Страсти по Елене. часть вторая

                Скажи мне, кудесник, любимец богов,
                Что сбудется в жизни со мною?
                И скоро ль, на радость соседей-врагов,
                Могильной засыплюсь землею?
                (на мотив «Врагу не сдаётся наш грозный «Варяг»)


–  Как им легко всё сходит с рук. Я была уверена, что убьют кого-нибудь из них. Нет – все вернулись.

– Я удивляюсь тебе! Ты отлично знаешь, что они в сущности поступают правильно: надо же защищать город кому-нибудь от этих мерзавцев…  – переходя на шепот,  – Петлюры.

– Я ничего и не говорила. Я говорила: легко сходит с рук.

«Им», жильцам и гостям квартиры, расположенной по адресу Киев, Андреевский спуск, 13.

Полковникам, капитанам, поручику, унтер-офицеру бывшей царской армии. Такая вот нехорошая квартирка за кремовыми шторами, снимаемая семьей Турбиных и Тальбергов.

Кроме Елены Ясной с мужем  семейный круг состоит из полковника-артиллериста Алексея Турбина, тридцати лет,  и унтер-офицера Николя Турбина , восемнадцати лет. В первоначальном замысле Алеша был военврачом, но «Дни Турбиных» изменили многое в исходных биографиях героев «Белой гвардии».

Как помним, у Александра Второго Освободителя было несколько сыновей, в том числе и Алексей, и Николай, пред колыбелью которого, как пред  колыбелью будущего наследника Российского Престола преклонил колена род Романовых и принес ему клятву верности.  Мальчик рос всеобщим любимцем, отличался умом, приятной внешностью и характером. В 22 года во время путешествия по Италии наследник ни с того, ни с сего заболел и скоропостижно скончался от туберкулезного менингита, воспаления головного мозга.  Второго сына - Алексея, генерал-адмирала, долгое время историки представляли как одного из виновников поражения в русско-японской войне 1905 года. Теперь стали проскальзывать нотки:  «Экспансия». Однако похоже хозяйка Киевской квартиры, которую снимали Турбины, оказалась права:

 
– Я была уверена, что убьют кого-нибудь из них.

Понимать: убьют морально, уничтожат физически.

Алексей в обороняющемся от Петлюры городе принял на себя командование артиллерийским  дивизионом, и здесь, возможно, кроется интрига: именно для раскрытия трагедии старшего боевого офицерства Булгаков  изменил биографию своего героя, сделав преемником  дела Льва Толстого. Помним, что продолжателем слова  Толстого был избран  капитан Генерального штаба Тальберг. И когда слово и дело разойдутся, остаётся предпочесть кровь. Русский и обрусевший немец – оказываются по разные стороны даже находясь в одном лагере.

Глубоко порядочный Алексей Турбин, в чём-то наивно чувствующий себя ответственным за унижение и уничтожение всей России, а другими категориями военные в необъятной стране и думать не умели, притягивает к себе сослуживцев. Подобное положение дел, между тем,  понимается Турбиным-старшим как должное. В суровое, опасное время самые сложные задачи берут на себя те, кто чувствует в себе силу справиться с обстоятельствами. Остальные – должны подчиняться. Закон любой армии – строжайшая дисциплина.

С виду не могучий в физическом плане человек (недаром изначально Булгаков видел Алексея в образе врача), на деле оказывается способным завоевать авторитет среди разношерстных,   не блещущих кротостью старших и младших офицеров российской армии, по воле случая оказавшихся в гибнущей у них на глазах Российской империи, именуемой в данную минуту Украинской державой. И отдадим должное, при всей мягкости Турбины не идут на поводу инстинктов и толпы. Уже здесь, еще только на заре белого движения Алексей смог признать грядущее поражение идеи удержания монархического строя и предпочел отказаться от участия в братоубийственной оргии. Уйти с чистыми руками в полном осознании того, что дело, ради которого ты родился на земле, тобой выполнено до конца.

–  Господин полковник! Это быть не может – Алеша поднимись…  – но подъем завершён.

Старший офицерский боевой корпус  гибнет на руках младшего брата. Унтер-офицер Николай Турбин, между тем,  даже оставшись один в юношеской запальчивости продолжает дело Турбиных, понимаемое всегда одинаково: родину защищать, в данном случае от входящего в Киев Петлюры.

Нет Миколка не погиб – он остался на всю оставшуюся жизнь калекой. Который только потеряв выправку и стать молодого мужчины, задумался о бессмысленности своего героизма – город, так бесстрашно им защищаемый, оказывается, может приспособиться к любой власти: и царя, и гетмана, и Симона Петлюры.

Чем то похож тут будет Киев на сестру Турбиных Елену: жизнь проходит, красота увядает, мужчин в достатке, однако не внушают господа военные чувства защищенности и твердыни лично для неё, занимаясь своими мужскими играми на открытом воздухе. Отчего главное не ошибиться, выбирая в столь смутное время, к кому под крыло пригорнуться. 

– Ах, Леночка! Скажете некрасива эта женщина?

– Елена Васильевна очень красива