Между жизнью и жизнью. Глава 15

(18+)

   В круге девятом


Следующее утро выдалось довольно холодным. Деревья и газоны даже покрылись инеем. Сэм оделся в свою «конспиративную» одежду и, попрощавшись с родителями, поехал в больницу к Сюзанне. По дороге он купил немного фруктов и сладостей. Он не знал, что можно Сюзанне, а что нельзя, и не знал, в каком она сейчас состоянии. Но он надеялся на то, что она, хотя бы не воспримет его «в штыки». Он поехал на такси, чтобы поменьше находиться на людях, это всё-таки не Ванкувер.

На первом этаже больницы было многолюдно. Сэм не любил больницы, хотя, кто их, вообще, любит… Повсюду ходили пациенты, кашляя и ругаясь, врачи суетились с лекарствами и разной медицинской техникой. Атмосфера так себе. И где-то, среди этого хаоса, должна была лежать его жена, милая Сюзанна.

На шестом этаже, куда он доехал на лифте, в противовес шуму холла, стояла почти полная тишина. Никто не бегал, не суетился, лишь редкий пациент сидел на диванчике с кем-то из своих родственников и тихо беседовал. Возле палаты Сюзанны стояли её родители. Внешность их не выражала ничего позитивного. Сэм испугался, что случилось что-то страшное, и подбежал к ним. Дороти Готье смотрела на него холодным взглядом и, формально поприветствовав, сказала:

– Хорошо, что ты пришёл. Иди к ней. Ей очень плохо.
– Что случилось? – бросил Сэм, посмотрев разом на обоих родителей.
– Рано утром ей сделали операцию. Удалили опухоль. Очень тяжёлая процедура, и она сейчас приходит в себя. У неё высокая температура и слабость. Может, хоть, при виде тебя ей станет легче.

Сэм, не дожидаясь, пока тёща закончит предложение, устремился в палату. Он не стал стучать, а сразу вошёл. Сюзанна лежала в постели под капельницей. Она была бледной и выглядела абсолютно безжизненной. Сэму даже стало не по себе. Она не видела его, так как смотрела в окно, точнее на плотно закрытые жалюзи.

Сэм подбежал к окну и раскрыл жалюзи. В палату проник солнечный свет, и от него Сюзанна немного прищурилась. Она была сонной и заторможенной, даже, увидев Сэма, она не сделала никаких движений и не произнесла ни слова, лишь губы её прошептали что-то.

Сэм, чувствуя свою огромную вину перед этой женщиной, встал на колени у её кровати и склонил голову. Сюзанна улыбнулась, посмотрев в потолок, и очень медленно положила на Сэма свою бледную, но горячую руку. Сэм немного вздрогнул. Ведь это были прикосновения его жены. Он понял, что не сможет ей ничего рассказать, не сможет объясниться с ней. По-крайней мере сейчас! Он осторожно взял её ладонь и начал целовать медленно, нежно. По щеке его покатились слёзы.

Родители стояли за дверью. Они не хотели мешать Сэму, и ни за что не вошли бы сейчас. Мать Сюзанны многое понимала, наверное, даже всё. Этим можно было объяснить её поведение по отношению к Сэму.

– Как ты себя чувствуешь, милая? – прошептал Сэм.
– Хорошо, любимый… – она попыталась сказать в голос, но не смогла, а только прошептала ещё тише, чем Сэм.
– Скоро ты поправишься, и всё будет хорошо; смотри, я принёс тебе фруктов и конфет.

Сюзанна улыбалась, и он старался улыбаться в ответ ей. Он, конечно, понимал, что ей нужно отдыхать сейчас и набираться сил.

– Ну, ладно, не буду мешать тебе, тебе нужно отдыхать. Я приеду к тебе послезавтра, хорошо? – Сэм привстал, чтобы поправить ей одеяло и положить пакет с продуктами на столик.
– Хорошо. Я люблю тебя… – прошептала она, и слабыми, полусонными глазами посмотрела на Сэма.

А у него всё сжалось в груди, он готов был выпрыгнуть сейчас в окно и разбиться насмерть, но старался сохранять самообладание.

– И я тебя, милая… – ему тяжело дались эти слова. Так тяжело они ему ещё никогда не давались.

Он выходил из палаты, не сводя с Сюзанны взгляда. Родители стояли за дверями.

– Она обязательно поправится… – неуверенно и отрешённо произнёс он в их сторону, даже не глядя им в глаза.
– Конечно, поправится, Сэм, – твёрдо поставила точку миссис Готье.


