Русская рулетка Глава XXII

Кот и ворона
Кролики совсем никогда не умирают, они становятся ушанками и дамскими шубками. Игнату Григорьеву снились кролики. Он проснулся без настроения на рассвете не по своей воле. Жильцы соседних домов до ухода на работу распахнули двери дровяных сараев, и оттуда нёсся дробный будящий стук топоров и треск раскалываемых поленьев.
- Никуда в этой стране от дровосеков не спрятаться! - буркнул он и отправился в уборную. 
Фасад здания в этом месте несколько выступал за линию дома, и ветер, продувая сквозь узкие боковые оконца, высушивал бельё студентов, висящее на верёвках. Здесь же была кабинка уборной: от прорези в сиденье вертикальный дощатый короб спускался к выгребной яме на первом этаже. На ржавый гвоздь, вбитый в стену, была нанизана крупно порезанная газета со статьёй на передовице:
- «Социализм спас миллионы крестьян от нищеты и бесправия».
Быстро выполнив все необходимые утренние процедуры «Цыган» отправился на работу. Настроение у него было боевое, в последнее время он сильно продвинулся в создании мечты детства – вечного двигателя.
- Сегодня доработаю схему, - размышлял он деловито, - и покажу профессору Грушину. Человек без мечты, как птица без крыльев!
Уже входя во двор конторы, где трудился последних полгода, Игнат увидел занятную сценку. Ворона где-то раздобыла большой ржаной сухарь. Одна беда в том, что сухарь по твёрдости явно приближался к бетону.
- Долбить его клювом вороне не улыбается! - понял он замысел птицы.
Птицей был найден оригинальный выход: положить сухарь в лужу. Ворона сидит рядом и терпеливо ждёт. Так как лужа была сильно мелковата, то прождав минут пять, ворона клювом его ловко переворачивает, дабы пища размягчилась равномерно со всех сторон.
- Жить на белом свете - значит постоянно бороться! - ему неожиданно вспомнились слова великого комбинатора.
Первым, кто встретил его в коридоре, был Санька Кусев - длиннющий тощий парень, и не дурак выпить. Он работал на кафедре, которой заведовал профессор Грушин, заведующий научной частью их исследовательского института. Вся его жизнь сводилась к отчаянному зарабатывания денег на выпивку. Поэтому он периодически попадал в милицию.
- Недавно Саня чего-то надебоширил в очередной раз, - глядя на него, вспомнил Григорьев, - и в институт пришла бумага из милиции с просьбой разобраться.
В ответ было написано строгое письмо из научной части на кафедру:
- Уважаемый товарищ Грушин! Сотрудник вашей кафедры Кусев непотребно вёл себя в общественном месте. Примите меры. Зав. научной частью Грушин.
Санька был человеком весьма своеобразным, он умело подлаживался под любую среду: с проходчиками, пастухами, геологами, моряками и дворниками всегда разговаривал строго на их языке.
- Всегда интересно наблюдать, - усмехнулся своим мыслям «Цыган», - как интеллигент средней руки внезапно начинает сыпать отборным матом и жарить блатными словечками...
- Поехали завтра с нами за город, - предложил ему Кусев. - Шашлычков пожарим...
- Поехали, - с радостью согласился коллега.
Санька был мужиком достаточно шебутным. Его характер налагал определённый отпечаток и на его творческие изыски, и на атмосферу в кабинете, и на его манеру жить за рабочим столом.
- Стол у него всегда в беспорядке завален бумагами... - осуждающе подумал он. - Какие ж будут шашлыки.
Когда посетители заходили к Кусеву в кабинет, то первое, что видели - густые клубы дыма от папирос «Казбек». Санька в день выкуривал 2 пачки папирос.
- К концу рабочего дня в твоём кабинете находиться без противогаза просто невозможно… - заметил Игнат, когда зашёл к нему, чтобы показать разработанную им оригинальную схему вечного двигателя.
- Посмотрю после поездки! - сказал Кусев и бросил чертежи на стол.
Они вышли на улицу вместе с хитрым котом Василием. Жара спала. Лето медленно умирало. Кот нёс в зубах где-то стыренную сосиску, дабы в укромном уголке её без помех сожрать.
- Глянь на Ваську! - воскликнул Саня.
За ним по пятам идёт ворона и периодически хватает клювом кота за хвост. Тот оборачивается и грозно шипит сквозь занятые сосиской зубы.
- Понятно, что добычу отпустить не в состоянии и разобраться с обидчицей по причине занятости зубов не может! - ласково засмеялся Григорьев.
- Но шипит очень грозно и продолжает сваливать по направлению кустов… - добавил Кусев.
Но ворона не отстаёт и с усердным упорством тягает Ваську за
хвост. Наконец, нервы у кота не выдерживают и он, выплюнув добычу,
кидается на обнаглевшую обидчицу. Та отбегает, а затем, перемахнув через котяру на имеющихся у неё крыльях, быстро хватает сосиску и улетает.
- Ловко! - одобрил задумку Саня.
- Самое высшее наслаждение - сделать то, что, по мнению других, вы сделать не можете. - «Цыган» негромко процитировал Остапа.
Следующий день был выходным, и они поехали на природу. Погуляли вволю, чисто мужской компанией. Стоят на платформе, ждут электричку, тут Сане по нужде приспичило. На платформе народу тьма, ну он решил в ближайший лесок дёрнуть. Пять минут нет, десять нет.
- Уже электричка подходит, а его всё нету… - встревожился Игнат.
