Марк Олден - Дай Сё. Глава 4

ГЛАВА 4
   
    ПАРИЖ
    Довольный собой Анри Лабуше потягивал Кир Рояль, коктейль из смородинного ликера и шампанского, нежась в ароматизированной ванне. Компанию ему составлял его трехлетний сын Николя, который сосредоточенно пытался поймать плавающий на поверхности воды черно-белый футбольный мяч. Мяч был подарком корсиканца Поля Гаспара, телохранителя Лабуше.
    За открытой дверью, разделяющей ванную комнату и террасу, стоял и курил Гаспар, озирая авеню Фош.
    Из двадцати комнат дуплекса Анри Лабуше ванная была его любимой. Десять лет назад он потратил почти миллион франков на ремонт и отделку этой комнаты и преподнес ее в подарок Дельфин, своей первой жене. Здесь были золотые краны в форме русалок, подлинные зеркала в стиле барокко эпохи Людовика XIII, столы и стулья, покрытые тонкой позолотой. Всю обстановку Дельфин выбирала сама.
    Несмотря на ее протесты, остальную часть дома Лабуше обставил сам, отдавая предпочтение имперскому стилю, бронзе и черному дереву. Резиденция Лабуше располагалась на двух верхних этажах десятиэтажного здания, напротив Булонского леса и станции метро, которую построил архитектор Гектор Гвимар. Но, конечно, никто из жителей этого дома подземкой не пользовался. Соседями Лабуше были принц Монако Ренье, несколько Ротшильдов*, член семьи свергнутого шаха Ирана, Кристина Онассис* и по крайней мере еще с десяток миллиардеров и промышленников из разных стран.
    На авеню Фош, протянувшейся от Булонского леса то станции Этуаль, сконцентрировались богатство и власть со всего мира. Здесь было золотое гетто Парижа.
    В ванне внимание Лабуше было привлечено Николя, который принялся отнимать у отца пустой бокал. Француз улыбнулся и разжал пальцы. Никто, кроме Николя, не мог так легко отнять у него что-либо. Малыш наполнил бокал водой и стал поливать один из золотых кранов с серьезностью, рассмешившей отца.
    Лабуше откинул голову назад и глубоко вдохнул, надеясь поймать немного сигаретного дыма. Доктор запретил ему курить и есть жирную пищу, чтобы справиться с давлением. Лабуше было позволено выпивать два бокала красного вина в день и предписаны пешие прогулки.
    Он бросил курить, но мог часами мусолить во рту незажженную кубинскую сигару. Лабуше придерживался диеты пять дней в неделю, а в выходные ел и пил, что душе угодно.
    Он всю жизнь поступал так, как хотел, и благодаря этому преуспел. Не так давно он заключил крупнейшую сделку в своей карьере, подписал контракт на постройку двух атомных реакторов в Киото. Cтоимость проекта должна была составить двадцать один миллион франков.
    Завтра утром вертолет должен доставить Лабуше с сыном в порт Гавра, где они вместе с другими европейцами и японцами примут участие в церемонии отплытия в Японию трех кораблей. На борту будут находиться советники и технический персонал, а также оборудование. Кроме того, один из кораблей повезет в Японию тысячу бутылок красного вина из винодельни Лабуше в Бордо, чтобы скрасить его рабочим годичную разлуку с родиной.
    Эти вечером Лабуше отметил подписание контракта в своем любимом вьетнамском ресторане "Ля муа". В меню ужина была свинина в карамели, цыпленок с китайской капустой и лапша. Он считал, что заслужил хорошо отпраздновать это событие - выиграть подряд на постройку реакторов было непросто, но Лабуше справился. Пусть доктор с его предостережениями катится куда подальше. Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет.
    Анри Мари Лабуше было под шестьдесят - полный француз с длинным лицом, редеющими темными волосами и карими глазами, предпочитающий не доверять людям, чем быть обманутым. Его компания, "Кане-Баньюл" была лидером по строительству атомных электростанций во Франции и держала третье место по производству турбинных генераторов для них. "Кане-Баньюл", на заводах которой работали около ста тысяч человек, также выпускала трансформаторы, моторы, а также радары и пусковые установки для французской армии.
    Кроме тяжелой промышленности и военных заказов компания Лабуше вела проекты по землеустройству в нескольких странах и недавно заключила контракт с американским изготовителем газированных напитков о распостранении его продукции в Африке.
    Сила Анри Лабуше лежала в его смелости и знании, какие средства использовать, когда и против кого.Он не испытывал чувства вины, выводя из игры и разоряя конкурентов - ведь таков закон эволюции, выжить может сильнейший. Лабуше научился на ошибках своего отца, который предпочитал полагаться на смелость других людей, а не на свою собственную.