Сэм не помнил, как вышел из больницы. Он шёл, глядя, то под ноги, то вперёд абсолютно пустыми глазами. Пройдя пару кварталов, он купил бутылку виски в супермаркете и зашёл в какую-то подворотню. Он ничего не хотел сейчас. Ни идти домой, ни говорить с кем-то, ни жить. От самоубийства его отделяло только чувство гуманизма к близким, которых он не хотел оставлять.

Он прошёл через двор и вышел к набережной какого-то пруда. Увидев на этой набережной подобие пирса со скамейкой, Сэм побрёл туда, по дороге, открыв бутылку, и сделав несколько больших глотков «из горла». На скамейку он приземлился уже пьяным. Давно он так пил, ещё и на улице...

«Плевать на это. Плевать на людей. Плевать на этот чёртов город. Я свинья. Я худшее из существ, жалко пресмыкающихся по земле. Я предал её, и гореть мне в аду.  Девятый круг меня ждёт, самый страшный из всех кругов и самый долгий. Будь прокляты эти твари, которые подставили меня и толкнули на это всё…» – Сэм бормотал это так, что проходящие мимо люди вполне могли услышать его.

Тут он, расстёгивая верхние пуговицы рубашки и проводя рукой по шее, вдруг нащупал распятье на шнурке, которое он носил с детства.

«Я не достоин, быть христианином, и не имею права носить Христа на своей груди!» – чуть не крикнул он и сорвал с себя распятье. «Прости меня!» – и с этими словами он вскочил со скамейки и, сделав два или три шага в сторону воды, с размаху бросил распятье в пруд. Оно упало в воду почти бесшумно, лишь пустив несколько колец. Сэм, не сумев устоять на ногах, рухнул плашмя на холодный каменный пирс, усыпанный опавшими листьями. Бутылка виски, которую он держал в левой руке, упала рядом с ним и разбилась вдребезги…


На следующее утро Сэмуэль проснулся в доме Майкла. Он болел с похмелья и выглядел отвратительно, но, в целом, чувствовал себя нормально. Майкл уже обедал, а Лиззи убиралась по дому. Сэм продрал глаза и потащился в ванную, по дороге пытаясь осознать, где он находится и что произошло. Майкл поздоровался с ним и, ухмыльнувшись, продолжал обед. Лиззи пока не встретилась с Сэмом, она убиралась на втором этаже. Сэм, не долго думая, разделся и полез под холодный душ. Прохладная вода сняла жар и усталость с его тела, а мысли вернула в нормальное русло.

Облачившись в одно только полотенце, Сэм вышел из ванной и направился на кухню. Майкл налил ему холодного молока и сказал строгим голосом:

– Ты бы хоть предупредил меня, что собираешься надраться, как собака, и утопиться в пруду, я бы поставил там патрульного!
– Прости, Майк, я этого не планировал… – держась за голову, пробубнил Сэм.
– Один пенсионер, гулявший с собакой, услышал звук бьющейся бутылки, а потом увидел, как ты лежишь на пирсе без чувств. Скажи спасибо, что врачи, подобравшие тебя, сообщили об этом в наш участок, иначе, не известно, где бы сейчас был.
– Спасибо, офицер…
– И перестань паясничать. Кстати, а где твоё распятье? Ты что, потерял его? – строго спросил Майкл, бывший очень верующим человеком.
– Не помню, Майк… – пробормотал Сэм, хотя, конечно, он всё прекрасно помнил, но побоялся вызвать гнев друга.
– Ладно, приходи в себя. Твоим я позвонил. Вечером отвезу тебя к ним.

Допив свой кофе, Майкл засобирался на работу. Как раз, в этот момент со второго этажа спустилась Элизабет, чтобы проводить мужа, и увидела Сэма.

– О! Сэм… Привет, как ты! – приветствовала она его, спускаясь по лестнице.
– Так себе… – поднял глаза Сэм и посмотрел на неё.

Лиззи была одета в домашнее короткое платье, и с нижнего ракурса оно казалось ещё короче. Майкл уже собрался и почти вышел из дома, как вдруг вспомнил, что не попрощался ни с кем и вернулся в гостиную.

– Вот так всегда, убегаешь и забываешь попрощаться со мной! – с досадой заявила Лиззи.
– Прости, милая, мысли заняты работой, – спокойным голосом оправдывался Майкл.
– Они должны быть заняты мной! – возмутилась Лиззи.
– Хм.. Ты требуешь невозможного, дорогая, – улыбнулся Майкл и, махнув Сэму рукой, вышел из дома.
– Ты слышал это, Сэмуэль?? – стоя посреди гостиной, кричала она то ли Сэму, то ли вслед Майклу. – Невозможного!

