Тонущие небеса из книги Дневник Желаний

Эпизод "Тонущие небеса" из моей книги "Дневник Желаний"

Решения отца о переводе в другую школу было исполнено, но не стразу. Мы дотянули до летних каникул и только за тем подали документы на перевод.

В тот год, лето было ранним. Оно пришло в начале мая и как-то незаметно раскалило воздух хлынувшей жарой.

В тот день меня разбудил «Райс» - это наш пес, йоркширский терьер. Ему стало скучно и он решил посетить детскую, но упершись в закрытую дверь, стал царапать ее когтистой лапой.  Я знал, что он упрямое животное и будет царапать до тех пор, пока его не впустят и я надеялся, что это буду не я. Мне было лень вставать. Обычно, это делал тот кто лежит внизу. Мы с спали на двух ярусной кровати, и всегда спорили кто займет место на верху. Порой споры доходили до драки и заканчивались Мишиным ревом.

- Миша, впусти Райса. – прошептал я отпихивая влажную простынь. В комнате было очень душно.

Миша спал. Я слышал как он сопит. А Райс продолжал монотонно барабанить в закрытую дверь. Какой же он упрямый. Наверное такой же как я. Этот пес считал себя полноправным членом наше дружной семьи.  Мы с ним были одного возраста и я даже не помню как он выглядел щенком.

- Райс уйди. Фу. – я прошипел, стараясь не разбудить мое спящего братца. – Фу, уйди.

Мой полушёпот или скорее полу крик на некоторое время заставил его притихнуть, но увы не на долго.  Спустя несколько вздохов, Райс продолжил упрямое скрежетания.  Привстав перегибаясь за поручни я посмотрел в низ.  Миша, свернувшись калачиком продолжал парить в своем сладком сне.   Вариантов не было.  Сильно потирая глаза, поймав при этом львиную до хруста зевоту и отбросив остатки сна я заставил себя спустится на пол.

- Давай, входи, только тихо.
 
Пес в миг просочился в приоткрытую дверь, вальяжно пересек комнату и за тем запрыгнул на стол а уже с него перебрался на подоконник к открытому окну. 

Что в нашей комнате было удивительным так это вид. Ведь не каждый житель столицы может похвастаться тем, что его окна смотрят на озеро. 

Утро было настолько ранним, что солнце еще пряталось за бетонками по ту сторону водоема, и с нашего этажа можно было увидеть только часть его раскаленных лучей. Солнечный свет просачивался где-то внизу, на уровне стыков далеких бетонных коробок и за тем исчезал в густой дымке, что зависла над поверхностью водоема. 

Я стоял перед окном, рассматривая это обыкновенное чудо, не силах было оторвать от него глаз.  Как же так – роились мысли в голове - не ужели солнце каждое утро так встает. Но, почему же я этого раньше не замечал.  Или я просыпался гораздо позже? Но нет! Зимой мы вставали когда еще было темно и по пути в школу встречали рассвет. Но вовсе не тот рассвет, что застыл сейчас перед глазами. 

Мне хотелось выскочить на улицу и запечатлеть этот сказочный шедевр.  Я торопливо оделся и прихватив Зенит тихонечко шагнул в коридор. Что бы остаться не замеченным, я затаил дыхание стараясь не шуметь пока искал свои потертые кеды. Они вечно куда-то исчезали. Я занл кто стоит за этим безобразием. Райс. Он всегда разносил обувь по всему дому, бросая ее в самых не предсказуемых местах.  В тот раз, искать пришлось не долго. Правый был не тронут и лежал там где ему положено на коврике с лева от двери, а вот левый переместился на кухню и был заброшен Райсом под дальний стул.  Пес почувствовал, что я собрался выйти на улицу, и подыгрывая хвостом уселся на против двери.

- Хочешь, идем со мной.

Я погладил «пушыстика» по холке и за тем бесшумно провернул замок. Мелькнул едва уловимый хруст и только петли едва заметно скрипнули под тяжестью провисшей двери. Райс выскочил первым. Он устремился к лестничному проему нашего старенького, прокуренного соседями парадного. Я знал, что Райс будет меня ждать в низу, и даже если кто-то чужой откроет перед ним входную дверь , он все равно не сдвинется с места до моего прихода.

- Гулять.

Райс, только ждал, что я произнесу это слово и за тем его уже нельзя было остановить. Он пулей выскакил во двор и мчался по любимому маршруту, от куста к вишне за тем в право к декоративному забору сопровождая его по всей длине, до тех пор пока не исчез за углом в направлении озера.  Я бежал по его следу на ходу расчехляя Зенит. Вынырнув из-за тени фасада и миновав бетонный угол нашей невзрачное девяти-этажки я снова остолбенел, как тогда на верху перед окном нашей комнаты.  Пересилив себя и на мгновение закрыв глаза впуская ветерок уже совсем летнего мая, почувствовал как пробуждается жизнь. Мир застыл, растворяясь в своей бесконечности.