    Лабуше женился на невзрачной, простой девушке, которая работала ассистентом начальника одного из его заводов в Марселе. Их брак был счастливым, хоть и шокировал тех, кто ожидал, что Лабуше женится на девушке из своего круга. Дельфин была доброй и верной, у нее было достаточно мужества, чтобы спорить с Лабуше, когда она считала, что тот был не прав, и достаточно такта, чтобы делать это наедине. Она поддерживала все его начинания, была советчицей и хорошим другом, и разочаровала его лишь тем, что не могла иметь детей. Когда Дельфин умерла от аневризмы мозга, Лабуше с изумлением понял, как сильно зависел от нее.
    Когда ему было пятьдесят два, Лабуше женился снова. Его новая избранница, двадцатилетняя Сильвия, зеленоглазая красавица с точеной фигурой, мечтала стать такой же почитаемой и важной персоной, как и муж. Ей неоднократно предлагали модельные контракты и роли в кино, но она отвергла все. Как позднее узнал ЛаБуше, Сильвия сделала это не потому, что хотела постоянно быть рядом с ним, а из обычной лени.
    Через год после свадьбы Сильвия подарила ему его первого ребенка, Николя. Рождение сына принесло Лабуше огромную радость.
    Сидя в ванне, Лабуше улыбался, вспоминая, с какой твердостью воспринял известие о неверности жены два дня назад. Эту новость он обсудил с Полем Гаспаром, его единственным близким другом после смерти Дельфин.
     - Завтра я отправляю ее в Нью-Йорк. Пускай порезвится напоследок. Она считает, что едет выбирать мебель для нашей квартиры на Пятой авеню и, конечно, пройтись по магазинам. Пока ее не будет, я подготовлю бумаги для развода и опеки над Николя.
     - Как долго мадам пробудет в Америке?
     - По крайней мере две недели. За это время ты должен будешь собрать все данные о ее любовниках, которые могут понадобится на процессе. У нее двое любовников. Мне нужно письменное признание от каждого из них. Мне плевать, каким образом, но ты должен выбить из них письменное признание.
     - Считайте, что это уже исполнено, месье.
     - Bon*. Когда она вернется, у нее не будет ничего. Она больше не ступит на порог этого дома и никогда не увидит Николя. Эта шлюха меня запомнит на всю оставшуюся жизнь. Могу я положиться на тебя, дружище?
     - Разве я когда-нибудь подводил вас, месье?
   
    Касалось ли дело его неудачного второго брака или киотского контракта, Лабуше действовал согласно своему убеждению, что человек, чтобы добиться успеха, должен быть решительным, хитрым и не терять самоуважения.
    Для того, чтобы получить контракт, нужно было добиться разрешения и поддержки президента, премьер-министра, и министра иностранных дел. Это означало щедрую раздачу взяток направо и налево для того, чтобы нужные разрешения не были даны конкурентам. И, конечно, пришлось долго и трудно договариваться с самими японцами.
     - Нельзя привлекать к киотскому проекту американцев, - сказал Лабуше его японский партнер. - Вы должны понять ,что люди в моей стране очень чувствительны, когда дело касается ядерного оружия, особенно, если оно принадлежит американцам. Япония подверглась трем бомбардировкам...
     - Трем? Mais non*, их было две. Хиросимы и Нагасаки.
     - Вы забываете о Бикини, мой друг. В 1954 году американцы проводили испытания бомбы на этом острове в Тихом океане, и наш рыбацкий корабль, "Фукурю-мару", попал в зону выпадения радиоактивных осадков. Один из рыбаков погиб. Для нас это было равносильно гибели десяти тысяч человек, еще одной атомной бомбардировке. Каждый год шестого августа, день гибели Хиросимы, в стране проходят демонстрации, митинги, произносятся речи против распостранения ядерного оружия. Пожалуйста, забудьте об американцах.
     - Забыл, - пожал плечами Лабуше. - Хотя ядерное оружие к нам не имеет никакого отношения. Просто американцы достигли больших успехов в использовании мирного атома, и я всего лишь хотел показать...
     - Анри, послушайте меня. Контракт выиграли вы, не американцы. Они здесь не нужны. Япония страдает от "ядерной аллергии", если угодно.
     - Из-за американцев.
     - Дорогой друг, даже реактор, построенный французами, вызовет протесты по всей стране. Будут демонстрации, статьи в газетах, даже письма и звонки с угрозами.
     - Я готов ко всему этому.
     - Проект будет завершен лишь потому, что некие лица в моей стране считают, что от постройки ядерного реактора в Киото выиграют и потребитель, и деловые круги. - сказал японец.
