50 из 62. Пионерское утро

Солнечный свет лёг на веки, и как будто вспыхнул экран, когда кончается киноплёнка. Лёшка проснулся. Не открывая глаз, он с раздражением ждал сигнал горна. Уж так не хотелось вставать, делать зарядку, умываться ледяной водой, чистить зубы. Тем временем в ногах раздался шорох, шёпот, сдавленный смешок. Не открывая глаз, Лёшка насторожил слух. Над левым ухом заныл комар. Затих и вновь зазвенел над правым ухом. «Ищет место для посадки», — сообразил Лёшка. Комар сунулся было в одну из ноздрей, но Лёшка резко дунул в нос. Тогда комар опустился на щёку и только начал сосать сладкую пионерскую кровь, как Лёшка стукнул себя по лицу. Из глаз посыпались искры. Охнув от боли, Лёшка посмотрел на ладонь: комара не было.
— Улетел, гад, — пробормотал он вслух.
Тишина вдруг взорвалась от смеха. Напротив Лёшки стояли трое свердловских: Мохич, Карась, Диса — и хохотали, подталкивая друг друга. Просмеявшись, они уставились на него и замерли в ожидании. «Чего они ждут?» — насторожился Лёшка и, почуяв острый запах «Поморина», провёл рукой под носом.  На пальцах осталась зубная паста. Ага! Пока спал, они нарисовали ему усы! Лёшка недовольно поморщился. Это несказанно обрадовало шутников.
— Будённый! — кричал Мохич, тыча в Лёшку пальцем.
— Вувённый, — повторил Карась, коверкая слово своими толстыми, на выкате губами.
— Вувённый! — подхватил Диса,взвизгнув от восторга, и давай барабанить Карася по спине. — Вувённый!

Прозвучал сигнал горна: «Подъём!» Палата пришла в движение. Кто лежал в кровати, тот вставал; кто был на ногах, тот одевался; а кто оделся, — ломился в двери.
Лишь трое свердловских никуда не спешили. Заложив руки за голову, Мохич смотрел из постели, как дурачились Карась и Диса. Чеканя шаг, они маршировали по проходу и горланили:
— Вставай, вставай, дружок…
— С постели на горшок!
В дверь заглянул вожатый Марат.
— Кого тут подъём не касается? Кто хочет убираться в туалете?
Палата мигом опустела.