1. Кровосос

Распространенное мнение, что толстяки – добряки, не всегда соответствовало действительности. Заместитель командира зенитного полка по технической части майор Личман хоть и был упитан до неприличия, добротой не отличался. Он смахивал на огромного монстра-колобка. Большая голова напоминала гигантскую грушу, по бокам которой прилипли два листика, изображающие уши. Щеки, как у хомяка, за каждую можно спрятать килограммов пять зерна. Голова переходила в мощные покатые плечи и широкую грудь. Шея отсутствовала. Под носом торчали рыжие усы, напоминающие зубную щетку. Когда обладатель зубощеточных усов нервничал, они превращались в обувную щетку. Туша, весящая полтора центнера, при ходьбе перекатывалась, как «Ванька-встанька», напоминая катящийся по лотку кегельбана шар, издавая при этом пыхтящее-свистящие звуки, словно закипающий самовар.
Зенитный полк в полном составе отправлялся в небольшой городок Дубоухов, где предстояло переучиться и получить новую, пока еще секретную, боевую технику, хотя её уже и показали всему миру во время парада на Красной площади в Москве. Но, вначале, необходимо было сдать на консервацию и хранение старую. Старая техника – зенитные комплексы «С-60» – подлежала сдаче на склады близ городка Вожделенска, куда необходимо было совершить марш – бросок. Начальником колонны Лиственный назначил майора Личмана.
Личман носился на командирском ГАЗике взад-вперед вдоль колонны, поднимая клубы пыли и пересчитывая боевую технику. Когда колонна «отмахала» километров семьдесят от Приднестровска, оставив в стороне Дубоссары, начальник колонны решил сделать небольшой привал и, заодно, основательно проверить наличие боевой техники и личного состава.
Съехав с проезжей части, колонна остановилась посреди бесконечных виноградников, зелеными волнами уходящими за горизонт. Гроздья молодого, наливающегося соком, винограда виднелись сквозь листву, но до полного созревания оставался еще месяц, что, однако, не могло остановить голодную солдатскую ораву, которая жадно накинулась на кислые ягоды.
Дважды прочесав колонну с головы до хвоста колонны и обратно, Личман проворно выпорхнул из ГАЗика, смачно сплюнув  в придорожную пыль.
«Что за чертовщина?» – думал он, лихорадочно вращая маленькими мышиными глазками. –  «Явно не хватает одного «Урала» с пушкой. Не мог же я дважды просчитаться. На кой черт вчера нужно было водярой полироваться, вино и так уже из ушей переливалось. А все этот «Горбоносый» – замполит чертов. Худой, замученный, а хлещет ведрами все подряд, без разбору. Не замполит, а какой-то насос фекальный. Все ему мало – «палирнемся давай». Тьфу. Чтоб ты уже залился, палирояль хренов, по самые клавиши. Эта зараза тощая сейчас, небось, пиво хлебает, а я тут пыль жру».
Вчера, отмечая отъезд на переучивание, офицеры штаба, действительно, неплохо «потрудились». Но, в отличие от Личмана, усердно глотающего придорожную пыль, его вчерашние собутыльники – майор Рыбкин и подполковник Болотный («подпольная» кличка – «Горбоносый») –  в марш-броске участия не принимали.
– Срочно собери мне комбатов и взводных, – отдал приказ водителю Личман, прожевав очередную порцию проникающей во все щели пыли.
«Где эта чертова пушка? В парке утром была, а сейчас нету. Что за дьявольщина», – превозмогая похмельную боль, напрягал он свои замученные вчерашней полировкой извилины. Голова гудела, стремясь расколоться на две половинки, и только наличие фуражки предотвращало намечающийся раскол.

… Накануне, воспользовавшись возможностью, Рыбкин решил проверить, как усвоились уроки тренировок «пешим по конному», для чего объявил «Тревогу» и лично наблюдал за выездом техники из парка. Все шло по плану, только в первой батарее Лобидзе никак не мог завести один из своих УРАЛов. Все давно покинули территорию парка, выстроившись в колонну.
