КГБ без смокинга

Если  уж красота может быть страшной силой, то мода тем более. Напрочь лишает «жертву»  способности  оценить происходящее, а уж себя --тем более
На излете 80-х любимым занятием либеральной общественности стал поиск –включение себя любимого в списки жертв КГБ.  Один из кандидатов в  Riigikogu , отсидевший в Вазалемма срок за разбой, уверял, что его грабежи – это борьба с Советской властью. Вся эта братия, вспоминая, но чаще придумывая лишения,  была похожа на нищих,  растравляющих «свои раны», чтобы стрясти с окружающих милостыню повесомее
От этого поветрия не уберегся даже мой однокашник по ЛГУ – вполне благополучный Вячеслав Иванов. Его Luga  его была  скроена  по привычным лекалам: жестокость КГБ, безжалостные жернова которого  выдавили из Новосибирского вроде бы  вуза, но все-таки не перемололи, сберегли для нас… Правда, подозрительно быстро афтор  перестал разрабатывать эту  делянку, видимо сообразив, что большого урожая не собрать: образ жертвы совсем не вязался  ни с  его холеной внешностью, ни с местом работы – в «Советской Эстонии»., которая,  «на минуточку»  была печатным органом ЦК КПЭ.
    Позволю себе предположить, что его опыт  общения с КГБ не намного трагичней моего, Хотя редактор газеты «Моряк Эстонии» Георгий Воробьев поначалу увидел  в моем (как оказалось и его тоже)   « бодании»  всего лишь налет  трагикомичности. Объяснил, что  я могу рассчитывать лишь на малую часть тернового  венка,  еще  не подозревая, что  в  числе претендентов окажется и он сам.
Споткнулись  мы с ним на ровном месте. Это когда я стал един в двух лицах: не только корреспондентом  газеты «Моряк Эстонии», но и редактором радиобюллетеня. Дополнительная  нагрузка была  чисто прогулочного свойства: в конце недели я выбирал в газете пару заметок и  относил радистам нашего Эстонского морского пароходства, которые по рации передавали  не знаю в каком виде  на суда. Все шло рутинно заведенным порядком до тех пор,  пока мне не пришла фантазия поучить моряков военно-морской подготовке с помощью инструктора парткома Радия Урусова, автора заметки.  Кто бы тогда мог  предположить, что кончится моя спокойная жизнь. Первым звонком был телефонный из шибко компетентного  органа. Я тотчас отправился, лениво раздумывая, на кой ляд я мог понадобиться. Благодушие улетучилось после  первого же вопроса:: «С какой целью  опубликована в радиобюллетене заметка, содержащая  государственную тайну». Сама  поза вопрошающего показывала, что  юмор  не его вид спорта. Поэтому  я сразу  начал терпеливо объяснять  какую роль играет партия в нашем государстве, значение партийного руководства всем и вся, Не забыл упомянуть и то,  что моряки и шага не желают ступить без  партийных указаний. И если  сам товарищ партинструктор взялся за перо, то  моя святая обязанность донести его мысли и слова до каждого эстонского моряка
На всякий случай просветил его:   газета распространяется  по всему СССР, а еще  , так что все тайны  любой ЦРУшник может узнать, потратив 2 копейки, таким образом сэкономив на  своих Бондах. И хотя я не заметил проблесков ума чекиста, но и в его глупость не верил.…Не исключено, что он, как говорится, «застоялся»,  читая отчеты  первых помощников, которые на  полном серьезе могли написать: Три человека подошли к борту теплохода, постояли, поговорили, плюнули и ушли. Возможно, что-то нахомутали  радисты и клерк из КГБ то ли поленился заглянуть в святцы, то  ли хотел лихо  чужие грехи повесить на меня.  Но моя  огромная, искренняя  убежденность в мудрости не только  всей партии но и отдельно взятого инструктора парткома    повергла его в изумление,  он расстался со мной без дежурных примочек вроде подписки о неразглашении тайны, невыезде и прочем.
  Эту историю я сразу же выбросил из головы. И напрасно.  Словно по команде, микроклимат в нашем редакционном серпентарии начал накаляться. Правда, в обнажившемся склочном сценарии не было новизны: мелкие придирки, провоцирование скандалов сначала маленьких, потом побольше, парткомовское аутодафе с непременными выговорами. Причем катализатором всего этого действа стала малоприметная раньше Ольга Гречишкина, до того времени занятая самообслуживанием:  бубнила о своих талантах, которые почему-то упорно не хотели проявляться в работе.
   И если до этих дней наш тишайший редактор  ловко рулил нашей газетной ладьей, избавляя нас от всякой нервотрепки, то сейчас  сложил руки. Видимо, понял, что долго ему не усидеть. И впрямь, следом за мной за бровку вытолкнули  и его. Но если я приземлился довольно удачно: в редакцию другой газеты, то для Георгия отставка завершилась плотным общением с медиками. Причем первые два месяца –в ранге лежачего больного, очень лежачего. Уверен, что смени его более талантливый человек, он бы не так переживал. Но мудрый партком в качестве сменщицы наметил «серую шейку» единственным и бесспорным творческим достижением которой можно было считать стаж ее работы в СМИ
   Конечно, у руля может оказаться дама и без журналистского талантов, случается, что и без  организаторского. Но только  в том случае,  если есть в наличии   оружие калибра «90х60х90». Однако предполагаемый редактор своей  внешностью могла все только испортить. И тем не менее двигалась к намеченной цели, нашла подход к органу. И надо полагать не только партийному, если учесть легкость, с которой она включилась и продолжила комбинацию, начавшуюся со звонка из КГБ.
Теперь-то, говорят, она стала ярой защитницей демократических свобод и обличительницей тоталитарного прошлого. Отмывается от прошлых заслуг?
П.С. Радий Урусов, несмотря на приобретенную благодаря этим событиям славу, всегда смотрел сквозь меня. Говорят, переведен был главным охранником в порт. Может быть это было для него повышением?
М. Ушаков
 








.