    Лабуше знал, кто были эти "некие лица". В Японии бизнес диктовал свою волю правительству через Санкен, совет из двадцати двух самых могущественных промышленников и банкиров. Санкен превратил Японию в корпоративное государство, где деловые круги определяли внутреннюю и внешнюю политику. Любой политик, рискнувший пойти против Санкена, немедленно вылетал из своего офиса.
    Поддержка Санкена не означала, что Лабуше не пришлось давать взятки. Француз, смотревший на взятки как на вполне легитимную статью расхода, потратил на них тридцать миллионов долларов. Его это не смутило. Тридцать миллионов были ничем по сравнению с прибылью, которую Лабуше рассчитывал получить.
    Что же касается протестов, его японский друг оказался прав. Были и статьи в газетах, и митинги перед офисами в Киото и Токио, и угрозы. Все это не произвело на Лабуше ни малейшего впечатления. Он уже сталкивался со всем этим во Франции.
    Мир полон полоумных хиппи-наркоманов, которым в конце концов вправляет мозги хороший удар полицейской дубинки. Лабуше был слишком богат и могуществен, чтобы обращать внимание на этих бородатых бездельников в джинсах, которые предпочитали лозунги самостоятельному мышлению и разговоры честному труду. Кучка японцев не могла помешать ему построить реактор в Киото.
    Но несколько дней назад встревоженный Поль Гаспар сказал:
     - Что-то происходит, месье, и мне это не нравится. Что-то связанное с японцами.
    Телохранитель рассказал Лабуше об убийствах.
     - Пятеро, месье. Трое японцев, европеец и американец. Почти все были бизнесменами, все убиты недавно, и не с помощью пуль или взрывчатки. Их убили мечами, ножами и голыми руками. В стиле ниндзя.
    Поль Гаспар не волновался по пустякам и напугать его было непросто. Этот маленький смуглый человек почти шестидесяти лет отроду носил на лацкане пиджака красную ленту, знак почета за воинские заслуги, который получил за годы службы во Вьетнаме и в Алжире. На крышке его золотых часов красовался наполеоновский орел - Гаспар был членом милью, корсиканской преступной группировки, рядом с которой сицилийские мафиози выглядели школьными хулиганами.
    До того, как поступить на службу к Лабуше двенадцать лет назад, Гаспар участвовал в операциях Службы гражданского действия, милитаристской организации, бравшейся за дела, которые ДеГолль* не мог поручить полиции или разведке. Лабуше нанял его не только из-за смелости Поля, но и из-за его связей в разведке, правоохранительных органах и в преступном мире.
    Поэтому он прислушался к корсиканцу, когда тот сказал:
     - Моя забота - обеспечить вашу безопасность. Никакая угроза, даже самая пустячная, не должна игнорироваться. Пару дней назад один мой друг из разведки связался с токийской полицией насчет угроз, которые вы получаете. Говорит, что нам не стоит беспокоиться из-за них, но есть кое-что другое, о чем беспокоиться следует. Токийская полиция считает, что Лига Кровавой Клятвы снова в деле. Эта банда действовала во времена второй мировой - убийства, шпионаж, даже шантаж. У японских копов нет особых подробностей, но они считают, что кто-то возродил Лигу.
     - Зачем? И кто именно?
     - Они не знают, кто стоит за этим. Но считают, что причины те же, что в тридцатых и сороковых. Тогда Лига охотилась на бизнесменов, журналистов и политиков. Сейчас, кажется - почти только на одних бизнесменов, японцев, европейцев и американцев. Пока что полиции не удалось подобраться к ним поближе. Они не могут ни найти информаторов, ни внедрить в Лигу своих людей.
     - Обычное дело, - сказал Лабуше. - Похищения с целью выкупа.
     - Нет, месье. Лига убивает. Только убивает.
    Лабуше потянулся за сигарой и зажигалкой.
     - С вашего позволения, - сказал Гаспар. - Я хотел бы увеличить число охранников, особенно когда вы путешествуете.
     - Конечно.
     - Я так же думаю, что нужно установить круглосуточное наблюдение за домом. Скажем, пара ребят с автоматами. Они будут сидеть в машине внизу. Никто не заметит. С полицией я договорюсь. Мои друзья достанут нам переговорные устройства, и кроме того, вам стоит немного изменить распорядок дня. Выезжать из офиса в разное время, добираться домой разными маршрутами.
     - Все, что скажешь, Поль. Я доверяю тебе.
     Телохранитель задумчиво посмотрел вверх.
     - Крыша меня беспокоит.
     - А что с ней не так?