Сэм не стал вмешиваться в семейный спор, а только ухмыльнулся и продолжил пить холодное молоко. Голова раскалывалась, и до мелодраматических «конфликтов» Лиззи и Майкла ему не было никакого дела.

Допив молоко, Сэм спросил у Элизабет, где он может поспать, и, получив в ответ «Наверху в комнате для гостей», побрёл туда. По дороге он несколько раз посмотрел на неё и поблагодарил её за гостеприимство. Она же в свою очередь мило хихикала и делала вид, что убирается по дому. Она и понятия не имела о том, что творится в жизни и в душе Сэмуэля Робертса. Для неё все взаимоотношения людей были не более, чем перипетиями телесериальной «любви», где всё было так драматично и захватывающе, но всё не в серьёз, всё понарошку…

Сэм спал плохо. Он вообще, последние недели плохо спал. Не мог заснуть, полночи ворочался, мучился разными кошмарами и видениями. А каждое утро, неизменно, просыпался в холодном поту. «Завтра нужно поехать к Сюзанне и поставить точку», – убеждал он себя, как бы настраивая на этот шаг. Но настрой плохо срабатывал. Он не мог решиться на это. Да и зачем, вообще, рвать сейчас с Сюзанной, он точно не мог себе объяснить. Только чувствовал, что надо. Что либо сейчас, либо никогда.

«Сюзанне тридцать три года, она уже не юная девушка, а у неё ведь до сих пор нет детей. А она так хочет их, так хочет настоящую семью! Я не могу дать ей этого и, наверное, уже не смогу…» – Сэм переворачивался с одного бока на другой. Мозг его требовал сна, а сердце не хотело сбавлять ритм. Он не мог расставить приоритеты, он совсем запутался. Что для него важно сейчас, что нужно сохранить, а что разрушить, он не мог понять. Он чувствовал только, что сейчас переломный момент в его жизни и, что нужно что-то делать, но, что именно нужно делать, «солидный адвокат» не понимал…

Когда Майкл вернулся, Сэм сидел в комнате и читал свою зелёную книгу, пытаясь хоть на полчаса очистить голову от миллиона хаотичных мыслей.

«Глеб Нержин, наверное, тоже любил свою жену Надю в тот момент, когда расставался с ней навсегда… И, наверное, ему также было жалко её. Наверное, как раз поэтому он и хотел, чтобы они развелись… – думал Сэм, примеряя его образ на себя. – А Симочка это, наверное, Диана, но у них было гораздо больше времени, чем у нас. Но, чёрт возьми, они не могли даже намекнуть кому-то на свои чувства! Я-то ведь на свободе и я свободен! И не висит над нами всевидящее око МГБ! Хотя, над нами висит кое-что похуже… Моя совесть…»

Сэм услышал, как Майкл переодевается и поспешил выйти в гостиную. Лиззи смотрела телевизор, а её муж надевал спортивный костюм, наверное, для того, чтобы отправиться в спортзал, куда он обычно ходил после работы.

– Пойдёшь со мной, Сэм? – надевая кроссовки, спросил Майкл.
– Отвези меня, лучше, к моим.
– Ладно, поехали, приводи себя в порядок. Не хотелось бы, чтобы родители видели тебя в таком ужасном виде.

Привести себя в порядок было не так уж и просто. Сэм был бледный, помятый, с ужасным пустым взглядом. Он не стал мудрить, а просто умылся холодной водой, посмотрел немного на себя в зеркало и вышел из ванной. К тому же, он не хотел слишком задерживать Майкла.

Выходя на улицу, Сэм посмотрел на Лиззи, как будто в последний раз, пытаясь всё-таки хоть как-то понять её, хотя бы по глазам. Но не смог. Так и осталась она для него загадкой...


Дома у родителей всё было как обычно, спокойно и уютно. Сэм рассказал им, как съездил к Сюзанне, поделился своими мыслями. Он рассказал им, что хочет развестись с ней, но не смог объяснить почему. Да и не было видимых причин. Видимых кому-то кроме самого Сэма.

