Гений по имени Свет

                (Прелюдия)

20 марта 1915 года в Житомире,  в семье пианиста  (выходца из российских немцев) и дочери бывшей фрейлины родился мальчик, которого в детстве все звали Светик, а позже – Свет.  Был он лобастым, голубоглазым и…рыжим.
Как-то в гостях за неимением другого места, его, ещё в детском конвертике, положили на рояль, где он тут же закатил такой рёв, что дядюшка  воскликнул: «Ори, ори! Потом на всю Россию будешь орать»!
Напророчил!
Во время гражданской войны семья по ряду бытовых причин была разлучена, и Светик жил в семье тётушки, привившей ему интерес и любовь к живописи, ставшей его первым творческим увлечением.
В 1922году  семья переезжает в Одессу, куда преподавателем консерватории пригласили отца.
В этом же году начались занятия музыкой, но вскоре мальчик вкупе с гениальной одарённостью, проявил и характер упрямый, настойчивый, своевольный и свободолюбивый, который сохранялся в течение всей жизни,  очень её усложняя.
 Он категорически отказывался играть гаммы и упражнения.
 Отец был в растерянности, однако мальчик музыку не бросил, напротив, играл, читая с листа всё, что было в домашней библиотеке. Началом  стал один из «Ноктюрнов» Шопена (!).
Наблюдая за увлечённостью сына и его неимоверно быстрым музыкальным развитием, отец оставил его в покое.
Вскоре появился интерес к  музыкальному театру, и тогда на пульте появлялись оперные клавиры, а в 15 лет Светик уже смог аккомпанировать солистам в небольших концертах и выполнять обязанности концертмейстера-пианиста в опере.
Его великанские шаги в мир большой музыки удивляли, поражали и служили неким манком  его интересной личности, формировавшейся примерно такими же темпами.
К 19-ти годам появился интерес к дирижированию. В театре вроде бы пообещали дебют, но не случилось.
Свет стал готовить сольные программы и в 1934 году  с успехом отыграл свой первый  концерт.
А потом, в 1937 году, была Москва и желание поступить к одному из лучших профессоров.
За плечами ни музыкальной школы, ни училища…
 Эта идея молодого провинциала всем, в том числе и профессору, казалась авантюрой, но из интереса он всё же пригласил смельчака на прослушивание в присутствии всего своего класса.
Свет сел за рояль. Профессор для себя отметил: высоколоб, с ясными детской чистоты глазами, строен, интеллигентно сдержан,  на авантюриста не похож.
  А вскоре звуки, извлекаемые умными пальцами молодого пианиста, заставили всех забыть обо всём, кроме звучащей музыки; и профессор шепнул  студентке: «По-моему, он – музыкальный гений!»
Так Свет стал студентом Московской консерватории, но «всё» только ещё начиналось: необходимо было сдать предметы общего курса за училище – не захотел (а документ  за училище, хотя бы экстерном, был крайне необходим).  Отчислили.
Уехал в Одессу.
Его дела улаживал профессор, ждавший такого ученика всю жизнь.
Вернувшись, Свет не захотел ходить на лекции по общественным дисциплинам – очевидно, жаль было  отрывать время от игры на рояле.
Повторно отчислили.
 И  вновь профессор «засучил рукава».
Вернули.
В общей сложности консерваторская эпопея продолжалась до 1947 года, когда случился блестящий «сольник» вполне состоявшегося музыканта, диплом с отличием и фамилия золотыми буквами на мемориальной доске.
А жизнь в эти годы била наотмашь: в 1941 году расстреляли отца, как «немецкого шпиона», мать привела в дом другого мужчину, который взял фамилию отца, чем очень осложнил жизнь Света, ибо они с матерью, боясь повторения участи отца, уехали в Германию.
Свет же, ничего об этом не зная, мотался, как и большинство музыкантов, по концертам: Архангельск, Мурманск… Ленинград, где блестяще отыграв концерт, получил очередную пощёчину: «Отыграли и уезжайте. Вам, немцу, тут оставаться нельзя».
На какое-то время остался без педагога: его профессора, тоже  с неподходящей фамилией, выслали в Свердловск.
Казалось бы, Свету, как и нескольким миллионам этнических немцев, давно пора  за Урал, в Сибирь или Казахстан, но он, живя у профессора, так и не удосужился оформить прописку.
Однако в 1942 году к нему всё же постучали, но ему повезло: спутали фамилию и Свет никуда «с вещами» не пошёл.
Его поселила в свободной комнате своей коммунальной квартиры любимая девушка Вера Прохорова – дочь бывшего хозяина Трёхгорной мануфактуры.
Умная, прекрасно воспитанная, с чувством юмора, она  была в центре литературной элиты своего времени, хотя сама большими талантами не обладала, но умела дарить дружбу (Б.Пастернак, Ю. Нагибин, Б. Ахмадуллина…) и верность в любви…единственной на всю жизнь…  К Светику, о котором говорила, что он – богатая и светлая личность – ДРУЖИТ СО ВСЕМИ СТИХИЯМИ.