     - Да с виду все так. До самого верхнего окна шесть метров и спуск вертикальный, уцепиться не за что. Ни пожарных лестниц, ни карнизов. Но речь идет о ниндзя, месье. Эти парни из Лиги Кровавой Клятвы - ниндзя, атлеты высшего класса. У всех их жертв была хорошая охрана.
     - Но у них не было тебя, дружище.
    Лабуше встал и поднял хихикающего Николя. Держа малыша подмышкой, он наклонился и нажал на кнопку, сливающую воду из ванны. Николя уже заметил, что в квартире с недавних пор появились чужие дяди с оружием, но, похоже, это его не беспокоило. Лабуше был доволен.
    Его также радовало то, что Николя был слишком мал, чтобы ходить в школу - меньше была вероятность похищения. Когда няня выходила с мальчиком на прогулку, их сопровождал вооруженный охранник.
    Лабуше оглядел комнату. Merde*. Кончились чистые полотенца. Безалаберность, даже в мелочах, бесила его, и он решил, что вечером хорошенько отругает прислугу. Лабуше повернулся к террасе, собираясь попросить телохранителя сходить за полотенцами.
    Он уже открыл рот, когда три фигуры в черной одежде и масках бесшумно приземлились за спиной Гаспара. Двое бросились на корсиканца. Третий бегом направился к остолбеневшему Лабуше.
    Один из нападавших пнул Гаспара под колено, набросил ему на шею проволочную удавку и затянул, одновременно уперев свое колено в спину жертвы. Задыхающийся телохранитель откинулся назад; оба сделали несколько неверных шагов и влетели в ванную, проломив телами стеклянную дверь. Они рухнули на пол, все в крови. Во все стороны полетели осколки стекла. Поль, в в горло которого все глубже врезалась проволока, приподнялся и одной рукой пытался ослабить захват, а другой судорожно шарил по бедру в поисках пистолета. Второй ниндзя опередил его. Одним движением обнажив висящий за спиной меч, он рубанул Гаспара по голове. На пол брызнули осколки кости и ошметки мозгового вещества. Поль рухнул обратно с залитым кровью лицом. Его рука подергивалась, будто он все еще боролся за жизнь.
    Третий ниндзя вбежал в ванную и замер при виде голого Лабуше с сыном на руках. Но его замешательство длилось недолго - он тут же обнажил меч и взмахнул им.
    Лабуше повернулся к нему спиной, прикрывая собой Николя. Клинок вонзился ему в плечо. Крича, француз сделал несколько шагов и упал в быстро краснеющую воду. Ниндзя шел за ним, нанося новые и новые удары; Николя кричал. Лабуше прополз еще несколько шагов, пытаясь защитить сына, затем замертво упал в воду лицом вниз.
    Нападавший вложил меч в ножны и подошел к своему товарищу, который лежал под телом Гаспара. Двое ниндзя оттащили третьего в сторону и осмотрели. На его горле, боку, шее и руках были глубокие порезы от стекла.
    После короткого обмена фразами по-японски раненного вытащили на террасу, обвязали одной из двух веревок, с помощью которых ниндзя спустились с крыши. Затем двое взобрались обратно наверх и подняли за собой товарища.
    Там один из них взвалил раненного себе на плечи, и бесшумно перебираясь с крыши на крышу, ниндзя растаяли в темноте.
   
    В Булонском лесу два японца, все еще в масках, стояли над своим умирающим товарищем. Его лицо и грудь были открыты; он сидел в формальной позе, на коленях, ягодицы на пятках, руки на бедрах. Ниндзя дрожал от боли, по его коже сочилась кровь, но он не стонал. Его глаза были закрыты; еле слышным, напряженным голосом он читал молитву.
    Когда его голова поникла от боли, один из его товарищей шагнул вперед, подняв меч. Взмах клинка, и голова раненного ниндзя слетела с плеч.
    Разделывание тела продолжалось. Палач отрубил руки мертвеца у запястья, и вместе с головой обернул в черный свитер. Ниндзя быстро выкопали в земле у ближайшего куста неглубокую могилу, помогая себе ножами, уложили в нее труп и забросали землей, ветками и листьями.
    Через минуту двое японцев, один из которых нес узел с головой и руками мертвеца, бегом преодолели залитую лунным светом поляну и исчезли между сосен и берез.
   
    * Ротшильды - семейство банкиров.
    * Кристина Онассис - светская львица и предприниматель.
    * Bon (фр.) - хорошо.
    *Mais non (фр.) - но нет.
    *Шарль Де Голль - президент Франции с 1959 по 1969 гг.
    *Merde (фр.) - дерьмо.