День третий. Красотища, тернистость и пиявки

Новое утро началось с традиционного петушиного пения, собачьего лая, коровьего мычания, в общем,  с обычных деревенских звуков, независимо от того, где эта деревня находится: в Непале или же  в России.  Но, когда я выползла  из спальника на улицу, сразу почувствовала разницу…  Утро, чарующее  взор и душу!  Краски окружающего пейзажа были насыщенными, яркими, словно на фотографии «Sony». По малахитовой траве, покрытой тонким серебром росы  (нет-нет, я не преувеличиваю!), мирно бродили разноцветные куры, круторогие  буйволы, тощие собаки.  С гребня, на котором находился наш лагерь, просматривалась живописная долина с горной рекой, селеньями, рисовыми террасами на склонах.      Вдыхая влажный утренний воздух, мы любовалась  белоснежными вершинами, слегка тронутыми нежным  розовым светом и  открывшимися в полном великолепии над  менее высокими  горами, поросшими лохматой тропической зеленью.  Это были  Мачапучаре (6998 м) и Аннапурна (8091 м).  Я так и не выучила, где какая вершина Аннапурны находится (а их основных 5 вершин), зато в  «Мачапучу» или «Рыбий хвост»  влюбилась с первого взгляда. Эта гора, на которой живёт бог Шива, была с нами почти весь маршрут. Непальцы объявили её священной и запретили  всякие попытки  восхождения.

Наглядевшись вдоволь на красоты, затем позавтракав, мы собрались в путь. День предстоял нелёгкий: по плану 8 часов ходу с крутым подъёмом в конце в селенье Чомронг. Это название потом  стало нарицательным.  Вначале мы слегка поднялись вверх, и затем шли  траверсом по гребню, потом были спуски, небольшие подъёмы, переходы через гремящие между камней речки по висячим мостикам.   Бамбуковые заросли, деревья рододендронов, затейливо  опутанные  всевозможными вьюнами,   длинные мхи, свисающие с деревьев словно бахрома – джунгли удивляли многообразием.

Наша группа растянулась. Я плелась предпоследней. За мной на невидимом расстоянии шли неразлучные Катя с Ксюшей.  Мы все трое не самые худенькие и, видимо,  поэтому  прочно укрепились в хвосте.  Это было счастьем, что можно идти в своём ритме,  ни под кого не подстраиваясь.  Никто не подгонял,  не висел над душой.  Можно постоять, даже посидеть на камушке, пофотографировать. Однако,  совсем уж расслабляться не стоит.  В общем, полная свобода – делай что хочешь, правда, выбор скромный - хочешь постой, а хочешь иди вперёд.  Я наслаждалась одиночеством и прелестью пейзажей. Оттенки зелёного поражали своей сочной палитрой:  от  ярко-салатовых рисовых полей до тёмно-изумрудных  мохнатых гор на горизонте, просвечивающихся сквозь  тонкое марево дымки.  А ещё были удивительные звуки природы: внизу на валунах бурлила река,   шумели льющиеся сверху ручьи и водопады, в лесу  оглушительно стрекотали цикады, перебивая затейливое птичье пение.
 
Но были ещё и другие существа, доставившие малоприятные проблемы. Это пиявки, обитающие в траве и на деревьях. Первой их обнаружила Света, когда эта маленькая тварь присосалась к её ноге. «Может, конечно, это и очень полезно, - возмущалась Светлана, - но я же не просила оказывать мне такие медицинские услуги!»  Я шла в открытых сандалиях, но пиявок на себе не наблюдала. «Комары меня не любят и практически не кусают, рыбкам для пиллинга я не понравилась, и они ко мне не подплывали,- рассказывала я Наташе, - Видимо, и пиявки меня не хотят».  На том и успокоилась. Однако, когда на обеденном привале  сняла обувь, то под ремешком обнаружила  эту самую пиявку, потом ещё одну между пальцами, и ещё несколько следов от укусов. Эти ужастики, напившись крови, отваливаются сами. От пиявок пострадали все. У Игоря кровопийцу обнаружили даже на спине. Следы от укусов обрабатывали перекисью, зелёнкой, заклеивали пластырем.

После обеда снова в путь.  Лика объявила, что до Чомронга ходу 2 часа, и я, весьма удивлённая и окрылённая такой вестью,  радостно пошла дальше.  Идти предстояло теперь почти всё время вверх, что было  совсем непросто,  особенно после длительных спусков и обеда. Вскоре верхушки гор спрятались в облаках, начал моросить дождь.  Сначала нудный и мелкий, он то заканчивался, то опять   слегка поливал нас. Пришлось облачаться в дождевики .  Прошло обещанных 2 часа, а мы все шли и шли. Меня обогнал Антон, сообщив, что местная жительница ему поведала:  до Чомронга нам сегодня дойти просто нереально! Начались каменистые ступени, идущие серпантином вверх, подниматься по которым  было невыносимо.  Сверху уже основательно лил дождь, но неизвестно, где  хуже - снаружи или  изнутри:  в дождевике, как в парилке было мокро и жарко.  На лестнице мне встретились непальские мужчина и женщина, тащившие вверх на себе то ли дрова, то ли брёвна. Уже потом Наташа рассказывала, что заметила -  женщина плакала, смахивая слёзы, катившиеся из глаз.
 «Слёзы ли, пот ли у ней над ресницами?
 Это понять мудрено»

Группа ушла вперёд, лишь где-то позади  остались Катя с Ксюшей. Я бреду с черепашьей скоростью, часто отдыхаю. Вот навстречу идёт Лика  встречать наших отставших подружек, сообщает, что сегодня идём только до Джину, а в Чомронг поднимаемся завтра с утра.  Начинает смеркаться. Мне уже «всё равно - что воля, что неволя», ноги переставляются на автопилоте. Вот меня уже догнали  отстающие. Неутомимая Лика снова ушла вперёд.  Из полутранса меня выводит визг Ксюхи, которая с диким воплем: «Лика! Пиявки!»   проносится мимо. Через некоторое, весьма неопределённое время в сумерках показались огни Джину! Мы пришли!  И тут я слышу рассказ о том, что Наташа, дойдя до Джину в первых рядах вместе с Игорем и Людой, порывалась подниматься дальше, в Чомронг,  несмотря на  дождь и наступающую ночь в джунглях. «Нужно идти! У меня есть фонарик!» - призывала неугомонная Наташка… 

Это великое счастье - поселиться в комнатёнку, переодеться в сухую одежду, выпить чашку горячего непальского  масала – чая, сваренного на молоке с добавлением пряностей и специй. Не смутило даже  отсутствие горячей воды в душе.  А ужин был просто царским – жареная курица и картошка!  Кстати, Джину – последнее место по дороге вверх, где было мясо.  Дальше - только воспоминания и мечты  о сале.