Волчица глава 34

 




          Глава 34.  ЗИМОВКА

      
         С того момента, как    Митька узнал, что Вероника беременна, он потерял голову. С одной стороны он был безумно счастлив, а с другой страшно боялся за нее.  Он старался предупреждать каждое ее желание,  ухаживал за ней как за беспомощным ребенком,  и самое главное – запретил ей ходить с ним на охоту…  Вся эта суета  поначалу    смешила  Веронику, вскоре стала    раздражать,   ну,   а запрет  ходить  на охоту просто   взбесил!  Она   ни  за  что   не собиралась сидеть   одна у окна  избушки,  и ждать, когда ее  мужчина  принесет ей  добычу!  А потом,  как  истинная женщина,  и  послушная жена, она должна будет приготовить   из  этой  добычи  вкусную  еду,  и быть   счастливой   от того, что он освободил  ее  от этой тяжелой и  опасной  обязанности –  добывать  себе   пропитание! Почти каждый день по этому поводу у них  происходили размолвки, переходившие чуть ли  не в баталии - Вероника  пыталась объяснить возлюбленному, что ее ничего не беспокоит, что она вовсе не больна, а попросту беременна. Но он ничего не хотел слышать, считая Веронику не правой в их спорах.  Девушка  выходила из себя, кричала, что она  прекрасно себя чувствует,  что беременность ничего не меняет, во всяком случае, пока живот на нос не полезет, но Митька был непреклонен,  и  категорически не желал, чтобы она подвергала себя и их будущего ребенка  какой-либо опасности.    Потом  Вероника    долго дулась, отсиживаясь в соседней комнате в одиночестве,  и даже иногда плакала,  жалея себя и не понимая, почему  Митька такой  тупой и несговорчивый. 
 
       Встав  утром пораньше, Митька собрался идти проверять силки.  Он посмотрел на мирно спящую  Веронику,  и,  выйдя на цыпочках из  комнаты,  хлебнул из  кружки остывшего чаю.  Тихо пробравшись в подсобку,  Митька быстро   оделся и,  взяв ружье,   подошел к двери избушки.  Марта уже была наготове и, заглядывая  хозяину в глаза, виляла   хвостом.  Митя осторожно приоткрыл дверь и…
- Куда? – услышал он и чуть не подпрыгнул от неожиданности.   
- Цветочек, ты проснулась? 
- Куда, я тебя спрашиваю?  - повторила вопрос Вероника.
- Да быстро я, силки проверить. А тебе надо подольше поспать, - ответил Митька.
- Я сама знаю, что мне лучше! Выпусти собак погулять, а я сейчас соберусь,  - твердо сказала Вероника.
- Но… Тебе не надо так рисковать!
- Я и не собираюсь рисковать. И больше не хочу обсуждать эту тему! Я иду с тобой!
- Цветочек, но там холодно! – возразил ей Митька.
-Вот и сиди дома, у печи грейся, а я одна схожу.
- Ты серьезно? – уже разозлившись,  воскликнул Митька.
- Абсолютно!
- Но одной нельзя ходить в тайгу, ты же сама мне говорила!
- Только ты, видимо, об этом забыл! Я не рискую ничем, если мы пойдем вместе. Рискуешь ты, когда ходишь один.
- Чем же это я рисую? Я же не беременный! – закричал Митька.
- А не надо быть беременным. Шатун или рысь не станут  разбираться беременный ты или нет,  -  ехидно  сказала Вероника. – Жди меня, я быстро.
 Митька тяжело  вздохнул и,  выпустив собак,  сел на лавку в сенях.
 Вероника  наспех оделась и,    выходя из избушки, мельком   взглянула на возлюбленного.  Она  важно прошла вперед, изобразив жуткую обиду.  Митя встал и с понурой головой  побрел вслед за ней.   Зная характер девушки,  он не ожидал от их  совместной охоты ничего радостного. Так и будет дуться, подумал парень, а потом еще лекцию прочитает, что я  лишаю ее права жить привычной для нее жизнью…   
      
