Глава 18. Кошки-мышки

Кому понадобилось убивать Натали? За что? Марка не покидала мысль, что он причастен к покушению: девчонка-мушкетер, совершенно неприспособленная к жизни в Париже, никого не интересовала, а вот о нем того же не скажешь… Граф припомнил имена человек десяти, которые мечтали увидеть его на эшафоте. Им представился такой шанс: добраться до врага через возлюбленную.
Вильгельм, шпион, бдительно следящий за действиями Марка, недавно доставил гневное письмо от испанцев: готовилось покушение на Людовика и информация требовалось как никогда раньше, а советник, посвящающийся во все государственные дела, медлил. Габриель, министр Испании, так же выражал крайнее недовольство своим узником, которого отпустил с единственным условием: втягивание Франции в конфликт. Теперь переговоры, специально затягиваемые, могли состояться, и подготовка армии, на которую ушло столько финансов и времени, оказалась бы бесполезной. Война – для кого-то кровь и слезы, но для богачей – возможность скопить еще злата… потому знать с нетерпением ждала, когда две могущественные державы вцепятся друг в друга и вовсе не радовалась установившейся тишине на фронтах: пусть выстрелы мушкетов и звон шпаг сменят пение птиц на полях сражений. А Марк, никогда не заботящийся о других и ставящий превыше всего личную выгоду, за что его и ценили, проявлял непростительную слабость…
Имя Розмари не давало мужчине покоя: отомстить, разбить сердце отца, как он однажды – ее матери… где она? Чем занимается? Девушка едва ли увлеклась безобидными прогулками по ярмаркам и поисками достойной партии.
Да и добрые люди, как Натали, притягивают зло: излишне чистеньких стараются запачкать, чтоб они не выделялись и не приносили свет во тьму. Например, Катрин… фаворитка с удовольствием устранила бы соперницу.
Голос Натали оторвал графа от размышлений:
- Что я здесь делаю? Что происходит? – она огляделась, словно не узнавая покоев, попыталась подняться, но упала на подушки.
- Вас отравили. Вы пришли ко мне, вчера. Я позвал врача… - Марк взял ее за руку. Девушка лежала, обессиленная, с растрепавшимися волосами, ужасно бледная, но даже в таком виде была привлекательной, и он не смог побороть желания дотронуться до нее.
- Что за… бред? Я сама пришла? Зачем? – ей удалось сесть, и теперь Натали с вызовом смотрела на графа. Но горечь от сознания, что она прибежала к нему и снова позволила его объятиям заглушить голос чести, не позволяла вспомнить о главном: о любви. Зато слово «месть» неустанно крутилось в голове...
- Мы разговаривали, а потом вы упали в обморок. Кто-то пытался отравить вас, я выясню это. А сейчас вам лучше отдохнуть… - Марк аккуратно попробовал уложить ее обратно в постель, но девушка сбросила его руки.
- Я не слабая! – забота, доброта, нежность… как он может быть предателем и убийцей? Однако граф бросил ее… пламя обиды еще обжигало Натали. Гастон… как друг отнесся бы к ее неспособности сопротивляться чувствам? Да и что такое эта Любовь? О ней так часто говорят… но приносит она только страдания и муку… Пусть Марк не причинит ей вред, но ее близкие в смертельной опасности, пока она играет их судьбами из-за глухого и слепого сердца.
Вдруг девушка засмеялась. Истерические нотки прокрались в ее громкий, с надрывом хохот; щеки покрыл болезненный румянец, как при температуре, а из глаз брызнули слезы. Граф с удивлением, а вскоре и с беспокойством наблюдал за ней, раскрасневшейся, дрожащей, задыхающейся от смеха.
- Боже… забудьте, что я наговорила вчера. Я была не в себе… - она вспомнила. И испугалась: страшно раскрывать свое сердце перед чужим, таким темным и жестоким. Как же Гастон? Да и король ясно дал понять, что не желает видеть советника и мушкетера вместе, а значит, им не суждено подойти к алтарю, произнося клятву верности, создать семью…
- Я не смогу забыть, - Марк схватил Натали за плечи, пытаясь удержать: нет, он не позволит ей спрятаться за маской безразличия, ведь они нуждались друг в друге, так к чему эти игры, в которые оба проиграют свое счастье? - Прошу вас…
- Вы не понимаете, - отчеканивая каждое слово, проговорила девушка, возводя новую стену между ними. - Я вас ненавижу. И вчера… вам лучше забыть об этом, – она поднялась, едва устояв на подкашивающихся ногах и силой воли преодолевая тошноту и головокружение.
Граф вскочил и поддержал возлюбленную, пытаясь поймать ее взгляд.
