Между жизнью и жизнью. Глава 13

(18+)

   Дай этому быть


В один из этих осенних дней, когда солнце настолько щедро заливает землю жёлтым светом, что невозможно полностью раскрыть глаза, Сэм сидел на скамейке в Стэнли Парке и смотрел на зеркальные небоскрёбы даунтауна, которые, отражая этот свет, становились похожими на гигантские маяки. Он наблюдал за тем, как чайки и бакланы носятся над водной гладью и думал о том, что уже никогда не вернётся в Бостон, как в этот самый момент его простенький телефон разразился невероятно симфонической китайской мелодией. Сэм посмотрел на дисплей и увидел незнакомый набор цифр. Это Майкл звонил из таксофона. Он звонил, чтобы сообщить важные новости.

На фоне неприятностей с Уоттсом появилась ещё одна проблема, куда более серьёзная и важная. А самое главное, что от неё нельзя было убегать, она требовала личного присутствия Сэма. Родители Сюзанны озлобились на него из-за того, что он бросил семью и требовали его немедленного прибытия. В противном случае, они грозились подать на него в суд и отнять всё его имущество. Сэму не было жалко вещей, ему было жалко Сюзанну, и он не хотел выглядеть преступником в её глазах. Отношение близких людей было для него несравненно дороже любых материальных ценностей.

Какое-то отвратительное состояние овладело Сэмуэлем. Ему хотелось встать и крикнуть родителям Сюзанны, что он не преступник и не беглец, что он любит их дочь, но он не встал и не крикнул, а продолжил сидеть на скамейке, тупо уставясь вдаль. Во-первых, они бы всё равно его не услышали, а во-вторых, и, что более страшно, Сюзанну он не любил…

Что ему потребовалось, чтобы окончательно это понять, расстояние ли, время ли, уже не важно. Он не любил её, и само понятие «любовь» потихоньку стало терять для Сэма сначала свой блеск, затем свою суть и, наконец, свой смысл.

Эти минуты на скамейке стали переломными в его характере и определили направление его мыслей и его убеждений на ближайшие годы. Лишь спустя несколько лет он многое переоценит, о многом будет сожалеть, о многом скучать, но сейчас поэт теряет главное в себе, свой главный инструмент – слепую и наивную любовь.

«Обратно я полечу самолётом», – почти вслух сказал он себе, и побрёл к автобусной остановке.


– Как прогулка? Уже, наверное, весь город посмотрел! – радостно встретил племянника Орландо Робертс.
– Не-ет… Город у вас большой, его и за год не посмотришь, наверное! – улыбался в ответ Сэмуэль, но глаза его выдавали такую тяжёлую грусть, что дядя не стал больше пытать его в этот вечер.

Утром… Всё утром… А сейчас спать…


Утро выдалось прохладным. Сэм приехал в Ванкувер налегке, и самое тёплое, что у него было, это шерстяной английский свитер. Втянув голову в его толстый воротник, он шёл на автобусную остановку, чтобы поехать в аэропорт за билетом. Природа как будто чувствовала его настроение и подыгрывала ему погодой. Холодно, сыро, туман превращается в воду и пропитывает одежду, волосы. Кажется, что вот-вот начнётся дождь, но природа, как бы оставляет его на потом, держит его как джокера в рукаве, чтобы использовать именно тогда, когда Сэм меньше всего будет этого ожидать.

Этот город, как капризная девушка, делает ему гадости, когда он собирается бросить её. Ещё вчера эта девушка улыбалась ему и согревала его солнцем своих рыжих волос, а сегодня утром она как будто встала не с той ноги. Она сонная, злая, нервная, она не бежит в ванную, чтобы привести себя в порядок, её не заботят мешки под глазами и помятая кожа. И её не заботит то, что Сэм видит её такой. Видит впервые. Может быть это не плохо? Может быть, это какой-то новый уровень в отношениях?  Если это, конечно, не конец отношений. И, кажется, что захлопнет он дверь за собой, и в неё тут же полетит их общая фотография.


– Один билет на ближайший рейс в Бостон, пожалуйста, – улыбнулся Сэм немного сонной девушке в билетной кассе.
– Ближайший рейс в 13-00, сэр, с пересадкой в Торонто, – грея руку о чашку кофе, ответила она.
– А прямых нет?
– Только послезавтра, сэр.
– Хорошо, давайте на час дня.

Аккуратно сложив билет вдвое, Сэм направился к кофейному автомату с некоторым удовлетворением. Утро действительно было серым и сонным, и ему ужасно хотелось выпить крепкого кофе, чтобы проснуться. А с другой стороны, он мечтал уснуть сейчас и проснуться в Бостоне, в своей квартире, и чтобы Сюзанна готовила завтрак, а он лениво влачил себя в ванную и задавал там зеркалу дурацкие вопросы.

Покупка билетов это игра на опережение. Со своей судьбой. Ты как бы предопределяешь ход событий, пусть даже на короткое время. Это некий задел, черта, которую ты рисуешь перед собой, немного забегая вперёд, а потом возвращаешься на исходную и ждёшь, когда она предстанет перед тобой. И в то время, когда ты ждёшь, ты чувствуешь себя спокойно, счастливо, ведь ближайшее время не зависит от тебя, то есть ты как бы уже не отвечаешь за него, и всё уже решено. Человек постоянно говорит и мечтает о свободе, а сам старается обеспечить себе побольше заделов, поменьше ответственности оставить на себе. Странное существо. Его ещё изучать и изучать…


Сэм стоял на втором этаже аэропорта. Здание было со стеклянными стенами, и панорамы открывались довольно живописные. Серый густой туман градиентом спускался к земле, от тёмного к светлому. Такси лениво, то подъезжали к зданию аэропорта, то отъезжали от него. Никто в это утро не торопился. Не торопился и Сэм. Билет уже куплен, вещей, которые нужно было собрать, немного, да и прощаться особо не с кем. Только дядя Орландо. «Расстроится он, конечно, жалко его немного», – думал Сэм, глотая горячий кофе из бумажного стакана.

