Саид, повернувшись к ней спиной и посылая воздушный поцелуй на соседний двор.

В пещере чёрной скалы горел огонь, свет падал на край глубокого колодца, из которого доносилось журчание воды. Большая птица стучала клювом по стене.
Который день Орёл ничего не ел, а старуха всё его попрекала не пойманной добычей и заставляла долбить стену.
Она загадала и всё вымерила так, что камень должен упасть прямо в колодец. Из него брала начало бурливая река, поившая деревню.
 – Что с того, если река исчезнет? – рассуждала старуха накануне, беседуя сама с собой. – Подумаешь: не будет какой-то деревни. Тётке Засухе одно удовольствие. А кто это сделает? Я! Кто принесёт ей волшебный кувшин? Опять я! И за это я кое-что от неё получу.
Старуха протянула костлявые руки к пламени. Орёл устало опустил голову.
– Э-хе-хе, – закашляла она, – здесь холодно. Заморил ты меня совсем, медленно работаешь. Ты должен отнять у скалы камень. Дай-ка я превращу тебя в горного барана. Крепкими рогами ты заработаешь проворнее.

Она не жалела Орла, клюв у птицы сильно стёрся. Старуха взмахнула рукой, и Орёл стал расти и раздаваться во все стороны. Перья поменялись на шерсть, вытянулись четыре крепкие ноги с острыми копытами, а на голове вылезли закрученные по спирали тяжёлые рога.
– Теперь – за дело! – скомандовала она. – Разбегись и об стену – бух!
Баран, разбрасывая ноги в стороны, подбежал к стене и неуклюже ударил рогами.
– Ещё раз! – крикнула старуха.
Но сколько Баран ни бился головой в скалу, камень не трогался с места.
– Тьфу! – загоревала старуха. – Ни Орёл, ни Баран никуда не годятся! Тогда быть тебе Волком, парень! У Волка клыки и когти что надо! Будешь рыть и скрести, рыть и скрести!
Она снова взмахнула рукой. Баран начал уменьшаться, закрученные рога превратились в уши, а вместо копыт выросли огромные когти.

– Помощник, хоть куда! – обрадовалась старуха. – Скорее, начинай рыть!
Волк поковырял когтями камень, попробовал на зуб, уселся на хвост, задрал голову и завыл. Да так тоскливо, что старуха заткнула уши.
– Пошёл прочь, серый дуралей! Какая чудная задумка, и всё Волку под хвост! Не самой же мне камень ворочать? В кого, ну, в кого ещё его превратить? Эй, трусливая серая шкурка! Вернись-ка назад! Где ты?
Она заковыляла к выходу и нос к носу столкнулась с Саидом. Бедняга едва держался на ногах, обнимая свёрток.
– Ранний гость! – проворчала старуха. – Что там у тебя?
– Как договаривались – кувшин! – торжественно произнёс Саид.
Старуха тут же вцепилась в свёрток.
– Скорей соедини меня с Кариной! – умоляюще сложил руки Саид.
Старуха хитро прищурилась и спросила:
– Что для тебя важней: беднячка-соседка или большая отара?
Карина, с именем которой Саид просыпался и засыпал, для которой он берёг набитые одеждой и тканями сундуки всех поколений женского рода своей семьи, и какие-то овцы!
Но его овцы, личные, кровные, много-много овец!

– Э-э, м-м… – выдавил он из себя.
– Разберись-ка сначала со своим хозяйством, – хмыкнула старуха. – Во-он там твои овечки бредут неведомо куда. Рядом – ни одного чабана.
– Мои овцы! Куда? – Саид суматошно хватался то за голову, то за сердце, пытаясь что-то разглядеть на далёких лугах.
– Подожди! – схватила его за рукав старуха. – Ты помог мне, а я, так и быть, помогу тебе. Обещаю, вмиг к овцам-сиротинкам доставлю. Готов?
Она взмахнула рукой, и Саид, выпучив глаза, полетел на горный склон, где по зелёному пастбищу разбрелись, похожие на большие пушистые шары, его беспризорные овцы.
– Овец пасти, это тебе не за чужими красавицами-жёнами подглядывать, – проворчала старуха, поглаживая кувшин. – Тяжёлый! Руки отрываются. Куда подевался Волк? В кого бы теперь его превратить?
Она потащила кувшин в пещеру, бормоча что-то себе под нос.

