Странный попутчик

Все знают, что вагонное купе — самое подходящее место для откровений. За время журналистской работы, когда почти половина времени проходила в командировках, я немало историй наслушался.  Грешным делом, и сам, случалось, изливал, душу одинокому попутчику. А что, где еще можно так пооткровенничать, как не в поезде под «рюмочку чаю»?
Журналистская работа давно ушла в прошлое. Много лет я уже  летаю самолетом. Быстрее, удобнее. Но тут случилось так, что в Горную Шорию я решил поехать не напрямую, а через Томск. Лет пять собирался навестить друга, вот и собрался. Была, правда, и слегка шкурная мысль. Друг Владимир как-то обмолвился, что если я прилечу к нему, то в Горную Шорию он мне с барского плеча свой автомобиль выделит для поездки. Вот я и польстился. Нет, к другу я бы все равно поехал, уж больно мне охота было половить карасей на хваленом озере. Просто обещанный на прокат автомобиль ускорил мое решение. Поехал. Но автомобиля не получил, поскольку лишнего авто на тот период у моего друга не было. А на нет, как известно, и суда нет. Поискав в Интернете билет на самолет, я понял, что между Томском и Новокузнецком авиа-сообщения на данный момент нет. Таким образом я попал в поезд Томск-Новокузнецк. Впереди было 14 часов пути, и ни одной книжки.
Ну и ладно, полежу в безделье, подумал я. Попил чайку и прислонился к стенке. Поезд был теплый, чистый. Народу в  купе — никого. Хорошо.
- Добрый вечер, - вывел меня из задумчивости приветливый голос.
- Добрый вечер, - откликнулся я не сразу и не слишком радостно.
Не повезло, подумал. Все же подсадили попутчика. Хотя на что я рассчитывал? Что буду ехать один в купе? Раскатал губы. Это в свою журналистскую бытность начальники поезда иногда баловали меня тем, что не подселяли ко мне никого, и я  мог целые сутки проехать один.
- Илья, - представился мужчина и протянул руку.
- Иван, - протянул я свою. Хотел добавить «Александрович», но увидев, что мы примерно одного возраста, промолчал.
- До конца? - Спросил Илья.
- Да, до Новокузнецка.
- Домой?
- Нет, в гости к родне. Юность прошла в тех краях. А теперь, больше тридцати лет живу в Москве.
Когда я говорю, что живу в Москве, то всегда не слишком хорошо себя чувствую. Знаю, что не любят москвичей. А я ведь хоть и сибирских кровей, но все равно давно москвич. И хоть среди моих друзей  почти нет коренных москвичей, все равно мне неприятно, что москвичей не любят. Впрочем, полагаю, что не любят не только коренных москвичей. Кто там нас будет сортировать по категориям? Москвич, значит гад.
- А я домой, - вывел меня из задумчивости Илья. - Ездил в Томск, в больницу. Дочь операцию сделала.
- Что-то серьезное?
Я знал, что в Томске мощная медицина. Сам туда своего дядю на операцию определял. 
Пауза была такой длинной. Казалось, попутчик забыл о моем вопросе. Но потом, наверное, подумав, что все равно видит меня в первый и последний раз, он как-то неестественно громко сказал:
- По смене пола.
Мы надолго замолчали. Что мог сказать я, православный христианин, отец двоих детей? Что это плохо? Что я это осуждаю? А кто это не осуждает? По мне, так я бы всех этих пидоров на необитаемый остров отправил. Ну, не этот я, не толерантный, чтоб вас.
Илья достал бутылку коньяка, плитку шоколада.
- Ну, что, Иван, отпразднуем рождение сына? - Горько пошутил он над своим горем. - В юности я сильно хотел иметь сына, а жена трех дочерей родила. Теперь вот есть сын. Был. 
Он снова замолчал. Я тоже не знал, что сказать. Я кожей чувствовал, как было тяжело моего попутчику. И было видно невооруженным глазом, что он был на грани срыва.
- Ничего, если на ты?
- Да конечно. Без проблем.
- У тебя дети есть?
- Есть. Две дочери и два внука.
- Счастливый.
- Да, слава Богу. 
Спиртное всегда развязывало мне язык, потому периодически я бросал пить на три-четыре года, чтоб лишнего не болтать. Уж больно сильно я всегда переживал, что говорю много лишнего по пьянке.
- Что я только ни делал, чтобы наставить дочь на путь истинный, ничего не помогло. Не послушала.
Мы долго разговаривали под стук колес и уснули далеко за полночь. Я, как всегда, наболтал много лишнего. Зачем-то рассказал, что работал в ЦК КПСС. Кому это сейчас нужно? В общем, как говорит, моя жена, хвалился, чуть уши не отвалились. Илья, правда, тоже много рассказал о своей жизни. Но то, что дочь нанесла ему незаживаемую рану, было видно.
