КамАЗ

Был я как-то раз у Геннадия Михайловича на Дне Рождения.

И вот, после нескольких тостов и неизбежного падения нравов, именинник вдруг говорит:

- Борисыч! а покажи, как я рассказываю, как я попал в аварию?

Вот это сюрприз... действительно, история была из моих любимых. Поговаривали даже, что Главного я изображал хоть и передразнивая, но чертовски похоже. Сдал кто-то меня, из своих кто-то сдал... но думать было некогда, делать нечего, я согласился.


Теперь сама история.

Прихожу я утром на работу, а девчата все какие-то смурые. Я мол - что стряслось?

- Геннадий Михайлович, - говорят, - в жуткую аварию попал.

- Жив?!!

- Живой. У себя в кабинете, и не выходит.

Михалыча мы любили, хотя начальник он был очень строгий. За справедливость любили.

Ну, я тут же изобрёл не помню какой предлог, охмурил секретаршу и проник. Смотрю - Михалыч внешне вроде ничего, но какой-то сам не свой. Вопрос мой был немедленно решён, а в конце я, помявшись, набрался духу спросить:

- Геннадий Михайлович! а правда болтают, будто Вы в аварию попали?

Михалыча надо знать. Говорит он предельно скупо. И делает скупой же жест рукой при этом, очень небольшой такой взмах руки, согнутой пополам, немного пальцами, будто берёт мячик в воздухе. Так, как делают, когда говорят - "А!", но скупее.

Михалыч делает это жест и говорит, хмурясь:

- Н-ну.

- И что?! - допытываюсь я.

- Да, - опять делает жест Михалыч. - С КамАЗом. Столкнулись.

- С КамАЗом? - изумляюсь я. - И что?

- Да... - (жест). - Фару. Помяли.

- Фару?! - начинаю недоумевать я. - А сами-то как?

- Жена. (жест, пауза). - Бровь. Рассекла.

- А... - теряюсь я. - А... а КамАЗ?

- (жест) Сгорел нахрен.

Честно говоря, моё воспитание не выдержало. Всё, что я успел - выбрать на ковровой дорожке кабинета место поуютней. И повалился на пол, визжа от хохота. Я вообще смешливый, очень неудобно получилось.

Как выяснилось впоследствии, история эта может служить примером фантастического, многослойного везения - сразу после некоторого невезения.

Дорога из Казахстана (они возвращались из отпуска) длинная, пустынная и прямая. Впереди был медленный километровый спуск, за ним длинный же подъём. Вдали на пустынной трассе появился единственный КамАЗ, это его и сгубило.

Михалыч устал от длинной дороги и пустил за руль сына со школьными правами, была тогда такая мода. А тот попался на типичной ошибке начинающих водителей. Когда колесо соскочило вправо на обочину, сын, ныне известный медик, стал пытаться вернуть машину на асфальт и крутить руль влево.

Но не тут-то было: ступенька оказалась довольно высокая и колесо "не цепляло". Он ещё подвернул и ещё, за этими заботами начисто упустив КамАЗ из виду. И - то ли колесо, наконец, зацепило, то ли уровень гравия сравнялся с асфальтом, но машина с выкрученным влево рулём вдруг как рыскнула на встречную полосу - и прямо в КамАЗ.

Доверху гружёный свежепросмолёными шпалами.

Дальше пошёл сплошной триллер. От удара с топливного бака КамАЗа сорвало крышку и оросило шпалы струёй горючего. Легковушка завертелась, но не через крышу, а вокруг вертикальной оси, всё время оставаясь на колёсах. От замыкания ли, от удара ли - КамАЗ вспыхнул факелом, водитель едва успел покинуть кабину. Легковушка, продолжая крутиться, вылетела дальше, в безопасную зону, где наконец-то остановилась.

КамАЗ сгорел дотла, осталось раскалённое шасси и башмаки резины под ступицами колёс. Прибывшие гаишники долго о чём-то совещались с водителем по-казахски (время было ещё советское), после чего все подошли к бессребренику Михалычу, который уже прикидывал в уме масштабы ответственности, и говорят - мол, мужик, ты не против, если мы замнём это дело?

Не веря ушам, после долгой паузы, изумлённый Михалыч сказал, что он не против.

Асфальт на месте пожара расплавился. На дороге с обеих сторон образовалась многокилометровая пробка.

Один Михалыч поехал дальше.

Вот такой казус!