Птицы. Что это за птицы так звонко насвистывают, не уж-то они здесь были всегда. Почему я раньше их не замечал.  Кто-то плескался в воде, я узнал этот плеск. Снова неугомонный Райс.

Я прижался к окошку визиря. Сквозь объектив фотокамеры, проникая в мой глаз, опускаясь куда-то гораздо глубже чем я мог представить втиснулся целый неизведанный мир. Он был огромен и прекрасен. Такой, каким я еще никогда его не видел.

Сколько кадров осталось в катушке? Три или четыре, а может быть только один? Ну а если один, то как же его не прощёлкать?  Это был очень волнующий и сложный  вопрос, потому как только сейчас до меня дошло, что с вчерашнего похода я так и не удосужился перезарядить пленку.  Какой же я балбес!

Я вспомнил вчерашний снимок, по метке он был тридцать шестым. Что делать? Бежать домой что бы сменить катушку? Ну уже нет! Я так точно пропущу эти мгновения рая. Всего несколько минут и солнце поднимется выше рассеивая дымку и вся магия исчезнет, словно ее и не было. В одном  я был уверен наверняка: в катушке всегда остается хвост на отмот и этот крайний кадр, был нужен мне сегодня как воздух. У меня всего один шанс, один щелчке,  что бы сохранить этот миг навсегда. Я успел представить как вместе с отцом достаю из реактивов свой шедевр. Отец смотрит на то что получилось, и я чувствую как он гордится мной.

- Ракурс! Ракурс! Ракурс! – я словно робот бубнил под нос это странное слово, а шея плавно направляла линзу объектива то право то влево по оси.  – Один кадр, всего один! Я прошу тебя Зенитик не подведи.  Нет. От сюда снимать банально! Нужно спустится к озеру, иначе можно было снимать с окна. – продолжая бубнить мои мысли разговаривали в слух, и я согласился с ними. Нужно спустится к озеру. Второго шанса не будет.

Я шагнул в перед продолжая смотреть на мир сквозь окошко визиря. Над озером возвышалась каменная набережная, от который к водоему тянулись бетонные ступени с покосившимися от времени поручнями. Я шагал по ступеням в низ осторожно прокладывая путь.

- Что  у меня висит? – и снова очередное разочарование. - Неужели полтинник? Ну почему не догадался повестить что-то по шире. Ведь это же так очевидно, я же не портреты собрался снимать.  Мне нужен размах, края, горизонты. 

Нога провалилась в одну из ступеней. Меня качнула и что бы сохранить равновесия я поневоле присел клюнув объективом перед собой.  Я увидел береговую линию так, словно вместо озера, кто-то не ведомый опустил хрустальное стекло. И этот кто-то отполировал камешки, что рассыпались по всей береговой дуге и за тем заставил их блистать по зеркальному дну. На самом деле так искрилась вода, впиваясь солнечными иглами в парящие над ней облака взъерошенного пара.

И снова Райс. Он плескался в воде и от него кругами расползались крохотные волны. Какой же ты стервозный балбес – Райс. 

- Райс, ко мне. Сюда иди, быстро кому сказал. – Но он меня не слышал, продолжая по собачий резвится в воде.  – Все, сейчас или никогда!

Тогда я не заметил, как шагнул в воду. Мне нужно было еще немного пройти в перед, что бы оставить Райса позади себя. Мне показалось, что волны которые он создавала, даже сделали кадр немного прекраснее.  Еще шаг, и еще один не большой и все – я застыл. Палец скользнул по кнопке затвора и затем привычный щелчок, уже в который раз остановил летящее время. Я выдохнул, и уже было хотел оторвать глаз от визиря, но по привычке мотнул катушку перезаряжая кадр. О чудо! Катушка провернулась. 

Вот это удача! Я едва не закричал от восторга. В моих руках возник еще один кадр и я уже был готов его совершить. Ноги понесли меня вперед.  Я почувствовал ударивший холод. Озеро еще не успело прогреться, но мне было на это плевать. Продвигаясь вперед, я все дальше и дальше уходил от берега, и от суеты резвящегося Райса. Еще несколько шагов, и бурление стихло. Наверно Райс метнулся на берег. Проваливаясь в воду по самую шею, я ждал пока рябь успокоится и вовсе исчезнет. Мне безумно хотелось получить этот вид в его первозданном не тронутом спокойствии. Зависнув на уровне дымки, я словно парил над водой под скользящими облаками. И в этот миг, кто-то невидимый проткнул туман огненным кинжалом. Это было солнце, оно ворвалось искрящимся столбом по верх крыши застывшей высотки на против и ослепило кадр безумным светом. Больше не было времени ждать пока рябь успокоится. Снова щелкнул затвор. Еще один миг провалился  в недра катушки. Щелчок, про-ворот и о Боже, у меня еще есть место на пленке.  Теперь оставалось только ждать, либо уйдет рябь, либо луч немного сдвинется по кадру, уступая место молочному горизонту.