Утром мы попили чаю и расстались. Когда я приехал в Новокузнецк, то в своем чемодане обнаружил письмо. Как оно попало ко мне, я не помнил. То ли Илья дал его мне. То ли я случайно засунул его в чемодан. То ли я похвалился, что пишу рассказы, и он дал мне его. Не знаю. Не потому что напился сильно. Что там пара бутылок коньяка на двоих нормальных мужиков?  Просто вылетело из памяти, и все.
"Дорогая моя доченька! - начиналось письмо. - Никогда бы не подумал, что наше взаимное непонимание дойдет до такого уровня, что мне придется излагать свои мысли письменно. Не удается мне удержаться от эмоций, потому не удается передать тебе то, что я думаю. Может, письмо лучше донесет до тебя мои переживания, и позволит тебе «выслушать» меня без раздражения и  обид.
Надо ли говорить, что меня тревожит твое состояние, и надо ли говорить, что тревога моя обоснована. Мне известно твоя сексуальная ориентация, точнее сказать дезориентация. Эту твою Эльвиру надо было бы разорвать на части. Это она развратила тебя, когда тебе едва исполнилось 16 лет. Я казню себя, что не знал о твоем состоянии раньше. Но что было, то было. И что есть, то есть. Она изуродовала твою психику, и этого одного достаточно, чтобы изрезать ее на мелкие кусочки. Но тебе от этого будет только хуже, потому я и сказал, что есть один способ сохранить ей жизнь – это отойти от нее.
Тебе, конечно, трудно согласиться с тем, что ты не здорова, но, увы, это так. Твоя психика нарушена сначала отклонением от нормы, а потом, как следствием этого отклонения – частой сменой партнеров. Это разрушает психику женщины, а тем более можно представить, как реагирует на это душа верующего человека.
У тебя любовь.  Великое счастье вообще-то, если бы это была нормальная любовь. Но у тебя любовь однополая, в чем ты не виновата. Виновата она. Не зря существует статья уголовного кодекса за разврат малолетних. Это мой грех, я не усмотрел, не уберег тебя. И только я должен за все получить наказание.
Я сказал Эльвире, что убью ее, и она пригрозила мне милицией. А я ведь не собираюсь делать это тайно, не собираюсь прятаться. Я спасу тебя и пойду за это на страдания. Кстати, одна деталь. Если у тебя будут появляться и дальше девочки для любви, их будет ждать та же участь. Ты будешь любить мальчика или мужчину, но никак не девочек. У тебя нет права выбора. Господь сделал его за тебя. И ты будешь как все. В этом нет позора. Мы созданы Господом и имеем Закон, данный им, по которому обязаны жить.
Я грешен. Не раз нарушал Закон. И тут не хватит места, чтобы рассказать, как я грешил. Похоже, твоя беда – мой грех.  И я готов страдать за свой грех. Я буду сидеть  в тюрьме, но буду счастлив, что оградил тебя от мерзости перед Богом.
Эльвира выдернула тебя из нашей семьи. Я читал, что некоторые женщины могут несколько лет готовить себе девочку для утех. И Эльвира подготовила тебя. Она покорила твой разум, и ты никого больше не видишь кроме нее. Но она не учла одного. Она думала, побалуется тобой и будет жить дальше. Но у тебя не получается жизнь с мужчинами. (Сколько ты их попробовала? Три–пять-семь? А, может, больше?) Они не нужны тебе, потому что ты намертво прилипла к Эльвире. Ты любишь не так, как она. Навеки. А ей семью создавать надо. Она ведь не собирается жить с тобой одной семьей. Она здоровее тебя психически, потому что была зрелой женщиной, когда развратила тебя. Она была замужем, ей нравится быть красивой для мужчин, а не для девушек. Ей не нужна твоя любовь. А ты ждешь звонков, ищешь встреч, не понимая, что у Эльвиры все прошло. Она поимела тебя и бросила. Она живет новой нормальной жизнью, хочет ребенка, возможно, полюбила. А ты сходишь с ума от любви, потому что у тебя нет другой цели кроме любви, и ты готова упасть тряпкой к ее ногам. Ты не виновата в своей любви, потому что твоя неокрепшая душа попала в лапы к монстру. Тебе не нужны мальчики, они раздражают тебя, потому что ты прошла школу лесбийской любви. Прошла ее в раннем возрасте, испортила психику, и теперь не только не намерена из нее выбраться, но тебе и в голову не приходит, что ты можешь быть такой же, как все нормальные люди. Тебе нужно избавиться от своей страсти к Эльвире и ждать своей любви, и она непременно придет. Она ходит рядом, только посмотри вокруг.