Да, так оно и было до поры, до времени…но об этом чуть позже.
А пока о чувстве, зарождающемся между молодыми людьми.
Оно было столь сильным и настоящим, что умирающая мать Веры благословила их на брак.
Увы…
В 1943 году Свет увидел и услышал свою Музу.
 Красивая, хрупкая, элегантная,  умная, прекрасно воспитанная с дивным сопрано (педагог консерватории), она завладела сердцем и всеми помыслами Света. Вскоре они по инициативе Света стали выступать и жить вместе.
Стаж  их супружеской жизни перевалил за золотой, но это был странный брак: у каждого из них в последней большой квартире была своя половина, свои занятия, чаще всего -  свои гости. Всю жизнь они называли друг друга по имени отчеству и на «Вы».
(Из всего esteblishment-а культуры СССР я знаю ещё только одну пару, у которой были похожие  отношения. Это Григорий Александров и Любовь Орлова).
Готовя этот текст, я «прошерстила» интернет, прочла много литературы по теме, посмотрела ряд телепередач, но…увы.
Частная, личная, жизнь Света и Музы как была,  так и осталась terra incognita.
Наверное это правильно, но, как говорил Омар Хайям: «Не могут быть красивыми глаза, которые не плакали ни разу,
Не может быть красивою душа, которая ни разу не страдала».
О душе Света говорила его музыка мощная и нежная, страстная и умиротворённая, поющая и вопрошающая, летящая и парящая …
Свет играл не с композитором, не с публикой – он играл с БОГОМ. В его игре были не только  сила и блеск, но страдания, боль и смирение.
Вот эти «страдания, боль  и смирение»  - откуда они, если всё у него  по парадным буклетам и книгам в порядке?
Попробуем суммировать некоторые факты его жизни:
1. отца расстреляли как «немецкого шпиона», каковым он, конечно же, не был.
2.Родителям предлагали эвакуацию в тыл в 1941 году, но мать отговорила (не брали её любовника С.Кондратьева.) Есть сведения, что именно последний написал донос.
3.Эмиграция этой пары в Германию плюс ещё смена фамилии на традиционно семейную и позиционирование себя, как отца Света, уже входившего  на вершину славы.
 Ничего не знавший об этом,Свет решил, что родители погибли.
Открывшаяся правда не только повергла его в шок, но и послужила серьёзным мотивом для полной переоценки жизненных ценностей: он так любил отца! А мать всегда была его другом, мерилом нравственных ценностей, и вдруг!!!
А если сюда присовокупить ещё  «пощёчины» типа ленинградской, постоянную слежку  и невозможность выехать на гастроли за рубеж до 1953 года, а также,  возможно, не радужно-счастливую семейную жизнь, станут понятными глубокие изменения в характере Света, приведшие к состоянию частых депрессий.
Он твёрдо для себя решил, что  оставляет себе только МУЗЫКУ, исключая всё остальное из жизни.
С тех пор, что бы ни происходило в его жизни, а событий было много и разных, светлых и не очень, доминантой жизни  оставалась МУЗЫКА. Она диктовала всё, подчиняя себе.
К пятидесятым годам прошлого века слава чудо-пианиста смело перешагнула все границы, присвоив ему звание Первого  пианиста мира.
Оставлять его «невыездным» было уже невозможно, но и здесь не обошлось без  ходоков, которыми стали Л. Орлова и Е.Фурцева.
Более 5000 концертов, и только один  неудачный (1963 г.) -  после сообщения о смерти матери, с которой он только накануне увиделся, отдав весь гонорар на её лечение.
Наградами его не обделяли – это так же было невозможно и неприлично.
Все высшие награды страны он имел (нар. арт. СССР, лауреат Сталинской и Ленинской премий, Герой Соц. труда, три ордена Ленина, Действительный член многих Академий искусств мира и СССР, Почётный доктор ряда университетов мира…)
Свет не был равнодушен к своей известности и славе. Он стремился оставить по себе добрый след на Земле, но понимал, что память об исполнителе, даже гениальном, недолговечна.
Чувствуя в себе почти нетронутые дарования в иных сферах, он занимался живописью, коллекционированием картин, что, в конце концов, привело (1993 г.) к прекрасному проекту «Декабрьские вечера» в Музее изобразительных искусств им. Пушкина, ставшему не только всемирно известным, но и ярким, светлым событием в жизни его автора. А более чем удачный тандем с Ириной Антоновой (директор музея), сделал его любимым занятием Света.
 -« Как он внимательно, скрупулёзно, с большой любовью и профессионализмом подбирал картины к будущим музыкальным программам!  Если подходящих не было в нашем музее, просил выписать из других на момент «Вечеров».
 Мы писали, и Свету отказа никогда не было. Таким удачам он искренне радовался, как ребёнок и светился счастьем».
Проект живёт и полноценно функционирует и сегодня. Его курирует замечательный музыкант-альтист и дирижёр Юрий Башмет.
На подиуме всегда стоит большой портрет Света, а в зале витает его свободный дух и память о нём.
(Продолжение следует)