Всё произошло быстрее, чем говорил Майкл. Не прошло и трёх недель, как Сэм возвращается в столицу Новой Англии. При этом повод совсем не тот, на который они оба надеялись. Всё идёт не по плану. Всё всегда идёт не по плану. Всё в нашей жизни идёт не по плану! А мы, наивные глупцы, ещё покупаем билеты заранее и удовлетворённо пьём кофе из автомата, думая, что управляем судьбой...

Несколько мгновений нужно для того, чтобы влюбиться и целая вечность, чтобы разлюбить. Сэм, наверное, влюбился в этот город, хотя и старался не думать сейчас об этом. Мысли опять разрывали его голову. Покой и умиротворение, достигнутые «медитациями» на берегу, исчезли. От них не осталось и следа.


На большом, немного тонированном стекле автобуса одна за другой появлялись капли то ли тумана то ли дождя. Пассажиров почти не было. Ехали, наверное, только те, кто в это субботнее утро возвращался с ночной смены. Они зевали, кутались в воротники, опирались головами на стёкла и, наверное, даже умудрялись поспать. «Счастливые. Наверное, у них нет проблем», – думал Сэм.

У каждого из нас есть проблемы, но каждому из нас кажется, что они есть только у него.

В районе Кливленд Парка дождя не было, но тучи наливались такой свинцовой тяжестью, что на них не хотелось смотреть. Сэм вошёл в дом и увидел, что дядя не спал. Он сидел на кухне и медленно пил чай. Увидев племянника, он улыбнулся. Так мало им довелось быть вместе, но так хорошо они друг друга чувствовали. Всё-таки не такое большое значение имеет время, как люди привыкли думать.

– Мне надо вернуться в Бостон, дядя, – сказал Сэм, понимая, что нет смысла тянуть. – Я уже купил билет на сегодня.

Дядя молчал, и на его лице периодически подёргивались мышцы, но взгляд оставался ровным и твёрдым.

– Я сразу понял, что ты приехал сюда не отдохнуть, что у тебя какие-то проблемы. Они решились, и ты возвращаешься? – дядя Орландо слегка повернулся в сторону Сэма.
– Нет, проблемы не решились, но появились другие, более важные для меня. Это касается моей жены, Сюзанны.
– Как её здоровье?
– Ещё в больнице, но должна поправится. Она сильная, – Сэм отвёл глаза на окно и увидел, как по нему побежали капли дождя.
– Но ты вернёшься? – осторожно, но твёрдо произнёс дядя Орландо, наконец, посмотрев Сэму в глаза.
– Я бы очень хотел, мне здесь понравилось, но ты ведь понимаешь..
– Да, семья, работа, друзья. Всё понимаю, – перебил дядя Орландо, опять направив взгляд в сторону окна.
– Я не буду загадывать, дядя.

Сэм понимал, что, скорее всего, ничего из перечисленного уже не будет у него в Бостоне, но он не мог сейчас поделиться этими мыслями с дядей. Хотя, наверное, тот и сам всё понимал.

– Не иди против судьбы, – вдруг слетело с губ дяди Орландо. – Если что-то происходит, то это происходит не вопреки тебе, а для тебя. Не борись с событиями, происходящими в твоей жизни, но учись на них, делай из них выводы и становись мудрее, сильнее. Помнишь, как пели Битлз – «Let it be… », так вот просто дай этому быть и это будет так, как надо.
– То есть довериться судьбе и просто плыть по течению?
– Нет, просто жить своей жизнью и не пытаться прожить чужую, понимаешь? Это и есть судьба, это, наверное, и есть, смысл жизни и главное её счастье. Люди пытаются быть кем-то, при этом всё меньше оставаясь собой. Просто упасть на течение и плыть это не совсем то, о чём я говорю. Бог даёт тебе судьбу, и она предрешена свыше, но это не значит, что она тебе гарантирована и ты проживёшь её, лёжа на диване, ничего не делая. Твоя задача понять её и прожить. Прожить именно свою, а не какую-то чужую жизнь, понимаешь? И, когда ты проживёшь её, то с высоты своих лет будешь смотреть на окружающий мир и улыбаться. Значит, ты прожил свою жизнь, свою настоящую и единственную земную жизнь. Ты никогда не обращал внимания на то, что одни старики всегда улыбаются, а другие ходят хмурые? Сейчас, наверное, тебе трудно всё это понять, но запомни только одно. Постарайся прожить свою жизнь так, чтобы в старости ты был одним из тех, кто улыбается..
– А ты из тех, кто улыбается? – перебил Сэм.

Но дядя не ответил сразу, а лишь отвернулся в окно и сжал ладонью горячую чашку с чёрным чаем. За окном уже вовсю лил дождь.

– А я ещё не стар, – прозвучало как гром, и Сэма даже пробрал какой-то холодок.

На сером стекле закрытого окна Сэм увидел отражение лица дяди Орландо.

Потом он часто вспоминал этот момент и пытался сквозь воспоминания разглядеть это лицо и найти среди множества стекающих струек пресной воды одну горько-солёную.