         Но, к его удивлению,  ничего не произошло.  Вероника хоть и была молчалива и будто бы чем-то озабочена, но,  судя по всему, пилить и ругать его не собиралась.  И почему у беременных так портится характер?  - вздохнув, подумал парень,  и решил больше не обращать внимания на причуды  возлюбленной.  Неужели она не понимает, что ему  просто хочется оберегать  любимую,  ведь она   ждет  их ребенка!
Настроение у Вероники, конечно,   немного испортилось, после того, как  Митька,  снова пренебрегая их последним разговором,  решил по-тихому  уйти без нее в тайгу.    Но отбросив   все  свои   обиды,  она  радовалась  свежему  морозному воздуху,  красоте   занесенного снегом  леса,  яркому, слепившему глаза зимнему солнцу,   переливам    хрустевшего под их лыжами   снега. Она  повеселела, щеки  раскраснелись,  в глазах появился озорной блеск, ей захотелось  поделиться своей радостью с возлюбленным, который молча шел рядом с ней, и, по всей видимости,  тоже уже позабыл про все их размолвки и  перепалки. Митька  посмотрел на  Веронику  и понял, что она уже не сердится,  что ей так же хорошо, как и ему, и даже пожалел, что   настаивал  на своем. 
- Ты уже не сердишься на меня, цветочек?
- Нет. Уже не сержусь. Просто ты не понимаешь, что  я не могу жить в неволе – я же волчица! – и засмеялась.
- Кстати, а волков мы не можем здесь встретить? –  спросил Митька.
- Вероятность есть, но они редко  сюда  заходят.  А вот на рысь можно наткнуться.    К тому же она часто сидит на деревьях и поджидает жертву! – засмеялась девушка. 
- Ой,  прям испугался!  – улыбнулся  Митька. –  Гляди, вот и то место, где мы золото закопали.
- А как ты его узнал? – хитро смотря на возлюбленного, спросила Вероника.
- Не знаю. Узнал, и  все! А ты хочешь сказать, что тоже помнишь место?
- Конечно! Я же  в тайге, как дома. А вот тебе удивляюсь.
- И нечего удивляться, - обиделся парень. – Я  уже привыкать начинаю.  Слушай, а может, закопаем весной  и то, приисковое золото?
- Ты же хотел его в милицию сдать.
- Хотел, а теперь думаю, как мы его потащим?
- Нет. Надо брать с собой. 
- Почему?
- А вдруг на бандитскую засаду нарвемся? Отдадим. А там, пусть твой дядька их ловит, и золотишко у них изымает.
- Но ты же говорила, что они нас  все равно убьют! Так чего тогда надрываться?
- Не знаю, мне почему-то так кажется.  Надо брать с собой.
- Ты мне так тогда и не рассказала, что в письме отца было.
- Просто ты не хотел ничего слышать! – возмутилась Вероника.
- А все же?
- Он написал, что любит меня. Что эти  монеты  принадлежат мне по наследству.  Бабушка с дедушкой их привезли. Они до революции были богатыми.
- Просто много его очень.  Ума не приложу, как мы все это потащим? У нас же еще ребенок будет.
- Своя ноша не тянет! – улыбнулась Вероника. – А ребенка еще родить надо! Страшно мне иногда становится,  Митенька.  Смогу ли…   И сможешь ли ты  мне помочь?
- И мне страшно!  Если бы ты знала, как я боюсь за тебя, цветочек! И во что мы его заворачивать будем? Магазинов тут нет. Пеленки и распашонки где взять? 
- Это все пустое, Митенька. Сошью.  Полотна  много. Да и мягкие простынки найдутся на подгузники.
- Я все время удивляюсь твоему отцу! Как он смог все тут подготовить, что мы ни в чем не нуждаемся.  И посуда нужная есть и одеяла с подушками, и белье.  Сколько же  лет он  сюда все таскал?
- Не знаю, - глаза Вероники повлажнели, - думаю,  долго.  Он же хотел в случае опасности нас с мамой сюда привести.  И мне перед смертью велел сюда идти.  Мы должны быть ему благодарны за все, что он сделал для нас.
-  Ну, ты сейчас заплачешь! 
- Нет, так, нашло что-то…
-  Я знаю, только одно, если бы он золотишко с зоны не прихватил, то и делать ничего не надо бы было!
- Опять? – почти закричала Вероника. – Он уже жизнью заплатил за тот поступок!
-  Все, все, успокойся, цветочек!  Ты не замерзла? –  и поцеловал  любимую в нос,  проверяя – теплый ли…
- Я не ребенок, что бы  по носу ориентироваться! – засмеялась девушка. – Гляди, вон уже та полянка и пролесок. А вон и наши силки. Кажется, сегодня нам повезло!
- Ух ты! - Увидев огромного зайца беляка, закричал Митька,  быстро подбежав  к ловушке и вынув  зайца. – Толстый! Ой,  Закоченел уже…
- А теперь снова поставь петлю! – приказным тоном крикнула ему Вероника.
- Снова твои замашки генеральские! – засмеялся парень.
- А как же!  Ты же сам меня назвал таежным генералом. Изволь выполнять приказ!
- Цветочек, покажи еще раз? Я не очень запомнил.
- То-то же!  А как же ты собирался один идти?

