Глава 9. Растаявший морок

Дэлис поверить не могла, что Кирон скрыл от нее все. Свою и, самое главное, ее сущность. Девушка не знала, что ей делать с этими внезапно обрушившимися на нее знаниями. То ли скрывать, что она все знает, чтобы понять, почему Кирон держал это в тайне. То ли выпалить все и потребовать объяснений. С одной стороны, хотелось скрыть свои знания из чувства обиды, так же, как и он в себе таил это. Это просто возмутительно! Она, Дэлис, честная и искренняя, как открытая книга перед своим спутником, а вот он постоянно недоговаривает, лжет, вводит ее в заблуждения. Может, стоит хоть раз проучить дикаря и ничего не говорить?

Но Дэлис знала в глубине души, что не сможет так. По сути своей она скорее похожа на верную и простую собаку, чем на извивающуюся хитрую змею. Нет, не сможет охотница утаить свое знание от друга…

На следующий день она совершенно сдалась, не находя в себе больше сил противоречить собственной сути. К тому же, Дэлис может потребовать от Кирона, чтобы он рассказал ей больше о ее истинном народе, о мирайцах. А также о силах, которыми они владеют. Может, дикарь даже сможет научить девушку использовать волшебство, спящее в ней? Охотница много думала об этом. С одной стороны, неприятно было осознавать, что она одна из тех, кого ненавидят люди южной стороны и даже ее семья. А вдруг приемный отец охотницы, ставший таким родным, в молодости убивал кого-то из ее соплеменников, дальних родственников? Миролюбивых мирайцев…

Но с другой стороны – она даже была рада, что узнала, кем является. Ведь ее прошлое всегда оставалось глубочайшей тайной. Охотница помнила четыре года короткой жизни, а все, что было до того, как пограничники нашли Дэлис в лесу, оставалось загадкой. Теперь девушка хотя бы знает, что рождена мирайкой. Проклятой ведьмой, обладающей таинственными чарами. Хорошенькое прошлое, но даже такое лучше, чем пустота.

Девушка дотронулась до сердечка, висевшего на ее шее. Там заключалась ее любовь из прошлого, загадочная и светлая. Знает ли этот человек, что она все еще жива? Был ли он мирайцем, зеленооким чародеем в длинном плаще, удивительным волшебником, который одним взглядом мог приворожить любую красавицу, но отдал свое сердце Дэлис? Охотница не знала, как выглядят эти ведьмы и колдуны, не знала пределов их возможностей и чувствовала, что очень хочет узнать это, да поскорее! А вдруг с помощью своей магии она сможет найти этого человека, любившего ее когда-то? Он бы рассказал, что с ней произошло. А может, они снова стали бы одним целым, как, по всей видимости, уже бывало когда-то. Дэлис с сомнением поглядела на Кирона через окно. Дикарь рубил дрова, такой сильный и статный, хоть и грязный, словно черт. Поразительно! Совсем недавно они выполоскались в холодной воде, но теперь он снова весь перепачкан то ли в саже, то ли в земле, словом, Кирон был измазан по уши Вершитель знает в чем. Кажется, этот мужчина везде находит грязь и ненавидит быть чистым. Ну, сейчас от него хотя бы не пахнет так ужасно. Пока.

Однако, мысленно грызя дикаря за неряшливость и нечистоплотность, девушка незаметно для самой себя любовалась ладным мускулистым телом, обнаженным торсом и крепкими руками, с сокрушительной силой ведущими топор вниз. Дикарь был красавцем. Эти черные, как вороное крыло, волосы, грубоватые, но мужественные и привлекательные черты лица, яркие зелёные глаза и тело, восхитительно развитое мускулистое тело! Дэлис уже не исподтишка, а напрямую смотрела на мужчину, любуясь им. Ей казалось, что он, бессовестный колдун, приворожил ее своими таинственными чарами. Ведь мирайцы могут это? Дэлис не знала, но девушке так нравилось смотреть на рубящего дрова дикаря… Может, ее и впрямь зачаровали? На самом-то деле Кирон совсем не нравится ей, надо бы сконцентрироваться на зеленооком, ласковом, красивом… Вон том, который из его прошлого. Он ее любит, а Кирон…

А Кирон был так прекрасен, что отвести от него взгляд было просто невозможно. И мысли о таинственном возлюбленном тут же рассеивались.

Дэлис и не заметила, в какой момент дикарь прекратил взмахивать топором и замахал ей рукой. Опять его самодовольная ухмылка. Кажется, этот нахальный колдун узрел искорки восхищения в ее взгляде, потому что его страстные зеленые глаза приобрели хищное выражение, будто дикарь выследил, выманил жертву, которая вот-вот попадется в его ловушку.