- Зачем вы отталкиваете от меня? Не надо, прошу… Я вам не враг. Сейчас вам угрожает опасность, я хочу защитить вас, - приблизившись к ней настолько, что чувствовал ее дыхание на своих губах, прошептал мужчина. Но Натали отстранилась и улыбнулась, холодно, злобно…
- Да, конечно. Но я взяла свое, и пойду заниматься важными делами, – нараспев повторила она слова, что сказал Марк тем утром, покидая ее. И это напомнило ей былую боль. Граф бросил ее однажды, так отчего не поступил бы так вновь, когда она позволит овладеть собой? Любовь – болезнь (сколько поэтов писали о ее чудовищной и разрушительной силе!), а вот месть… проще и безопаснее. - Не делайте глупостей. Я еще приду к вам, - девушка выскользнула из его надежных рук.
- Вы не можете уйти. Вы в опасности! – взывал Марк к ее рассудку, бросаясь вперед и не давая ей пройти. Пусть хоть разум, ненавидящий его, проснется в очаровательной головке и не даст Натали погибнуть.
Она усмехнулась.
- Я в опасности рядом с вами. Вы так слабы… не верится, что когда-то я любила вас, - в самом деле, перед ней стоял не советник, вселяющий страх, но растерянный, запутавшийся и несчастный мужчина, беспомощно опускающий руки и жалобно заглядывающий ей в глаза в поисках понимания.
В любой другой миг эти слова разозлили бы графа, но сейчас он был в отчаянии.
- Вас пытаются убить. Вы осознаете это?
- Жить больно. Право, я не стану жалеть, если мои постоянные унижения прекратятся, – едва произнеся это, Натали вскрикнула и схватилась за живот.
Воспользовавшись моментом, Марк обнял ее за плечи, прижимая к себе.
- Не говорите так, прошу… - он аккуратно убрал ее волосы за ухо.
- Как будто вам есть дело… - ее голос дрожал, и, казалось, девушка вот-вот заплачет. - Вам плевать на меня. Вы меня не любите. И я не должна любить вас… - прохрипела она, зажмуриваясь и запрещая сердцу сладостно сжиматься и радоваться его прикосновениям.
Граф резко отстранился от нее, а потом грубо прижал Натали к стене, испытывая волнами захлестывающую ярость. Ей нравилось издеваться над ним, вынуждать твердить о своей привязанности? Он не котенок!
- Прекратите! Вы знаете о моих чувствах! Если бы мне было плевать, я бы давно прикончил вас, возможностей было достаточно. Я все еще здесь, с вами. И начинаю ненавидеть вас за то, что вы делаете со мной, - он, гордый лев, король, не станет принижаться ни перед кем. А Натали ломала его, крушила годами создающийся образ независимого и могущественного воина, для которого не существует преград. От слабостей надо избавляться... - Вам лучше уйти, - его изменившийся тон напугал бы любого, но не ее.
- Вы бросили меня, бросили, когда я готова была пойти за вами! Не смейте говорить мне про ненависть, потому что ваша не сравнится с моей! Я ненавижу вас!
- Я жестокий человек, мадемуазель. Может, вы и правы. Может, вам стоит держаться подальше от меня. Уходите. Только немедленно и навсегда, - Марк вздрогнул: без нее в его мире не останется ничего прекрасного и светлого. Но превращаться из властного и опасного зверя в ручного песика он не собирался. Натали известно все: пусть сделает выбор.
Ответ не заставил себя долго ждать.
- Прощайте! – стук двери оглушил графа.
…
- Достаньте его из-под земли!– кричал Людовик. Марк явился в Лувр ранним утром и без предупреждения ворвался в покои короля, спеша сообщить Его Величеству о Натали. Хоть правитель и запретил произносить имя провинившейся в своем присутствии, ни от кого не укрылось, что, вздыхая, он возвращается мыслями к любимице и порой сам не замечает, как скажет: «ей нравился красный цвет», «такие винограды не растут в Гаскони», «вам с ней колкостью не сравниться». Известие, что Натали пострадала, в миг доказало всем, кто еще сомневался, что девушка вовсе не исчезла из дворца, напротив, за время ее отсутствия Людовик привязался к ней сильнее. - Я повешу его! Четвертую! Казню! – Катрин, укрывшись одеялом, испуганно следила за королем. Ее лихорадило.
- Я даю слово, что найду этого негодяя, - прорычал Марк, сжимая кулаки. Казнь будет самой милосердной смертью для покусившегося на жизнь Натали… только бы он дотянул до приговора после общения с графом.
Кивнув Катрин, Марк вышел. Кто-то решился сыграть в кошки-мышки… пусть так - вызов принят.