Початая кубышка. Анекдот дня

                "Население охладело к валюте"
                Ведомости, в четверть первого.

 Ещё не доходя до силосной ямы бывшего колхоза "Путь Ильича", мы услышали надтреснутый, чуть с хрипотцой, голос её хозяина:

 -Кому керенки?! А вот червончики советски, почти не троганы! Подходи, торопись, покупай живопись!

 Пламенные призывы внезапно сменились грязными инсинуациями, откровенно переходящими в отборный мат:

 -Тра-та-та! Бля-бля-бля! Вы, туды её в качель, на кого гадите, на Ленина?

 Перегнувшись через поребрик, мы поняли причину возмущения деда Хасана. Распродавая свои накопления, он не заметил поднявшуюся стаю грачей, за что и получил порцию едучих клякс не только на свою обширную плешь, но и на портреты вождей.
Обтерев ассигнации о тулуп, деревенский бизнесмен продолжил свою валютную интервенцию:

 -А вот донская валюта! От ста рябчиков до бесконечности! Кому миллиард, покруче хорошавинского?! А вот с портретом Платова, героя Отечественной войны!

 Мы, осторожно прерывая торги:

 -Уважаемый, а другой валюты у Вас нема?

 Подняв голову и уворачиваясь нескладно от очередной грачиной атаки, дед Хасан ответил грустно:

 -Чой-то я, ублюдки, охладел к валюте. Не тревожат меня ни индекс доуджонсона, ни зимбабвийские доллары. Подумал, подумал, аль я лыцарь скупой, трясусь над своими накоплененими? Вона у меня их скоко! От каждого периода остаются. Вота-от Николашки. Вишь, кака дородна Катенька!  Энти от Керенского. Есть даже донска валюта. А вота и с Лениным.

 Дед Хасан, вновь погрозил грязным кулаком в небо:

 -Ух, ироды, на кого гадить решились?! Люди берегли, кажну копеечку считали, а эти -прямо на ум, честь и совесть.

 Он ещё раз обтер ассигнацию и даже для верности лизнул её:

 -Надо распродавать. Архиважно, я бы добавил-архинужно, архиприспичено, избавиться от этих бумажек именно накануне великого праздника.

 -А могет, -заметили мы, -приостановим эти валютны торги?

 -Чой-то, -тормозя свою сессю, спросил дед Хасан.

 -На Паску, Матрена и так наливат. Православна, чай.

 Сельский ростовщик задумался:

 -Ну, не знаю, не знаю. Уж больно я охладел к этим инвестициям в мою внутренню жиззнь. Чую, нахлобучат, как и в лихи девяносты. Чо копить? Все прахом...

 Жалко стало ходячую копилку. Хошь и не похож он на глиняну свинью, а надежды, вишь, имел:

 -Так это, Хасан Самуилыч, есть же вечны ценности, непроходящи мудрости.

 Он, посмотрев на нас по-куриному:

 -А чо, тогда, сволочи, молчим?

 Мы:

 -Не хотели сессю прерывать, наметившийся тренд охлаждения и суеты перед великими празднествами.

 -Чо языками молоть, -принимая "титьку" и теплея глазами, проговорил дед Хасан, -ну, за стабильный курс и твердый барель.

 От СОР-ФМ. В упомянутые деревенским мудрецом девяностые жителям деревни Грязи настойчиво насаждали религию старины Бена. Зеленые бумажки с его монолизовской улыбкой стали равняться по цене с древними иконами. И вдруг сейчас все дружно охладели к старику. А что осталось заместо? Мифическая скрепа, сакральное место? Или несокрушимый и почти легендарный образ одного человека? Так давайте напечатаем и его. Есть же уже на майках. Пора переводить на ассигнации. Не все же старику Бену загадочно улыбаться с теряющих вес бумажек?