Ты измучила Эльвиру своей любовью, и она хочет свободы. Но в то же время она не хочет отпускать тебя  окончательно, так как ты считаешь ее своим кумиром, ты вздыхаешь по ней. Ты благодарна ей за то, что она пригрела тебя. Ты видишь только обаяние Эльвиры и не видишь нашей любви. Ей приятно твое обожание. Но сильная любовь тяготит. Тебе трудно от нашей любви, потому что она тебя к чему-то обязывает. Вот так Эльвиру тяготит твоя любовь. Но своими подарками, звонками она удерживает тебя, чтобы ты не ушла совсем. Она держит тебя на веревочке. А тебе нужно раз и навсегда оборвать эту связь и понемногу забывать эту сатану. Очень скоро ты поймешь, как я был прав. И придет время, когда ты скажешь мне спасибо.
Ты не любишь вспоминать наши счастливые дни, потому что тебе кажется, что ты предаешь свою любовь. Но придет время, когда твоя любовь будет тебя радовать, а не губить, делать добрее и интереснее. Ты увидишь, что мы, как и прежде, одна семья. Любящая семья. Когда ты излечишься от своей страсти, вновь засияет для тебя солнце. Ты будешь радоваться морю, радоваться жизни. Ты станешь счастлива по-настоящему, а не так, как ты счастлива с Эльвирой, когда тебе никто не нужен кроме нее. Болезнь отступит.  Будешь жить нормальной жизнью.
Неужели тебя не радует семья, где папа любит маму и мама любит папу, родители любят детей, дети любят родителей? Где дед косит газон, а внук помогает ему собирать скошенную траву? Если бы ты знала, какое это счастье иметь таких дочерей, как вы с Машей. И даже наши страдания не убавляют моего счастья. Какое еще счастье бывает! Неужели ты не понимаешь, что без детей нет жизни? Ну, представь, какой может быть жизнь у лесбиянок через десять-двадцать лет совместного «имения». У них родятся дети, появятся внуки? Нет, они будут ласкать друг друга, как в ранней юности, вести интеллектуальные беседы и ходить в Суши-бар. Это жизнь без будущего, без продолжения. Грех несмываемый, потому что некому будет помолиться за таких людей, ибо после себя они оставят не детей и внуков, а горы сигарет и тонны трепа в барах и ресторанах. Дорога в никуда. Дорога, которую выбирают моральные уроды." 
Письмо так сильно подействовало на меня, что я решил найти своего попутчика и узнать детали этой истории. По приезде я позвонил знакомому «силовику» в Москву и попросил его о помощи. Не раз помогал он мне разыскивать знакомых по фамилии-имени-отчеству. А тут одно имя. Получится  ли. Я стал напрягать память. Фамилия. Фамилия. Он ведь много рассказывал. Неужели ни разу не назвал он себя  по фамилии. И вдруг всплыло. Семенов. Конечно Семенов. Илья Семенов. Это уже кое-что. Если учесть, что он ехал в поезде Томск-Новокузнецк 12 сентября.
- Михаил, это снова я. Выручишь?
- Привет! Опять кого-то потерял?
- Да. История такая. Надо найти Илью Семенова.
       Михаил записал информацию, но так и не перезвонил. Второй раз просить было неудобно. И я постарался забыть эту историю. Однако у нее, как выяснилось,  было продолжение. На встрече выпускников журфака МГУ мы встретились с Михаилом.
- Слушай, а ты откуда Илью Семенова знаешь? - Спросил он, как только мы поздаровались.
- Какого Илью Семенова?
К тому времени я уже подзабыл о поездке и попутчике.
- Ну ты даешь. Ты же просил меня разыскать его.
- А да, конечно. Вспомнил. Ну, и что, нашел?
В воздухе повисла какая-то интрига.
- Там такая жуткая история. Оказывается, его дочь сделала операцию по смене пола.
- Да, он мне рассказывал, что ездил к дочери.
- Каким-то образом в палате он сделал ей смертельную инъекцию. Но догадались о том, что ее убили только после того, как погибла ее подруга. Этот Семенов сбросил девушку с седьмого этажа и пришел в милицию с повинной. Там он рассказал, что и дочь его умерла не случайно. А ты-то каким боком к этой истории причастен? Откуда ты знаешь этого Семенова?
- Мы вместе в поезде ехали, в одном купе. А девушку, которую он сбросил, не знаешь, как звали?
- Знаю конечно. Эльвира Хромова
- Точно. Подругу звали Эльвира. Она его дочь совратила. Ну, это из-за нее она пол сменить решила.
- Чудны дела ваши, люди.
- Да уж. Посадили Илью?
- Конечно. Он просил на суде, чтобы ему дали пожизненный срок. Но учли положительные характеристики и дали восемь лет. 
- Значит, дали все же. Не оправдали?
- Да ты что? Как его можно было оправдать?
- Жалко. Я бы оправдал. 
         Иногда мне кажется, что я и инквизиторов бы оправдал. Разве легко им было казнить людей? Но они делали это, чтобы остановить заразу. Разве легко лишить человека жизни? Я бы не смог, наверное. Впрочем, из автомата и из пистолета я стреляю вполне прилично. Зачем-то же я научился этому.
Октября 2010 г.- март 2012 г.