Они в вагон, стоп-кран сорвали, видят, несётся. Заскочил.
- Ну, ты чё?
А он рассказал с задумчивым лицом:
- Отливаю я, мужики, вдруг слышу недалеко в кустах шум какой-то, крики мужские и женские. Ну, я не любопытный, но мало ли чего. Пошёл,
смотрю, точно двое борются, он и она. Насилие налицо!
В этот момент его прервали справедливым упрёком:
- Ну что же ты?.. Надо было по соплям, чтобы знал, как по-человечески договариваться!
- Сам побоялся, нас бы позвал!
Он задумчиво посмотрел и продолжил:
- Да, я так и хотел, мужики!.. Только вот, блин, это она его насиловала!
Электричка тронулась. Хмурый народ в вагоне, в основном дачники, с огромными сумками, возвращающиеся со своих загородных плантаций. 
- Не надо накачивать на меня бочками! - закончил обидчивый Кусев.
Им оставалось только сидеть, тупо глядя в окошко. На следующей станции их внимание привлекает мужик, который во всю прыть бежит по перрону по направлению к электричке. У мужика здоровые баулы в обеих руках, переброшенный мешок через плечо, ещё на шее какой-то узелок.
- Баулы перевязаны тряпками, видимо, - метко отметил Григорьев, - чтобы не развалились…
По закону подлости машинист в это время объявляет:
- Осторожно, двери закрываются, следующая станция…
Народ в вагоне заметно оживился, прильнули к окошкам, обсуждая:
- Успеет, не успеет…
Мужик таки успел. Видать, второе дыхание открылось. Подбегает к двери, рожа красная, сопли, слюни. Попытка затормозить на такой скорости приводит к тому, что один баул падает на землю, тряпки лопаются и все фрукты-овощи в мгновение ока оказываются разбросанными по перрону.
- Капец урожаю! - злорадно заржал Санёк.
У мужика одна нога почти в вагоне, другая на перроне давит картошку-капусту, брызги летят в разные стороны, на сочной мякоти мужик оступается и его нога взмывает высоко вверх. Чувство ответственности за имущество не даёт ему уронить баулы, и он гордо раскинув руки, держит их мёртвой хваткой. Обе ноги по инерции закидываются почти до головы.
- Такой растяжке позавидовали бы даже балерины…  - оценили довольные зрители.
Гордым сталинским соколом он «влетает» в электричку, пропахивает весь тамбур и вылетает на противоположный перрон. Двери закрываются. Электричка уезжает.
- Вот так номер! - ахнул «Цыган».
Народ, удостоверившись из окошек, что мужик тот жив и невредим, всю дорогу до Москвы тихо ржал. Стыдно вроде как, у мужика горе, но и сдерживаться не было сил. От хмурых, усталых лиц не осталось и следа:
- Хотя, конечно и смех, и грех…
Следующим утром Игнату по дороге снова повстречался кот Васька. Его когда-то подобрала сердобольная жена профессора Грушина - хорошая, в общем, тётка, но из-за отсутствия детей, распространявшая материнские инстинкты на кого попало, в том числе и на всякую живность.
- Она и притащила откуда-то кота… - вспомнил он осуждающе.
Вася стал вполне взрослой и половозрелой особью, годов трёх, с совершенно бандитскими глазами, повадками обычного дворового кота, и замашками беспризорника. Его пытались приучить облегчаться в большую и плоскую банку из-под маринованной селёдки, но Василий гадил всюду, где придётся, за что был периодически нещадно бит уборщицей. Ровно в 9 часов раздался нечеловеческий рёв из кабинета Кусева:
- А-а-а-а-а!.. Где эта сволочь?! Убью, курву!
Сотрудники повыскакивали из кабинетов и ринулись к Саньке. Первым делом по носу Григорьева шибанул вонючий запах кошачьей мочи. Весь стол был залит зловонной лужей, в которой мокли его чертежи.
- Это же был единственный экземпляр! - застонал он от потери.
Кусев пытался промокнуть их чистыми листами бумаги, но помогало это слабо. Кот почуяв неладное, забился куда-то в ему лишь известный укромный угол. Разъярённый Санька тщетно пытался его разыскать.
- Я разобью его тупую башку! - орал он, но было поздно.
- Кусев по безалаберности оставив бумаги на столе, забыл закрыть дверь кабинета на ключ... - догадался расстроенный «Цыган».
Васька прятался от Саньки по всей конторе, когда тот пытался изловить поганца для того, чтобы утопить его в канализационном люке. Обычно ленивый и медлительный, кот приобрёл реакцию леопарда, и было любо-дорого поглядеть, как Вася с диким мяуканьем летал по стенам, спасаясь от длинных рук мстителя и его тяжёлых ботинок.
- Зато у Саньки стол теперь идеально чист. - Игнат рассказал о своей утрате Бендеру. - Кабинет всегда проветрен и заперт на ключ.
- Кот ведь был прав... - согласился великий комбинатор. - На сто процентов прав... Кадры решают всё, тем более кошачьи!
- Точно!
- А ты что будешь делать? - заинтересованно поинтересовался Остап. - Восстановишь чертежи?
- Да ну их, - махнул рукой Григорьев, - значит не судьба!.. Уволюсь из конторы, всё равно шансов было мало. Лучше сосредоточусь на поиске бриллианта. Рождённый воровать – служить не должен!   
 
продолжение http://www.proza.ru/2015/03/29/55