Он ненавидел себя за измену, за предательство и хотел наказать себя. Но не знал как. А ещё, он понимал, что вместе с собой, наказывает и Сюзанну. Иногда ему приходили в голову мысли о том, что лучше бы он умер, но совершать самоубийство он не хотел. Эти постоянные мысли о плохом, мысли о собственной ничтожности и слабости подавляли его. Жизнь, как маятник, который качнулся сейчас в другую сторону. В тень. А может быть это кульминация? Может быть это развязка, как раз? Может быть, не за горами переход на новый уровень, переход в новую жизнь? Но какую цену приходится за это платить… Какую нечеловеческую цену… Цену, равную человеческому счастью, равную слезам близкого человека. «Разве стоит эта новая жизнь её слёз, разве стою я её слёз?!» – задавал он себе один и тот же вопрос. И не находил ответа, естественно. Не было тут единого ответа. Хотя «не стоит» всё же преобладало над остальными…


На следующее утро Сэм снова поехал к Сюзанне. Он ехал с тяжёлыми мыслями. От такой нагрузки на мозг, наверное, может произойти потеря сознания или даже кровоизлияние. Возле её палаты никого не было. Сэм вошёл и увидел, как Сюзанна стоит у окна и пьёт воду из стакана. Он обрадовался, что ей лучше, но тут же вновь впал то ужасное состояние, в котором находился.

– Привет, тебе лучше? – спросил он, остановившись у входа, как столб.
– Привет, да, уже лучше, врачи говорят, что иду на поправку! – Сюзанна повернулась к Сэму и с улыбкой бросилась к нему, чтобы обнять.

Но Сэм немного отстранил её от себя и опустил глаза. Сюзанна опешила и остановилась, не зная, что делать дальше.

– Что случилось, Сэм? – строго спросила она, предчувствуя что-то неладное.

Настал момент истины для Сэма. Либо он скажет всё сейчас, либо не скажет никогда.

– Мне нужно вернуться в Ванкувер. Ситуация здесь ещё нестабильная, – не поднимая глаз, сказал Сэм.

Вы спросите, почему он сразу не сказал, что хочет расстаться, почему смалодушничал? Он много раз потом задавал себе этот вопрос. Наверное, потому, что жалел Сюзанну. Но растягивать это всё было бы для неё ещё большим мучением, чем услышать сейчас, как говориться, «в лоб». Бедный Сэм действительно не знал, как вести себя сейчас. Да и суицидальные мысли настолько осточертели, что уже не приносили удовлетворения.

– Это надолго? – также строго спросила Сюзанна.
– Пока не знаю, может быть на полгода, – всё рвалось и горело у него внутри, когда он произносил эти, заведомо лживые слова.

Ложь, Предательство, Измена, Малодушие – вот какие были сейчас у Сэма имена… И он ненавидел себя за это. Презирал. Это были самые тяжкие грехи из всех существующих. Намного более тяжёлые, чем воровство, убийство или прелюбодеяние.

– Я плохой муж и, наверное, не достоин того, чтобы быть с тобой… – трусливо и неуверенно пробубнил Сэм.

Он, наверное, выглядел последним ничтожеством в глазах своей жены. По-крайней мере это отражалось на её лице. В её взгляде. Её губы слегка дрожали от нервов, но она и сама не знала, что делать дальше и как реагировать на всё это.

Сэм, наконец, поднял свои глаза и, как только они встретились с глазами Сюзанны, он тут же получил от неё увесистую пощечину, несмотря на то, что Сюзанна была ещё слаба. От этого голова его повернулась направо, и он замер в этом положении. Он чувствовал, как левая щека горит, и, наверное, даже покраснела. Через несколько секунд он ощутил во рту солёный вкус крови, которая затем даже немного вылилась наружу и скатилась бордовой струйкой по подбородку. Сюзанна прикусила палец, как она обычно это делала в подобных случаях и крикнула, что не хочет больше видеть Сэма.

Сэм не хотел смотреть на неё в этот момент, чтобы не разрывать окончательно ни свое, ни её сердце. Он опустил глаза и, как побитый пёс, вышел из палаты. На него было жалко смотреть. Сюзанна была, конечно, шокирована, и ей тоже предстояло почувствовать, что такое депрессия, но Сэму было гораздо тяжелее в этот момент.

 Выходя из коридора на лифтовую площадку, он вдруг поднял глаза, и нос в нос столкнулся с родителями Сюзанны. Миссис Готье всё так же строго посмотрела на него, а Ришар предпочёл не встречаться с ним взглядами. Сэм не нашёлся, что сказать им, а только губами обозначил что-то вроде «Простите». Из глаз его струились уже абсолютно не скрываемые слёзы…