«Он идет сюда!» – запоздало поняла зачарованная девушка и почувствовала, как в груди всполохнуло горячее, но вместе с тем сладкое волнение. Дэлис казалось, что этот импульсивный, едва замеченный ею момент был ключевым, переломным, что вот-вот ее жизнь круто изменится и из невинной беглянки она превратится в главного врага всей Южной стороны – дикую лесную мирайку. Она все расскажет ему.

– Доброе утро! – услышала она голос за спиной и вздрогнула, выходя из оцепенения.
– Д-доброе, – ответила она, слегка запнувшись.

– Не робей, Дэл. Я видел, как ты любовалась мною, но в этом нет ничего постыдного. Я действительно весьма хорош собой и милосердно позволяю тебе наслаждаться рельефами моего тела.

Охотница даже поморщилась от сочащегося из каждого слова самолюбия. Интересно, он действительно считает себя таким восхитительным или это лишь часть его образа дикаря, наглого и самодовольного? Да неважно. Нельзя давать ему смутить себя, решила Дэлис.

– Я не румяная крестьянская девочка, которая зардеется от таких самолюбивых слов. Мне нет причин смущаться и стесняться. А вот тебе есть. Я все знаю.

Ухмылка Кирона искривилась еще причудливее.

– Что, прямо-таки все? А о чем я сейчас думаю?

– Ну хватит издеваться надо мной! – фыркнула Дэлис, пряча за суровым взглядом прокрадывающуюся улыбку. – Я слышала твой разговор со стариной Тонни! Ты мираец, и я тоже! Так ты сказал ему. Но почему не мне?

Дэлис сдула прядь волос, невесомо опустившуюся перед ее глазами и закрывшую обзор на красивое лицо хитро оскалившегося дикаря.

И в тот же миг это лицо преобразилось. Зеленые глаза резко расширились, а вечная ухмылка Кирона стянулась в озадаченную и скромную ниточку губ.

– А ты знаешь, что подслушивать нехорошо, маленькая лисичка? – вкрадчиво спросил он, будто из последних сил пытался смутить свою собеседницу и вновь стать нападающим в этом странном разговоре.

– А знаешь, что еще хуже? Обманывать друзей! Скрывать от них такие важные вещи. Да как ты только мог!

Дэлис почувствовала, что разошлась не на шутку. Ее ладонь непроизвольно взмыла в воздух и со звучном шлепком встретилась с небритой щекой наглеца.

Кирон и не поморщился, будто не заметил эту хлесткую пощечину. Дэлис только сильнее взбесило это. Левая ее рука, не щадя и не церемонясь, ударила по второй колючей щеке. Все тот же результат – Кирон не терял самообладания, будто вовсе не замечал ударов девушки. А она считала себя достаточно сильной, и это пренебрежение ужасно ущемляло ее гордость! Черт поймет этого хамоватого дикаря и его нелюдимые повадки!

И вот, Дэлис занесла руку для третьего оглушительного удара, вкладывая в него всю свою силу. На этот раз зазвенит пустота в буйной головушке дикаря! Вот только охотница опять просчиталась – ее руку поймала цепкая мужская ладонь.

Дэлис, понимая, что ей не вырваться из этих тисков, занесла вторую руку, но она оказалась так же ловко пойманной в стальной капкан по-медвежьи сильной кисти.

Вдруг Кирон молниеносно шагнул к девушке и впился в ее губы. Это был неудержимо-страстный и животный поцелуй. Будто дикарь пил родниковую воду, выбравшись полуживым из засушливой пустыни. Пил жадно и самозабвенно. Для Дэлис же это был первый... И одновременно не первый поцелуй. Она уже бывала во власти этих сладких ощущений, этой головокружительной бури эмоций... Все было как в первый раз, но так знакомо. Ее не смущало, что Кирон вгрызался в девичьи губы как оголодавший пес, сминая их и царапая острыми клыками. Что-то в этом было... Притягательное.

Наконец дикарь отпрянул назад. Стремительно, будто боялся схлопотать еще одну пощечину. От нахальства во взгляде не осталось и следа, самодовольная ухмылка сменилась нежной полуулыбкой. Лицо дикаря преобразилось до неузнаваемости.

– Лис… Что же я делаю… – прошептал он одними губами, но чуткая охотница услышала каждое слово.

– Ты все делаешь правильно, – также тихо ответила девушка и смело возобновила поцелуй. Кирон не мог противиться этому и поддался наслаждению, закрыв глаза.
 
Он выглядел таким трепещущим, нежно-грустным и обескураженным, будто все его человеческое нутро, которое он прятал под искусной маской хищника, проступило наружу и теперь было выставлено на мирской суд. Это как открытые раны, как обнаженная душа. И куда исчез волчий оскал, дерзость во взгляде, самодовольное выражение? Они испарились, словно это была лишь ничего не значащая маска. Дэлис всегда чувствовала, что все это – напускное, но теперь, воочию узрев истинное лицо своего спутника и друга, все же была потрясена.