В это время старушка-нищенка с девочкой лет пяти подходили к деревне. Они остановились, заметив на обочине одинокого Волка.
– Не бойся, дочка, – шепнула старушка, – это человек.
Она поманила зверя к себе.
Волк медленно приблизился. Старушка прикоснулась своим посохом до его ушей, и Волк мгновенно превратился в парня!
– Хвала Аллаху, перо осталось цело! – улыбнулась старушка, бережно поглаживая посох. – Ведь ты Хабиб, муж Карины?
Парень кивнул, собираясь что-то сказать, но старушка его остановила:
– Сейчас не время для разговоров. Я знаю про все твои превращения. Орлом тебе помог стать мой друг Ветер. Это он подслушал, что задумала одна моя… знакомая, потом передумала, а мне пришлось доделывать. Пойдём, пойдём! Иначе бедная Карина выдернет весь ячмень, посылая тебе приветы по реке!

Втроём они подошли к знакомому дому.
– Хабиб! Сынок! – закричали обе хозяйки, увидев парня и странниц. – Вот радость! Заходите в дом!
Гостья осмотрела двор и попросила воды.
– Вижу, дерево цветёт, мой виноград прижился. На обратном пути попрошу у вас черенок.
– И я с радостью угощу тебя спелым виноградом, – пообещала хозяйка, пока Карина накрывала на стол.
– Возможно, – кивнула старушка, поглядывая в сторону, и шепнула: – Сосед, не беспокоит?
– Он куда-то подевался, а вместо него на пост заступила его сестра, – захихикала хозяйка.
– Надо ей помочь, – сказала старушка, – когда есть дело, заглядывать на соседний двор некогда.
Две почтенные женщины прыснули от смеха.

Салима, удивившись мотыге, появившейся в её руках, не улыбалась. Мотыга, словно сорвавшись с цепи, цепляла и цепляла землю.
Потом она потащила девушку в сад и так размахалась, что никогда в жизни не работавшая Салима, то вытирала пот, то хваталась за шальвары, соскакивающие с её худеющей на глазах талии.
Тут во двор Хабиба вошли его друзья.
На их лицах поселилась скорбь. Но увидев Хабиба, живого и невредимого, они развеселились и пустились в пляс.
Глядя на счастливую молодёжь, одна старушка тихонько спросила у другой:
– Чем же они теперь прокормят свои семьи? Жадный Саид не заплатит им за брошенную отару.
– Вокруг столько дел, – ответила гостья. – Одни научатся плести корзины, другие обрабатывать камень, а кто-то станет гончаром.
– Что же ты посоветуешь моему сыну, Хабибу?

– В чёрной скале берёт начало горная река, – сказала гостья. – Твой сын об этом знает. Если её с умом перекрыть, да прорыть арыки*, выращивай, что хочешь, и голод отступит навсегда. А теперь нам пора, сестра.
– Не уходи! Ты стала мне родной сестрой! Ответь: ты – добрая пери? – тихо договорила хозяйка.
– Не спрашивай больше, чем я могу сказать, сестра, – поклонилась гостья. – Да хранит вас Аллах!
Старушка взяла за руку подбежавшую внучку, и они вышли за ворота.
Отойдя подальше от деревни, няня, как обычно, вернула себе и Мире прежний вид.
Достав перо, волшебница прошептала:

Лети, перо моё скорей,
К тому, кто добрых ждёт вестей!

– Как ты догадалась, что Волк – не Волк? – тут же спросила девушка.
– Он не поджимал, по-волчьи, хвост, – улыбнулась няня, – и у него я заметила глаза человека, полные грусти и отчаяния.

– Не жалеешь, что отдала волшебный кувшин? – спросила Мира.
– Он в добрых и трудолюбивых руках, а не у моей тётушки, – заверила няня.
– О, я о ней мало слышала! – воскликнула девушка. – И о себе ты почти ничего не рассказываешь, нянечка. Горжусь тобой. Ты всё умеешь и знаешь.
– Знает и умеет всё только Аллах, – ответила няня, воздев к небу левую руку. – Я расскажу тебе о своей родне, но не сейчас. Посмотри, солнце заходит. Надо устроиться на ночлег. Впереди – трудный горный перевал. Там снег и холод. Нужны немалые силы, чтобы это преодолеть. Я за тебя беспокоюсь.
– Я – за тебя, – прижавшись к няне, произнесла Мира.
Последний луч солнца пронзил женщину и девушку.
Прикорнувшая на одной из веток старой пихты птичка испуганно упорхнула прочь.
Под деревом устроились на ночлег два Снежных Барса. Один, совсем малыш, свернулся клубочком, а другой нежно обнял его мягкими лапами и обвил пушистым хвостом.


        Продолжение   http://www.proza.ru/2015/03/29/765

* Чадра – лёгкое женское покрывало у мусульман, закрывающее фигуру с головы до ног. Надевается при выходе из дома.
* Арык – (тюрк.) название канала оросительной сети в Средней Азии, Закавказье, арабских странах, Турции, Афганистане и др.