         Снова поставив петлю, молодые люди пустились в обратный путь.  Собаки бежали впереди, правда, слегка утопая в  достаточно глубоком снегу, не то, что их хозяева,  легко передвигающиеся по снегу на лыжах.   Вдруг Дон встал и насторожился, поднимая морду вверх и нюхая воздух.  Марта  тоже остановилась и  встала в стойку.  Вероника и Митя заметили, что собаки что-то учуяли. Митька вскинул ружье.   
- Гляди, - показав рукой на высокую березу, прошептала  девушка, - глухари на березе сидят. Почками отъедаются.
- Почками? – удивился Митька.
- Они очень любят березовые почки. А теперь тихо, давай попробуем их взять?
- Давай!
Митя  прицелился и выстрелил, почти в унисон с ним выстрелила Вероника.  Две большие птицы  упали вниз, утопая в  глубоком  снегу.  Остальные три улетели,  громко  захлопав  крыльями.   Один из  подбитых глухарей   попытался уйти, но Марта быстро нагнала  его,  и,  схватив  за шею, притащила к ногам Митьки.   За другой птицей кинулся Дон. 
- И чей выстрел был более метким? – спросила Вероника.
- Какая  теперь  разница?  - ответил Митька. – Только вот непонятно, почему  птичка была такая активная?
- Мы ее просто подранили. Глухаря  трудно подстрелить. 
- Почему?
- Не знаю,  он  очень крепок на рану, перья что ли особенные… Так мне отец говорил.

       В избушку Вероника с Митей  вернулись, когда солнце уже почти садилось. Довольные и румяные  молодые люди  скинули с себя валенки и тулупы,  и,  подойдя к печке,  приложили  к ней руки. 
- Как хорошо! – улыбнулась Вероника.
-  И  не говори! Только печь начинает остывать,  – сказал Митька и подкинул немного дров.
Огонь  жадно начал лизать сухие поленья,  печка  благодарно вздохнула и запылала,  даря   обитателям  избушки  тепло.  Митя подошел  к Веронике, обнял ее пополневшую талию и,  поцеловав в  горящую с мороза щеку, сказал:
- С удачной тебя охотой, цветочек!
- И тебя, дорогой!
- А  есть мы  сегодня будем?
- Будем! – улыбнулась Вероника и кивнула на сидевших возле стола собак.  Они   подобострастно  смотрели на Веронику и, высунув языки,  роняли на пол слюни.
- Они уже поняли! – засмеялся Митька. 
- Конечно, они же охотились вместе с нами!

       Вечером  погода испортилась.  В трубе завыл ветер,  в  их маленькие окошки   рвались  и стучались ветки деревьев,   стеной   повалил    снег,   засыпая  и заметая  стекла.   Молодые люди зажгли керосиновую лампу,  и,  не обращая внимания на непогоду,  занимались  каждый своим делом. Вероника  готовила еду,   Митька  чинил  сломанную   лавку из подсобки,   собаки спали на своих подстилках,  в  комнате   было  тихо и тепло, а  за толстыми стенами  избушки бушевала непогода, но  нашим героям ничего не угрожало,  они были сыты,  здоровы и абсолютно счастливы…

 

 http://www.proza.ru/2015/03/27/1217