Урал упорно отказывался заводиться, – двигатель хранил скорбное молчание. Лобидзе, в отличие от двигателя, истерически орал на несчастного водителя, используя вместо классического пятистопного ямба девятиэтажный мат, но это не помогало. Мокрый как мышь водитель в страхе забился под рулевую колонку, боясь пискнуть. Рыбкин молча наблюдал за действиями подчиненных, время от времени, поглядывая на часы.
– А «фантомы» летают, лейтенант Лобидзе, летают! И в боевой обстановке эти «фантомы» давно разнесли бы все в пух и прах, – язвительно произнес он.
– Турбанбаев, … твою богодушуураламать! – взревел Лобидзе, поднимаясь еще на два этажа выше. – Я тебя сейчас похороню под этим самым «фантомом». Открой капот, басмач недобитый!
Игорь залез в моторный отсек, пытаясь там что-то разглядеть или нащупать. Когда, наконец, изучение подкапотных внутренностей закончилось, он соскочил на землю и минуту молча смотрел на водителя, видимо собираясь с мыслями, а, скорее, подбирая выражения помягче. У Турбанбаева, от этого по отечески ласкового взгляда, затряслись поджилки, а коленки, стуча друг о друга, издавали звук, напоминающий звон рельса. Маленького роста, щупленький и худенький водитель съежился от ужаса, став еще меньше, и ни жив, ни мертв медленно сползал вниз, прислонившись к бетонной стене бокса. Глаза Игоря, наполненные гневом, излучали световой поток такой мощности, какую в состоянии развить разве-что квантовый генератор. Необходимость в электрическом освещении отпала. По его лицу бурными потоками скатывался пот. Рыбкин на всякий случай – от греха подальше – выскочил из бокса.
– Убью! Гондурас туркестанский! – дико заорал «квантовый генератор». – Где стартер, дубина?
– Таварищь литинант, моя не знает, где стартера… вчера стартера била на месте… вечером, – чуть слышно залепетала перепуганная до смерти «дубина».
– Товарищ майор! – дрожащим от гнева голосом обратился Лобидзе к Рыбкину. – Стартер скрутили, гады. Ночью. Я вчера лично боксы опломбировал, а сегодня сам открывал. Пломба не нарушена. Какая-то сволочь через крышу залезла. Поймаю, – удушу своими руками!   
– Понятно! – произнес Рыбкин. – Попробуйте завести машину рукояткой,  майор Личман разберется.
– Чурбанбабай! Давай, гад, кривой стартер вставляй! – скомандовал Игорь. – Не заведешь, я тебе его в другое место воткну, а потом проверну!
«Чурбанбабай» вытащил из кузова огромную кривую железяку и попытался вставить её в отверстие на бампере. Отверстие находилось на уровне его плеч, и только с пятой попытки ему удалось завершить эту сложную операцию. Воткнув железяку куда-то вглубь мотора, маленький Турбанбаев повис на рукоятке, как макаронина, но под его весом  она не шелохнулась.
В бокс, пыхтя и брызжа слюной и потом, колобком вкатился Личман.
– Что случилось, Лобидзе? Почему еще не выехали? – завыл он.
– Стартер ночью сперли, товарищ майор, – отрапортовал Лобидзе.
– Да хрен с ним, с этим стартером, на кой черт он тебе нужен? Сейчас нужно машину быстрей заводить, а не стартер искать, рапорт потом напишешь, – отрезал Личман и покатился дальше.
– Кретин! Тяжеловес Жаботинский! – заорал Игорь на маленького Турбанбабаева, когда Личман покинул бокс. – Садись в кабину!
Игорь схватился за рукоятку двумя руками, резко провернул её на сто восемьдесят градусов и мотор, испугавшись, запел хрипловатую песню, медленно набирая обороты…
 
«Мистика. Вечером полировку искали, утром стартер, теперь пушка исчезла, – лихорадочно скакали мысли в больной голове Личмана. – Чушь какая-то. Ясно одно – трубы горят, а нужно искать этот чертов ствол. И неплохо было бы полечиться. А может, лучше, сначала лечиться? Вот кого бы командировать за лекарством?».
