Зуля Чпокова

           Сережа не мог вспомнить, где познакомился с ней. Зуля, и Зуля, чего еще надо. Пьет красиво. Одевается – так себе. Но пьет красиво. Неразбавленный спирт – одним гвардейским тычком – хрясь! И сразу же – хэх.
           А в руках у нее была книжка Йена Бэнкса, а в голове книжка Чайна Мьевиля, и от такого перечня имен Сережа поплыл. Хотя был человеком закаленным – за плечами три брака с такими кадрами, что святых выноси. Стыдно перед святыми.
           Первый кадр – Светлана О. – врач детской поликлиники. Ухо-горло-нос. Спирт, опять же. Стерильность. Подход. Изменила Сереже через неделю после свадьбы. То есть не изменила, а восстановила, в значении продолжила, отношения с коллегой. Они там втроем отвлекались от суровых врачебных будней – Светлана О., коллега (мужик) и коллега (баба). А, может, для них это и были суровые трудовые будни. Кто знает.
           Сережа их застукал дома. В такой позе, что и надо бы описать, да язык не поворачивается.   
           Второй кадр – Оля С. – профессиональная мать-одиночка. Когда Сережа пошел за пивом и сложил купленные бутылки в карман коляски, она избила его старой хоккейной клюшкой, вытащенной из мусорного бака (летом). Сережа изменил ей через месяц. С избиение это связано не было. Это было связано с духовным поиском. Изменил с Кларой К., которая и стала третьим кадром.
           Клара К. – без определенных занятий. Они с Сережей обменяли две своих двухкомнатных квартиры на одну четырехкомнатную. Где устроили пир горой. Месяцев пять. Потом разбежались без объяснения причин. Квартиру разбили – Кларе назад двухкомнатную в этом же районе, а Сереже однушку на краю города. Единственное преимущество – пивнушка напротив окна. Еще милый штрих – Клара плохо выговаривала букву «р», вместо «Сережа» у нее получалось «Сеожа». Его это умиляло.
           Сам Сережа художник-портретист, раньше был пейзажистом, рисовал что-нибудь прекрасное – разбросанные цветы, корабли на волнах, пустую водочную тару. А теперь: бомжей, старух, проституток и молодых микрорайоновских бандитов. На его полотнах они великолепны, как на картинах художника Шилова. То есть иногда образ роскошнее человека, а иногда наоборот. Но всегда написано смачно и репродуктивно. В том смысле, что их можно тиражировать до бесконечности. Был бы спрос.
           А он есть.   
           Русланчик-со-второго-штокольного купил собственный портрет. Где он в меховой шапке-штамповке из поддельного енота и ноутбуком на коленях. Говорят, купил за бешеные деньги или литр доперестроечной водки. Никто точно не знает. 
           Так вот Зуля.
           Она Сережу покорила своим интеллектом.
           Потому что про тех писателей – Йена с Чайной – у нас не то что никто не слышал, а даже и помыслить себе не мог, что такие имена у людей бывают. Теперь вместе читают, с шести утра до пяти вечера. И не только. Дюже лютой оказалась эта Зуля до эстетических наслаждений. То ей выставку конструктивистов подавай в гаражах, то перформанс на местной помойке, а то диспут передвижников из пожарной части. Короче, сильно Сережа вырос в собственных глазах. А в глазах братвы проиграл. Не нравится братве Зуля.
           Рвет шаблон.
           Но ее никто не спрашивает.
           Братву-то.