Луч солнца был прекрасен, но если честно, он слишком сильно слепил и я точно знал, что по итогу весь кадр буде выглядеть как засвеченное полотно, усеянное палитрой бликов. Мне казалось, что небо было безоблачным. Но вдруг, кто-то не ведомый снова подыграл.  Он пригнал небольшое облако и размазал его перед солнцем приглушая силу и яркость палящего огня. Ну вот и крайний щелчок. Все!

Я сделал это! Я реально крут! Пленка больше не проматывалась и я позволил себе посмотреть на мир собственными глазами.  О ужас,  только сейчас пришло понимание безысходности. Как меня угораздило так далеко зайти? Вода подпирала шею до самого подбородка едва не затекая в рот и ко всему прочему я стоял на вытянутых носках чувствуя как из под пальцев уползает илистое дно. До берега метров пятнадцать а я так и не научился плавать. Стоит мне поскользнутся или сделать один не верный шаг, и все. Под ногами  уже не будет ничего и только бездна, карьерная бездна. 

Я помню как кеды погрузились в обволакивающую жижу и меня потянуло за ними на дно. Зенит! Нужно его держать над водой иначе все пропало. Вытянув руки над головой, я даже не понял как начал тонуть. Солнечная сказка превратилось в безумный кошмар.  Я больше не думал о Зените. 

Воздух. Мне нужен был воздух, но я никак не мог к нему допрыгнуть. Я видел его и то как где-то вверху колышется солнце. Это были тонущие небеса. В груди возник жар и затем резкое жжение, так словно во мне вспыхнул таинственный огонь. Он резал, искрился, кипел, колол, разрывал, кромсал все больше и больше наполняя сознание болью. Я больше не в силах был сдерживать подпирающий крик, и он вырвался без спросу в раскрывшийся рот а вслед за ним хлынул поток холодной, обжигающей воды.

Я чувствовал, как проваливаюсь в бездну и видел как последний комок воздуха, оторвавшись от кончика носа скользнул вверх, туда где плавало солнце. И это все…

Свет потух. Где я? Что это за место? Как я здесь оказался?  Снова свет. Только на этот раз он был везде, вокруг меня внутри меня и даже я казалось был частью этого света.  Вдруг, мне стало так просто, спокойно, и  по настоящему легко. Не было больше ни страха ни боли, не было ничего, что еще вздохом ранее кипело внутри.  Я попытался прижать к глазу визирь фотокамеры, но вдруг понял, что у меня нет в руках ничего, и даже рук нет.

Я это и есть свет – живой свет. Мне больше не нужен был объектив, что бы видеть и чувствовать окружающий мир. Я и есть мир!  Мне хотелось вечно парить в этой необъяснимой невесомости, но к сожалению вечность не длилась вечно.

Мираж расселся и я увидел реальную и весьма обыденную картину.  Вокруг меня обступили стены. Внизу, где-то там в метрах двух или трех, трое людей в белоснежных халатах склонились над чьим то телом. Я узнал это тело – мое тело.  Нас связывала едва уловимая нить. Я мог ее разорвать, но почему-то не стал этого делать.

- Сын, живи. Я молю тебя живи, ты все что у меня есть на этом свете.

Это были мысли моего отца, его не было в этой комнате но я отчётливо их слышал, так словно это были не его а мои собственные мысли.

– Живи. Отче наш, еже есы на небе си и на земли.

Отец молился за меня и я чувствовал как он сгорает от жуткой боли и эта боль была гораздо сильнее той, что довелось ощутить мне на дне холодного водоема.

– Да святится имя твое, да придёт царствие твое...

Один из врачей, что-то положил мне на грудь, и за тем нить, что связывал меня с моим лежащим телом едва заметно содрогнулась.
 
– Хлеб наш насущный да даст нам днесь…

Еще один толчок, заставил нить по настоящему ожить, но на этот раз она стала гораздо грубее, и снова толчок один, другой, третий... Нить превратилась в толстый канат от которого я уже не в силах был избавится. Вдруг, что-то больно кольнуло и за тем обожгло возвращая всю ту боль от которой мне удалось избавится. Канат натянулся словно медная струна и за тем начал всасывать в себя превращаясь в серую и холодную трубу. Я обернулся назад и увидел свет за собой, но то куда меня уволакивало было в обратном направлении. Там не было света, там не было ничего. Я продолжал чувствовать молитву отца, и понял, что путь по которому я пойду дальше зависит исключительно от моего желания.  Его любви оказалось достаточно что бы я решил и я решил…