Сделав перекличку Личман, к своему изумлению заметил, что отсутствует один из командиров взводов.
– Где Коломытов? Стремов, я вас спрашиваю? Вы комбат или балалайка? – бился в истерике «колобок». – Ваш подчиненный исчез вместе с пушкой, а вы даже не шевельнулись. Я не знаю, что я с вами сделаю. Я вас… растопчу, уничтожу. Немедленно разберитесь и доложите.
– Серега, чего эта пиявка* (Leech, англ. – пиявка, кровопийца) так разоралась? Ты, случайно, не знаешь, куда делся твой дружок Лысый? – грозно спросил Игорь, посмотрев на вздрогнувшего Серегу.
– Я ничего не знаю, никого не видел, – скороговоркой проговорил Серега, пряча глаза.
– Брешешь, гад! Говори, где Лысый? Почему я ничего не знаю?
– Тихо, не шипи. Сейчас появится, он в Дубоссары мотнул за пивком. Нам привезет.
– Идиот! Кретин безмозглый. Вас нельзя оставить ни на минуту без присмотра. «Кровосос» его разорвет на клочки и пиво не поможет, я тем более. Нужно спасать придурка.
– Товарищ майор, может быть, у него колесо спустило, – обратился Игорь к Личману. – Разрешите съездить, может, ему нужна помощь. Я мигом.
 – Лобидзе, у меня к тебе есть одно личное дело, – заговорщически обратился Личман к Игорю, отведя его в сторону. – Ты там будешь мимо Дубоссар проезжать… ну… в общем, возьми мне парочку… ну, «снарядов», понимаешь! Давай, езжай, только сам не потеряйся.
– Понял, товарищ майор, все будет сделано по высшему разряду, как учили в пионерлагере!
– А почему в пионерлагере, Лобидзе? – недоуменно переспросил майор.
– Да это я так, срифмовал.
– А – а – а! Ну да, понятно, – еще больше скривившись, произнес Личман. – Давай побыстрее возвращайся.
Отцепив пушку и взяв с собой Серегу, Игорь на «Урале» ворвался в Дубоссары.
– Где этот любитель острых ощущений? – злобно спросил Игорь, останавливая машину возле ближайшего гастронома.
– Да вот же он! – воскликнул Серега.
Напротив магазина, в крохотном скверике, в тени вековых тополей стоял «Урал» с привязанной к его хвосту пушкой. Вокруг уже собиралась толпа ротозеев и зевак. Самые «продвинутые» из них высказывали свои предположения:
– В Афган, наверно, везут. Кума моего, Ваську, он в Бендерах, прапором служит, еще по весне туда отправили. Сейчас туда много отправляют…
– Да нет, я слышал, учения идут. О! Гляди, вот еще одни подъехали…
Разомлевший на сегодняшней жаре от  вчерашней закваски, и обалдевший от свежевыпитого пива, Лысый дремал в кабине, выставив в открытую дверь ноги в пыльных сапогах.
– Вставай, «проклятьем заклейменный»! – заорал Игорь на ухо Лысому. – Что, совсем из ума выжил, скунс облысевший, или головой о «фауст» долбанулся? Быстро поехали, не то «кровосос» тебя кончит… или я.
– Игорь! Ты откуда? – пробормотал Лысый, очумев спросонья еще больше. – А я пивка нам, э-э-э, тебе, взял.
– Я откуда? Это ты куда, скотина охреневшая, завеялся? Будешь наказан по законам гор. Понял, хрен собачий? Личманюга уже Дурню маляву по рации настрочил, что тебя нет, а Дурень за тобой вдогонку трибунал выслал, так что тебе, козел пивососущий, труба. Давай, заводи свою колымагу и дуй за мной. Будем тебя торжественно сдавать под трибунал.
– А как это? – еле слышно проскрипел Лысый.
– Как – не знаю, но больно будет, это я тебе, собака, могу обещать. Давай сюда пиво. Да, чуть не забыл, иди в лабаз, возьми два «фауста» – для трибунала.
«Пожар» удалось локализовать, здоровье майора поправить. Усы майора приняли обычную форму зубной щетки, что означало полное душевное спокойствие.